Коул вздохнул.
— Ну давай, Эллисон, говори правду. Она низко опустила голову и уставилась на носки ботинок.
Не так уж часто он видел ее в понуром виде. Но уж, если такое случалось, знал, что у Эллисон дела плохи. А что, если она снова разревется?
— Ну уж ладно, если хочешь, я могу тебя научить, — снисходительно предложил он. Она тут же ожила и обрадовалась.
— Научишь? Правда?
— Конечно. Меня отец тоже долго учил. Это не так уж трудно.
Она закружилась от радости:
— Вот здорово!
Неплохая идея — они прекрасно проведут день и никому не будут мешать.
— Знаешь что, — сказал он, — я схожу на кухню и потихоньку, чтобы не услышала тетя Летти, попрошу Кончиту дать нам что-нибудь с собой. После плавания мужчины всегда хотят есть. — Он повторил слова своего отца. — Девчонки, наверное, тоже. Ты постой здесь, я скоро.
Шагая до ручья, они запарились от жары, устали и проголодались.
— Папа говорит, что сразу после еды плавать нельзя. Могут в воде схватить судороги, — с умным видом заявил Коул после того, как они устроились в тени огромного дуба.
— А что такое судороги?
— Ну это, наверное, такие, которые живут в воде и щиплются.
— Вроде краба? Он кивнул.
— Да, что-то вроде этого.
Она пристально уставилась на воду.
— А откуда они знают, поел ты или нет?
— Понятия не имею. Так папа говорит.
— А-а, — протянула Эллисон разочарованно.
— Мы можем немного попить, — предложил он.
— Хорошо бы.
Он вынул из рюкзака два маленьких пакета с фруктовым соком, которые Кончита положила вместе с сэндвичами, печеньем и чипсами.
— Держи. Попьем и чуть-чуть отдохнем. О'кей?
С соком они быстро покончили, и Эллисон вопросительно посмотрела на Коула.
— А теперь что делать?
— Ну сперва раздеться. Она оглядела его рубашку, джинсы, ботинки.
— Все снимать? — спросила она с сомнением.
— Ну, конечно, все. Ты же в ванне одетая не купаешься?
Она помотала головой.
— Ну так плавать в ручье — то же самое. Но только веселее. — Он плюхнулся на землю и быстро скинул ботинки.
Она сделала то же самое.
Коул стянул джинсы.
Эллисон тут же сняла свои.
Затем он встал и снял рубашку Она тоже.
Они стояли в носках и нижнем белье, выжидающе глядя друг на друга.
Коул пожал плечами и отвернулся. Снял трусы, потом носки, швырнул их сверху на кучу одежды и, сверкая голыми ягодицами, решительно пошел к воде.
Эллисон захихикала.
Он обернулся.
— Ты чего?
Прикрыв рот ладошкой, она продолжала смеяться.
— Ты такой смешной.
— Не смешней тебя.
— Весь коричневый, только попка белая.
— Ты просто дура, как и все девчонки. Ведь я все время на солнце. Так ты идешь или нет?
Эллисон торопливо стянула с себя трусы и носки и храбро потопала за ним. Коул взял ее за руку и осторожно ввел в воду.
— Ой, холодно! — взвизгнула Эллисон, едва ее ноги коснулись воды.
— Так и должно быть, — сказал он. — Вот почему так приятно купаться в жаркий день. Мой папа всегда так делает.
Вода уже доходила ей до пояса.
— Так, Эллисон. А теперь ложись на спину, прямо на воду, как в постель.
— Я же утону!
— Не утонешь, глупая. Я буду тебя страховать. — И он вытянул руку, чтобы подложить ей под спину — Я не дам тебе утонуть.
— Обещай!
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Обещаю.
Тогда она смело легла на воду, хотя глаза ее готовы были вылезти из орбит от страха, собралась с духом, оторвала ноги ото дна и задергала ими. Коул поддерживал ее рукой на плаву.
