водолей магазин сантехники, москва
Она держалась за своего поводыря точно так же, как он держался за Креллиса. Женщине могло быть и пятнадцать, и пятьдесят – белая маска скрывала возраст, к тому же она почти не отрывала глаз от земли.
Если Креллис и чувствовал себя не в своей тарелке, возглавляя шествие похожих на кукол чужестранцев, то никакого видимого неудовольствия странным обычаем он не выказывал и держался, как всегда, с невозмутимым достоинством.
Случившееся затем застало Шару врасплох. Креллис покинул ряды процессии и подвел гостей прямо к ней. Она приветствовала его низким, как и полагается в официальной обстановке, реверансом.
– Отец Льюлем, это Шара.
Девушка снова поклонилась, но уже не так низко.
– Она учится в школе Зелани, о которой я вам рассказывал.
– Дочь моего сердца, какая радость снова встретить тебя в первый раз.
Глаза старичка задорно блеснули, и Шара мгновенно прониклась к нему симпатией. Людей почтенного возраста с улыбкой ребенка встречаешь не часто.
– Отец моего сердца, – ответила она, не без труда вспомнив подобающую форму обращения – уроки этикета остались в далеком прошлом. – Я всегда вспоминаю вас с нежностью и теплом, хотя и вижу ваше лицо впервые.
– Мне бы хотелось попросить тебя быть провожатой отца Льюлема до конца вечера. У меня, к сожалению, есть и другие обязанности, – сказал Креллис.
– Почту за честь, – без всякого жеманства ответила Шара. Никогда прежде Креллис с ней не заговаривал, но при этом, очевидно, знал, что она выпускница. Такое внимание брата Осени наводило на определенные мысли.
Отец Льюлем разжал пальцы, разгладил невидимые морщинки на рукаве, за который только что держался, и убрал руку в складки своего платья.
Креллис наклонился к уху Шары.
– Держись за рукав его жены и не отпускай, пока она сама тебя не отпустит.
Девушка взглянула на миниатюрную женщину, застывшую в шаге от мужа. Маленькая, робкая, она напоминала напроказившего и получившего нагоняй ребенка. Как только Креллис отвернулся, Шара ловко обогнула посланника и уцепилась двумя пальцами за рукав платья его супруги. Она еще успела взглянуть на Калеба, который ободряюще улыбнулся в ответ.
– Желаете присоединиться к процессии? – неуверенно осведомилась Шара.
Старичок расцвел улыбкой и с энтузиазмом ребенка захлопал в ладоши.
– Да, да, давайте посмотрим, как управляется этот «свободный» город.
Пропустив супругов вперед, она последовала за ними по дорожке. Совет проводился в первый день осени, а потому для входа были открыты врата Осени, расположенные на дальней стороне Колеса.
– В Середине мира, откуда я прибыл, – начал посланник, – император провозглашает, а далее все происходит, как он сказал. Его вечная мудрость наделен властью Ога, и за пять тысяч лет он еще ни разу не ошибся. Таков высший порядок жизни, но мне интересно узнать, какому порядку следуете вы.
На языке у нее уже вертелся подходящий ответ, но Шара решила больше полагаться на веселый огонек в глазах старичка, чем на помпезность обязательных фраз.
– Жизнь была бы проще, будь и у нас император. Должна признаться, мы, огндариенцы, постоянно ошибаемся.
Льюлем захихикал, как девчонка, и снова захлопал в ладоши.
– Ах, эта примитивность Востока! Очарование варварства.
Шара улыбнулась в ответ – теперь она уже не сомневалась, что они нашли общий язык.
– Пожалуйста, расскажи мне о вашем городе. Многое мне, конечно, известно, но я бы хотел услышать всю историю из уст моей очаровательной дочери.
К такому повороту событий Шара была готова.
