По иронии судьбы, Ной решил заняться этим именно в связи с «Уорлд Вью». Медленно и методично просматривая бухгалтерские отчеты, он искал потенциальные узкие места, которые могли вызвать озабоченность Блюма и ею людей. Ной знал: чтобы все прошло как по маслу, он должен иметь готовый ответ на любой вопрос, который может быть ему задан.
– Как это мило с его стороны, – проговорил Ной, стараясь казаться спокойным. – Я был уверен, что он меня не помнит.
– Думаю, ему не пришлось особенно напрягать память, поскольку Моррис сказал, что «в последний раз» вы виделись буквально на днях. – Опершись руками о стол, Марис наклонилась вперед. – О какой встрече он говорил, Ной? И почему я ничего о ней не знаю? Что это была за встреча?!
Ной встал и, обогнув стол, подошел к ней:
– Марис, успокойся…
– Не смей говорить мне, чтобы я успокоилась!
– Я не говорю, а прошу. Пожалуйста! Ной хотел обнять Марис за плечи, но она попятилась, и его протянутые руки повисли в воздухе.
– Может быть, принести тебе воды? – спросил он, но Марис только отмахнулась.
– Я требую объяснений, – отчеканила она. – Ведь ты прекрасно знаешь, как мы с отцом относимся к идее объединения с «Уорлд Вью».
– Поверь, я отношусь к этой идее точно так же. – Ной уселся на край стола и обхватил руками колено, хотя больше всего на свете ему хотелось схватить Марис за горло и придушить. – Именно поэтому я и согласился на эту встречу.
Марис недоверчиво покачала головой. У нее был такой вид, словно она до последнего надеялась, что Блюм солгал, но теперь все ее надежды рухнули.
– Ты встречался с этими гиенами? Неужели это правда, Ной? О чем ты с ними разговаривал? И почему сделал это без моего ведома, за моей спиной?
Ной вздохнул и с обидой посмотрел на нее.
– Да, я действительно с ними встречался, – сказал он. – Но, может быть, ты все же меня выслушаешь?
Марис молчала, и Ной воспринял это как знак согласия.
– Присные Блюма охотились за мной на протяжении нескольких месяцев. Они звонили мне по несколько раз на дню, так что в конце концов я велел Синди не соединять меня с ними. Это был весьма прозрачный намек, но они не обратили на него внимания и буквально забросали меня факсами – я даже устал выбрасывать их в корзину.
Так они продолжали донимать меня, пока я не решил, что единственный способ взять ситуацию под свой контроль, – это встретиться с ними лицом к лицу и объяснить Блюму, что мы не заинтересованы в слиянии с «Уорлд Вью». Так я и поступил. Не знаю, можно ли было высказаться яснее – по-моему, нельзя. А тебе я ничего не сказал, потому что ты была очень занята и лишние тревоги были тебе ни к чему.
– Я всегда занята, и тебе это известно.
– Но эта встреча все равно не имела никакого значения.
– А мне кажется, что все не так просто…
– И, кроме того, – невозмутимо добавил Ной, – я знал, что ты отреагируешь на это событие скорее эмоционально, чем рационально. Я был уверен: ты выйдешь из себя, потеряешь всякое чувство меры, поэтому, когда я решил ничего тебе не говорить, я старался только избежать ненужных истерик.
– Это не истерика, Ной! Я просто хочу знать: неужели я не заслуживаю твоего доверия ни как жена, ни как партнер по бизнесу?
– Если ты так ставишь вопрос, – ответил Ной, тоже повышая голос, так как Марис уже почти кричала, – тогда я тоже хочу знать: неужели я не заслуживаю твоего доверия как муж и деловой партнер?
– Считай, что я вышла из себя, потеряла всякое чувство реальности и вообще слетела с катушек!..
– Но ведь ты действительно ворвалась ко мне, словно ураган, грохнула дверью, напугала секретаршу и вдобавок обвинила меня чуть ли не в заговоре против «Мадерли-пресс»!
– Но здесь действительно попахивает предательством! Зачем тебе понадобилось якшаться с этим Блюмом?! Ведь он – наш враг!
Стук в дверь заставил обоих обернуться. На пороге, тяжело опираясь на свою трость с золотым набалдашником, стоял Дэниэл.
– Прошу прощения, если я помешал, – сказал он. – Но врываться без приглашения в самый неподходящий момент – одна из основных привилегий родителей и стариков.
– Вы нисколько не помешали, Дэниэл, – быстро ответил Ной. – Марис только что вернулась с деловой встречи, и мы обсуждали…
– Я все слышал, – кивнул Дэниэл. – Вы так кричали, что вас было слышно не только в приемной, но и в коридоре.
Закрыв за собой дверь, Дэниэл шагнул к креслу, и Марис поспешила убрать с сиденья свои вещи.
– Как я понял, Марис недовольна тем, что ты встречался с Моррисом Блюмом из «Уорлд Вью», – добавил он, усаживаясь.
Эти слова заставили Марис застыть на месте.
– Так ты знал?.. – спросила она отца.
