– Капитан, не сочтите мои слова за оскорбление, порицание или впечатление, которые вы произвели. Но я уже сказал генерал-лейтенанту Хоксворту о том, что не хочу иметь адъютанта. – Сквозь открытую дверь Виктор показал на другие кабинеты комендатуры, располагавшиеся дальше по коридору. – Как и другие, я буду служащим.
Кокс слегка кивнул, но Виктор понял, что тот не согласился с ним.
– Извините, сэр, но комендант не чета другим.
– Капитан, сам факт моего рождения не делает меня отличным от других. Я не хочу иметь адъютанта только потому, что являюсь сыном архонта. Вы меня понимаете?
Склонив белокурую голову, капитан снова отдал честь и повернулся. На мгновение Виктор подумал, что победил – и это удивило его, – но когда посмотрел на Кокса, приблизившегося к двери кабинета, улыбнулся про себя. «Теперь мы в разных окопах».
Кокс снова открыто оценил Виктора.
– Комендант, разрешите говорить откровенно? Виктор протянул руки ладонями вверх.
– Конечно, мистер Кокс.
– Сказав о вашем отличии от других, я не имел в виду ваше происхождение. Если к каждому в вооруженных силах Федеративного Содружества, в ком течет голубая кровь, приставить по офицеру, то офицерский корпус увеличился бы вдвое, а его эффективность снизилась бы на порядок. Для вашего сведения, генерал-лейтенант Хоксворт не имеет никакого отношения к моему присутствию здесь. Он с уважением отнесся к вашему пожеланию и довел его до сведения остальных офицеров. Виктор наклонился над столом.
– Если вас приставил ко мне не генерал и мое происхождение здесь ни при чем, то что же, к дьяволу, происходит?
Кокс улыбнулся еще шире.
– В качестве вашего адъютанта меня выбрали офицеры полка.
– Что? – Виктор грузно осел в кресле. – С каких это пор в армии завелась демократия?
– С тех пор, как батальоном стали командовать офицеры, только что закончившие академию. – Кокс посмотрел серьезно. И его улыбка исчезла. – Людям, окопавшимся в Таркаде, служба на Периферии кажется смехотворной. Черт, и вы, вероятно, тоже не хотели получить назначение сюда. Точно так же, как и большинство офицеров этой части. Большинство наших командиров уланов, как и вы, только что закончили обучение, и полны энтузиазма. Для них это распределение является шансом продемонстрировать свои возможности, и таким образом добиться более привлекательного назначения, скажем, охранять границу с Синдикатом или завоевать парочку Свободных Миров.
Виктор почувствовал, что покраснел, когда вспомнил, как противился этому назначению.
Кокс подошел к креслу, сесть в которое Виктор предложил ему раньше, но шагнул за него и оперся на спинку.
– Лейтенантов легко встряхнуть. Мы вступим в бой с бандитами или налетчиками из Расалхага и бросим их в атаку. Если они не отрезвеют или упадут в обморок в первой перестрелке, мы отдадим приказы и они выполнят их. Первый бой всегда бывает тяжелым для них и обычно еще более тяжелым для мужчин и женщин, которыми они командуют, но они выживают, если слушают и выполняют, что им говорят. Так сказать, естественный отбор по Дарвину в условиях боевых действий. – Кокс прямо встретил пристальный взгляд Виктора. – С другой стороны, вы командуете батальоном. На поле боя вам предстоит командовать тридцатью пятью боевыми роботами. В случае замешательства и беспорядка, если вы не сможете осуществлять руководство, люди погибнут. – Кокс пожал плечами. – Люди не хотят умирать, поэтому-то я и здесь.
Виктор с трудом пришел в себя.
– А если я издам приказ и освобожу вас от должности моего адъютанта?
Кокс снова ухмыльнулся:
– Думаю, что такой приказ затеряется в электронном шуме, царящем вокруг.
Посмотрев вверх, Виктор почувствовал, что гримаса Кокса, словно зараза, передается ему. «Хочется разозлиться и оскорбиться, но это только подтверждает, что мне нужен адъютант, которого они мне навязали. Я разделяю озабоченность полка и, более того, могу понять их нежелание послать в бой необстрелянного командира. Я должен заслужить их уважение, и если хочу, чтобы со мной считались, то должен начать сейчас».
На мгновение он прикусил нижнюю губу.
– Таким образом, я приклеен к вам, нравится мне это или нет. Не так ли, капитан? – Кокс ухмылялся вовсю. – Тогда пусть мне это нравится. – Виктор встал и резко протянул руку. – Приятно иметь такого адъютанта, как вы, капитан Кокс.
Кокс снова сильно потряс его руку:
– Рад быть с вами, ваше высочество.
Виктор отмахнулся от выраженного им почтения:
– Капитан, это армия. Обращайтесь ко мне по званию или просто Виктор.
– Слушаюсь, сэр комендант. Виктор снова уселся в кресло.
– Почему в мои адъютанты выбрали именно вас, мистер Кокс? – Он заметил, что в глазах Кокса промелькнула необычная искра, которую капитан затушил, прежде чем Виктор успел понять, в чем дело. Хотя, возможно, догадался. – Ведь это не был приказ?
