Судя по тому, что рассказывал Бэксон, ему предстоит очутиться в железобетонном мире, переполненном людьми и техникой. Природа острова, по-видимому, уникальна. Почему на шесть долгих лет он был предоставлен ему в нераздельное владение, он так и не мог понять. «Ладно, – решил Сергей. – Не буду больше сушить себе голову. Так или иначе – все скоро станет ясным».
Он окинул озеро взглядом и увидел болтавшийся на волнах буёк. «Надо снять его перед отъездом», – наказал он себе. Ольга позвала его в дом:
– Наша гостья ждёт!
Эльга, действительно, сидела уже в пилотской кабине вертолёта.
– Может быть, ты полетишь с нами? – спросил он жену.
– Нет, мне надо начинать собираться, – ответила она. – Кроме того, в кабине только два места.
– Мы скоро вернёмся, – зачем-то пообещал он, чувствуя смущение.
– Вы мне, собственно, не особенно нужны. Я справлюсь сама. Да и собирать-то особенно нечего. Не повезём же мы все это. Достаточно нескольких смен одежды да твои записки.
Она подошла к кабине и что-то прошептала Эльге. Та весело рассмеялась.

ЭЛЬГА

Вертолёт опустился на песчаную полосу пляжа. Не дожидаясь остановки вращения винтов, Эльга легко спрыгнула на песок и побежала к морю.
– Силы небесные! Как здесь прекрасно! – воскликнула она.
Эта часть южного берега острова представляла собой столь гармоничное чередование утёсов и гротов, как будто к ним прикоснулась рука великого художника. Океанские волны с шумом разбивались о высокие скалы и приходили к берегу пенящимися потоками. Прямо перед ними была небольшая, но достаточно глубокая гавань. Сквозь прозрачную воду темнели колеблющиеся кусты водорослей, меж которых, вспыхивая серебром в лучах света, сновали стаи мелких рыбок.
Эльга сняла шлем и энергично тряхнула головой. Длинные темно-каштановые волосы рассыпались по её плечам. Затем, забавно прыгая то на одной, то на другой ноге, освободилась от комбинезона. Под комбинезоном был купальник, если эти две узкие полоски материи, опоясывающие бедра и грудь, можно было назвать купальником. Её покрытое лёгким золотистым загаром тело напряглось, как струна, и сразу же расслабилось. Сергей смущённо отвёл глаза. Эльга рассмеялась и медленно вошла в воду. Сергей смотрел, как вода, постепенно поднимаясь, закрывает её голени, тяжёлые округлые бедра, на которых, как на пьедестале, покоится тонкая талия. Когда вода дошла до пояса, Эльга присела и поплыла. Плавала она отлично.
Через минуту её мягкий, низкий, чуть вибрирующий голос раздался с середины бухты:
– Что же вы стоите? Плывите сюда!
Сергей разделся и поплыл к Эльге. Нагретая в бухте лучами палящего солнца вода приятно ласкала кожу. Сергей нырнул. На глубине было прохладнее. Видно, как по дну, усеянному мелкой галькой, ползёт большой краб. Словно хризантемы, рассаженные рукой изобретательного садовника, группами стоят актинии, шевеля лепестками-щупальцами. Промелькнула тень. Сергей почувствовал, как рука Эльги скользнула по бедру. Гибкое тело прошло под ним и метнулось вверх. Он последовал за ней.
– Какое здесь тёплое море… Я выросла в Прибалтике. Там вода холодная, но я все-таки купалась каждое лето…
Наплававшись, они сидели на краю утёса, который гигантской каменной волной навис над тихими водами бухты, образуя естественную вышку для прыжков в воду.
– Ну, что, возвращаемся? – предложил Сергей.
Эльга надула губы, потом рассмеялась и вдруг, положив подбородок на плечо Сергея, обвила его грудь руками. Это прикосновение и близость тела молодой красивой женщины бросили его в дрожь.
– О, да ты совсем замёрз! – хрипло рассмеялась Эльга. Она стала растирать ладонями его плечи и грудь, затем руки скользнули ниже…
Когда, спустя четыре часа, они вернулись к вертолёту, солнце уже склонялось к горизонту.
– Подожди… Меня ноги не держат… Полежим немного на пляже, а то я не смогу вести вертолёт…
Она достала из-под сидения большую мохнатую простынь и расстелила её на песке.
– Иди сюда…
Сергей послушно лёг рядом. Она положила голову ему на бедро, блаженно улыбнулась и закрыла глаза.
– Как хорошо… – прошептали её губы. – Ты – Бог… ты не можешь этого понять!
Вернулись они только к вечеру следующего дня. Эльга сослалась на поломку вертолёта и быстро ушла к себе. Сергею было стыдно смотреть Ольге в глаза. Он понимал, что она обо всем догадывается, хотя не подаёт вида.
Утром Сергей застал обеих женщин на кухне. Как ни в чем не бывало, они вместе готовили завтрак, весело при этом переговариваясь. Звонкому смеху Ольги вторил низкий вибрирующий голос Эльги. От этого мягкого тембра Сергей почувствовал знакомую дрожь во всем теле. Глаза их встретились. Тёмные, с едва уловимым фиолетовым оттенком глаза Эльги, казалось, вибрировали так же, как и её голос, и в этой вибрации было что-то такое влекущее, прекрасное и бесстыдное одновременно, загадочное и откровенное.
