Показалось – гаснет свет капитанской «счастливой семерки». Вот и в казино ему везет по-крупному…
– Я что-то проголодался. Пойду пожру. А тебе пора спать. Даю ночь на раздумья о своем будущем.
Брюс Ли быстрым шагом направился к лифту. Самэсу, поспешая за ним, сказал:
– Я готов с вами сотрудничать, насколько это в моих силах.
Брюс Ли поднял правую руку, выставив большой палец, и исчез. Его спина казалась шире, чем дверь каюты. Спина героя всегда кажется необъятной.
Надо во что бы то ни стало отомкнуть эту дверь.
Самэсу впервые ясно осознал, в чем состоят его служебные обязанности.
Небо затянули облака, на море поднялись трехметровые волны, северо-восточный ветер, скорость пять метров. Активный антициклон ушел на запад, вместо него с юга надвигалась зона низкого давления. Антициклон, восседавший на материке, в какой-то момент раскололся и пришел в движение. Если б корабль мог идти вслед за ним, во все время пути продолжалась бы ясная, тихая погода, когда так приятно дремать на палубе, но впереди по курсу поджидали шторма.
Видя в окуляры свинцовое небо и море, корабль упрямо шел на полной скорости, точно что-то манило его впереди. Не исключено, что, преодолев холодный фронт, поднимаясь от Окинавы к северу по Восточно-Китайскому морю, под покровом тумана «Мироку-мару» изменится до неузнаваемости. Получается, задача третьего помощника капитана помогать Брюсу Ли, возмечтавшему изнасиловать «Мироку-мару» – подмять под себя. Необходимо, примкнув к революции, защитить лайнер, а также позаботиться о благополучии капитана и иже с ним.
Сейчас Брюс Ли уже дрыхнет на два уровня ниже этой рулевой рубки, в своем роскошном номере, располагающем собственной верандой, сразу под каютами для моряков высшего ранга, где обыкновенно спит Самэсу. Наверняка ему снится, как он приветственно машет рукой в ответ на восторженные крики теснящейся на пристани толпы.
За четыре часа вахты мимо прошел один японский танкер, два контейнеровоза и три тайваньских грузовых судна. Видимо, из-за недосыпа Самэсу слегка подташнивало.
«Мироку-мару» вошел в порт Наха точно в назначенный срок. Когда закончились работы по швартовке и были сняты посты, капитан, откашлявшись, сказал:
– Здесь должна решиться судьба «Мироку-мару».
Четыре часа пополудни. В конференц-зале, примыкающем к библиотеке, началось закрытое совещание. За овальным столом заняли позиции два чиновника из береговой администрации, Брюс Ли, его секретарь Кети и переводчик, напротив – капитан, Самэсу, эконом и прочие члены экипажа. Прежде всего моряки молча выслушали объяснения генерального директора Танумы.
Генеральный директор:
– Я думаю, господа, вам уже известно, что судно «Мироку-мару» приобретено Брюсом Ли и другими китайскими бизнесменами. Отныне «Мироку-мару», согласно желанию новых судовладельцев, будет использоваться многофункционально. Кроме того, Брюс Ли становится главным акционером. Передвижение корабля, как и прежде, находится в ведении нашей компании, но хочу еще раз подчеркнуть, что он переходит в своем качестве из пассажирского лайнера в судно многофункционального применения.
Капитан:
– Недопустимо своевольно решать такие вопросы, игнорируя мнение экипажа. Я как капитан несу ответственность за безопасность плавания «Мироку-мару» и поддержание порядка на корабле.
Генеральный директор:
– Разумеется, нам бы хотелось, чтобы вы, капитан, продолжали осуществлять руководство на «Мироку-мару», но все же вам следует по возможности согласовывать свои действия с требованиями господина Брюса Ли.
Капитан:
– В том-то и дело, что я не могу дать ответ, пока мне не сообщат, в чем конкретно состоят эти требования.
Генеральный директор:
– Брюс Ли, как представитель судовладельцев, берет на себя командование плаванием «Мироку-мару». Его можно, без преувеличения, назвать нашим спасителем, разработавшим план перестройки нашей, испытывающей организационные трудности компании, поэтому очевидно, что будущее экипажа всецело зависит от него.
Капитан:
– Вы хотите сказать, что он захватил и компанию, и судно? Говорите прямо. Мы будем уволены?
Брюс Ли:
– Я не собираюсь беспричинно никого увольнять, капитан. Но и желающих покинуть судно удерживать не буду. Тот, кто отказывается со мной сотрудничать, может сидеть, запершись в своей каюте. Однако я бы хотел полагаться на содействие компетентных кадров.
Капитан:
– Только если вы сохраняете верность морским законам.
Ли:
– Я чту морские законы. А вы, капитан, судя по всему, сохраняете верность своему характеру.
У капитана взыграла кровь. Он застыл с выражением недоумения на лице.