– Ной сообщил мне о своем решении встретиться с этими стервятниками. Мне показалось, что это правильная мысль, и я был только рад, что вместо меня на встречу пойдет он. Боюсь, мне это было бы уже не по плечу.
– Почему же вы ни слова не сказали мне?
Марис обращалась сразу к обоим, но ей снова ответил Ной:
– Ты как раз уезжала в Джорджию. Дэниэл и я видели, как ты интересуешься этим проектом, и боялись, что, узнав о переговорах с «Уорлд Вью», ты можешь изменить свои планы. А нам не хотелось тебя расстраивать.
– Но я не ребенок! – Марис сердито посмотрела сначала на мужа, потом – на отца.
– Очевидно, мы допустили ошибку, – сказал Дэниэл. – Мы хотели только уберечь тебя от ненужных… переживаний, и я надеюсь, что это в какой-то степени нас извиняет.
– Вы поступили со мной, как с маленьким ребенком! – снова вспылила Марис. – Я не нуждаюсь в том, чтобы меня берегли и вообще обращались со мной, будто я хрустальная. Давайте договоримся раз и навсегда: когда дело касается бизнеса, я перестаю быть дочерью и женой, ясно? Я – сотрудник фирмы, один из ее совладельцев и директоров, и вы обязаны советоваться со мной, когда решаете столь важные вопросы вне зависимости от того, куда я еду и по какому делу. Я уже не говорю о том, что вы выставили меня полной идиоткой перед Надей и Моррисом!
– Я готов извиниться перед тобой, Марис, – сказал Дэниэл.
– Я тоже, – поддержал тестя Ной. – Мне очень жаль, что из-за нас… из-за меня ты оказалась в столь неловком положении. Дэниэл ни при чем, это я во всем виноват.
Марис ничего не ответила, но Дэниэл понял: извинения приняты.
– Приедете ко мне ужинать? – спросил он. – Максина собирается тушить телятину с овощами.
– Мы будем у вас в семь, – пообещал Ной, и Дэниэл ушел, украдкой бросив беспокойный взгляд на дочь и на зятя.
Когда дверь за ним закрылась, Марис подошла к окну и встала там, повернувшись к Ною спиной. Ной остался сидеть на уголке стола. Прошло несколько минут, прежде чем Марис заговорила.
– Прости, что я вышла из себя… – сказала она. Ной улыбнулся.
– Кажется, я уже говорил тебе – ты становишься еще красивее, когда сердишься.
Марис стремительно обернулась, и в глазах ее сверкнул гнев.
– Сколько раз тебе говорить: я терпеть не могу, когда ты разговариваешь со мной вот так, свысока!..
– Что-то в последнее время ты стала слишком чувствительной! – огрызнулся Ной.
– Чувствительность тут ни при чем! Просто я ненавижу унизительные, сексистские выпады!
– Где же тут сексизм? Я сказал тебе комплимент, а ты усмотрела в нем черт знает что!
– Когда мы ссоримся, лучше обходиться без комплиментов. Они звучат, как… как издевательство!
Нои нахмурился. Ему вдруг показалось, что его мужское обаяние, которое раньше действовало на Марис безотказно, утратило часть своей силы, и он не на шутку встревожился.
– Что с тобой, Марис? – спросил он как можно мягче. – С тех пор, как ты вернулась из Джорджии, с тобой очень трудно ладить! Ты стала колючей, как дикобраз. Если работа над этим проектом так на тебя действует…
– Как – так?
– Ты ведешь себя как женщина, у которой на нервной почве развился хронический предменструальный синдром. Поэтому…
– А это разве не сексизм?!
– …Поэтому я советую тебе…
– Кроме того, мое состояние не имеет никакого отношения к поездке в Джорджию.
– Кто же виноват в этом твоем состоянии? Уж не я ли?
– Надя.
– А при чем тут Надя?
– Скажи, она знала о твоей встрече с Блюмом?
Ной делано рассмеялся, стараясь скрыть замешательство.
– Откуда?! Неужели ты думаешь, что я мог рассказать об этой встрече Наде – самой известной литературной сплетнице во всем Западном полушарии?
Сложив руки на животе, Марис снова повернулась к окну.
– Ты лжешь.
Ной соскочил со стола.
– По-моему, ты должна объяснить, почему…
– Она знала, Ной, – перебила Марис. – Надя – самая бесстыдная баба из всех, кого я знаю, и обычно она не делает из этого секрета. Напротив, она даже гордится своим бесстыдством, но, когда Блюм упомянул о своей встрече с тобой, она вдруг побледнела, а это для нее совсем не характерно. К тому же мне показалось, что Наде с самого начала не хотелось представлять нас друг другу, но у нее не было выхода – Блюм впился в нее, как репей. Даже после того, как знакомство состоялось, она не чаяла, как бы поскорее от меня избавиться. Когда мы прощались, Надя была воплощенная доброжелательность, но я видела: она нервничает… – Марис медленно повернулась к мужу:
– Она знала, тут меня не обманешь!
