– Годфри! – испуганно закричала леди Блант. – Что ты делаешь?
Но прежде чем кто-либо успел двинуться с места, Годфри уже вонзил нож себе в живот, застонал и согнулся пополам.
– «Сиди в чехле, будь здесь, а я умру», – прохрипел он, произнося последние строчки монолога Джульетты.
Тут его ноги подкосились, и присутствовавшие вмиг избавились от оцепенения.
– Взять его! – приказал лорд Бакхерст, и человек шесть вынесли раненого из зала.
– Позовите врача! – истерично завопила леди Блант и выбежала за ними.
– Позаботьтесь о леди Блант, – приказала Елизавета своим фрейлинам. – Побудьте с ней, пока ее не уведут в Тауэр.
Розалинда было устремилась за ними, но вовремя и с большой радостью вспомнила, что теперь ее место рядом с Дрейком. Обняв его, она только крепче прижалась к нему.
И вот Дрейк с Розалиндой остались наедине с королевой.
– Дрейк, я беседовала с адмиралом Пилом, – бесстрастно сообщила королева.
Дрейк шагнул вперед:
– Ваше величество, позвольте мне объясниться…
Подняв руку, Елизавета улыбнулась, глаза ее светились добротой.
– Всему свое время, Ротвелл. Адмирал Пил пересказал мне обстоятельства вашего сражения и передал секретное послание одного из дипломатов, что служит близ Ачина, Сэр Эдвард Харкорт написал мне о разногласиях с королем Ачина и о твоих дипломатичных попытках возобновить там торговлю. Я слишком поспешно осудила тебя. Лорд Пил – благородный, отважный адмирал, но отнюдь не дипломат. Учитывая все вышесказанное, а также твои мужественные попытки защитить мой трон во время мятежа, я решила освободить тебя из Тауэра. Леди Розалинда, надеюсь, ваш отец в раю простит старую королеву за то, что вам некоторое время пришлось побыть в столь неприятном месте.
Изумленная тем, что королева снизошла до извинений, Розалинда опустилась перед ней на колени и поцеловала ее руку.
– Благодарю вас, ваше величество. Боже, храни королеву.
Елизавета ласково улыбнулась. На этом надо было поставить точку, но Розалинда не удержалась от главного вопроса:
– Ваше величество, а что за агент сообщил вам о предательстве Джека Роулинга?
– Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос. – Королева повернула голову и кивнула: – Можешь войти.
Из-за трона тотчас появился Страйдер. Его темные волосы сейчас особенно резко контрастировали с бледным лицом, изуродованным шрамом. Серые глаза были, как всегда, холодны, но Розалинда не сомневалась, что в уголках его чувственного рта играла улыбка.
– Страйдер! – выдохнула Розалинда. – Это были вы!
И про себя подумала: «Вы солгали королеве и спасли меня, возложив всю вину на Джека Роулинга. Что ж, по крайней мере он теперь богат».
– Да, миледи. Я осведомлен о множестве проблем королевы.
Елизавета одобрительно улыбнулась:
– Страйдер одинаково хорошо разбирается как в юриспруденции, так и в воровском ремесле. Прекрасный служака и занимается такими делами, которые кажутся знатным лордам ниже их достоинства. Мое королевство живо только благодаря таким, как Страйдер. И как Мандрейк.
– Чем можем мы отблагодарить вас за вашу доброту и щедрость? – спросила Розалинда агента.
Страйдер приподнял бровь:
– Не откажусь отужинать в вашем доме в присутствии леди Халсбери.
Розалинда многозначительно сжала руку Дрейка. Они вменялись удивленными взглядами.
– Если это порадует Франческу…
– Не порадует, – отрезал Страйдер.
– Я поговорю с ней, – заверила его Розалинда. Возможно, Франческа ждет именно такого человека, как Страйдер? Он-то уж наверняка сумеет пробиться к ее сердцу, вокруг которого она возвела неприступную стену.
– Нет, Страйдер, у меня другие планы в отношении Франчески, – вмешалась королева. – Теперь ты, Дрейк… – Елизавета пристально взглянула на него: – Тебе что, совсем нечего сказать? Возможно, я развяжу тебе язык своим сообщением о том, что собираюсь пожаловать тебе рыцарство за твою преданность Короне. За прошедшие месяцы я узнала цену неуместного доверия. Ты ведь не Эссекс, Дрейк, ты ничего не ждал от меня, кроме справедливости. И потому я награжу тебя гораздо щедрее, чем ты когда-либо мог мечтать.
– Рыцарство! – с восторгом воскликнула Розалинда. – Ты слышал? Отныне ты будешь сэром Дрейком!
Дрейк изумленно посмотрел на свою верную жену, потом на благодарную королеву. Опустившись на колено, он тотчас припал к руке Елизаветы. Рыцарь королевства. Его отец и мечтать не мог о таком будущем для своего сына.
– О моя королева… – Но сердце Дрейка снедала страшная тоска: в то время как он добился очень многого, Розалинда потеряла все. С болью в душе и мукой в голосе он произнес: – Я не смогу принять от вас такую награду, моя королева.
– Дрейк, что ты… – побледнела Розалинда.
