– Я понял, что ты в опасности. Шейла, клянусь тебе, все можно исправить. Я знаю способ.
Ветра почти не было, но вдруг неожиданный порыв задрал юбку Шейлы, и она чисто автоматическим жестом попыталась ее поправить больной рукой. На мгновение боль и неожиданная прохлада удивили ее и чуть не заставили спрыгнуть вниз.
– Вот видишь! – победоносно воскликнул Джерри, который немного расслабился, когда увидел, что девушка осталась сидеть на подоконнике. – Ты не хочешь этого, ты только что сильно испугалась.
– Знаешь, мне совсем незачем было подставлять руку, – тихо ответила Шейла. – Я видела, что шкаф падает очень медленно, я легко могла отбежать в сторону. Но я совершенно сознательно подсунула под него руку. Впрочем, это, наверное, тебя не удивляет.
– Нет.
– Я очень хочу спрыгнуть. Единственное, что меня удерживает… ну, это будет конец, а я еще не вполне готова.
– Конечно, ты еще совсем не готова. Никто никогда не бывает готов лишить себя жизни.
Она нахмурилась, услышав эти слова, она чувствовала, что их не мог сказать Джерри.
Неожиданно на нее упала тень и они оба подняли головы.
С крыши по веревочной лестнице спускался человек в форме.
Он был уже в шести футах от Шейлы, прямо над ней. Он стоял на лестнице, которую опускали сверху.
– Прощай, Джерри, – тихо сказала Шейла и оттолкнулась от стены.
Казалось, ее падению не будет конца. Она падала лицом вниз, словно заснула на кровати, раскинув в стороны руки и ноги.
А потом приземлилась на асфальт.
Немного позже до Джерри донесся ужасный звук ее падения.
Шок, который Джерри пережил, не покидал и Флетчера в течение двух дней.
Джерри смутно помнил, что было потом: полицейский инспектор, который понимал, что он сам виноват в том, что девушка спрыгнула вниз, и понимал также, что и Джерри это тоже известно. Полицейский решил рискнуть – а если бы он этого не сделал, Шейла могла бы остаться в живых. Всем было хорошо известно, хотя офис по просьбе Джерри был очищен, что, поговорив с Джерри, Шейла начала успокаиваться. Инспектор посчитал, что человек, появившийся без предупреждения сверху, может успеть схватить ее и удерживать до тех пор, пока снизу не подоспеют пожарные с лестницей. Однако, теперь ему, как и всем остальным, казалось, что было бы лучше предоставить Джерри и дальше самому говорить с Шейлой.
Бодейкер проявлял свое сочувствие молча – он знал, что Флетчер теперь находится в разуме Джерри. Для самого Бодейкера случившееся тоже было серьезным ударом, ведь он любил не только Джерри, но и Шейлу.
Был момент, когда Джерри, ослепленный горем, свалил всю вину на Флетчера – он заявил, что если бы Флетчер не вмешался, то они с Шейлой сейчас прекрасно проводили бы время в Уэльсе, и что если бы Флетчер действительно этого хотел, то он мог бы не только спасти Шейлу, но и изменить ее. Однако, Флетчер, который раньше лишь сжимался под подобными наскоками, не чувствовал, что в случившемся была его вина, если не считать того, что он не сумел перебраться в Шейлу – Флетчер был уверен, что это был их единственный шанс.
Сочувствие мистера Гордона, как с радостью замечал Флетчер, только вызывало стыд у Джерри. Ничего не подозревающий мистер Гордон считал Джерри несчастной жертвой обстоятельств, и хотя он не говорил об этом вслух, было очевидно, что он полагал подобный исход далеко не худшим для Джерри. Мистер Гордон с самого начала считал, что Шейла оказывает на Джерри дурное влияние. Он даже предложил Джерри отпуск, но тот заявил, что будет работать, как обычно.
Случайная встреча с Анитой, которая знала, что Джерри сын Бодейкера показала, что она что-то подозревает. Флетчеру хотелось поговорить с ней и спросить о Джуди, но Джерри вел себя очень скованно со всеми людьми, которые знали его, как неблагодарного сына, бывшего ужасной обузой для несчастного Бодейкера.
… Джерри удивился, когда Бодейкер дал ему 5 фунтов со словами:
– Купи венок, или то, что сам посчитаешь нужным.
– Но ты ведь уже присылал венок.
– Тут дело не в том, Джерри. Флетчер, меня сделали старшим лаборантом. Сэма спросили про ту субботу, когда я работал вместо него, а он страшно рассвирепел и заявил, что если они хотят, чтобы я здесь всем распоряжался, то он увольняется.
На некоторое время это отвлекло Джерри, который был страшно рад, что его отец, который уже много лет не получал никакой прибавки к зарплате, был дважды повышен всего за несколько дней. К тому же, этот факт еще больше убедил Джерри, что хотя Флетчер и не смог помочь Шейле, он, в некотором роде, ангел. Как еще можно было объяснить метаморфозу, происшедшую с Бодейкером?
