Она не поняла.
— Я говорю, — медленно повторил он, — как ты отправляла письма?
Он что, рехнулся? Что за вопрос?
— Как обычно, по почте. Опускала их в ящик.
— Ты их лично опускала в ящик? Прежде чем ответить, она задумалась.
— Кажется, да. Я хочу сказать, отец опускал их в ящик в городе по моей просьбе.
В воздухе повисло молчание.
Коул не знал, что сказать. Разве мог он винить ее отца за то, что тот не отправлял письма? Кто знает, какие у него на то были причины. Они с Тони всегда были близки. Тони, конечно же, знал, как Коул и Эллисон относятся друг к другу. Коул, разумеется, никогда не обсуждал эту тему ни с Тони, ни со своим отцом, но оба они знали, что их связывает. В то время они были детьми, перед ними простиралась целая жизнь, которой, как казалось, не будет конца. А между тем беда затаилась рядом.
Эллисон лихорадочно перебирала в памяти прошлое. Она вспомнила обстоятельства, при которых отправила по крайней мере несколько писем. Отец тогда был не в себе и почти не выходил из дома. И чтобы он хоть немного прогулялся и развеялся, Эллисон просила его сходить на почту. И потом, когда они переехали в Мейсон, отец каждое утро ходил пить кофе с рабочими с ранчо и брал письма, которые ему давала Эллисон.
— Не могу поверить, — наконец сказала она чуть слышно.
— Я тоже. Не вижу в этом смысла. — После длинной паузы он спросил:
— Не осталось ли после твоего отца каких-нибудь писем или бумаг?
Она покачала головой.
— Ничего. Деньги, которые ему достались по завещанию, отец положил в банк до лучших времен, когда найдет подходящий участок земли. После его внезапной смерти я совсем растерялась. Не прошло и месяца, как родился Тони.
— Как же ты справлялась?
— Я переехала в город, сняла маленький домик возле почты. Люди ко мне относились по-доброму. Когда Тони подрос и я смогла оставлять его с няней, я стала помогать местной художнице в ее мастерской. Я работала у нее несколько лет, пока не купила свою галерею. К тому времени у меня уже было несколько удачных работ, получивших признание. Мои скульптуры покупали, и я смогла себе позволить купить этот дом.
— Значит, ты добилась в жизни успеха?
— Безусловно.
Всего в своей жизни она добилась сама. Всеми своими поступками она как бы доказывала Коллоуэям, что она в них не нуждается, ни в них, ни в ком бы то ни было. Они с Тони прекрасно справлялись со всеми трудностями.
— Эллисон.
— Да, Коул.
— А Тони знает, кто я? Этот вопрос застал ее врасплох. Она отстранилась от Коула.
— Нет. Ни о тебе, ни о Коллоуэях он ничего не знает. Я рассказывала ему, что росла на ранчо, на юге Техаса. И что мы приехали в Мейсон незадолго перед тем, как он родился.
— Но он наверняка спрашивал об отце?
— Не долго. Я сказала ему, что его отец был сиротой. Никого из его семьи нет в живых. Время от времени у него появлялись «отцы», уделявшие ему внимание, учившие верховой езде и искусству родео.
— Родео? У него, что, есть к этому способность?
— По-моему, у него больше таланта падать, чем ездить. Ну да ему все это нравится.
— Ты разрешишь мне познакомиться с ним поближе?
— В данных обстоятельствах это будет нелегко.
— Черт побери, Эллисон! Почему бы тебе не дать мне шанс? Мне начинает казаться, что дело не такое уж безнадежное, как я думал сначала. У нас обоих было совершенно превратное представление о происходившем с нами. Но теперь у нас появилась возможность…
— Я не знаю, о какой возможности ты говоришь, Коул. Но я не хочу, чтобы ты снова появился в моей жизни и в жизни Тони тоже. Все, что связано с тобой, приносит несчастье. А я и так уже натерпелась от Коллоуэев.
— Несчастье? Да я люблю тебя! И никогда не сделал тебе ничего плохого! И ты знаешь это.
Ей было невыносимо видеть перед собой его лицо, но она понимала, что этот вечер очень важен для них, он многое расставил на свои места.
Она могла включить в патио свет или предложить ему перейти в дом, а еще лучше — попросить его уйти. Да, она могла это сделать, но чутье подсказывало, что не стоит горячиться.
Дело в том, что при всем желании ей бы теперь не удалось свалить вину за все случившееся на одного Коула. Хотя он вел себя так, будто сам во всем виноват.
Эллисон села на краешек кресла.
— Я не знаю, что делать, — наконец призналась она.
Он подошел и сел рядом.
— Я предлагаю поесть. Не знаю, как ты, но я с утра ничего не ел. А я никогда не умел думать на пустой желудок.
— О, Коул. Вечно ты голодный. Клянусь, ты как бездонная бочка.
Эллисон осеклась, поймав себя на том, что заговорила с Коулом в их старой шутливой манере, как пятнадцать лет назад. И тут же добавила:
— Пойдем, я что-нибудь приготовлю. Он вошел за ней в дом и сел за стойку, пока она копалась в холодильнике.
