Обернулся – перед ним стоял, ухмыляясь, с банкой пива в руке, тот самый панк, который давеча потешался над ним в библиотеке.
– Что, опять гоняешься за юбками или ищешь кого?
Мицуру, игнорируя его, направился к выходу, но парень не отставал:
– Не слишком-то ты любезен. Ну же, пойдем, выпьем по одной. Ты ведь кого-то ищешь. Я тебе помогу.
Мицуру вновь посмотрел на него. Лицо не внушало большого доверия, но было такое впечатление, что парню что-то известно. Поддавшись указанию его подбородка, Мицуру вошел в палатку, расположившуюся в углу зала для отдыха. Не успели они присесть на деревянных ящиках, прикрытых шерстяным одеялом, как бабка с золотыми зубами, не дожидаясь заказа, принесла на подносе стаканы с водой, лед, бутылку и поставила перед ними.
– Голоден? – спросил парень.
– Немного.
– Дай-ка нам какой-нибудь жратвы поприличнее! – крикнул парень бабке с видом завсегдатая.
Широко раздвинув ноги и положив ладонь на промежность, он другой рукой залихватски разлил спиртное, пальцами бросил лед и придвинул стакан Мицуру.
Мицуру вообще тяжело сходился с людьми, а один на один с хамоватым юнцом у него напрочь отшибло дар речи. Его неизменным правилом было жить по возможности особняком, не заступая на чужую территорию. Но со вчерашнего дня невидимые рубежи рухнули, плебейские волны захлестнули корабль. Визави был много его моложе, но обращался с ним запанибрата. Впрочем, не исключено, что в глазах зевак, заставших случившееся в библиотеке, Мицуру был одного с ним поля ягода.
Панк достал из кармана видавшей виды кожаной куртки мятую, со спрессованными в один ком сигаретами пачку «Мальборо» и предложил Мицуру.
– Не курю, – отказался тот.
Фыркнув, парень поднес огонь к своей сигарете. Мицуру не понравился его кокетливый, нервный смешок. Возможно, это тик, вызванный постоянным поиском повода для насмешки, чтобы развеять скуку. Сделав затяжку, панк, навязчиво желая воскресить события в библиотеке, сказал:
– Однако ты парень не промах, – и зашелся гнусавым смехом.
– Кончай этот дурацкий смех! Жалко на тебя смотреть. Охота смеяться, перемалывая одно и то же! Что, жизнь не сложилась, больше не на чем отвести душу?
Панк не сразу уловил смысл обращенных к нему слов, поперхнулся, на мгновение задумался и вновь залился прежним смехом.
– Ты прав, жизнь – дерьмо, поэтому я и сел на этот корабль. Поработал, накопил деньжат. Сказали, если подвалишь в Наху, можно задаром прокатиться на шикарном лайнере. Не успели отплыть, а тут ты – намылился бабу отодрать. Да еще в библиотеке! Я раньше думал, что в библиотеке книжки читают.
– Она на меня напала.
Панк язвительно расхохотался:
– Это еще забавней!
Ясно, что парню было наплевать, как все обстояло на самом деле.
– Не повезло тебе. От баб с такими ручищами держись подальше. Мокрого места не оставят. Откуда плывешь?
– Из Токио.
– А куда?
– Опять же в Токио.
Высокомерно оставив ответ без внимания, парень осушил стакан. Мицуру решил не распространяться о себе и не пререкаться попусту. Раз уж мы с ним «одного поля ягода», подумал он, не стоит демонстрировать свое самолюбие и твердость характера, пусть говорит что хочет.
– Токио доживает последние дни. Кого ни возьми – как вареный картофель. Цены наркоты до небес, а сплошь паленое, кайфа никакого. НЛО не прилетает, работа хреновая, политика прогнила. Таких, как я, недобитых панков, еще с горсть осталось, но что это меняет? В других странах небось то же самое. Чуть оплошаешь – кранты, хуже, чем в Токио. У меня есть друганы, в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Берлине, Лондоне тот же отстой – деревни для старперов-туристов. Большинство наших ребят с безнадеги впали в детство, ушли в наркоту или религию, другие вдарились в воровство, попались и в тюряге дошли до ручки, теперь ни бе ни ме. Честно говоря, эта баба меня и завербовала. Не хочешь, мол, на корабле поплавать? Ну я и согласился.
Мицуру изменился в лице. Значит, парень с Татьяной заодно. Сдержав гнев, он выдавил из себя улыбку. При этом обдумывал, как бы изловчиться и парировать оскорбления этого хама, чтобы после, не торопясь, найти способ отомстить.
– Татьяна, слышь, говорит, что это вольный корабль, который не подчиняется ни одному государству, ни Японии, ни Америке. Как остров, дрейфующий по морям, на котором нет правительства и в чьи дела никто не суется. Самый большой в мире корабль беженцев. А меня всегда тянуло к беженцам, вот я и решил, что в коня корм, и поплыл. И знаешь, какую работу мне поручили? Присматривать за заложниками.
– Заложники? Какие еще заложники?
