Они сидели у запруженного ручья, в своем секретном месте. Уже несколько дней из-за болезни матери Эллисон не ходила в школу. Она страшно переживала оттого, что ее мать так мучается, а она ничем не может ей помочь. Не выдержав, Эллисон побежала к запруде, чтобы побыть одной. Она и не подозревала, что Коул догадается искать ее здесь. И не знала, почему он пошел ее искать.
Сейчас он лежал рядом с ней на боку, подперев голову рукой, а другой рукой кидал в воду камешки.
— Я все знаю, — тихо сказал он. — Отец рассказал мне вчера вечером о том, что происходит с твоей мамой.
— Так что мне теперь делать? Мне нужна моя мама. Я думала, она будет со мной до самой старости. Почему она должна умереть так рано?
— Не знаю, Эллисон. Правда, не знаю. Я не могу себе представить, как бы я жил без родителей.
— Я тоже, — прошептала она. — Я тоже.
— У тебя есть я. Помни об этом. Повернувшись, Эллисон долго всматривалась в его лицо, словно старалась запомнить его до последней черточки, навсегда — эти веснушки на переносице, глубокие зелено-голубые глаза, медовые и серебристые прядки выгоревших на солнце рыжеватых волос.
В его глазах отражалось то, что было у него на душе — сострадание, теплота, понимание. От этого взгляда у Эллисон потекли слезы. Коул сел, неуклюже обнял ее за плечи и притянул ее голову на свою костлявую узкую грудь. Они долго так сидели, пока у Эллисон не высохли слезы и не притупилась боль.
И потом все это трудное время он был рядом, несколько недель подряд, когда ее матери становилось все хуже. Он был рядом, когда отец пришел забрать ее из школы и сказать, что мама умерла. Коул стоял рядом с ней и ее отцом возле открытой могилы, оба они с двух сторон держали ее за руки. Каждый придавал ей силу.
Она действительно была рада, когда Коул Коллоуэй окончил школу и уехал.
Счастливое избавление!
Ей до смерти надоело слышать о нем от каждой девчонки в школе. Не было ни одной, которая бы не строила ему глазки. И все они старались подружиться с ней, чтобы быть приглашенными на ранчо. Но она прекрасно понимала их глупые уловки, потому что раньше никто не обращал на нее внимания.
А Коул стал таким занятым, что, казалось, забыл о ее существовании. Он больше не ездил на школьном автобусе. Когда ему исполнилось шестнадцать, отец отдал ему старый пикап, он стал ездить в школу на нем. А после уроков часто задерживался — занимался спортом или какой-нибудь общественной деятельностью.
Коул появлялся дома, только чтобы наспех поесть, и каждый вечер куда-то исчезал, приводя в трепет всех девчонок. Он явно был в центре внимания. Кое-кто из его пассий не могли похвастаться хорошей репутацией. Родители не делали ему по этому поводу замечаний. Он достаточно поработал на ранчо в прежние годы. Теперь его сменили Кэмерон и Коли. Достаточно того, что он хорошо учился, а значит не тратил попусту время в школе.
Коул забыл о ней. А если случалось проходить мимо, глупо улыбался и махал ей рукой.
Подумаешь, какой важный!
При этом он, как правило, кого-нибудь провожал…
А какое ей до этого дело? Она сама уже взрослая, мальчишки, никогда раньше не обращавшие на нее внимания, теперь прохода не дают, заводят всякие разговоры, а некоторые даже приглашают на свидание или съездить куда-нибудь. Вся загвоздка была в том, что жила она далеко от города.
Но все равно было приятно, что ее приглашали.
Иногда отец разрешал ей в пятницу после занятий оставаться в городе у подруг. Тут уж кто-нибудь из ребят непременно приглашал ее в кино. Так что у Эллисон тоже была своя жизнь. Она больше не была тенью Коула.
Несмотря на предупреждения матери, в сознание Эллисон тогда еще не укладывалось, что она — всего лишь дочь управляющего. И этим все сказано. А друг детства Коул давно вырос.
Когда Родни пригласил ее с ним погулять, она обрадовалась. Ему было столько же лет, сколько и Коулу, как и Коул, он играл в футбол и, в общем, был ничего. Эллисон не могла поверить в такую удачу. У Родни была машина и водились деньги.
К сожалению, тот вечер не принес ей радости. Эллисон даже не могла бы точно сказать, что ее раздражало. Но, наверное, его отношение к ней. Без всяких на то оснований он вел себя с ней как хозяин. После кино они пошли выпить кофе. Родни держал руку у нее на плече. Эллисон пыталась высвободиться, но Родни только смеялся и еще крепче сжимал его.
А его дружки отпускали по их поводу сальные шуточки. Один из них даже выпалил:
— Поосторожней, Род. Ты замахнулся на собственность Коллоуэев. — Все дружно расхохотались, как от удачной остроты. Ну и что такого в том, что ее отец действительно работает на Коллоуэев? Это вовсе не значит, что они их рабы. Что же до нее — она вообще ничья.
Когда Родни привез ее домой, Эллисон едва не на ходу выскочила из машины.
— Спасибо, Родни. Я прекрасно провела время.
