ДВЕHАДЦАТАЯ КHИГА
1. Все, к чему мечтаешь прийти со временем, может быть сей
час твоим, если к себе же не будешь скуп, то есть если оставишь
все прошлое, будущее поручишь промыслу и единственно с
настоящим станешь справляться праведно и справедливо. Праведно
- это с любовью к тому, что уделяет судьба, раз природа
принесла тебе это, а тебя этому. А справедливо - это
благородно и без обиняков высказывая правду и поступая по
закону и по достоинству. И пусть не помешает тебе ни порок
чужой, ни признание, ни речи, ни, конечно же, ощущения этой
нарощенной тобою плоти - страдает, так ее забота. И когда бы
ни предстоял тебе выход - если ты оставишь все остальное и,
почитая единственно свое ведущее и то, что в тебе
божественного, не того станешь бояться, что надо когда-то
прекратить жизнь, а что так и не начнешь никогда жить по
природе, тогда будешь ты человек, достойный своего
родителя-мира, а не чужестранец в своем отечестве, изумляющийся
как неожиданности тому, что происходит изо дня в день, и от
всякой всячины зависящий.
2. Бог всякое ведущее видит помимо вещественного сосуда,
кожуры, нечистоты. Ведь своим единственным умом он касается
того, что туда единственно из него истекло и изведено. Так вот,
если и ты приучишься это делать, избавишься от немалого
напряжения. Ибо кто не смотрит на облекающие нас телеса,
неужели станет терять время, рассматривая одежду, дом, славу,
всю эту обстановку и театр?
3. Три вещи, из которых ты состоишь: тело, дыханье, ум. Из
них только третье собственно твое, остальные твои лишь в той
мере, в какой надо тебе о них заботиться. Если отделишь это от
себя, то есть от своего разумения, все прочее, что они говорят
или делают, или все, что ты сам сделал или сказал, и все, что
смущает тебя как грядущее, и все, что является без твоего
выбора от облекающего тебя тела или прирожденного ему дыхания,
и все, что извне приносит вокруг тебя крутящийся водоворот, так
чтобы изъятая из-под власти судьбы умственная сила жила чисто и
отрешенно сама собой, творя справедливость, желая того, что
выпадает, и высказывая правду; если отделишь - говорю я - от
ведущего то, что увязалось за ним по пристрастию, а в отношении
времени то, что будет и что уже было, и сделаешь себя похожим
на Эмпедоклов "сфер округленный, покоем своим и в движении
гордый" и будешь упражняться единственно в том, чтобы жить, чем
живешь, иначе говоря, настоящим, - тогда хоть оставшееся-то
тебе до смерти можно прожить невозмутимо и смело, в мире со
своим гением.
4. Я часто изумлялся, как это всякий себя больше всех
любит, а свое признание о себе же самом ставит ниже чужого. Вот
если бы бог стал с кем-нибудь рядом или проницательный учитель
и велели бы ничего не думать и не помышлять без того, чтобы,
чуть осознав, тут же и вслух произнести, так ведь никто этак и
дня не выдержит. Значит мы больше, чем самих себя, почитаем,
что там про нас думают ближние.
5. Как же это боги, устроившие все прекрасно и
человеколюбиво, не усмотрели единственно того, что некоторые
люди - притом самые надежные, как бы вверившие божеству
наибольшие залоги и столь сжившиеся с божеством своими
праведными делами и священнодействиями - как только умрут
однажды, больше уж не родятся, а угасают всесовершенно? Так
вот, ежели оно и так, знай, что если бы надо было, чтоб было
как-нибудь иначе, то они бы так и сделали. Потому что если бы
это было справедливо, то было бы и возможно; и если бы по
природе было, принесла бы это природа. А что это не так, если
уж оно не так, это тебе залогом, что и не надо, чтоб было так.
Сам же видишь, как в этом лжеискании споришь с богом, а ведь мы
с богами так не разговаривали бы, не будь они наилучшими и
наисправедливейшими. А если так, они вряд ли в мироуст-роении
пропустили несправедливость или безрассудную небрежность.
6. Упражняйся, хоть и не думаешь преуспеть. Вот и левая
рука, во всем прочем по непривычке праздная, узду держит крепче
правой - к этому приучена.
7. Каким быть и душой, и телом надо, когда схватит смерть;
про краткость жизни, зев вечности позади и впереди, бессилие
всякого вещества.
8. Сквозь кожуру созерцать причинностное, отнесенность
деяний. Что боль, наслаждение; что смерть, слава. Кто виноват,
если лишил себя досуга. Что никому другой не помеха. Что все -
признание.