– Понятное дело, все вы, богатые пассажиры. Деталей не знаю, но это судно уже не роскошный лайнер, а корабль беженцев. А вы – ценные заложники, обеспечивающие безопасность беженцев. Заложники – все равно что боги-хранители.
– Но я все равно не понимаю. Какое это имеет отношение к моим брюкам?
– Не знаю. Есть разная тактика. Заложники – они, конечно, ценные пассажиры, но все же заложники, поэтому ничего не исключаю. Все прояснится в процессе. Кстати, ты, кажется, изголодался по женскому полу? Хочешь, сведу тебя с клевой телкой? Но про Татьяну забудь.
– Так ты еще и сутенер?
– Сервисное обслуживание. Если заложники посвятят свой досуг женщинам и беспорядочному сексу, глядишь, будут поспокойнее. Заложники-то нужны вовсе не для того, чтобы требовать выкуп. Моя главная обязанность – ублажать богатых японских девчонок. Отдаться сексу или увлечься азартными играми – для заложника нет другого способа развеять скуку и подсластить свое горестное положение. А ты что предпочитаешь? Второй способ – самый простой. Физическими силами и самолюбием, как я погляжу, ты не отличаешься, поэтому спускай деньги, и чем больше, тем лучше!
– Я отказываюсь и от того и от другого.
– Остается преть в библиотеке.
Как раз в это время золотозубая бабка принесла рыбу, вареные овощи и жареного цыпленка.
– В счет предоставленной информации, – парень всучил чек Мицуру.
Но разве можно считать его треп информацией?
– Ты вот что мне скажи. Я ищу свою спутницу. Такого вот роста, волосы длинные, бесхитростное лицо, говорит на киотоский манер. Только что была где-то здесь.
Парень сложил приметы Аои, как кусочки пазла, и усмехнулся, точно во что-то посвященный.
– Да, точно, была тут одна деваха, чем-то напоминает Татьяну. Но она вместе с Брюсом Ли ушла на верхнюю палубу. Ага, я вижу, тебе по вкусу властные женщины типа Татьяны. Короче, ты – мазохист?
Парень явно поспешил с выводами. Решив, что он имеет в виду кого-то другого, Мицуру вздохнул с облегчением. Надо вернуться в каюту, и если Аои там, ничего не обсуждая, завалиться с ней в постель, а если ее нет, вновь отправиться на поиски.
– Счастливо оставаться. – Мицуру бросил, не считая, деньги и поднялся.
– А кушаньки кто же будет? – Парень напоследок окатил его своим гнусным хохотом. – Или у тебя баба на первое, второе и третье? Если она тебя кинет, еще увидимся. Меня Харуо звать. Слышал небось? Минами Харуо. Милое имечко, спасибо папане.
Каюта была пуста. Не было ни Аои, ни их багажа. Он решил, что ошибся каютой, взглянул на номер на двери и понял, что пришел туда, куда шел. Прижался лицом к подушке, и обоняние защекотал еще не выветрившийся аромат ее тела.
Это называется быть растоптанным. Если время не двинется вспять, математически достоверный субъект достоин скорби. Он допустил ошибку, сунувшись в библиотеку. Надо было сойти с корабля в Нахе. Не зря его мучила совесть по отношению к Мисудзу. Если б не взял с собой паспорт, ничего бы не произошло…
Мицуру лихорадочно начал себя обыскивать, моля о милосердии. Роясь в карманах, попытался вспомнить, где и когда он в последний раз видел свой паспорт… Он хорошо помнил, что паспорт вместе с наличностью запихнул в боковое отделение дорожной сумки. Неожиданно участь «заложника», о которой говорил Харуо, обрела реальные очертания. Если он не отыщет свой паспорт и паспорт Аои, они не смогут покинуть корабль. И это еще не все. Не исключено, что его привлекут не только как умалишенного, но и как нелегального пассажира. Наверняка на корабле есть нелегальные пассажиры. Если его причтут к их когорте, каким образом он сможет оправдаться? Пожалуй, эконом удостоверит его личность. Без его помощи он не найдет ни паспорта, ни Аои. Очевидно, нет другого выхода, как понадеяться на этот китель. Некогда предаваться отчаянию, не время раскаиваться в содеянном. За те несколько часов, что остаются до прихода в Шанхай, он обязан разделаться с навалившимися на него напастями. Лиха беда начало. Или это кара за то, что непомерно размечтался о будущем счастье?… Почему-то в мозгу замаячил, двоясь, троясь, холодный лик Мисудзу.
Мицуру бросился вон из каюты. Огонь в справочном бюро был потушен. Он вбежал в офис администрации. Молодой служащий, попивая кофе, с головой ушел в компьютерную игру. Мицуру спросил, где эконом, и служащий ответил жестом, изобразившим пинок под зад.
Постельный клоп
Эконом стоял на прогулочной палубе, облокотившись о поручни, подперев ладонью щеку, и, держа в свободной руке фуражку, смотрел на ночное море. Дождливые тучи сплошь затянули небо, туман окутал и горизонт, и волны, и луну. Словно смотришь сквозь матовое стекло. Нет, эконом вслушивался в море. Гул ветра, плеск рассекаемых волн, урчание двигателя не затихали ни на минуту.
