- Если бы это не был формальный допрос, я бы вас поздравил с таким ответом. Что было дальше?
- Он был очень доволен, сказал, что вот теперь он меня достанет и что он позаботится, чтобы меня уволили за грубость в разговоре с клиентами в служебные часы и в служебном помещении. Что ж, я не спорю, я был, пожалуй, резок с ним, что в чисто техническом смысле дал ему повод. Но меня спас мистер Доусон. Он велел мне принести формальное извинение, и я это сделал. Потом он развернулся к мистеру Сэйвори. Он пригрозил ему, что если тот решится хоть пикнуть, он сообщит об этом инциденте в центр "и я думаю, мистер Сэйвори,- закончил он,- что плохо здесь придется не мистеру Вейну, а вам". Но, несмотря на это, мистер Сэйвори попытался мне насолить.
- Ух ты, в самом деле попытался?
- Да, мы вскоре получили письмо из центра, в котором говорилось, что к ним пришла жалоба на то, что я использовал неформальные выражения в разговоре с клиентом, и потребовали подробного отчета. Мистер Доусон написал,- Вейн усмехнулся,- очень толковый отчет.
- Ваши объяснения были приняты?
- Должно быть, да, потому что я больше не слышал об этой истории ни слова.
- Это все понятно. Пойдем дальше. Мистер Вейн, недавно у вас возникло какое-то дело с мистером Форрестером, верно?
Лицо молодого человека опять выразило удивление, на этот раз с оттенком смятения. Его явно поразило то, сколь подробно Френч осведомлен обо всем происходящем. После недолгого раздумья, он тихо произнес:
- Да, недавно мы с ним имели беседу.
- Сдается мне, там было нечто большее. Пожалуй, лучше сообщить вам, что я уже знаю от мистера Форрестера об этой встрече, и мне нужно только перепроверить его показания. Просто расскажите мне своими словами, о чем вы говорили.
Было видно, что Вейн чувствует себя в затруднении. Он откашливался, хмыкал, запинался, пару раз начинал говорить и останавливался. Словом, вел себя так, будто боялся проговориться и навредить Форрестеру. Но поскольку Френч не произносил ни слова, ему пришлось продолжать.
- Не хотелось об этом говорить, мистер Френч, но, видимо, придется. Надеюсь, вы не станете раздувать эту историю. Мистера Форрестера интересовала ситуация, возникшая в связи с призывом шофера мистера Сэйвори, Келлоу. Я в общих чертах обрисовал ему ситуацию, без деталей, вы понимаете. По-моему, этого делать не следовало. Мы не имеем права давать сведения о служебных делах посторонним.
- Не думаю, что это серьезное нарушение. Мистер Форрестер сказал вам, зачем ему понадобилась эта информация?
- Да, он сказал, что мистер Сэйвори раздражает его и что он намерен как следует его прижать. Он сказал, что моя информация поможет ему в этом и что мое участие в этом деле он сохранит в тайне.
- Он вам сообщил, как именно намерен использовать эту информацию?
- Нет, да я и не хотел знать этого.
- Понятно. Теперь, полагаю, остался последний вопрос,- Френч сделал вид, что что-то ищет в своем блокноте.- Я хотел бы знать, где вы были между половиной десятого и половиной одиннадцатого утра в прошлый вторник.
Вейн мгновенно понял смысл вопроса. В его глазах вспыхнуло мрачное предчувствие.
- Вы же не хотите сказать, что...- У него перехватило дыхание, и он замолчал.
- Я сказал именно то, что сказал, мистер Вейн. Ответьте на мой вопрос, и покончим с этим делом.
Вейн подавленно кивнул.
- Ладно. Я уже столько всего вам рассказал, что нет смысла молчать об этом. В любом случае, выбора нет. Ровно до десяти часов я был у себя на работе. Примерно на половину одиннадцатого я запланировал встречу с мистером Осборном, управляющим мельницей, по поводу женщин, которые должны были заменить его рабочих, призванных на службу.
- Вы запланировали?
- Да. Но за несколько минут до десяти позвонил мистер Форрестер и сказал, что ему нужно срочно меня видеть. Он попросил о немедленной встрече за городом, у группы больших деревьев на вересковой пустоши. По дороге на мельницу я зашел туда.
- Что понадобилось мистеру Форрестеру?
- Более детальные подробности о деле мистера Сэйвори.
- И вы дали ему нужную информацию?
- Да.
- Гм. Сколько продолжалась ваша встреча?
- Минут десять-двенадцать. Он коротко записал то, что я ему рассказал.
Френч звучно захлопнул блокнот и обаятельно улыбнулся:
- Я узнал все, что хотел, и не сердитесь, что я так долго вас продержал. Если не откроется чего-то совсем непредвиденного, вы мне больше не понадобитесь.