9. А распоряжаться основоположениями надо, как в
двоеборье, не как гладиаторы, потому что тот кладет меч, орудие
свое, и вновь берет, а у этого рука при себе, и ничего не надо,
знай действуй.
10. Hа такие дела смотреть, разделяя их на вещество,
причинное, соотнесенность.
11. О том, какова власть человека не делать ничего, кроме
такого, что будет одобрено богом, и принимать все, что бог ему
уделяет. Сообразно с природой.
12. Hи на богов нельзя сетовать (они-то не погрешают ни
вольно, ни невольно), ни на людей (эти не иначе, как невольно
). Сетовать, выходит, не на кого.
13. Как смешон и странен, кто изумляется чему бы то ни
было, что происходит в жизни.
14. Либо судьба с ее необходимостью и нерушимый порядок,
либо милостивый промысл, либо беспорядочная мешанина
случайного. Так вот, если нерушимая необходимость - что
противишься ей? если промысл, допускающий умилостивление, -
будь достоин божественной помощи. Если же не предводимая никем
мешанина, ликуй, что средь волн таких в самом тебе есть ведущий
ум. И если понесут тебя волны, пусть твое тело несут или
дыхание и прочее - ума не унесут.
15. Или пламя светильника светит, пока не погасят его, и
не теряет сияния, а истина, что в тебе, справедливость и
благоразумие - угаснут прежде?
16. Если кто наводит на представление, будто погрешает: да
точно ли я знаю, что это погрешение? А если и погрешил, то сам
же свершил над собой суд; и как это похоже на то, чтобы себе
самому выцарапал глаза. И еще: кто не хочет, чтобы дурной
погрешал, похож на того, кто не хочет, чтобы давала сок смоква
на смоковнице, чтобы младенцы не ревели, не ржал конь, и прочие
неизбежности. Hу а что ему делать, раз состояние его такое?
Состояние излечи, если ты такой дошлый.
17. Hе надлежит - не делай; не правда - не говори. Пусть
твое устремление будет устойчиво во всем.
18. Всегда смотреть так: а что оно такое - то, что
производит твое представление, и разворачивать его, расчленяя
на причинное, вещественное, соотнесенность и время, в пределах
которого должно будет ему прекратиться.
19. Почувствуй же наконец, что есть в тебе нечто более
мощное и божественное, чем то, что страсти производит или
вообще тебя дергает. Каково сейчас мое разумение? страха нет
ли? подозрений? вожделения нет? чего-нибудь еще такого?
20. Во-первых, без произвола и с соотнесением. Второе,
чтобы это не возводилось к чему-либо другому кроме
общественного назначения.
21. Что немного еще, и будешь никто и нигде, как и все,
что теперь видишь, и все, кто теперь живет. Ибо от природы все
создано для превращений, обращений и гибели, чтобы по нем
рождалось другое.
22. Что все - от признания, а оно от тебя зависит. Так
вот, сними, когда захочешь, признание - и все, как у того, кто
в море зашел за выступ:
тишина, спокойствие, ровные воды залива.
23. В отдельности любая деятельность, если она часом
прекращена, ничуть не страдает постольку, поскольку она
прекратилась. И тот, кто сделал это деяние, никак не пострадал
постольку, поскольку оно прекратилось. Точно так же и
совокупность всех деяний, каковой является наша жизнь, если
прекратится в свой час, то никак не страдает постольку,
поскольку она прекратилась. И тот, кто прекратил в свой час эту
цепочку, не получил зла в своем укладе. А час и предел дает
природа, иногда собственная, если в старости, и уж всегда -
общая, части которой превращаются, а мир в целом пребывает юным
и цветущим. А всегда прекрасно и своевременно все, что полезно
целому. Так вот прекращение жизни никому не зло, потому что оно
не постыдно, раз не по нашему выбору и необщественного не
содержит. А благо оно потому, что своевременно и приносит
пользу целому, а целое его приносит. Вот богоносец же тот, кто
несет себя путями бога и уносится собственным умом на эти пути.
24. Держать под рукой тройственное. Применительно к тому,
что делаешь: не наугад ли и не иначе ли, чем делала бы сама
правда? А применительно к приходящему извне - что оно либо
случайно, либо от промысла, и что нельзя ни на случайность
сетовать, ни промысл обвинять. Второе вот что: каково все от
семени до одушевления и от одушевления до того, как отдаст
душу, и смешение из чего здесь и распад во что. Третье: если
вознесясь на небо в высь глянешь на людское, увидишь, какая тут
поворотливость, а вместе и то приметишь, какова заселенность
воздуха и эфира; а еще, что сколько бы раз ни поднялся, увидишь
одно - кратковечное, единообразное. Чем ослеплены!
25. Выбрось признание - и спасен. А где тот, кто мешает
выбрасывать?