– Чтобы объяснить, что такое Огндариен, мне придется вернуться к началу. К возведению стен приступили менее двухсот пятидесяти лет назад. Наш город – относительно молодой, но по-настоящему уникальный. Заложившие его основы четыре семьи положили на общий стол самые разнообразные таланты. Гельдары обосновались на берегах бухты много столетий назад, задолго до того, как мечта о Свободном городе впервые посетила Донована Моргеона. Гельдары занимались рыболовством, разводили скот, добывали мрамор и отправляли каменные блоки на запад и восток. Они первыми поверили в пророческие видения Донована и составили большую часть тех, чьими руками строился город. Впоследствии именно Гельдары дали начало Дому Лета. Их потомки и поныне составляют большую часть населения.
Огромный, сияющий в лучах солнца купол притягивал взгляд. Каждый раз, приходя сюда, Шара испытывала чувство восхищения и гордости. Она протянула руку, указывая на картину, изображающую скульптурные башенки и зеленое побережье Эффтена – обреченную на гибель родину отцов-основателей Огндариена.
– Моргеоны бежали из Эффтена после падения города Магов. Уцелеть, как вам известно, удалось немногим. Обстоятельства вынудили эту семью ученых обратиться к торговле. Два поколения сменилось, прежде чем после долгих скитаний по двум океанам Донован Моргеон, стоявший у руля первого торгового корабля, посетил землю Гельдаров. Здесь он прожил сорок лет, мечтая построить Огндариен.
Моргеон думал о дороге через горы, чтобы перевозить грузы на телегах. Идея эта, однако, не находила воплощения, пока он не познакомился с прославленным мастером Коэльо. Моргеоны основали Дом Зимы. В Огндариене они ведут торговлю и занимаются науками.
Коэльо был выдающимся архитектором, посвятившим всю жизнь строительству знаменитой водопроводной системы Гильдхельда. Донован разыскал мастера во время посещения Летних морей. Идея Моргеона разожгла воображение усталого старика, и следующий год они провели вместе. Шлюзы, ветряные мельницы, Водная стена – это все идеи Коэльо. Преклонный возраст не позволял ему путешествовать, и старик умер задолго до начала строительства, но именно его гений позволил воплотить мечту Донована в жизнь. Жена и дети Коэльо довели начатые им планы до совершенства. Его потомки создали Дом Весны и в их ведении находятся шлюзы и водопроводные системы Огндариена.
Шара улыбнулась.
– У нас говорят, что мастер Коэльо живет в камне стен и в водах каналов.
– Уверен, что так оно и есть, – подхватил Льюлем. – Духи умерших пребывают с нами вечно, в тени пещеры Ога.
Шара изобразила знак уважения, как их учили в школе, и продолжила рассказ:
– Одного лишь плана для осуществления мечты было недостаточно. Чтобы приступить к проекту, требовались деньги или военная мощь. Какой смысл строить город, если он не способен себя защитить. Донован переезжал из королевства в королевство, пересекал океаны и моря в поисках золота и солдат, но его идеи представлялись слишком радикальными и в них никто не верил.
– Он побывал и в Опаловом дворце, – вставил Льюлем. – Император благоразумно отказал ему в просьбе.
Шара так и не поняла, говорит старичок серьезно или иронизирует. Похоже, чувство юмора позволяло посланнику посмеяться над тем, кто называл себя воплощением Бога на земле, но лицо его оставалось непроницаемым. Она ограничилась тем, что почтительно кивнула.
– В конце концов Донован обратился к Жакулину Хитрому, печально знаменитому предводителю наемников, называвших себя «разящими молниями». Жакулин разбогател – и покрыл свое имя позором – во время гражданских войн между Верхним и Нижним Керифом, когда он несколько раз менял хозяев, переходя на сторону того, кто обещал большее вознаграждение. И все же Донован поверил человеку с репутацией предателя, заявившему, что он устал от войны. Жакулин хотел жениться, осесть и спокойно проживать нажитое, но у него были определенные обязательства перед своими солдатами. Их ненавидели и презирали на берегах обоих океанов, и ни одно королевство не соглашалось их принять.
– Император тоже отказал этому человеку. Так что без мудрости Огоггима ваш прекрасный город, возможно, и не был бы построен,– заметил Льюлем.
– Нисколько не сомневаюсь, что и мир перестал бы крутиться, если бы император не удерживал столь искусно его ось.
Посланник захихикал и всплеснул руками.