Ли:
– Капитан, вы хотите услышать, что конкретно я планирую. Отвечаю. Я собираюсь взять на борт «Мироку-мару» много новых пассажиров. Это необходимо, чтобы увеличить прибыль. Но неужто вам приятно иметь дело исключительно с мелкобуржуазными высокомерными бездельниками? Моя работа направлена на то, чтобы удовлетворять потребности пассажиров самых разных категорий. Поэтому я хочу, чтоб вы управляли судном, сообразуясь с обстоятельствами. Сейчас я не могу сообщить вам больше, дабы не нарушить коммерческую тайну. Достаточно, если вы воспримете уже сказанное.
При обмене репликами через переводчика возникали едва уловимые временные «зияния». Моряки, плохо понимая английскую речь, зависали в этих «зияниях» и оттого проникались еще большим недоверием к Брюсу Ли. Тем не менее общий тон совещания клонил к тому, что морякам не остается ничего другого, как подчиниться новому курсу компании. В итоге все возражения капитана были парированы.
Самэсу, накануне вечером услышавший из уст самого Брюса Ли рассуждения о грядущей революции, испытывал живое любопытство к его тайным замыслам. Но прочие члены экипажа, за исключением капитана, помалкивали, предпочитая, при любом раскладе, не попасть под увольнение, и утвердительно кивали на все предложения директора и Брюса Ли. Один только капитан казался лишним на этом совещании.
– Заря мореплавания двадцать первого века встает над «Мироку-мару»! Вы избранные, которым выпала честь служить на корабле в этот великий момент!
На этой патетической декларации, провозглашенной Брюсом Ли, совещание закрылось. Он встал и сам себе зааплодировал. Директор тотчас последовал его примеру, а вслед за ним волей-неволей присоединились и моряки. Только капитан с горькой усмешкой наблюдал со стороны за этим типично китайским финалом.
– Давайте проявим гибкость ради того, чтобы судно продолжало плаванье, – сказал Самэсу.
Он хотел разрядить обстановку, но и капитан, и эконом были настолько подавлены, что некоторое время, казалось, не могли прийти в себя.
– Судно плывет, чувствуя наш настрой, – пробурчал капитан. – Если он станет вмешиваться, движение застопорится. С тех пор как этот мерзавец сюда заявился, места не нахожу, точно он строит козни, чтобы переспать с моей женой!
– Неприятный тип, будь ему неладно! – подхватил эконом. – У меня тоже такое ощущение, будто какой-то разгильдяй совратил мою дочь и совершает с ней непотребства…
Жди выпад противника
– Итак, теперь у нас дел невпроворот. Тебе, Самэ, придется спать только урывками, поэтому привыкай засыпать везде и в любой час.
Брюс Ли завалился в своем номере люкс на кровать, не снимая ботинок, поднес к уху трубку телефона и стал ждать, когда отзовутся на другом конце. В результате проведенных накануне работ из его номера можно было связаться по телефону с любым местом на корабле. Разумеется, в том числе – с рубкой и машинным отделением, так что он мог, не выходя из номера, отдавать распоряжения напрямую. Он собирался контролировать «Мироку-мару» двадцать четыре часа в сутки. После вчерашней вахты Самэсу был вызван в каюту Брюса Ли на очную ставку с его подручными, а потом еще был вынужден выслушивать его бесконечные разглагольствования, в результате спал всего три часа. В корабельном уставе не значится, что моряку на сон достаточно трех часов.
Брюс Ли о чем-то без умолку говорил по-китайски. Со стороны это напоминало младенческий лепет. Разумеется, Самэсу не понимал, о чем шла речь. Сердится? Шутит? Рассказывает сказку?… Или, что более вероятно, заключает какую-нибудь торговую сделку?
Повесив трубку, Брюс Ли приказал Самэсу спуститься в трюм. Товарищи матросы повздорили из-за распределения кают, он должен авторитетом «третьего секретаря» все уладить.
– Почувствуй на своей шкуре, какое у тебя высокое положение! – добавил Брюс.
Едва Самэсу спустился в лифте на палубу В1, в нос шибануло совершенно не свойственными этому месту запахами. Коридор наполнял чесночный дух, смешанный с кислым запахом тухлой рыбы – что-то вроде зловония выгребной ямы. Откуда несет? Из грузового отсека? Протиснувшись между грязными коробками, забившими коридор, Самэсу поспешил в сторону кормы.
Ссора была в самом разгаре. Боцман Мидзуки невозмутимо стоял между спорящими, которых было по двое с каждой стороны. Самэсу спросил у Мидзуки, что они не поделили, но тот только покачал головой:
– Такое ощущение, что здесь матерятся одновременно на трех языках.
Для Самэсу все, что он слышал, звучало полнейшей тарабарщиной, и впрямь, можно было подумать, что в выкриках спорящих переплетаются, путаются три китайских диалекта. Может быть, пекинский и шанхайский диалекты переводят с помощью кантонского? Тут же стоял подручный Брюса Ли, севший на корабль в Кобе, Артур Дзин. Заметив Самэсу, он прервал перепалку и на кантонском диалекте гаркнул что-то возбужденным противникам. Взглянув исподлобья на Самэсу, они тотчас присмирели.