А потом Джерри случайно встретился с Дафной Смит – рыжеволосой красоткой, с которой он познакомился на пляже; только на этот раз она была без Веры.
Мир Джерри снова приобрел четкие очертания.
Девушка, не занятая бесконечными самокопаниями, знала все об окружающем мире. Работая в приемной у дантиста, она знала всех и вся. Дафне нравилось общаться с людьми, и ее интересовало все, что с ними происходит.
– Бедняжка, – сказала она про Шейлу. Она была первой, кто сумел выразить хоть какое-то сочувствие Шейле.
Джерри рассказал ей обо всем, не упомянув лишь про Флетчера. Дафна была страшно заинтересована. Циничная мысль о том, что она не стала бы проявлять ни малейшего сочувствия к Шейле, если бы та была жива, конечно же пришла в голову Флетчеру, но он решил, что не стоит делиться ею с Джерри. В отличие от Шейлы, Дафна не имела к Флетчеру никакого отношения. С ней все было в полном порядке. Это была самая типичная женщина западного мира.
И опять Флетчеру пришлось сражаться с самим собой. И он поцеловал ее маленькую сестричку и забыл о Клементине…
Нет, Джерри никогда не забудет Шейлу. Он по своему сильно любил ее, да и Шейла, хотя и извращенно, любила Джерри.
Постепенно Джерри начал выходить из тени на солнечный свет. По сути своей у Джерри был весьма простой характер.
Он больше не нуждался в помощи Флетчера и знал об этом.
Однако, как и его отцу, ему не хотелось, чтобы Флетчер покинул его.
В то же время, теперь, когда Шейла погибла, трудно было ожидать, что в жизни Джерри может возникнуть кризис, который поможет ему избавиться от Флетчера.
В лунном свете они возвращались домой. На этот раз Дафна провела его вокруг дома, где она жила вместе с родителями.
– Куда мы идем? – спросил Джерри.
– За теплицами есть небольшой сарайчик. Только не бери ничего в голову. Я девушка тодосипор.
– Что, что?
– Только до сих пор и не дальше.
– Я встречался с подобными девушками.
– Не сомневаюсь в этом. А с другими?
– С одной, или двумя.
– А я думала, что в твоей жизни была только одна девушка.
– Да, верно, но были еще просто знакомые.
Теперь они могли спокойно говорить о Шейле, хотя ее имя упоминалось редко.
Джерри легко умел говорить с девушками и покупателями.
Только с властями, чувствуя свою неадекватность, Джерри всегда говорил мрачно и неуверенно. Со временем он мог превратиться в отличного бизнесмена, и мистер Гордон это уже давно заметил.
Сарайчик оказался маленьким, пыльным, теплым и темным.
Вся мебель состояла из маленького стульчика, на котором и устроился Джерри, посадив Дафну себе на колени. Их губы встретились в нетерпеливом поцелуе.
Немного погодя она воскликнула:
– Нахал! – И хлопнула его по руке, одновременно несильно стукнув локтем по ребрам. Джерри автоматически ударил ее в ответ.
В темноте она мгновенно вскочила на ноги.
– Никогда больше не смей этого делать, – сердито сказала она. – А теперь уходи отсюда.
– Извини меня, Дафна, – попросил Джерри, стараясь усадить ее обратно себе на колени. Он среагировал не подумав. К счастью его удар, пришедшийся ей в солнечное сплетение оказался совсем не сильным. На мгновение он почувствовал прежнюю острую злость (ну, что я такого сделал?), но потом Джерри сообразил, что она просто дразнит его, а в его реакции была некая злоба, а это уже совсем другое дело. Хотя Дафна и не пыталась выскочить из сарайчика, она не давала Джерри посадить себя обратно на колени.
Тогда он схватил ее за щиколотку, дернул и поймал девушку, когда она, потеряв равновесие, начала падать. Но это уже было другое дело: в его движении не было злобы, и она рассмеялась.
– Мне уже скоро нужно уходить, – прошептала она. На самом деле Дафна никуда не собиралась уходить, и Джерри хорошо об этом знал.
Довольно быстро, к их взаимному удовлетворению, были установлены границы, которые Джерри не должен был переходить. Сам Джерри принадлежал к той категории парней, презиравших девушек, которые слишком быстро сдавались, и хотя он всеми силами давал понять, что сгорает от нетерпения, в действительности, Джерри не хотел, чтобы Дафна оказалась уж слишком сговорчивой. И она, несомненно, прекрасно это понимала.
По прошествии немалого времени, когда Джерри уже возвращался домой, он вдруг заметил:
– Это правда. Трое – уже толпа.
– Тут я с тобой совершенно согласен.
– Если бы у меня не было девушки, все было бы нормально.
– Я прекрасно понимаю твою проблему.
– Ну, и что ты собираешься по этому поводу делать?
– Ты же прекрасно знаешь все трудности.
Джерри начал смеяться.