— А Тони скоро придет? — спросил он. Эллисон достала ветчину и остатки овощного салата.
— Сегодня его не будет дома.
— Почему?
Ее так и подмывало сказать, что у него нет права интересоваться, где и что делает ее сын, но она сдержалась.
А что бы она чувствовала на его месте? Как бы она поступила, если бы ей неожиданно стало известно, что у нее есть ребенок, о существовании которого она даже не подозревала?
По крайней мере она точно знает, что не смогла бы так хорошо, как Коул, держать себя в руках. Нынешний Коул куда спокойнее, чем тот, которого она знала много лет назад.
— Он на ранчо у товарища. После школы ребята часто тренируются, а поскольку сегодня пятница, я разрешила Тони остаться на весь уик-энд.
Значит, с Тони ему сегодня встретиться не удастся.
— А какие у тебя планы на вечер? — решился он прощупать почву.
— Относительно чего?
— Ну, я имею в виду, ты куда-нибудь собираешься на уик-энд? Я не нарушил твоих планов?
— Нет, не нарушил. Человека, с которым я встречаюсь, сейчас нет в городе.
Они оба замолчали. Коул обдумывал, как обратиться к Эллисон, чтобы не выглядеть просителем.
Он откашлялся.
— Знаю, что это может прозвучать странно, но мне бы хотелось, чтобы мы снова стали друзьями.
Стоя к нему спиной, Эллисон накрывала на стол. Не оборачиваясь, она ответила:
— Не думаю, что это хорошая мысль.
— Почему же?
— Да потому что вряд ли это получится. Мне все время будет казаться, что ты следишь за мной, оцениваешь все мои слова и поступки, недоволен тем, как я воспитываю Тони. Или же…
— Ну, ну, подожди минутку. Если я до сих пор воздерживался от подобных высказываний, с чего ты взяла, что я буду делать их впредь? Ты прекрасно воспитала мальчика. Замечательный парень. Теплый, дружелюбный, вежливый. Он держится свободно, не зажат и не высокомерен. Тони произвел на меня очень хорошее впечатление. Неужели ты думаешь, я появился для того, чтобы причинять вам боль или приносить неприятности? Эллисон, это же я, Коул. Ты знала меня целую жизнь. Когда же я успел превратиться в чудовище, которое тебе мерещится?
Она ничего не ответила, но выражение ее лица было достаточно красноречивым.
Коул, вздохнув, провел рукой по волосам.
— Да. Я понял. Я не ответил на те мифические письма.
— Они не были мифическими. Они были вполне реальными.
— Пусть так. Я просто хотел сказать… Проклятье, не знаю, что говорить. Я пытаюсь найти хоть какую-то основу, на которой мы могло бы строить наши отношения.
— Я не хочу этих отношений.
— Черт возьми! Но я хочу их! Для меня это очень важно. Семья для меня — это все.
В это время Эллисон закончила накрывать на стол и села напротив него.
— Ты думаешь, я этого не знаю? — спросила она. — Семья всю жизнь была для тебя всем. Но я не член твоей семьи. Не забывай об этом. И Тони — мой сын.
— Он — Тони Коллоуэй.
— Попытайся это доказать.
— Да что доказывать, достаточно взглянуть на него.
— Это не юридическое доказательство. Он в ужасе посмотрел на нее.
— Так ты собираешься идти в суд?
— А ты разве нет?
— Разумеется, нет. Я не собираюсь создавать тебе проблемы.
— Но создаешь. Одно твое появление в Мейсоне создает мне проблемы. Если Тони узнает, что ты был здесь, у него сразу возникнет масса вопросов. Например, почему я никогда не упоминала о тебе раньше, насколько хорошо я тебя знаю, почему мы никогда не встречались раньше…
— Пусть так. Но ведь мы можем все хорошенько продумать. Я очень хочу его получше узнать. Что в этом плохого?
Ей не хотелось его расстраивать, видеть как он сердится. Но она боялась снова подпасть под его влияние. А рядом с ним это, кажется, неизбежно. Она и так уже в разговоре с ним сбилась на старую шутливую манеру, а если и дальше будет сдавать свои позиции, чем это чревато для нее? Не говоря уже о том, какие последствия это будет иметь для Тони.
— А что ты предлагаешь? — спросила она, ковыряя вилкой в тарелке.
Ее вопрос застиг его врасплох.
— Через несколько недель начнутся каникулы. Почему бы вам вдвоем не приехать на ранчо?
— Абсолютно исключено.
— Но почему?
— Моей ноги не будет там, где находится Летти Коллоуэй.
— О, Эллисон, зачем ты так?
— Я уже сказала.
— Ну ладно. А что если я отправлю ее куда-нибудь путешествовать? В этом случае вы приедете?
— Не знаю.
— Там сейчас Кэмерон и Коди. Я не успел тебе рассказать. Кэмерон с женой попали в автокатастрофу. Накануне того дня, когда я встретил Тони. Жена Кэмерона погибла, и сам он очень пострадал.
— О, Коул, не может быть! Какой ужас!
— У него маленькая дочь, Триша. Ей еще нет и года.