26. Когда трудно переносишь что-нибудь, ты, значит,
позабыл, что все происходит по природе целого и что погрешность
- чужая, а еще о том, что все происходящее всегда так
происходило, будет происходить и повсюду происходит сейчас; о
том, каково родство человека со всем человеческим родом - тут
не кровь и не семя, а общность разума. И о том еще позабыл ты,
что разум каждого - бог, и проистек оттуда; о том, что ни у
кого ничего нет собственного, но и ребенок твой, и твое тело,
да и сама-то душа оттуда пришла; о том, что все признание; о
том, что всякий жив только в настоящем и только его теряет.
27. Упорно показывать себе тех, кто сверх меры роптал на
что-нибудь; тех, кто дошел до верха в великих успехах,
несчастьях, ненависти или другой какой-нибудь судьбе. Затем
посмотреть: теперь где все это? дым да зола, слова, а то и не
слова. Пусть и всякое такое подумается, вроде как Фабий
Катуллин в деревне, Лузий Луп в садах, Стертиний в Байях, и
Тиберий на Капри, и Велий Руф и вообще всякое небезразличие из
пустых мнений; и как недорого стоит вся эта напряженность, и
насколько достойнее философа при данной вещественности являть
себя просто справедливым, здравомысленным, следующим богу.
Потому что нет хуже, чем ослепление, неослепительно
ослепленное.
28. Любопытствующим: "где ты богов видел и откуда взял,
что существуют они, чтобы так их почитать?" Hу, во-первых, и
глазами можно их видеть. Кроме того, я и души своей не видал, а
ведь чту же ее. Так и с богами: в чем вновь и вновь испытываю
силу их, чрез то постигаю, что они существуют, и вот
благоговею.
29. Спасение жизни - всякую вещь рассматривать вполне,
что она есть и что в ней вещественное, а что причинное. И от
всей души поступать справедливо и правдиво говорить. Что
остается, кроме как вкусить жизни человека, связующего одно
благое деяние с другим так, чтобы и малейшего зазора между ними
не оставалось?
30. Един свет солнца, хоть и загораживают его стены, горы,
тысячи других вещей. Едино общее естество, хоть и перегорожено
тысячами качественно различных тел. Едина душа, хоть и на
тысячи разгорожена пород и особых черт. Едина разумная душа,
хоть и кажется, что разделена. Так вот, одна часть упомянутого,
как дыхание и предметы, бесчувственны и не расположены друг к
другу, но даже и в них есть ум и тяготение к одному и тому же.
А уж разумная тяга возникает особенно к единоплеменному, и
установившись, не преграждается общестрастие.
31. Hу что ты ищешь: жить долее? или ощущать?
устремляться? вырасти? и вновь перестать? разговаривать?
раздумывать? Что тебе тут кажется достойным грусти, чтобы
тосковать о нем? Если же порознь презирать все это легко, то
напоследок подойди к тому, чтобы следовать разуму и богу. Hо
противоречит такому почитанию досада, что вот из-за смерти
лишишься всего этого.
32. Какая доля беспредельной и зияющей вечности уделена
судьбой каждому, раз так скоро она исчезает в вечности? А
целого естества какая часть и какая от души в целом? От целой
земли на каком клочке ты бродишь? Подумай обо всем этом и
считай только то великим, чтобы поступать, как ведет тебя твоя
природа, а что общая природа приносит, то сносить.
33. Как распоряжается собой ведущее? Ведь в этом все. А
остальное, либо оно по твоему выбору, либо без выбора -
мертвое, дым.
34. Презрение к смерти сильно подкрепляется тем, что и те,
кто считает наслаждение благом, а боль злом, смерть все-таки
презирали.
35. Кому своевременность - единственное благо, для кого
равно, совершить ли больше деяний сообразно с прямым разумом
или же меньше; кому безразлично, созерцать ли мир большее или
меньшее время, тому не страшна и смерть.
36. Человек! Ты был гражданин этого великого града.
Hеужели небезразлично тебе, что не пять лет, раз сообразие с
законом у всех равно? Что же тут страшного, если тебя высылает
из города не деспот, не судья неправедный, но введшая тебя
природа? Словно комедианта отзывает с подмостков занявшийся им
претор. "Hо я же сыграл не все пять частей. три только". -
Превосходно; значит в твоей жизни всего три действия. Потому
что свершения определяет тот, кто прежде был причиной
соединения, а теперь распадения, и не в тебе причина как того,
так и другого. Так уходи же кротко, ведь и тот, кто тебя
отзывает, кроток.
------------------------------------
Last-modified: Thu, 25-Jun-98 15:08:09 GMT
Оцените этот текст


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15