Кокс небрежно пожал плечами:
– Я так не думаю, но даже если и так, то это была бы самая большая тайна на базе. Я получил эту должность, потому что вызвался сам.
Виктор поднял брови.
– Вы добровольно вызвались помогать мне? Почему вы так поступили?
Кокс напрягся в кресле.
– Хорошо, я расскажу. Когда до нас дошла новость, что вы прибудете и примете командование над Комендантским батальоном Сикса, многие начали роптать. Вы знаете, как это происходит – один парень говорит с другим, а тот с кем-то еще. Самое неожиданное, что все началось с небольшого раздражения, а вылилось в кризис. Это напоминает байку про водителя боевого робота, которому потребовалось одолжить гаечный ключ для силового привода, чтобы отремонтировать робота. Идя на склад, он попал под ливень с ураганом, к тому же уверил себя, что кладовщик не даст ему ключ. Чем больше он об этом думал, тем больше заводился. Наконец, подойдя к складу и увидев кладовщика, он выкрикнул: «Да пошел ты к черту со своим гаечным ключом!» Виктор слегка хмыкнул:
– Пошел к черту со своим гаечным ключом! Давным-давно мой троюродный брат Морган Хайсек-Дэвион рассказал мне этот анекдот. Я все понял. Они превратили меня в чудовище, жаждущее расправиться со всеми.
– Но только после того, как вы превратите эту боевую часть в стадо льстецов-жополизов и прихлебателей, – произнес Кокс с дьявольским блеском в глазах. Виктор вздрогнул, но Кокс продолжил: – Как бы то ни было, я решил, что ситуация выходит из-под контроля, и просмотрел файлы с данными о вашей учебе и службе. Экзаменационные оценки еще никого не защитили от лазерного луча, но ваши смотрелись достаточно хорошо, чтобы несколько отклонить его. Я представил себе, если вы воспользуетесь случаем и реализуете весь этот потенциал, то кое-кому придется смягчить свой пыл. – Он встал во весь рост. – Меня зовут Гален Кинжал.
«Этот Гален Кокс значит для меня больше, чем я думал». Виктор улыбнулся и в первый раз с тех пор, как прибыл в Найджелринг, почувствовал, что с его плеч спала небольшая часть бремени.
– Благодарю, Гален. Постараюсь оправдать ваше доверие.
– Не сомневаюсь, комендант, – произнес светловолосый капитан, встав, чтобы удалиться. – Помните, я просмотрел файл с данными на вас? Надеюсь, что те из нас, кто остался, смогут стать вашими соратниками.


XII

Местоположение неизвестно
Дата неизвестна

Фелан Келл пытался сфокусировать взгляд, но огромный диск лампы, горевшей над столом, к которому он был привязан ремнями, оглушал обжигающими лучами, проникавшими прямо в мозг. Свет мешал разглядеть нескольких человек, стоявших вокруг и склонившихся над ним. Он был не в силах припомнить какие-то подробности или их количество. Впитав как губка химические препараты, которыми его нашпиговали, мозг начал давать сбои.
– Назови свое имя.
От резкого голоса вспыхнули слабые воспоминания, но Фелан еще не утратил волю к сопротивлению. Он отвечал, едва ворочая языком: – Фелан Патрик Келл.
– Фелан, ты знаешь, что означает имя, которое ты назвал? Не кивай. Говори. Скажи нам, что оно значит и почему ты носишь его.
– Мое имя исходит от кельтов и означает «волк» или «храбрый, как волк». – Нахмурив брови, он пытался припомнить, как объяснили ему родители выбор имени. – Феланом звали друга моих родителей, а Патриком был погибший дядя. – Теряя самоконтроль, он пробурчал: – Я Келл, потому что я такой.
Голова Фелана пошла кругом. «Они хорошо напичкали меня. Они не должны узнать, что знаю я...» Пытаясь собраться с силами или хотя бы восстановить логику в мыслях, он исчерпал остатки неповиновения и стал беззащитен.
– Фелан, ты был в Расалхаге. Сколько полков имеет на вооружении Расалхаг? Всего, включая наемников.
Услышав в новом голосе нотки уважения, Фелан про себя назвал его обладателя Исповедником. «А тот, другой, Вспыльчивый».
Фелан сосредоточился, вложив в ответ всю свою ненависть к Тору Мираборгу:
– У них на вооружении шестнадцать полков и несколько рот наемников, но они служат по большей части независимым Лордам.
В голосе Вспыльчивого звучало негодование:
– Так что же, ты врал раньше?
Ярость Вспыльчивого нравилась Фелану больше, чем наркотики, которыми напичкали его бренную плоть. Он ликующе улыбнулся:
– Дурачить вас – одно удовольствие.
Голос Исповедника отсек Вспыльчивого:
– Фелан, сколько полков имеет Синдикат Драконов?
Печаль встрепенулась в глубине Фелана, на сердце стало тяжело.
– Не знаю. В голосе Исповедника звучали нотки утешения.