Он почувствовал, как густая волна крови прилила к лицу и голове, опустил глаза и вышел. Когда он, наконец, справился с волнением и вернулся, обе женщины уже ставили на стол дымящиеся чашки ароматного кофе. Эльга за столом села рядом. Вскоре он ощутил, как её мягкое и упругое бедро касается его, и знакомая волна яростной страсти начинает охватывать тело…
Он резко поднялся, пошёл в кабинет и, сняв со стены карабин, вернулся на веранду. Стараясь унять дрожь в голосе, сказал, что пойдёт подстрелить оленя к прощальному обеду…
Сергей шёл по знакомой тропинке, направляясь к южному краю болота, где среди редколесья на обширных полянах паслись олени. Там же стоял его шалаш. Он вынужден был признаться самому себе, что оставаться в доме с Эльгой просто боится. Боится, что не выдержит и потом случится нечто такое, о чем Сергей не хотел даже думать. Женщина, свалившаяся на него буквально с неба, внушала ему никогда ранее не испытанные чувства. Это не была любовь, Сергей точно знал. После вспышки страсти, когда утихает сопутствующая ей ярость, обязательно приходит нежность. Здесь было другое… Была страсть, было ненасытное желание, исполнение которого не приносило успокоения, но, напротив, ещё больше возбуждало в нем стремление обладать этим гибким, красивым, извивающимся и ждущим ласки телом.
Сергей вышел на знакомую поляну. Как он и предполагал, на ней паслось небольшое стадо.
Закончив свежевать тушу, Сергей развёл костёр и вымыл руки в ручье. Он почувствовал голод, так как утром ничего не успел поесть. Костёр прогорел. Сергей нанизал куски мяса на прутик и повесил его над углями. Угли слегка дымились, время от времени шипя и вспыхивая от капающего на них жира. Он нашёл на поляне дикую вишню, наломал веток и бросил в костёр. Повалил ароматный дым. Страшно хотелось есть. Он пожалел, что не захватил из дома хлеба. Поискал в шалаше, нашёл в оставленном с прошлого раза мешке соль и полузасохшую буханку. Мясо почти дожарилось, когда он услышал гул винтов вертолёта. Над поляной, почти касаясь полозьями верхушек деревьев, пролетела лёгкая машина. Через несколько минут она вернулась и села метрах в двадцати от костра.
– Вот ты где! – весело закричала Эльга, высовываясь из кабины. – Как вкусно пахнет!
Жаркая волна радости захватила Сергея. Он бросился к вертолёту и, не дожидаясь, пока Эльга сойдёт на землю, подхватил её на руки и понёс к костру…
Когда стало смеркаться, они сидели обнявшись у входа в шалаш и смотрели, как языки пламени догорающего костра перебегают от уголька к угольку, создавая причудливый танец, в котором ни одна фигура не повторяется на всем его протяжении.
– Как красиво, – шепнула Эльга.
Он молчал, крепко прижимая её к себе. Она высвободилась и порывисто встала.
– Я буду танцевать для тебя!
Эльга бросила в костёр несколько сухих веток. Отблески пламени освещали фигуру молодой женщины, вырывая из темноты то одну, то другую её часть, создавая фантастическую игру светотеней. Обнажённый стан Эльги гибко извивался. Её фигура как бы парила во тьме ночи, освещённая мигающим пламенем костра…
Утром они снова были на знакомом берегу моря.
– Когда ты ушёл, я связалась с Бэксоном. Он задержится ещё на два дня. Ольге я сказала, что лечу на базу. – Она засмеялась и шаловливо провела пальцем по его губам. Сергей схватил её за волосы левой рукой и запрокинул голову. В глазах Эльги замелькали призывные фиолетовые огоньки, рот приоткрылся, губы беззвучно что-то шептали…
– У, противный, – жалобно протянула она, рассматривая своё тело. – Ты наставил мне столько синяков!
– Извини, – виновато склонил голову Сергей.
Она расхохоталась и толкнула его обеими руками в грудь. Сергей упал на спину, повлёк её за собой, но она вырвалась и зябко поёжилась.
– Уже прохладно, – и стала одеваться.
Сергей смотрел, как она натягивает платье. Каждое её движение, даже в этой обыденной процедуре одевания, было преисполнено необъяснимой и захватывающей дух грацией, свойственной только очень красивым женщинам.
– Давай немного пройдёмся по берегу, – предложила Эльга.
Сергей быстро оделся, и они пошли по прибрежному песку к серым базальтовым скалам, на которых гнездились чайки. С моря подул ветер, повеяло предвечерней прохладой. Солнце уже скрылось за вершинами деревьев, длинные тени которых ложились на песок и прибрежный край воды.
– Ещё два–три дня, и мы расстанемся, чтобы уже больше никогда не увидеться, – печально сообщила Эльга.
– Почему… никогда?.. – глупо вырвалось у Сергея.