Ей было противно находиться с ним вместе, но она знала, что следует быть вежливой.
— Слушай, детка, а чего ты так спешишь? Почему бы тебе…
— Мне надо бежать. Отец будет волноваться.
И вот именно тогда Родни изрек эту мерзость про нее и Коула.
Ни слова не говоря, она отвернулась, чтобы Родни не заметил, как сильно ее это задело. Ей все равно, что он думает. Ей плевать на то, что все они думают.
Родни уехал, и даже по гулу колес было ясно, как он разочарован концом вечера.
Очень разочарован.
Она намеренно велела ему остановиться возле сарая, чтобы отец не проснулся от шума мотора. И она уже шла к дому, когда что-то зашевелилось в тени.
— Кто это? Кто здесь? — требовательно спросила она.
— Это я.
Коул выступил из тени дерева на тропу, освещенную луной. Она испугалась от неожиданности. Эллисон не видела Коула несколько недель, ну разве что мельком в школьном коридоре или вот здесь, на тропинке, ведущей к дому.
— А что ты здесь делаешь?
— Жду, чтобы поговорить с тобой.
— Уже поздно. Мне надо домой. — И она пошла вперед.
— Эллисон!
— Что? — спросила она не останавливаясь.
— Я не хочу, чтобы ты встречалась с Родни Снайдером.
Она остановилась и медленно повернулась к нему.
— Это не твое дело, с кем я встречаюсь, — сказала она, делая акцент на каждом слове.
— Нет, мое.
Она отвернулась и пошла к дому. Коул схватил ее за руку и повернул к себе.
— Никогда не уходи, когда я с тобой говорю, и не отворачивайся. Ты меня поняла?
— Ну конечно! Мистер Коллоуэй приказывает! Все вокруг должны трепетать!
— Что ты такое говоришь, черт бы тебя побрал?
— Не кричи на меня, Коул Коллоуэй!
— Я не кричу. Мне просто интересно, что с тобой творится в последнее время? Каждый раз, когда я встречаю тебя в школе, ты воротишь от меня нос, как от кучи дерьма!
— Ну ты и скажешь.
— Так что случилось? Что я такого сделал? Мы всегда были друзьями, а теперь ты меня в упор не видишь.
— Это я-то? Не смеши меня, Коул. Ты не пропускаешь ни одной смазливой девчонки, а я для тебя пустое место.
Он расхохотался.
Эллисон попыталась выдернуть у него свою руку, но Коул крепко держал ее.
— Так ты ревнуешь! — усмехнулся он довольно.
— Нет.
— Не нет, а да! Это гораздо смешнее, чем ты думаешь.
Эллисон еще раз попыталась вырваться, но Коул неумолимо притягивал ее к себе, пока не обнял.
Уже давно она и Коул не сходились так близко. За последние несколько месяцев он заметно вырос и раздался в плечах. Ее голова едва доставала ему теперь до плеча, а чтобы заглянуть ему в глаза, ей надо
было смотреть снизу вверх. Она подняла голову, Коул наклонился и поцеловал ее.
Этот поцелуй был совсем не похож на те, которые она уже испытала. Ничего общего с жалким, слюнявым поцелуем Родни или робкими потугами неопытных одноклассников. Это был поцелуй настоящего мужчины. Когда он оторвался от ее губ, колени Эллисон дрожали.
— Эллисон, дорогая, я хочу, чтобы ты была моей девушкой.
— Это правда?
— Да.
— Ты хочешь сказать, что мы теперь вместе?
— Именно это я и хочу сказать. Ей казалось, что у нее выскочит сердце — так часто и гулко оно билось. Коул Коллоуэй хотел, чтобы она была его девушкой! Он не забыл ее. Она не была для него всего лишь жалкой дочерью управляющего.
— О, Коул! — Обняв его за шею и прильнув к нему, она хотела, чтобы он еще раз ее поцеловал.
— О, дорогая! Хватит для начала. Я же живой человек. У нас еще все впереди.
— Ты о чем?
— Мне надо закончить учебу, тебе тоже. У нас очень много времени. Я хотел, чтобы ты знала, как я к тебе отношусь, как мне было обидно, что несколько месяцев ты даже не смотрела в мою сторону.
— О, Коул. Мне тоже было обидно. Очень.
— А ты пойдешь со мной на бал старшеклассников?
— На бал старшеклассников? Это же недостижимая мечта пойти на такой бал!
— О, Коул! Мне так хочется на него попасть!
— Ладно. А теперь беги скорей домой, пока я не натворил чего-нибудь такого, о чем мы оба с тобой пожалеем.
И вот теперь, годы спустя, Эллисон лежала в кровати, уставившись в потолок и погрузившись в воспоминания. Поначалу все было так, как он обещал. Они встречались летом, когда он приезжал домой на каникулы. Коул всегда держал себя в руках.
Он многому ее научил и, в частности, любовной игре, которую они не доводили до конца — Коул настаивал на том, чтобы дождаться свадьбы.