— Видишь, как это просто? Эллисон улыбнулась в ответ — Потому что ты меня держишь.
— Уже не держу. Моя рука под тобой только для страховки, на случай, если ты пойдешь ко дну. Но я тебя больше не касаюсь.
— Ты не дашь мне утонуть.
— Нет.
Коул подождал, когда она освоится на спине, и сказал:
— А теперь перевернись на живот и окуни лицо в воду.
— Ни за что! — Она встала ногами на дно и захлопала ладонями по воде. Коул принял угрожающую позу.
— Значит, так, Эллисон Альварес. Ты хочешь, чтобы я учил тебя плавать, или нет? Она утвердительно кивнула.
— Тогда ты должна мне доверять.
— Я и так тебе доверяю.
— Ну и делай то, что говорят. Я ведь никогда не сделаю тебе ничего плохого. Сама знаешь.
Она ответила ему такой нежной улыбкой, что он запомнил ее на многие годы.
— Знаю, Коул…
— Ура! — Вопил Коул несколько недель спустя. — Эллисон, папа только что позвонил из больницы! У меня появился еще один брат! Родители собираются назвать его Коди!
Он выскочил из дома, громко выкрикивая новость.
Эллисон сдержанно улыбнулась.
— Ты получил, что хотел. Еще одного брата.
— Думаю, если бы это оказалась сестренка, было бы тоже не плохо, — признался он.
— А что сказал Кэмерон, когда узнал? Коул засмеялся.
— Он разочарован. Кэм надеялся, что появится кукла.
Они оба расхохотались.
— Тебе везет, Коул. Я бы все отдала, лишь бы у меня была сестренка или братик. Мне даже все равно — кто.
Коул ласково дотронулся до ее плеча.
— Может быть, твое желание исполнится. Она покачала головой.
— Нет. Я просила об этом маму, но она ответила, что я ей очень тяжело досталась, и поэтому у нее не будет больше детей.
— Боже мой, извини, Эллисон.
— Ничего.
Она так расстроилась, что ему хотелось чем-то ее развеселить.
И он знал, чем тут можно помочь.
— Хочешь, пойдем купаться? Она посмотрела в сторону холмов.
— Прямо сейчас?
— А почему бы и нет? Отец вернется поздно, а тете Летти все равно, где я буду, лишь бы не болтался у нее под ногами. Она согласно кивнула.
— Ладно. Я схожу за купальником.
Это она придумала надевать купальник. Ему это казалось смешным, ведь он видел ее без него. Он тоже стал купаться в плавках, она заставила. Кто поймет этих девчонок?
Коул был доволен своей ученицей. В это лето они часто ходили к ручью. Эллисон уже совсем не боялась воды, хотя так и не решалась погружать лицо в воду.
Однажды, когда они сидели на берегу и кидали камешки в воду, Эллисон вдруг сказала:
— Знаешь, Коул, мне с тобой повезло. Ты для меня как брат, которого у меня никогда не было.
— А ты мне как сестра, которой у меня тоже никогда не было.
— Ты всегда будешь для меня самым лучшим братом.
— Ну и я, если понадобится, всегда тебя выручу Так и знай!
Коулу было четырнадцать, когда однажды после обеда отец сказал:
— Сын, мне надо с тобой поговорить. Пойдем в кабинет.
Коул посмотрел на мать, обвел взглядом остальных членов семьи, сидевших за столом. Казалось, никто из них в словах отца не видел ничего необычного.
— В чем дело, папа? — спросил он.
Отец, не ответив, встал из-за стола. Мать молча принялась убирать посуду. Пожав плечами, Коул пошел за отцом. В кабинете отец кивнул в сторону кресла у камина и, когда они сели, сказал:
— Знаешь, сынок, иногда очень трудно объяснить то, что случается в жизни. Коул заволновался:
— Что случилось, отец?
— В семействе Тони и Кетлин плохие новости. Похоже, у Кетлин запущенный рак, и ничего нельзя сделать. Врачи говорят, ей осталось жить всего несколько недель.