– Ну вот и снова встретились. Что-то случилось? – эконом заговорил первым.
Мешаясь с запахом моря, от волос эконома, разделенных на косой пробор, шибануло бриолином. Мицуру почему-то почудилось, что этот запах подтверждает его искренность. Он сообщил ему, что Аои куда-то исчезла, что пропал багаж вместе с паспортом и деньгами. На мгновение в глазах эконома мелькнуло: «Ну вот, опять…» Его лицо, изборожденное усталостью, состарилось за эти несколько дней лет на семь.
– Не знаю почему, но мир как будто перевернулся вверх дном.
Сочувствуя Мицуру, эконом стал убеждать его, что для его же пользы лучше смириться с обстоятельствами.
Точно ища поддержки у темного моря, эконом, не пытаясь оправдываться, признался:
– Такое ощущение, будто присутствую на каком-то спектакле. К тому же в высшей степени тоскливом. Я по своей сути человек наивный и простодушный, а потому не могу угнаться за событиями.
– Что вы имеете в виду? Хотите сказать, что вы тоже потерпевший?
– Я не снимаю с себя ответственности. Поэтому постараюсь сделать все, что в моих силах. Но когда за один день наваливается столько недоразумений, что их хватило бы лет на десять, я впадаю в панику.
– Да уж, недоразумений хватает, и кто-то должен за все ответить.
– Так точно, надо что-то предпринять, но каким образом?… Если честно, мне хочется умереть.
– Не надо так шутить, – сказал Мицуру, но, глядя на вскипающие свинцовые волны, остро ощутил, что по ту сторону поручней, совсем близко, затаилась легкая смерть. В шуме рассекаемых волн, точно голоса зазывал, слышалось: «Добро пожаловать!», так что он невольно вцепился руками в поручни и отпрянул назад.
– Ваше появление меня приободрило. Нет, честно. Если мне суждено умереть на корабле, придется и на том свете помогать пассажирам переправляться через реку смерти.
Эконом улыбнулся с самоиронией.
– Это – шутка, – добавил он, улыбнувшись Мицуру.
– Но есть у вас хотя бы догадки, как все произошло?
Эконом пожал плечами:
– Не знаю, что замышляет этот китаец. Как только Брюс Ли взошел на борт, все здесь пошло шиворот-навыворот.
Он рассказал о том, как развивались события после выхода корабля из Кобе. Пресловутый Брюс Ли купил корабельную компанию и то ли хочет превратить «Мироку-мару» в базу для мафиозной торговли, то ли после захода в Шанхай судно устремится в край демонов, где не действуют человеческие законы; во всяком случае, насколько он понимает, новые хозяева собираются взять под свою опеку идущие с материка потоки беженцев и наркотиков, чтобы переправлять их по назначению.
– Короче, обделывать всякие грязные аферы с нелегальным экспортом?
– Точно сказать не могу. Но достаточно взглянуть на свору, захватившую корабль, у всех на лицах как будто написано: «Быстрей набивай мошну!» Ведь море – это природный сейф. Раньше, к примеру, богатели на шкурах тюленей и пухе альбатросов. Кто-то разжился на селедке, на тунце, на кораллах. Сейчас в здешних морях можно поживиться наркотиками, оружием и нефтью. Здесь легче нагреть руки, чем на суше. Поэтому они все и повалили в море на свой страх и риск. Ведь и с беженцами то же самое. Они бросают свою страну и платят посредникам значительные суммы, думая, что за морем их ждет райская жизнь. Впрочем, по мне само море и есть рай земной.
– На корабле плывет много женщин, так они что… эти…
– Да, скорее всего, – кивнул эконом. – Та самая Татьяна, которая на вас напала, вероятно, заправляет организованной проституцией на корабле. Вам не стоило с ней связываться.
Если между пропажей Аои и «организованной проституцией» есть какая-то связь, возможно, ее тоже готовят к тому, чтобы насильно выставить на панель. Нет, Аои не та женщина, которая позволит так просто себя похитить! Она наверняка по-прежнему блуждает где-то по палубам, надеясь на его помощь. Мицуру взглянул на часы. Уже двенадцатый час. Если за эту ночь не удастся каким-то образом разыскать ее и паспорта, прощай надежда сойти в Шанхае. Мицуру взмолился, обращаясь к морскому мраку:
«Пусть Аои, как всегда, блуждает во сне… Сделай так, чтоб мы встретились, как в ту ночь!»
Если она похищена, его очередь ее похитить.
– Мы не можем вместе умереть, пока не сойдем с корабля, – прошептал Мицуру.
– Да, – отозвался эконом. – Я умру только после того, как исполню свой последний долг. Спасу «Мироку-мару» от рук бандитской шайки.
В этот момент море, казалось, глубоко вздохнуло, и полил тепловатый дождь.
Мицуру рванул. В зал для отдыха, в дискотеку, в казино. Метался, не разбирая пути, по коридорам, спускался и поднимался по лестницам, словно обезумевший, расталкивал толпу. Как и он, все вокруг были на взводе. Спорили до хрипоты, отплясывали до седьмого пота, швыряя деньгами, пожирали глазами рулетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37