– Хорошо сказано, дочь моя. Хорошо сказано. А теперь, пожалуйста, продолжай.
Процессия уже миновала украшенную золотистыми и красными листьями арку врат Осени и вступила в Зал Окон. Люди рассаживались по периметру огромного амфитеатра. Устремленный ввысь купол изнутри выглядел еще красивее, чем снаружи. Стекло было уложено таким образом, что разные его части по-разному отражали свет в зависимости от времени года. Осенью преобладали золотистый и красный цвета. Зимой Зал наполнялся голубым и серебристым. Весна приносила ярко-желтый и бледно-зеленый. Летом же купол переливался всеми цветами радуги.
Больше всего Шара любила бывать здесь ночью, при лунном свете, когда огромное помещение повисало в темно-синей тени, будто опускалось глубоко под воду.
В середине Зала был выложен круг из бело-голубого мрамора с расставленными на нем восемью каменными сиденьями, а в середине круга темнело отверстие, уходившее к Каменному Сердцу Огндариена, священной палате, где соискатели места в Совете проходили испытание.
Шара знала – однажды туда спустится и Брофи. Спустится и, может быть, не вернется. Она вздохнула.
– Жакулин мог бы завоевать какой-нибудь городок и управлять им силой оружия, но, потратив жизнь на уничтожение, он хотел теперь хоть что-то создать. Донован поверил человеку, которому не верил уже никто, и неожиданно для себя получил вдруг и золото, и армию, и лучшего друга. У Жакулина было четырнадцать жен и сорок детей, а умер он в шестьдесят пять лет с мечом в руке, защищая Огндариен от третьего из многих вторжений. Его отпрыски составили Дом Осени и взяли на себя обязанности по сбору налогов и обороне города.
– Четырнадцать жен? – восхищенно повторил Льюлем.– у меня было только четыре… пока.
Старик искоса взглянул на Шару. Краешек напудренных губ едва заметно дрогнул.
Девушка невольно улыбнулась. Гость из далекой империи определенно пришелся ей по вкусу.
– На постройку акведука, каналов и шлюзов ушло семьдесят пять лет. Доновану Моргеону исполнилось сто тридцать четыре года, когда его перенесли на корабль, совершивший первый переход из Великого океана в Летнее море. Согласно легенде, он умер с улыбкой на лице в момент отплытия.
– Прекрасная история. – Посланник восторженно зааплодировал. – Типично восточная, но тем не менее прекрасная.
– Не все в нашей истории было так же прекрасно. Вот почему городом правят братья и сестры Перемен Года.
– Восемь человек для управления одним городом. На мой взгляд, то же самое, что жена при восьми мужьях.
Шара взглянула на супругу посланника. За все время женщина не только не произнесла ни слова, но и ни разу не подняла глаз. Интересно, как эти двое ведут себя, когда остаются наедине, в постели?
Огромная аудитория притихла, когда через украшенные цветами врата Весны прошла высокая седовласая женщина в зеленом платье.
– Это Джайден, сестра Весны, – шепнула Шара, наклоняясь к старичку. – Факел в ее руке символизирует пропавшего без вести брата Весны.
Джайден разменяла девятый десяток и на встречах Совета частенько засыпала, но знающие люди поговаривали, что ее дряхлость наполовину притворство. Старуха не только сохранила зубы, но и не боялась пускать их в ход.
Вторая женщина с факелом вошла в амфитеатр через вечнозеленые врата Лета. Светловолосая, довольно полная, около пятидесяти. Скромное золотисто-желтое платье. Широкая улыбка придавала ей несколько глуповатый вид.
– Хезел, сестра Лета, – прокомментировала Шара. Следующими были Беландра и Креллис, вошедшие рука об руку через врата Осени. Эта пара неизменно привлекала к себе всеобщее внимание. Брат Осени казался великаном рядом с изящной зеленоглазой красавицей, но именно к ней устремились взгляды собравшихся. От ее красоты захватывало дух. Рыжие волосы как будто горели под лучами солнца.
– Женщина рядом с Креллисом – Беландра, сестра Осени.
– Солнце, должно быть, завидует ее красоте, – заметил Льюлем.