После ухода Вейна Френч уселся на стол и задумался о только что услышанном. Вейн ему скорее понравился. Человека такой внешности и манер вряд ли можно было представить в качестве убийцы или его пособника.
Впрочем, внешние впечатления дело полезное, но в его работе нужно опираться на факты. Имелось достаточно причин, чтобы заподозрить Вейна или Форрестера, или их обоих. С мотивом Форрестера он уже разобрался. А что же мы имеем у Вейна?
На первый взгляд, речь могла идти только о мести. Сэйвори оскорбил Вейна. Впрочем, Френчу не удавалось вообразить себе человека настолько мстительного, чтобы пойти на убийство после тех грубостей и хамства, которые достались Вейну. С другой стороны, Сэйвори несправедливо обошелся с мисс Мередит. Этот мотив кажется куда более реалистичным. Такой человек, как Вейн, может пойти на любую крайность, если оскорбили его любимую.
Все это звучало не слишком правдоподобно, но, в общем-то, допустимо. А что же тогда с Форрестером?
Френч уже утвердился во мнении, что у Форрестера был не только достаточно серьезный мотив, но и характер, позволяющий совершить такое дело. Более того, в его показаниях нет надежных доказательств невиновности. Будь он виновен, он бы выдумал все именно так, как рассказал на допросе. Факты, к сожалению, таковы, что он может оказаться как виновным, так и нет.
Но разве в показаниях Вейна не содержится достаточное алиби? Вейн показал, что Форрестер был с ним под большим деревом в течение десяти-двенадцати минут, то есть от десяти до четверти одиннадцатого в утро убийства. Если Форрестер и в самом деле был там, значит, он заведомо не мог быть убийцей Рэдлета.
Следовательно, главный вопрос таков - верить показаниям Вейна или нет? Вот интересно, можно ли как-то их проверить?
Тут мысли Форрестера побежали по другому пути. А не может ли Вейн быть сообщником Форрестера? Очень даже просто. Вейн клянется, что тот был с ним под деревом, а на самом деле он в это время спешил к волнолому, чтобы активировать мину. Все показания Вейна вполне могут быть подтасованы.
И тот же главный вопрос - верить показаниям Вейна или нет? Френч продолжал размышлять надо всем этим, пока не устал и, поняв, что ни к какому положительному выводу прийти не может, решил, что придется проверить в этих показаниях все, что сможет.
Работа оказалась крайне занудной, но зато принесла груду фактов. Секретарша Форрестера слышала, как ее босс без чего-то десять звонил на биржу труда, а служащий этой самой биржи обратил внимание, что в это же самое время кто-то позвонил Вейну. Этот же служащий показал, что сразу после звонка Вейн собрался и ушел. Это было часов в десять. Мисс Паске, пациентка госпиталя, видела Вейна примерно через минуту после Форрестера. И он также свернул на дорогу к вересковой пустоши.
Потом Френч прикинул, сколько времени нужно Вейну чтобы доехать на велосипеде от большого дерева до мельницы - получилось не менее пятнадцати минут. После этого он отправился поговорить с мистером Осборном, управляющим мельницей.
То, что ему там сообщили, поддерживало версию о невиновности Вейна. Во-первых, управляющий заявил, что молодой человек прибыл к нему на мельницу ровно в половине одиннадцатого. И этот факт подтвердили еще несколько человек. Более того, Вейн никак не пытался привлечь внимание к тому, во сколько он прибыл. Следовательно, он уехал от большого дерева именно в двенадцать-пятнадцать минут одиннадцатого, то есть в этом пункте его показания подтверждаются. Поскольку он никак не мог побывать на волноломе до отъезда на мельницу - на велосипеде по вересковым зарослям не особо покатаешься,- это бесспорно доказывает его невиновность. Впрочем, из этого не следовало, что он не был сообщником Форрестера, но это все-таки был шаг в нужном направлении.
Кроме того, управляющий мельницы сообщил, что во время пребывания Вейна на мельнице его поведение было нормальным и вполне обычным. Они обсуждали довольно щекотливые вопросы, и Вейн был спокоен, собран и всецело поглощен делом. Управляющий не мог вообразить, чтобы так мог себя вести человек, занятый какими-либо посторонними мыслями.
Это было весьма убедительно, а плюс к тому было еще четыре факта, и все в пользу невиновности. По характеру Вейн никак не был убийцей. Любовь Энн Мередит к нему также была своеобразной гарантией его добропорядочности. То, что он не был членом отряда самообороны, было не особо сильным аргументом, но все же, надо признать, чтобы взломать склад и найти гранаты, нужно обладать хоть какими-то знаниями внутреннего распорядка отряда. Наконец, он ничего не понимал ни в электрике, ни в механике, не имел ни инструментов, ни мастерской, а к тому же пользовался репутацией выдающегося неумехи. Может такой сделать бомбу? Не может. В общем, не приходится сомневаться в его невиновности. А при этом, приходится признать, невиновность Вейна надежно гарантирует невиновность Форрестера.