– Я улетаю! Не хотелось раньше говорить тебе. Но эти дни – последние дни в моей жизни на Земле. Я лечу к Счастливой вместе с обширной экспедицией, чтобы подготовить место для принятия первой партии переселенцев. Спасибо тебе, – прошептала она. – Я никогда не забуду этих дней! Это моё прощание с Землёй.
– Эльга! – вырвалось у Сергея.
– Не надо, Серёжа, – мягко сказала она.
Они пошли молча. Большие белые чайки негодующими криками встретили вторжение людей на их территорию. Рассерженный альбатрос промчался над головами, обдав волной воздуха, поднятой взмахами могучих крыльев.
– Вернёмся, – она взяла его под руку и направилась к вертолёту.
Уже смеркалось, когда Эльга поставила машину неподалёку от шалаша.
– Расскажи мне о себе, – попросила она.
Утолив голод, они сидели, так же, как и вчера, у входа в шалаш, наблюдая за игрой пламени костра. Сергей начал рассказывать, а она, положив голову ему на колени, внимательно слушала. Сергей рассказал ей все, вплоть до своего невольного прибытия на остров и встречи с Ольгой.
– Какая она счастливая! – с лёгкой завистью произнесла Эльга.
Они помолчали. Сергей стал было рассказывать ей про дальнейшую жизнь на острове, но она перебила его:
– Скажи, ты так ничего и не помнишь о той планете? Как её? – в её голосе послышалось нетерпение.
– Перун?
– Да, кажется, так!
– Ничего! Только разве что… – Сергей задумался. Ему вспомнились слова Дука о том, что кто-то поставил ему блокаду в памяти. Это было в ту ночь последней с ним беседы. Дук сказал, что он это заметил в самом начале, когда одарил восприятие Сергея силой элианина, но он, как утверждал, не мог проникнуть за поставленный блок. Сергей совсем забыл об этом…
– Что? – прервала затянувшееся молчание Эльга. И опять в её голосе ему послышалось нетерпение.
– Ничего особенного. Какое-то ущелье… шестигранные кристаллы… большие кристаллы. У меня смутно они ассоциируются со случившейся позже бедой… Не помню! – заключил он.
Костёр уже почти потух. Темнота ночи обступила их. В кустах, сзади шалаша, послышались шорохи. Сергей, не вставая, чтобы не потревожить Эльгу, наклонился набок и, дотянувшись до лежащей слева кучки сухих веток, взял несколько и бросил в костёр. Костёр задымил, затем вспыхнул ярким пламенем.
– Когда я была маленькой, отец раза два брал меня с собой в лес. У нас теперь это очень сложно… Мы вот так сидели у костра и смотрели на огонь. Отец мой был такой же, как ты: высокий и сильный. Только значительно моложе… Тебе ведь двести лет?! Как это странно…
– По земному исчислению! Тебе будет тоже двести лет, когда ты вернёшься!
– Ох! Не напоминай мне об этом. Мне как-то страшно.
– Я хотел тебя спросить…
– Спрашивай.
– Ты из Прибалтики?
– Да, я латышка.
– У меня всегда было представление о латышах, как о блондинах со светлыми глазами… У тебя же глаза тёмные со странным фиолетовым оттенком…
– Это длинная история! Мой пра-пра, в общем, далёкий прадед, во время последней войны был в плену. Он бежал и партизанил в горах Югославии. Там он познакомился с сербской девушкой и привёз её после окончания войны домой…
– Хорошо!
– Что? – не поняла Эльга.
– Хорошо, что твой пра-прадедушка познакомился с сербской девушкой.
Эльга засмеялась. Она встала, подошла к костру и подбросила веток. Костёр запылал сильнее, выхватывая из тьмы стволы деревьев и корпус стоящего поодаль вертолёта.
Эльга встала за спиной сидящего Сергея, прикасаясь коленями к его плечам; затем наклонилась, охватила руками его голову, запрокинула назад и впилась в его губы влажным и долгим поцелуем. Сергей протянул руки и хотел обнять, но она увернулась.
– Подожди, – шепнула она, – у нас впереди вся ночь… Наша последняя…
Потом снова села рядом.
– Мне страшно… Там будет, – задумчиво продолжала она, – другое небо…
– Планета очень похожа на нашу.
– Я знаю. Я читала отчёт о вашей экспедиции… Странно, что в нем не было ни слова об этом… Плутоне?
– Перуне!
– Да, правильно, Перуне!
– Мне тоже это очень странно. Отчёт был составлен по моей мнемограмме. Почему я помню только название планеты и эти кристаллы?.. Но не помню ничего больше?..
– А ты хотел бы вспомнить?
– Конечно! Но как?!
– Надо поговорить с Бэксоном. Он, кажется, в этом что-то смыслит. Она вдруг счастливо рассмеялась, толкнула его в грудь и, повалив на спину, принялась целовать губы, лицо, грудь…
– Бог с ним! С Перуном! Не будем больше об этом…
Костёр уже догорал. Под белым пеплом едва заметно просвечивались красные точки ещё не совсем потухших углей…

ИСПЫТАНИЕ

Утром Эльга улетела на базу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47