Шара ощутила укол ревности, но избавилась от нее легким выдохом.
– Самая молодая женщина из всех, что прошли испытание Каменным Сердцем. Красота – наименьшая из ее добродетелей.
Проходя мимо, Беландра заметила Шару и едва заметно улыбнулась девушке. Тетя Брофи была женщиной редкой доброты. Много лет назад, когда Шара убежала из школы Зелани, а Брофи и Трент привели ее домой, Беландра приняла беглянку без всяких расспросов. Сначала Шара думала, что провела их, выдав себя за заблудившуюся сироту. Сестра Осени поверила ей на слово и ничего не сказала. Позднее выяснилось, что женщина знала все, но давала девочке время подумать и принять собственное решение. Когда же Шара в конце концов призналась в содеянном, Беландра кивнула, не выразив удивления и не высказав порицания, и задала один-единственный вопрос:
– Что же ты собираешься делать теперь?
Шара предпочла вернуться в школу и закончить обучение. Знала ли Беландра заранее, каким будет выбор беглянки? И что бы она сделала, если бы Шара решила оставить школу? Ответа на эти вопросы не было.
Провожаемая почтительными взглядами, пара заняла места за двумя каменными сиденьями.
Последней вошла женщина с темно-каштановыми, подстриженными коротко, как у мужчины, волосами. Болезненно худое, с резкими, грубоватыми чертами лицо делало ее наименее привлекательной из всех четырех сестер.
– Валлия, сестра Зимы, – тихонько сказала Шара. – Как только они займут свои места, брат и сестра Осени преподнесут остальным дар.
Отец Льюлем постучал себя по плечу, и его молчаливая супруга тут же выпустила рукав. Посланник повернулся к Шаре и слегка склонил голову.
– Дочь моего сердца, Креллис пожелал представить меня членам вашего Совета. Пожалуйста, составь компанию моей супруге.
– Конечно.
Посланник неспешно направился к мраморному кругу. Шара осталась с его женой, не вполне уверенная, что делать в такой ситуации: держать ее за рукав или отпустить?
– Извините, я не знаю вашего имени…
Робкая молчунья вдруг повернулась и схватила Шару за лиф платья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Если Креллис и чувствовал себя не в своей тарелке, возглавляя шествие похожих на кукол чужестранцев, то никакого видимого неудовольствия странным обычаем он не выказывал и держался, как всегда, с невозмутимым достоинством.
Случившееся затем застало Шару врасплох. Креллис покинул ряды процессии и подвел гостей прямо к ней. Она приветствовала его низким, как и полагается в официальной обстановке, реверансом.
– Отец Льюлем, это Шара.
Девушка снова поклонилась, но уже не так низко.
– Она учится в школе Зелани, о которой я вам рассказывал.
– Дочь моего сердца, какая радость снова встретить тебя в первый раз.
Глаза старичка задорно блеснули, и Шара мгновенно прониклась к нему симпатией. Людей почтенного возраста с улыбкой ребенка встречаешь не часто.
– Отец моего сердца, – ответила она, не без труда вспомнив подобающую форму обращения – уроки этикета остались в далеком прошлом. – Я всегда вспоминаю вас с нежностью и теплом, хотя и вижу ваше лицо впервые.
– Мне бы хотелось попросить тебя быть провожатой отца Льюлема до конца вечера. У меня, к сожалению, есть и другие обязанности, – сказал Креллис.
– Почту за честь, – без всякого жеманства ответила Шара. Никогда прежде Креллис с ней не заговаривал, но при этом, очевидно, знал, что она выпускница. Такое внимание брата Осени наводило на определенные мысли.
Отец Льюлем разжал пальцы, разгладил невидимые морщинки на рукаве, за который только что держался, и убрал руку в складки своего платья.
Креллис наклонился к уху Шары.
– Держись за рукав его жены и не отпускай, пока она сама тебя не отпустит.
Девушка взглянула на миниатюрную женщину, застывшую в шаге от мужа. Маленькая, робкая, она напоминала напроказившего и получившего нагоняй ребенка. Как только Креллис отвернулся, Шара ловко обогнула посланника и уцепилась двумя пальцами за рукав платья его супруги. Она еще успела взглянуть на Калеба, который ободряюще улыбнулся в ответ.