Глаза Эллисон наполнились слезами. Она сдерживалась, пока речь шла о ней, но чужая боль дала повод выплакаться по поводу всех несчастий сразу.
— Кэмерон будет страшно рад, если вы приедете.
— Мне надо подумать.
— Подумай. У тебя есть время Кроме того, мне бы хотелось, чтобы ты поговорила с Тони, рассказала ему обо мне.
Ее глаза расширились.
— О том, что ты его отец?
— Ну, по крайней мере, скажи ему, что мы вместе росли. Пусть он знает, как много ты всегда значила для меня. — От его твердого взгляда у нее по спине побежали мурашки.
— Если я и приеду, то только для того, чтобы дать тебе возможность поближе узнать Тони. Ко мне это не имеет никакого отношения.
— Ну, если ты так хочешь.
— Так должно быть.
— А что твой приятель? Как он отнесется к этому?
Она пожала плечами.
— Это не его дело. Я сама по себе. Ни перед кем не обязана отчитываться и никогда не собираюсь делать этого.
Они выпили кофе, после чего Коул уехал. Она проводила его до двери.
— Передай от меня привет Тони. Хотя, может быть, в данный момент этого делать и не стоит.
— Ты прав.
— Слов нет, как я рад, что наконец нашел тебя. У меня такое чувство, что я вернулся в молодость.
Какой же он сложный человек! Перед ней стоял уверенный в себе, импозантный мужчина — процветающий бизнесмен, к тому же выдвигавший на предстоящих выборах свою кандидатуру в губернаторы штата. И все же создавалось впечатление, будто то, что он нашел ее и Тони, для него важнее всего на свете.
— Коул.
— Да.
— А почему ты не женился?
— Потому что есть только одна женщина на свете, на которой я хотел жениться, Эллисон. — И он слегка коснулся пальцем ее щеки. — Я позвоню насчет вашего приезда на ранчо.
— Но не строй особых планов. Я еще не решила окончательно.
— По крайней мере, я могу надеяться? Поверь мне, это было бы замечательно.
И прежде чем она успела ответить, он наклонился и поцеловал ее в губы. Этот поцелуй сказал ей больше всяких слов. О его разочаровании, о его волнении, о его желании.
Зажав ее лицо ладонями, он внимательно заглянул ей в глаза. Потом резко повернулся и ушел.
Глава 6
Подъехав к Сан-Антонио, Коул почувствовал жуткую усталость. Сказался жесткий самоконтроль, которому он подвергал все свои эмоции. До ранчо оставалось еще два часа езды на хорошей скорости. Поэтому он решил переночевать в отеле на берегу реки, в нижней части города. На следующее утро он проснулся, когда только светало, и успел на ранчо к завтраку.
Его мысли постоянно возвращались к Эллисон. Она была потрясающей девушкой. А сейчас стала просто неотразима. И выглядела даже более экзотично, чем прежде. Она могла бы стать шикарной моделью. Но вместо этого сама их нанимает. Направляясь в Мейсон, Коул настраивался на то, чтобы вести себя как можно жестче, но стоило ему увидеть Эллисон, как он понял, что напрасно пытался себя обмануть.
Он любил эту женщину так сильно, как способны любить очень немногие. Когда он оказался рядом с ней, все обиды, лелеемые им долгие годы, все наносное вмиг улетучилось.
Напрасно он поцеловал ее. От одного прикосновения губ между ними проскочила опасная искра. Оказывается, нечто всегда подспудно таилось в них, хотя они этого и не сознавали. Он только сейчас понял, насколько неразрывно то, что их связывает, но не хотел, чтобы это над ним довлело. Его жизнь и так достаточно сложна.
Вдали показалась кованая арка над въездом на территорию ранчо. Коул сбавил скорость. Несколько лет назад они заасфальтировали пыльную проселочную дорогу, которая вела от шоссе к ранчо, и украсили арку медальоном с огромной буквой "К" в центре.
Он любил каждую пядь этой земли. Мескитовые деревья и мощные дубы, кактусы и перекати-поле, оленей, ящериц и змей, армадил… Он не замечал жары, комаров и мух. Ему нравились холмы с обнажившимися пластами известняка и гранита. Это его земля. Он здесь родился и здесь умрет.
Он — дома.
Все строения на ранчо находились почти в шести милях от хайвея. Дорога петляла между холмами, на отдельных участках она была огорожена изгородью из колючей проволоки. Коул еще сбавил скорость, въехав на последнюю горку, и его взгляду открылась чаша долины с ранчо в центре.
Дом построил в прошлом веке один мексиканец. С фасада он был двухэтажным, а с противоположной стороны имел три этажа. Во внутреннем дворике среди обилия тенистой зелени бил фонтан. Белоснежные стены дома сияли в лучах утреннего солнца.
С высоты Коулу были видны остатки старой стены, некогда окружавшей ранчо и служившей защитой от индейцев и бандитов. По мере того как ранчо разрасталось, ее постепенно сносили, и теперь она кое-как сохранилась только по обе стороны каменной арки над въездом.
Бараки для одиноких работников стояли в отдалении от аккуратных домиков для семейных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18