Взгляд, который она устремила на Ноя, был исполнен такого глубокого сознания собственной правоты, что он пришел в самое настоящее неистовство. Кровь бросилась ему в голову с такой силой, что Ной ясно представил, как от ее напора лопаются в мозгу тоненькие сосудики-капилляры. Только нечеловеческим напряжением воли Ной сумел не выдать себя.
– Ну сама посуди, зачем бы я стал рассказывать Наде о том, что ее не касается? Если она даже что-то узнала, то не от меня, а от Блюма. По-моему, они достаточно дружны, если не сказать больше. Я, например, не удивлюсь, если мне скажут, что Надя спит с ним ради сенсационных новостей для своей колонки.
– Да, так оно и бывает – одно в обмен на другое, – негромко сказала Марис, словно разговаривая сама с собой. Потом она снова посмотрела на Ноя и спросила:
– Но если Надя узнала о переговорах от Блюма, почему в таком случае она до сих пор ничего не написала в своей колонке?
– Ну, это-то как раз легко объяснить. «Уорлд Вью» владеет несколькими газетами и журналами, которые печатают Надины материалы, и ей, несомненно, не хочется сердить своих основных работодателей рассказом о том, как Давид натянул нос Голиафу. А именно так можно прокомментировать результаты моей встречи с Моррисом. – Ной притворно вздохнул. – Ах если бы я только знал, что все закончится таким скандалом, я бы и дальше продолжал бегать от подручных мистера Блюма! Но – клянусь чем угодно! – я был совершенно уверен, что после этого они от меня отстанут.
– Она призналась.
Сердце в груди Поя подпрыгнуло. Лишь мобилизовав всю свою выдержку и силу воли, он сумел сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Кто – она? И в чем?..
– Я сказала Наде, что вижу ее насквозь. У нее на тебя определенные виды.
– Виды? – повторил Ной. – Любопытная у тебя манера выражаться!
– Все не так безобидно, Ной! – резко возразила Марис. – Надя практически открытым текстом заявила мне, что не прочь с тобой переспать.
Ной в комическом отчаянии закатил глаза к потолку.
– Марис, ради всего святого!.. Надя готова трахаться буквально со всеми – это ее пунктик, навязчивая идея, которая превратилась в образ жизни. Неужели ты не видишь, что она не женщина, а один большой, ненасытный гормон? Надя действительно несколько раз подкатывалась ко мне с разных сторон, но это ровным счетом ничего не значит. Я уверен: Надя делает подобные предложения всем без разбора: официантам, шоферам, консьержу, возможно, даже мусорщикам, которые обслуживают ее дом. Завидная компания, ничего не скажешь! Кроме того, хотел бы я знать, как у нее получится переспать со мной, если я этого не хочу?!
– Многие мужчины находят ее привлекательной.
– Надя действительно недурна собой, но я не спал с ней, когда был холостяком, и уж, конечно, не стану делать этого теперь, когда я женат на тебе… – Ной огорченно покачал головой. – Кажется, я догадываюсь, в чем дело! Надя все-таки тебя догребла, правда?
– Вовсе нет. Куда больше меня расстроила история с «Уорлд Вью». Что касается Нади, то… Если она тебе нужна, значит, ты ее заслуживаешь!
Ной рассмеялся почти с облегчением.
– Я рад, что ты дала мне возможность объясниться. Такие вещи надо выяснять сразу – молчать о них не годится, это может отрицательно повлиять на нашу семейную жизнь…
Ной дал Марис немного подумать над этими словами, потом улыбнулся просительной, почти робкой улыбкой – ни дать ни взять щенок, которого выбранили за испорченные тапочки.
– Если следствие закончено, я хотел бы обнять следователя! – добавил Ной и, поскольку Марис не сделала никакого движения, означавшего, что он прощен, первым шагнул к ней и, обняв за плечи, зарылся лицом в волосы. – От тебя все еще пахнет Джорджией, – сказал он. – Море и солнце… Прости меня за то, что я сказал про предменструальный синдром, но, согласись, я не так уж не прав. Ты на себя не похожа!.. – Ной погладил Марис по спине. – Скажи, что так на тебя подействовало? Может быть, южный климат пришелся тебе не по нраву?
– Наконец-то тебе пришло в голову поинтересоваться результатами моей поездки! – едко заметила Марис.
– Ну, Марис, так нечестно!.. – воскликнул Ной. – С тех пор как ты вернулась, к тебе было страшно подступиться. Я уж думал, придется привязать тебя к стулу, спустить штанишки и как следует выпороть!..
Марис не улыбнулась, но Ноя это не смутило. Чмокнув ее в висок, он продолжал болтать:
– Как все-таки прошла поездка? Тебе понравился остров?
– Очень даже неплохой остров, – нехотя ответила Марис. – Только из-за высокой влажности там здорово парило, но я быстро привыкла. А вообще, там все по-другому.
– По-другому?..
Марис слегка пожала плечами:
– Не так, как в Нью-Йорке. Это довольно трудно объяснить…
– А твой автор? С ним действительно так сложно иметь дело?
– Сложнее некуда. Он оказался еще упрямее, чем я думала.
– Послушай, ведь у нас есть целая куча авторов, с которыми подписаны договора, – они обеспечат нас книгами на год вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77