Но свадьбы они так и не дождались. Как жаль, что он позволил ей исчезнуть из его жизни. Он не сделал ничего, чтобы сохранить их отношения и после того, как она написала ему о том, что беременна. Это время далось ей даже тяжелее, чем первые месяцы после смерти матери. Никогда раньше Эллисон не переживала такого стыда. Она опозорила отца, скомпрометировала себя.
Эллисон дала себе тогда клятву — никогда не подводить своего будущего ребенка.
Вот уже больше четырнадцати лет она была лучшей матерью, которую только можно себе представить. Она воспитывала Тони на твердых принципах, на которых в свое время родители воспитывали ее. К несчастью, она пренебрегла ими в порыве успокоить Коула, когда он нуждался в любви, чтобы выстоять.
Трудно сейчас предугадать, что может сделать этот человек, после того как он встретился лицом к лицу с собственным сыном.
Из журналов и газет она знала о многочисленных связях Коула с красивыми и богатыми женщинами. Но он так и не женился. Она часто думала об этом. Может быть, угроза женитьбы настолько испугала его в двадцать лет, что он до сих пор боится даже думать об этом?
Ей все равно, если он вдруг решит подружиться с ребенком, который ему был не нужен столько лет. Главное — она должна быть твердой. Свой выбор он сделал много лет назад и пусть живет, как считает нужным.
Глава 4
Коди поджидал Коула у лифта.
— Нам надо поговорить, — тихо сказал он.
— Что случилось? Я думал, Кэмерону лучше.
— Да. Говорят, что его скоро отсюда выпишут.
— А в чем тогда дело?
— Я наконец решился поговорить с Кэмом об аварии и спросил, не помнит ли он, что случилось на дороге.
— Ну и как?
— Он сказал, что машин было мало, но внезапно его ослепил свет фар с середины шоссе. От неожиданности он вывернул руль и почувствовал, как что-то ударило машину в бок, после чего она перевернулась.
— Бог мой! Кто-то специально подстроил катастрофу!
— Не знаю. Но очень хотел бы знать. — Коди помолчал. — Меня давно мучит одна догадка.
— Какая именно? — спросил Коул, отказываясь верить, что так оно могло и быть.
— Я, конечно, был ребенком, но помню, что катастрофа, в которой погибли родители, так и не была расследована. Не оказалось свидетелей, одни домыслы. И если бы Кэм не выжил, и на этот раз тоже не было бы свидетелей.
Коул внимательно смотрел на Коди.
— Ты хочешь сказать, что есть какая-то связь между этими двумя катастрофами?
— Я не утверждаю, я просто вижу сходство. Подумай сам. Олень на дорогу не выскакивал, машин было мало. Свидетелей нет. Пятнадцать лет назад никто ничего толком не расследовал. Могло случиться, что в тот раз убийца остался безнаказанным. Кем бы он ни был, убийца, видимо, очень уверенно себя чувствовал, если решился повторить преступление. Может быть, это кто-то из тех, кто ненавидит семью Коллоуэев?
Коул задумался:
— У нас, конечно, никогда не было недостатка во врагах. И мы всегда об этом помнили.
— Именно поэтому эта история меня гложет. Я не хочу сидеть сложа руки и спокойно ждать, пока в очередной катастрофе погибнет кто-нибудь еще из наших близких.
— А что мы можем сделать?
— У меня есть друзья, которые имеют доступ к полицейским документам. Я хочу просмотреть все, относящееся к старому случаю, чтобы понять, что же произошло в тот вечер, когда погибли родители. И посмотрю, что в этих двух случаях общего. Может, ничего и не выйдет. Но если я что-то раскопаю, нам надо быть начеку.
— Коди, если твои догадки небеспочвенны, влезая в это дело, ты подвергаешь себя опасности. Будь осторожен.
— Ты прав. Если связь и впрямь существует, злодей обладает огромным терпением и выдержкой — ждать столько лет, чтобы нанести очередной удар.
— А ты сказал что-нибудь Кэму о своих подозрениях?
— Пока нет.
— Ну и не надо. У него и так много проблем. Если что-то прояснится, сразу дай мне знать.
— Обязательно.
Коди потрепал Коула по плечу.
— Увидимся позже.
Коул подождал, пока двери лифта, увозившего Коди, тихо сомкнулись.
Надо позвонить в контору и попросить службу безопасности довести до конца расследование первой катастрофы.
Чем больше он думал обо всем этом, тем больше соглашался с Коди. Идентичность двух катастроф его тоже беспокоила, он никогда не верил в простые совпадения.
Коул быстро зашагал по больничному коридору и открыл дверь в палату, куда перевели Кэмерона из реанимации несколько дней назад.
— Как дела? — спросил он, подойдя к кровати.
— Говорят, что скоро меня отпустят. Коул улыбнулся.
— Неудивительно. Они безумно будут рады избавиться от тебя.
— Во всяком случае, та бой-баба сказала, что мне тут нечего больше делать. Если она думала, что я обижусь, то сильно заблуждалась.
Не сговариваясь, они не упоминали имени Андреа. Доктор сообщил Кэмерону о смерти жены, когда решил, что тот достаточно окреп для такой новости. Но после этого процесс выздоровления замедлился. Коул и Коди тоже ждали момента, когда они смогут говорить на эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18