– Желаете присоединиться к процессии? – неуверенно осведомилась Шара.
Старичок расцвел улыбкой и с энтузиазмом ребенка захлопал в ладоши.
– Да, да, давайте посмотрим, как управляется этот «свободный» город.
Пропустив супругов вперед, она последовала за ними по дорожке. Совет проводился в первый день осени, а потому для входа были открыты врата Осени, расположенные на дальней стороне Колеса.
– В Середине мира, откуда я прибыл, – начал посланник, – император провозглашает, а далее все происходит, как он сказал. Его вечная мудрость наделен властью Ога, и за пять тысяч лет он еще ни разу не ошибся. Таков высший порядок жизни, но мне интересно узнать, какому порядку следуете вы.
На языке у нее уже вертелся подходящий ответ, но Шара решила больше полагаться на веселый огонек в глазах старичка, чем на помпезность обязательных фраз.
– Жизнь была бы проще, будь и у нас император. Должна признаться, мы, огндариенцы, постоянно ошибаемся.
Льюлем захихикал, как девчонка, и снова захлопал в ладоши.
– Ах, эта примитивность Востока! Очарование варварства.
Шара улыбнулась в ответ – теперь она уже не сомневалась, что они нашли общий язык.
– Пожалуйста, расскажи мне о вашем городе. Многое мне, конечно, известно, но я бы хотел услышать всю историю из уст моей очаровательной дочери.
К такому повороту событий Шара была готова.
– Чтобы объяснить, что такое Огндариен, мне придется вернуться к началу. К возведению стен приступили менее двухсот пятидесяти лет назад. Наш город – относительно молодой, но по-настоящему уникальный. Заложившие его основы четыре семьи положили на общий стол самые разнообразные таланты. Гельдары обосновались на берегах бухты много столетий назад, задолго до того, как мечта о Свободном городе впервые посетила Донована Моргеона. Гельдары занимались рыболовством, разводили скот, добывали мрамор и отправляли каменные блоки на запад и восток. Они первыми поверили в пророческие видения Донована и составили большую часть тех, чьими руками строился город. Впоследствии именно Гельдары дали начало Дому Лета. Их потомки и поныне составляют большую часть населения.
Огромный, сияющий в лучах солнца купол притягивал взгляд. Каждый раз, приходя сюда, Шара испытывала чувство восхищения и гордости. Она протянула руку, указывая на картину, изображающую скульптурные башенки и зеленое побережье Эффтена – обреченную на гибель родину отцов-основателей Огндариена.
– Моргеоны бежали из Эффтена после падения города Магов. Уцелеть, как вам известно, удалось немногим. Обстоятельства вынудили эту семью ученых обратиться к торговле. Два поколения сменилось, прежде чем после долгих скитаний по двум океанам Донован Моргеон, стоявший у руля первого торгового корабля, посетил землю Гельдаров. Здесь он прожил сорок лет, мечтая построить Огндариен.
Моргеон думал о дороге через горы, чтобы перевозить грузы на телегах. Идея эта, однако, не находила воплощения, пока он не познакомился с прославленным мастером Коэльо. Моргеоны основали Дом Зимы. В Огндариене они ведут торговлю и занимаются науками.
Коэльо был выдающимся архитектором, посвятившим всю жизнь строительству знаменитой водопроводной системы Гильдхельда. Донован разыскал мастера во время посещения Летних морей. Идея Моргеона разожгла воображение усталого старика, и следующий год они провели вместе. Шлюзы, ветряные мельницы, Водная стена – это все идеи Коэльо. Преклонный возраст не позволял ему путешествовать, и старик умер задолго до начала строительства, но именно его гений позволил воплотить мечту Донована в жизнь. Жена и дети Коэльо довели начатые им планы до совершенства. Его потомки создали Дом Весны и в их ведении находятся шлюзы и водопроводные системы Огндариена.
Шара улыбнулась.
– У нас говорят, что мастер Коэльо живет в камне стен и в водах каналов.