– Это из тех вещей, из-за которых потом можно помереть со смеху. Когда-нибудь я расскажу про тебя Дафне и она мне ни за что не поверит.
– Точно, не поверит. Я уже успел убедиться в этом. Нет никакой необходимости верить в это, когда ты сам знаешь, что все правда, что это случилось с тобой. Я думаю, что даже если нечто подобное и случалось раньше, никто не мог представить никаких серьезных доказательств.
Однако, Джерри не интересовала проблема в целом. Он хотел лишь решить свой, частный вопрос.
– Я вполне смог бы пройтись по парапету небоскреба.
– Мне почему-то кажется, что второй раз это не сработает.
– Я никогда особенно не любил виски. Но если это поможет…
– Джерри, мне кажется, ты должен застать меня врасплох. Я никогда сам не выбирал путь, по которому уходил. В твоем случае это может оказаться очень трудным.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты думаешь, я недостаточно умен. Тебе кажется, что я никогда ничего не смогу придумать.
Это было правдой. Бодейкер тоже был лишен воображения, присущего Джуди и Россу, а они оба, после того, как приняли решение избавиться от Флетчера, проявили незаурядные качества, чтобы выкинуть его из своего разума.
Возможно, размышлял Флетчер, способ не так важен, как они все думали. Ни его хозяин, ни он сам, ни они оба вместе, не могли просто щелкнуть пальцами, чтобы чудо свершилось.
Однако после того, как хозяин принимал окончательное решение, все оказывалось совсем не таким сложным, как думал Джерри. Иначе Флетчер не смог бы покинуть своих предыдущих хозяев за такой короткий промежуток времени, ведь это всегда происходило после того, как они начинали понимать, что дальше так продолжаться не может и давали ему это понять – намеками или как-нибудь еще.
Намек – может быть, в этом заключен какой-то важный смысл. Джуди, за очень короткое время получила от него то, что ей было нужно, а потом выгнала его вон. Росс, после более длительного промежутка времени, сделал то же самое. Бодейкер, хотя он ничего и не делал, чтобы избавиться от Флетчера, сохранял его до тех пор, пока мог что-нибудь получить от него. Джерри, если он и мог на что-то рассчитывать, уже получил все сполна.
– Я никогда не смогу ничего придумать, – с отчаянием сказал Джерри.
Флетчер, однако, не стал особенно беспокоиться. Этой же ночью, когда Джерри мирно спал, Флетчер, впервые, сумел сделать переход в тот момент, когда не происходило никакого кризиса – во всяком случае с той стороны, на которой находился он сам.
ГЛАВА 6
ШИРЛИ
Он был стариком и к нему приближалась смерть.
Флетчер, который уже несколько раз считал, что готов к смерти – окончательному, полному исчезновению – обнаружил, что до сих пор не знал, что такое настоящее смирение перед ее лицом. Старик, который, конечно же, был сэром Чарльзом Ширли, доживал свои последние часы. Он знал об этом и радовался.
Хотя не существует ничего более жалкого, чем безумный старик, умирающий в сумасшедшем доме, ненависть к нему Флетчера – а Флетчер ненавидел только одного человека на всем свете – отнюдь не уменьшилась. Наоборот, эта ненависть была такой жгучей, что она даже вернула на короткое время интерес к жизни у самого Ширли.
Он лежал на больничной койке в пустой и безрадостной палате. На самом деле, палата была не совсем пустой – на одной из пяти соседних железных коек лежало другое умирающее существо, которое, вероятно, было женщиной.
Похоже, что старые, умирающие люди помещались в палаты без учета их принадлежности к тому или иному полу.
Больше в палате никого не было. Горел тусклый свет.
Флетчер не мог вылечить Ширли. Он ничего не мог для него сделать, да и ничего бы делать не стал, если бы и мог – ведь именно этот человек мучил его и превратил его жизнь в извращенную пытку.
Однако, сам того не желая, он помог Ширли обрести на время некоторую ясность сознания. Старик, который вот уже тридцать пять лет был безумен, вдруг сказал:
– О, привет, я часто о тебе думал. Тебе удалось изменить мир?
– Нет, – мрачно ответил Флетчер. – После общения с тобой я стал моральным уродом, и в мире не нашлось для меня места.
Ничего даже отдаленно напоминающего сожаления и стыд не появилось в мыслях старика.
– Значит, я потерпел неудачу? Ну, может быть, я пытался достичь невозможного.
Ширли сделал то, что считал своим долгом. Хирург, который изо всех старался во время проведения операции, не может позволить себе чувствовать вину, когда его пациент умирает, даже если в результате выясняется, что не будь этой операции, он смог бы прожить еще сорок лет. Если хирург не совершил ошибок, то ему не в чем себя винить.
Ширли верил, все еще продолжал верить, даже после долгих пустых лет, в течение которых он не был способен даже на одну связную мысль, что все, сделанное им с Джоном Флетчером, было совершенно правильным, даже и в том случае, если его эксперимент не удался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26