Коул в ужасе посмотрел на отца.
— Неужели мать Эллисон умирает?
— Да. Боюсь, что так. Я знаю, что вы с Эллисон близкие друзья. Ей собираются сказать об этом сегодня вечером. Вот мы и решили подготовить тебя, чтобы ты знал, что ей предстоит пережить.
Коул почувствовал, как к горлу подступил комок.
— А что же врачи?
— Говорят, что уже поздно… Поражен весь организм. Она давно чувствует себя неважно. Обратись она раньше, возможно, ей бы помогли. Но сейчас шансов нет.
Коул был потрясен. Ему так нравилась миссис Альварес, такая приветливая, она ни разу не повысила на него голос. У Коула слезы навернулись на глаза.
— Да, трудно такое понять и смириться. Но ты должен об этом знать. Эллисон будет нужен хороший друг рядом — Я всегда буду ей другом, папа. Всегда.
— Что хорошего ты нашла в Родни Снайдере? — строго крикнул Коул, как только дружок Эллисон отъехал. В тот вечер Коул поджидал ее, сидя под деревом и, как только она сошла с дороги на тропинку, сразу выскочил ей наперерез.
Он никак не мог понять, почему отец Эллисон разрешает ей иметь дружка-старшеклассника. Ведь Родни его ровесник. И, по его мнению, слишком взрослый для нее.
Эллисон чуть не подпрыгнула от неожиданности, услышав его голос, из чего стало ясно, что она его не заметила.
— А что тут такого? По крайней мере он уделяет мне внимание и приглашает погулять.
— Что ты хочешь этим сказать? А разве я не уделяю тебе внимание?
Она отвернулась и пошла по тропинке.
— Разве нет? — настаивал он на ответе, не отставая от нее.
Эллисон взглянула на него через плечо.
— Откуда же у тебя время на меня, если ты встречаешься с другими девчонками? Если бы твоя мама знала, сколько их у тебя, ее бы наверняка хватил удар.
— Не обо мне речь. Меня интересуешь ты. Она не останавливалась.
— А я не хочу с тобой разговаривать.
— Я это заметил еще полгода назад. Только не понял, почему? За что ты ко мне стала так относиться? Я думал, мы друзья.
Коул остановился, а Эллисон ушла немного вперед. Луна светила так ярко, что они отчетливо видели друг друга. Эллисон, обернувшись, внимательно посмотрела на Коула. Он крепко стоял на земле, слегка расставив ноги, засунув руки в карманы.
Эллисон, не торопясь, подошла к нему.
— А ты и не догадываешься? — спросила она.
Он покачал головой.
— Я знаю тебя всю жизнь. И мне кажется, я знаю о тебе все. Ты же меня не знаешь совсем, — наконец сказала она.
— Это не так. Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. — И, немного помедлив, добавил:
— Думаешь, мне было не известно о твоих прогулках с кем попало?
Так, обмениваясь упреками, они незаметно пришли на ранчо и оказались в загоне для скота. Эллисон, скрестив руки на груди, оперлась спиной о стену сарая.
— Тебя не интересует, что я чувствую, что я думаю. В твоем представлении я — девчонка-сорванец, которая повсюду таскается за тобой, как верная собачонка.
— Неужели в этом все дело? Тебе кажется, что ты для меня ничего не значишь?
— Да. А может, и нет. Я не знаю. Наверное, все вместе. Мне просто надоели девчонки в школе, которые набиваются мне в подружки только для того, чтобы я пригласила их на ранчо. Как же, ты такая знаменитость! Староста класса, капитан футбольной команды, самый лучший ученик. Ты вообще самый лучший во всем, за что берешься, потому что ты из самой лучшей семьи — Коллоуэев.
— И что, это плохо?
— Конечно, нет. Коллоуэи должны быть такими.
— Тогда я не понимаю, в чем проблема.
— А ты и не поймешь.
— Так объясни мне по-человечески то, чего мне не дано понять.