Назавтра было воскресенье, и Френч провел его за приведением в порядок записей и лаконичного занесения на бумагу мыслей и выводов.
Результат получился совершенно обескураживающим. Он познакомился со всеми, в ком можно было заподозрить убийцу, и все они оказались вне подозрений. Он безрадостно просмотрел список имен в своем блокноте: Веджвуд, Мод, Литтл, Джессика, Макдугал, Крейн, Форрестер и Вейн, и даже сам Сэйвори, если целью убийцы был не он, а Рэдлет. Ни одного из них нельзя счесть виновным. Не во всех случаях есть абсолютная уверенность в невиновности, но можно быть уверенным, что, если любого из списка обвинить в убийстве, суд заведомо его оправдает.
Усталый и недовольный собой, он полез в карман за трубкой.
Глава 14
Мод Веджвуд
Сейчас мы должны вернуться на день назад, в субботу, которую Френч посвятил проверке показаний Вейна.
К субботе прошло уже сорок восемь часов с того момента, когда Мод Веджвуд и ее муж сидели в гостиной и обсуждали реакцию Энн Мередит на предположение, что убийца, вероятнее всего, метил в ее дядю. Эти сорок восемь часов не принесли никаких новостей и не развеяли атмосферы общей подозрительности и недоверия, которая так глубоко угнетала Мод. Френч со своим сержантом продолжали шнырять по городку, и никто не знал, чем они заняты и на кого падет следующий удар. Невозможно было понять, то ли они зашли в тупик, то ли шли по свежему следу, но пока что арестов еще не было.
Устав от переживаний и ожидания дурных вестей, Мод приняла решение жить дальше, как будто ничего не произошло. Не отставая от соседей, она сходила в город за покупками, в отделение Красного Креста, навестила приятельниц, полистала иллюстрированные журналы, словом, старалась вести себя естественно и забыть, что под поверхностью этого благополучия скрывается темный ужас.
Потом произошел еще ряд событий, которые превратили ее тревоги и опасения в настоящий ночной кошмар. И первой в этом ряду была встреча с Уикхемом Крейном.
Получилось так, что вечером в субботу она пошла в Сент-Полс на заседание комитета, назначенное в связи с уже близкой общенародной неделей сбора пожертвований. Заседание было назначено довольно поздно, потому что многие сборщики работали днем, и нужно было дать им время спокойно поужинать. Дик Литтл оказался в городе по другим делам, и, рассчитав, что освободятся почти одновременно, они сговорились идти домой вместе.
Из-за неуемной разговорчивости некоторых дам заседание затянулось намного дольше, чем предполагала Мод, так что домой она и Литтл отправились уже после десяти. Днем было тепло, и хотя еще только начинало смеркаться, но в воздухе уже повеяло прохладой, и, чтобы не озябнуть, пришлось прибавить ходу. После этого злосчастного убийства Мод возненавидела берег, а особенно окрестности волнолома, но понимала, что эту слабость необходимо преодолеть, и поэтому, когда Литтл по привычке свернул к морю, чтобы идти кратчайшим путем, беспрекословно пошла за ним.
Вообще-то она очень любила море, и прогулки по берегу глубоко радовали и волновали ее. К вечеру все стихло, но днем было ветрено, и теперь донные волны на прибрежном мелководье вскипали бурунами и с рокотом рушились на берег. Шум прибоя усиливался и слабел по мере того, как очередная волна накатывалась на песок. Песчаный берег простирался перед ней до самого волнолома, за которым пропадал в сгущающихся сумерках, сливаясь с морем и темнеющим береговым откосом. Идеально гладкий песчаный берег призрачно белел во мраке, обрамляемый темными пространствами моря и кустарника. Только одна точка чернела впереди - фигура очень медленно бредущего человека. Когда через пару минут они поравнялись, выяснилось, что это Уикхем Крейн.
Они пожелали ему доброго вечера, и по его ответу Мод мгновенно почувствовала что-то не то. Крейн шел и говорил с каким-то видимым усилием, как будто это была тяжелая работа, требовавшая от него полного внимания. Он не сделал попытки вступить в разговор, зато ответное пожелание доброго вечера повторил раз, а потом и еще раз.
Тут ей в нос ударила волна знакомого запаха, и Мод поняла, что именно не в порядке.
Это удивило ее. Она знала, что, подобно большинству других мужчин, Крейн не прочь пропустить стаканчик, но он всегда знал свою норму. Тут она вспомнила давнишние сплетни, будто бы в молодости он страдал запоями, но сумел справиться с этой слабостью.
Сейчас Крейн был определенно пьян. Не до положения риз, но настолько сильно, что походка обрела характерную медлительную важность, а стоило ему заговорить, как на собеседника обрушивался поток слезливого бормотанья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37