– Я пожертвую и рыцарством, и своей свободой, только позвольте Розалинде выкупить у вас Торнбери-Хаус!
– Дрейк! – прошептала Розалинда, Господи, как он упрям! – Хватит! Надо с благодарностью принимать оказанную честь.
Королева раздраженно вздохнула:
– Будь проклят этот дом! А заодно и ты, Дрейк. Рычишь как пес, охраняющий свою кость. Неужели ты никогда не отступишься?
– Никогда, мадам.
Елизавета обреченно вздохнула:
– Что ж, выкупайте дом, но при одном условии: вы должны остаться мужем и женой, как и хотел лорд Даннингтон.
Повернувшись к Дрейку, Розалинда тут же застыла, увидев, как он разочарован.
– Но, ваше величество… – сказал он, шагнув вперед.
– Достаточно! – отрезала Елизавета. – Больше никаких просьб. Я знаю, что ты желал бы аннулировать ваш брак. Советую тебе пересмотреть свою позицию. – С этими словами королева встала, но ее изможденные артритом колени подогнулись, и Страйдер тотчас бросился к ней на помощь.
Увидев на лице Дрейка холодную решимость, Розалинда вспомнила любимое изречение своего отца: если в человека вселился дьявол, его уже никогда не изгнать.
Глава 32
Стоял прекрасный весенний день, и хотя солнце порой скрывалось за облаками, свежий, бодрящий ветер вселял надежды на лучшее будущее. В воздухе витал густой запах обрабатываемых пашен; тут и там уже виднелись веселые зеленые ростки, и Розалинда представляла себе цветущие клумбы нарциссов, ландышей, венериных башмачков и турецкой гвоздики.
Плотнее запахнув накидку, она откинулась на спинку каменной скамьи. Рядом с ней стояла чернильница. Розалинда дописывала последние строки своей новой пьесы, той, что она отложила после первого заключения Дрейка в Тауэр.
С момента освобождения из тюрьмы они с Дрейком вновь жили в Торнбери-Хаусе, но Розалинда чувствовала такую стену отчуждения между ними, что едва осмеливалась заговаривать. Конечно, они ложились в одну постель, но молча, не касаясь друг друга. А утром Дрейк уходил до того, как она просыпалась.
Пребывая в тихом отчаянии, Розалинда решила припасть к тому источнику, который уже считала пересохшим, – к своему воображению. Именно там она нашла утешение и успокоение. И как только перо коснулось бумаги, концовка пьесы, которая раньше у нее никак не получалась, полилась, словно песня. Розалинда работала так, будто от завершения пьесы зависели и ее жизнь, и ее брак. Если бы только счастье, восторжествовавшее в финале пьесы, можно было перенести в ее реальную жизнь…
Поставив точку, Розалинда подняла голову и довольно вздохнула, благодаря Бога за то, что он наградил ее способностью писать. И тут она увидела приближавшуюся к ней Франческу: виконтесса приветственно помахала рукой и ускорила шаг.
– Я так и думала, что найду тебя здесь, – сказала она, стуча зубами от холода. – Не сиди здесь долго, а то простудишься.
Розалинда только улыбнулась и подула на рукопись, чтобы подсохли чернила.
– Не так уж и холодно, когда светит солнце.
– Что это у тебя?
– Я закончила, Фрэнни. Это моя последняя пьеса. И самая лучшая.
– Последняя? – Франческа присела на каменную скамью – Почему? Дрейк опять запретил тебе писать?
Розалинда презрительно хмыкнула:
– Нет, Дрейку нет дела до того, пишу я или нет. Главное для него – аннулировать наш брак. Я просто имею в виду, что вложила в эту пьесу все сердце и всю душу. Больше мне нечего ни сказать, ни отдать.
– Очень сомневаюсь в этом. А также и в том, что Дрейк действительно хочет расстаться с тобой, – недоверчиво хмыкнула Франческа.
– Он ясно выразил свои намерения.
Франческа тотчас подалась вперед.
– Вчера вечером мы долго беседовали с твоим мужем. Как старые друзья.
Сердце Розалинды на мгновение замерло.
– Я боюсь спрашивать о результате.
– Дрейк сказал, что ты вышла замуж под давлением обстоятельств, и только расторгнув брак, снова будешь свободна, как всегда и хотела.
– Свободна? – Розалинда в ужасе посмотрела на Франческу. – Боже, какой беспросветный тупица, какой глупец!
– Именно так я и сказала.
Отбросив рукопись, Розалинда в ярости вскочила на ноги:
– Неужели он думает, что женщина способна отдать свои сердце и душу, а потом уйти как ни в чем не бывало, и все только ради свободы?
– Очевидно.
– Неужели он думает, что, узнав его ближе, я теперь смогу спать одна?
– Вероятно.
– Разве он не знает, что я люблю его и ради него готова пожертвовать всем на свете?
– Нет.
Розалинда возмущенно посмотрела на Франческу:
– Да как же так? Почему?
– А ты когда-нибудь говорила, что любишь его?
– Нет!
– Интересно знать почему.
Розалинда гордо расправила плечи.