Отвернувшись, она уставилась вдаль.
— А что ты делал, когда караулил меня под деревом?
— Волновался за тебя.
Не глядя в его сторону, она спросила:
— Почему?
— Потому что у Снайдера дурная репутация, и я не хотел, чтобы он вел себя с тобой так, как с другими девчонками.
Эллисон резко повернулась к нему лицом.
— Смешно слышать такое от тебя.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты говоришь, у Родни дурная репутация. А разве не о тебе шепчутся девчонки из старших классов, да и из младших тоже? Всем интересно обсудить, как ты целуешься.
— Что ты сказала?
— Да-да, как ты целуешься. Родни тоже просил меня сегодня об этом, но я велела ему не распускать руки. «Коли занимаешься этим с Коллоуэем, почему не хочешь и со мной? Тоже мне краля», — передразнила она Родни и сердито вздернула подбородок. Луна ярко высветила ее лицо, и Коул заметил на щеках две серебристые дорожки от слез.
— О Эллисон, не плачь, — сказал Коул, притянув ее к себе.
Ей было так хорошо в его объятиях.
— Доберусь я до этого типа… Завтра же найду и сделаю из него отбивную. Как он посмел так говорить с тобой? Какое он имеет право?
Она уткнулась ему в грудь, и поэтому ее голос прозвучал совсем глухо:
— А разве ты не знаешь, что в школе все считают, будто мы с тобой спим? В их понимании я — часть наемной рабочей силы на вашем ранчо. Ведь мой отец — управляющий, ты — хозяйский сын. Так что сам Бог велел.
— Кто говорит про тебя эту чушь? Скажи мне — кто? Я им всем объясню…
— Тебе никто не поверит, Коул. Неужели не ясно? Никто не поверит ни единому твоему слову, потому что всем известно… Всем известно… Как я отношусь к тебе. Всем… Кроме тебя.
Коул остолбенел. И, взглянув вниз, увидел только темную макушку Эллисон, так как лицо она спрятала у него на груди, и ее голос едва было слышно. Нет, она не могла сказать того, что он услышал. Она, конечно…
— Эллисон. Она молчала.
— Посмотри на меня, пожалуйста. Она медленно подняла голову и взглянула на него.
Слезы медленно текли по ее щекам. Внезапно нахлынувшее чувство вины чуть не бросило его перед ней на колени.
Эллисон — маленькая девочка с косичками, которая ходила за ним по пятам столько лет. Эллисон — его верная подружка. Эллисон — его любит!
— Милая, я и не догадывался, — прошептал он дрогнувшим голосом. Она отвела глаза.
— Какое это имеет значение.
— Очень большое.
— Вряд ли.
— Послушайте, мисс Хоти Эллисон Альварес. Для меня имеет огромное значение все, что связано с вами. Почему ты мне никогда не говорила об этом раньше?
— Потому что ты был слишком занят другими девчонками.
— Если я не ошибаюсь, это ревность.
— Вот уж нет.
— А если я тебе скажу, что все эти девчонки для меня на одно лицо? Что для меня существует только одна, и я хочу, чтобы только она была в моей жизни?
Она снова недоверчиво посмотрела на него.
— Не смейся надо мной, пожалуйста, Коул. Если наша дружба для тебя что-то значит, не стоит этим злоупотреблять.
Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Это был их первый поцелуй. Он почувствовал, как она замерла и тут же отпрянула от него.
— В чем дело? Ты не хочешь, чтобы я тебя целовал?
— Я же знаю, ты относишься ко мне, как к сестре.
Он засмеялся.
— А, так в этом дело? Тебе не понравился мой братский поцелуй? А что ты скажешь о таком?
В этот следующий поцелуй он вложил все свои чувства и весь опыт, полученный за последние два года упражнений в поцелуях с местными красотками. Чтобы не испугать Эллисон, он не хотел его поначалу затягивать, но стоило их губам соприкоснуться, они уже не могли оторваться друг от друга, дрожа, как в ознобе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18