– Уверен, что так оно и есть, – подхватил Льюлем. – Духи умерших пребывают с нами вечно, в тени пещеры Ога.
Шара изобразила знак уважения, как их учили в школе, и продолжила рассказ:
– Одного лишь плана для осуществления мечты было недостаточно. Чтобы приступить к проекту, требовались деньги или военная мощь. Какой смысл строить город, если он не способен себя защитить. Донован переезжал из королевства в королевство, пересекал океаны и моря в поисках золота и солдат, но его идеи представлялись слишком радикальными и в них никто не верил.
– Он побывал и в Опаловом дворце, – вставил Льюлем. – Император благоразумно отказал ему в просьбе.
Шара так и не поняла, говорит старичок серьезно или иронизирует. Похоже, чувство юмора позволяло посланнику посмеяться над тем, кто называл себя воплощением Бога на земле, но лицо его оставалось непроницаемым. Она ограничилась тем, что почтительно кивнула.
– В конце концов Донован обратился к Жакулину Хитрому, печально знаменитому предводителю наемников, называвших себя «разящими молниями». Жакулин разбогател – и покрыл свое имя позором – во время гражданских войн между Верхним и Нижним Керифом, когда он несколько раз менял хозяев, переходя на сторону того, кто обещал большее вознаграждение. И все же Донован поверил человеку с репутацией предателя, заявившему, что он устал от войны. Жакулин хотел жениться, осесть и спокойно проживать нажитое, но у него были определенные обязательства перед своими солдатами. Их ненавидели и презирали на берегах обоих океанов, и ни одно королевство не соглашалось их принять.
– Император тоже отказал этому человеку. Так что без мудрости Огоггима ваш прекрасный город, возможно, и не был бы построен,– заметил Льюлем.
– Нисколько не сомневаюсь, что и мир перестал бы крутиться, если бы император не удерживал столь искусно его ось.
Посланник захихикал и всплеснул руками.
– Хорошо сказано, дочь моя. Хорошо сказано. А теперь, пожалуйста, продолжай.
Процессия уже миновала украшенную золотистыми и красными листьями арку врат Осени и вступила в Зал Окон. Люди рассаживались по периметру огромного амфитеатра. Устремленный ввысь купол изнутри выглядел еще красивее, чем снаружи. Стекло было уложено таким образом, что разные его части по-разному отражали свет в зависимости от времени года. Осенью преобладали золотистый и красный цвета. Зимой Зал наполнялся голубым и серебристым. Весна приносила ярко-желтый и бледно-зеленый. Летом же купол переливался всеми цветами радуги.
Больше всего Шара любила бывать здесь ночью, при лунном свете, когда огромное помещение повисало в темно-синей тени, будто опускалось глубоко под воду.
В середине Зала был выложен круг из бело-голубого мрамора с расставленными на нем восемью каменными сиденьями, а в середине круга темнело отверстие, уходившее к Каменному Сердцу Огндариена, священной палате, где соискатели места в Совете проходили испытание.
Шара знала – однажды туда спустится и Брофи. Спустится и, может быть, не вернется. Она вздохнула.
– Жакулин мог бы завоевать какой-нибудь городок и управлять им силой оружия, но, потратив жизнь на уничтожение, он хотел теперь хоть что-то создать. Донован поверил человеку, которому не верил уже никто, и неожиданно для себя получил вдруг и золото, и армию, и лучшего друга. У Жакулина было четырнадцать жен и сорок детей, а умер он в шестьдесят пять лет с мечом в руке, защищая Огндариен от третьего из многих вторжений. Его отпрыски составили Дом Осени и взяли на себя обязанности по сбору налогов и обороне города.
– Четырнадцать жен? – восхищенно повторил Льюлем.– у меня было только четыре… пока.
Старик искоса взглянул на Шару. Краешек напудренных губ едва заметно дрогнул.
Девушка невольно улыбнулась. Гость из далекой империи определенно пришелся ей по вкусу.
– На постройку акведука, каналов и шлюзов ушло семьдесят пять лет. Доновану Моргеону исполнилось сто тридцать четыре года, когда его перенесли на корабль, совершивший первый переход из Великого океана в Летнее море. Согласно легенде, он умер с улыбкой на лице в момент отплытия.