– Потому что он никогда не говорил, что любит меня.
– Ах, Розалинда, какое ребячество!
– Вовсе нет! Скажи я первой, что люблю его, он потом всю жизнь будет меня изводить.
– Что же это за любовь такая, если ты позволяешь таким пустякам вставать между вами.
Розалинда сжала лоб ладонями, словно испугавшись, что голова вот-вот лопнет от обуревавших ее мыслей.
– Ах, Фрэнни, я вовсе не мелочна. Но я же предавалась любви с ним! Неужели он думает, что это ничего не значит?
Франческа только рукой махнула.
– Боже мой! Да для любого мужчины любовные утехи не важнее, чем поход в туалет.
– Не верю! – Розалинда заметалась из стороны в сторону, и прошлогодние листья зашуршали у нее под ногами. – Ведь он пожертвовал этим домом ради того, что между нами было. Так почему же сейчас ему непонятно, что если он покинет меня, то я буду скорбеть не из-за потери дома, а из-за утраты человека, который жил в нем?
Франческа грустно улыбнулась:
– Не знаю. Он сейчас не способен здраво мыслить. Честно говоря, я тревожусь за него, Розалинда.
– Я бы согласилась аннулировать брак без малейших колебаний, если бы знала, что это сделает его счастливым. Но, увы…
– Аннулирование брака не решит его проблем, – заметила Франческа.
– Да? – Розалинда с надеждой взглянула на нее.
– Твой муж считает, что потерпел поражение.
Всю свою сознательную жизнь он занимался торговлей, а сейчас ему нечего предъявить: нет ни перца, ни денег, ни кораблей, ни одного выдающегося достижения.
– Неужели все это имеет такое большое значение?
– Да, для мужчины. – В фиалковых глазах Франчески светилась мудрость. – Они ведь сильно отличаются от нас.
– Я помню.
– Теперь Дрейк знает, кто погубил его отца, но он не сам разгадал тайну. За него все сделала королева, так что и тут он чувствует себя неудачником. А поскольку преступник оказался дамой, Дрейк даже не вправе потребовать удовлетворения, вызвав ее на дуэль.
– Понятно. – Розалинда задумчиво кусала губы, размышляя над дилеммой мужа.
– И пусть Дрейк боготворит землю, по которой ты ступаешь, но ведь он никогда не ухаживал за тобой так, как полагается. Его толкнула в твои объятия королева. И снова он оказался пешкой в чужой игре. Он чувствует себя бессильным.
Розалинда присела рядом с Франческой.
– Так что же должна сделать жена?
Виконтесса Халсбери вздохнула:
– Главное для него – снова почувствовать себя мужчиной, и не только в постели. Ему нужен успех.
Позади вдруг послышались шаги. Розалинда подняла голову и, прикрыв глаза от яркого солнца, увидела Дрейка.
– Тихо, Фрэнни, вот он идет. Говори о погоде.
– Повторяю, Розалинда, – как ни в чем не бывало продолжила Франческа, – тебе надо быстрее вернуться в дом, пока ты окончательно не простудилась.
– Только трусы позволят такой отговорке испортить столь замечательный весенний день, – заявил Дрейк, приблизившись.
Щеки его раскраснелись от бодрящего воздуха, он улыбался, правда, глаза были полны тревоги.
При виде Дрейка у Розалинды едва не выскочило сердце из груди. Как ей хотелось броситься к нему, поцеловать, утешить, но он скорее съел бы гнилое яблоко, чем принял жалость от женщины. Потребуется все ее умение и понимание, чтобы привести в чувство его полную печали душу.
– Дрейк, ты не мог бы посидеть со мной немного?
Он нахмурился, словно она просила у него луну с неба. Франческа тут же поднялась и обняла Дрейка.
– Была рада снова повидать тебя. Оставляю вас одних. По всей видимости, моя дорогая подруга Розалинда пригласила этого грубияна Страйдера. Мне надо подготовиться к худшему. – Весело засмеявшись, она повернулась и удалилась.
Дрейк проводил ее взглядом, потом повернулся к Розалинде:
– Неужели ты и впрямь считаешь Страйдера подходящей партией для нашей прелестной Франчески?
Розалинда лишь плечами пожала:
– Как знать? Иногда противоположности притягиваются. Впрочем, не в нашем случае, здесь ты прав.
Ее заявление было встречено тягостным молчанием. Дрейк безмолвно смотрел на рассыпанные по земле листы бумаги.
– Это новая пьеса?
– Старая. Я ее только что закончила. Самая лучшая из всех, что я написала. – В наступившей тишине слышалось лишь чириканье птиц, которые суматошно вили гнезда. – Скажи, наш брак не удался из-за этого? Из-за того, что я пишу?
Его голубые глаза, потерянные и печальные, безучастно скользнули по ней и снова устремились куда-то вдаль.
– Нет. Я был не прав. У тебя действительно талант. И нельзя понапрасну его растрачивать, как это сделал я. Ни в коем случае не прекращай писать. – Отбросив камушек ногой, он сел на скамью.
Розалинда, уже умирая от жалости к любимому, неожиданно вспомнила, что это он просил королеву аннулировать их брак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39