– Но ты можешь предположить. Возможно, вы обсуждали этот вопрос во время подготовки.
Фелан судорожно вздрогнул, словно ударили по оголенному нерву.
– Нет, никакой подготовки. Ненавижу академию.
– Не думай об академии. Как ты оцениваешь мощь Синдиката? Я думаю, у тебя есть идеи. Поделись ими со мной. Что ты думаешь о них?
Фелан постарался чуть приподняться навстречу силуэту того, кого окрестил Исповедником, но ремень, перетянувший голову, не позволил. Тогда он подмигнул в направлении голоса и хрипло прошептал:
– По официальным данным, Драконы имеют сто линейных частей. Но они провели реорганизацию вооруженных сил Синдиката, соблюдая строжайшие меры предосторожности, поэтому трудно быть полностью уверенным, что у них происходит. Мой отец тоже говорил, что благодаря методам подготовки, заимствованным у Генеся и Рюкен, вооруженные силы Синдиката стали лучше сражаться.
– Понятно. – Исповедник вторил ему, также понизив тон. – Но если войска Синдиката так хороши, то почему они не захватили Расалхаг?
Молодой водитель робота как смог пожал плечами.
– Когда Расалхаг стал независимым, Теодор Курита сражался за Республику против своих же частей, предавших его. Не знаю почему. Спроси его самого.
– А как насчет Лиранского Содружества? Что у них на вооружении?
Фелан смущенно поежился от вопроса Исповедника. «Лиранское Содружество – мой дом!»
– Я не знаю.
Фелан услышал новый голос, раздавшийся за пределами круга света.
– Сэр, реакция скачкообразная на максимуме шкалы. Он замыкается.
– Что с уровнем кровяного давления?
– Семьдесят пять процентов.
– Дожми до восьмидесяти и засеки время, я продержу его пятнадцать минут. – Приказные нотки в голосе Исповедника исчезли, когда он снова обратился к арестанту: – Фелан, здесь мы все друзья. Сколько полков в составе Лиранского Содружества?
Фелан почувствовал себя, как будто уменьшился до размеров микрона и вознесся в небеса. Шнур от наручников показался алмазом, вонзившимся в его плоть. Он увидел, как скручиваются ленты, которые когда-то были его ногами, они скручивались и скручивались, пока не завязались в узел и боль не вспыхнула в его бедрах. Его шея вытянулась, а голова отвалилась и покатилась к ногам, шмякнувшись об пол и брызнув, как перезрелый плод.
Исповедник резко приказал:
– Сбрось уровень кровяного давления до семидесяти семи процентов. Его организм не сопротивляется, так как не развит химоиммунитет. У него сильная воля, и больше ничего.
Кто-то щелкнул пальцами. Звук, подобно орудийному залпу, отдался в ушах Фелана, но голос Вспыльчивого тотчас перекрыл его:
– Скажи мне, Фелан, что произошло с тобой в Найджелринге?
Фелан мгновенно воспротивился:
– Нет!
– Очухался! – выругался парень, следивший во время допроса за мониторами.
– Что, снова скачки выше крыши?
– Пожалуй.
– Серия щелкающих звуков раздалась со стороны аппаратуры.
– Нет, проблема не в технике. Циклограмма полностью зашкалила, это не просто всплески. На этот вопрос он реагирует так сильно, как будто из него вытряхивают душу.
Голос Исповедника привлек его внимание:
– Лига Свободных Миров имеет вооруженные силы. Сколько у нее полков? Фелан закрыл глаза.
– Кажется, семьдесят. Андурианцы потеряли большую часть своих подразделений, когда отделились, в войне с Конфедерацией Капеллана и потом, когда Томас Марик принял их обратно в Лигу. Марик все еще вынужден держать там войска, чтобы сохранить мир.
– А Федеративное Содружество... Сколько полков у них?
Фелан нахмурился. «Они хотят узнать о моем доме!»
– Сэр, сопротивление нарастает. Он увязал Федеративное Содружество с Лираном.
Исповедник заговорил спокойным скрипучим голосом, но Фелану казалось, что тот вынимал из ножен тесак.
– Если ты не можешь рассказать о Федеративном Содружестве, то нам придется задавать вопросы о Найджелринге.
– Нет! Нет, нет, нет, нет, нет... – Слова бессмысленно срывались с губ Фелана, многократно отражаясь в сознании под сводами его черепа. – Нет, нет, нет, не это. – Стыд пылал на его щеках, затем его словно в лихорадке охватила ярость и из глаз покатились слезы. «Федеративное Содружество слишком могущественно, чтобы кто-то осмелился ударить по нему».
– Вооруженные силы Федеративного Содружества включают сто три полка.
– Он все еще сопротивляется.
В голосе Исповедника звучало разочарование:
– Сто три полка и...
Фелан пытался удержаться от ответа, но плотина, которую он старался возвести, дала трещины.
– Дэвион и Штайнер объединили свои боевые части.
– Хорошо, очень хорошо, Фелан. – Кто-то ободряюще похлопал по его ноге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53