– Прекрасная история. – Посланник восторженно зааплодировал. – Типично восточная, но тем не менее прекрасная.
– Не все в нашей истории было так же прекрасно. Вот почему городом правят братья и сестры Перемен Года.
– Восемь человек для управления одним городом. На мой взгляд, то же самое, что жена при восьми мужьях.
Шара взглянула на супругу посланника. За все время женщина не только не произнесла ни слова, но и ни разу не подняла глаз. Интересно, как эти двое ведут себя, когда остаются наедине, в постели?
Огромная аудитория притихла, когда через украшенные цветами врата Весны прошла высокая седовласая женщина в зеленом платье.
– Это Джайден, сестра Весны, – шепнула Шара, наклоняясь к старичку. – Факел в ее руке символизирует пропавшего без вести брата Весны.
Джайден разменяла девятый десяток и на встречах Совета частенько засыпала, но знающие люди поговаривали, что ее дряхлость наполовину притворство. Старуха не только сохранила зубы, но и не боялась пускать их в ход.
Вторая женщина с факелом вошла в амфитеатр через вечнозеленые врата Лета. Светловолосая, довольно полная, около пятидесяти. Скромное золотисто-желтое платье. Широкая улыбка придавала ей несколько глуповатый вид.
– Хезел, сестра Лета, – прокомментировала Шара. Следующими были Беландра и Креллис, вошедшие рука об руку через врата Осени. Эта пара неизменно привлекала к себе всеобщее внимание. Брат Осени казался великаном рядом с изящной зеленоглазой красавицей, но именно к ней устремились взгляды собравшихся. От ее красоты захватывало дух. Рыжие волосы как будто горели под лучами солнца.
– Женщина рядом с Креллисом – Беландра, сестра Осени.
– Солнце, должно быть, завидует ее красоте, – заметил Льюлем.
Шара ощутила укол ревности, но избавилась от нее легким выдохом.
– Самая молодая женщина из всех, что прошли испытание Каменным Сердцем. Красота – наименьшая из ее добродетелей.
Проходя мимо, Беландра заметила Шару и едва заметно улыбнулась девушке. Тетя Брофи была женщиной редкой доброты. Много лет назад, когда Шара убежала из школы Зелани, а Брофи и Трент привели ее домой, Беландра приняла беглянку без всяких расспросов. Сначала Шара думала, что провела их, выдав себя за заблудившуюся сироту. Сестра Осени поверила ей на слово и ничего не сказала. Позднее выяснилось, что женщина знала все, но давала девочке время подумать и принять собственное решение. Когда же Шара в конце концов призналась в содеянном, Беландра кивнула, не выразив удивления и не высказав порицания, и задала один-единственный вопрос:
– Что же ты собираешься делать теперь?
Шара предпочла вернуться в школу и закончить обучение. Знала ли Беландра заранее, каким будет выбор беглянки? И что бы она сделала, если бы Шара решила оставить школу? Ответа на эти вопросы не было.
Провожаемая почтительными взглядами, пара заняла места за двумя каменными сиденьями.
Последней вошла женщина с темно-каштановыми, подстриженными коротко, как у мужчины, волосами. Болезненно худое, с резкими, грубоватыми чертами лицо делало ее наименее привлекательной из всех четырех сестер.
– Валлия, сестра Зимы, – тихонько сказала Шара. – Как только они займут свои места, брат и сестра Осени преподнесут остальным дар.
Отец Льюлем постучал себя по плечу, и его молчаливая супруга тут же выпустила рукав. Посланник повернулся к Шаре и слегка склонил голову.
– Дочь моего сердца, Креллис пожелал представить меня членам вашего Совета. Пожалуйста, составь компанию моей супруге.
– Конечно.
Посланник неспешно направился к мраморному кругу. Шара осталась с его женой, не вполне уверенная, что делать в такой ситуации: держать ее за рукав или отпустить?
– Извините, я не знаю вашего имени…
Робкая молчунья вдруг повернулась и схватила Шару за лиф платья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68