Из объяснений Дзина явствовало, что распределение кают ни при чем – не поделили территорию коридора и подсобного помещения между двумя каютами. Те и другие зачем-то приволокли с собой на борт большой багаж в картонных коробках, загромождавший проход так, что едва можно было протиснуться. Запихнув свои вещи в подсобку, они вступили в борьбу, отвоевывая пространство в трюме. Одни утверждали, что первыми заявили свои права на эту территорию, другие доказывали, что это был самовольный захват. Самэсу без лишних слов отрезал:
– Отнесите свой багаж в грузовой отсек или по своим каютам!
На что Дзин с ухмылкой заметил:
– Надзирать за грузовым отсеком – моя обязанность!
– С каких это пор ты стал заведовать грузовым отсеком? – удивился Самэсу.
Дзин по-хозяйски выпятил грудь:
– Как только вышли из порта Нахи. Грузовой отсек – мои владения!
Значит, матрос, отвечавший за грузовой отсек, сошел в Нахе. А Дзин занял его место, так, что ли, надо понимать? И теперь ни за что не уступит свою территорию. Его наглая самоуверенность еще более раззадоривала шантрапу, боровшуюся за захват коридора и подсобки.
Самэсу, досадовавший, что его втравили в эти нелепые разборки, ограничился тем, что приказал решить все полюбовно.
– Но чем здесь так воняет? – спросил он.
– Воняет?
Дзин состроил непонимающую физиономию, поэтому Самэсу переадресовал вопрос Мидзуки.
– Да уж, попахивает! Эти новые, севшие только что на корабль, натащили в свои каюты всякого дерьма. Сухофрукты, овощи… Да и от них самих так несет, изо рта как из помойки. Только вышли из Нахи, на корабле стало не продохнуть.
– Ну, с этим ничего не поделаешь, – сказал Самэсу, но сам терялся в догадках.
Если это затеявшее перепалку отребье не пассажиры, то кто же они? Он спросил у Дзина.
– Они торговцы, – ответил тот. – Продают разный товар на корабельном рынке.
– Рынке?
За время стоянки в Нахе товары в корабельном торговом центре были распроданы, но что заняло их место? Судя по запаху, и впрямь какое-то дерьмо.
Толком не понимая, рассудил ли он спорщиков или просто совершил экскурсию в трюм, Самэсу ушел восвояси. Пока он ждал лифта, перепалка возобновилась.
В Нахе экипаж корабля значительно обновился, но Самэсу еще не вполне владел информацией, кто эти новоприбывшие и какую несут обязанность. Кстати сказать, Брюс Ли тогда же присвоил себе звание «генеральный секретарь «Мироку-мару». Значит ли это, что «Мироку-мару» теперь – коммунистическая партия? К прежнему званию третьего помощника капитана к Самэсу прибавилось «третий секретарь», но он понятия не имел, что, собственно, означает этот чин. Одно ясно: на корабле отныне два босса – капитан и генеральный секретарь, а он, Самэсу, стал слугой двух господ. Следующий за генеральным секретарем – второй секретарь, этот титул носит Кети, с давних лет ближайшая соратница Брюса Ли. Другая его соратница, Татьяна, также носит титул второго секретаря, так что Самэсу по ранжиру находится у них в подчинении.
Кети взяла на себя обязанности эконома Икэды. Сам же Икэда, как и предполагал, остался на корабле только для того, чтобы ублажать привередливых пассажиров из мелкой буржуазии. Титул эконома остался при нем, но в действительности означал не более чем своего рода почетную должность. В административной части теперь верховодили подручные Брюса Ли. С другой стороны, палубные матросы и машинное отделение, реально обеспечивающие ход корабля, продолжали по-прежнему выполнять свои обязанности под командой капитана Нанасэ и старшего машиниста Такэути, но и их будущее оказалось в руках генерального секретаря, купившего компанию. Стоило генеральному секретарю разжать пальцы, и даже капитан стал бы безработным посреди моря. С точки зрения генерального секретаря, и капитан, и старший механик были не более чем простыми техническими спецами. Что касается остальной шатии-братии, взошедшей на борт в Нахе, пожалуй, бессмысленно было делить их на пассажиров и членов экипажа. Все они походили на ушлых челноков, которые под видом туристов пересекают границу и в тот же день разворачивают торговлю, торопясь возместить капитал, затраченный на путешествие. Всю эту братву объединяло огромное количество багажа, который они затащили на корабль. Для рейсового теплохода в этом не было бы ничего необычного, но шикарный лайнер, на который обрушилась лавина всех этих грузчиков и мешочников, ходил ходуном, точно на борту возникла «внештатная ситуация».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37