– Высокая похвала от тебя, девица. – Дрейк поднял свой бокал в молчаливом приветствии и осушил его до дна. – Ты – как прекрасное вино, Розалинда. С каждым годом становишься мягче. Ручаюсь, что лет через сто тебя уже можно будет пить.
– Квиты, – хихикнула Розалинда и отхлебнула из своего бокала.
Придя к согласию, они решили выпить за предстоящий брак, потом выпили еще и теперь, много часов спустя, расслабленно развалились в креслах друг против друга.
Испытывала ли она когда-нибудь такой же покой, такую непринужденность, такую уверенность в будущем? Скорее всего все детали происходящего этой ночью завтра покажутся дикими и нереальными. Но сейчас ей представлялось, что она способна покорить весь мир или даже уже покорила. Выйдя замуж за Дрейка, она сможет привязать его к себе – уже не как врага, а как партнера.
– Думаешь, мы действительно сумеем перехитрить королеву? – спросила она, икнув.
– Поженившись? – Она кивнула, и он хитро улыбнулся – Дом мы, конечно, получим. Но сдается мне, что это королева нас перехитрила, ведь мы женимся против своей воли.
– Но только на бумаге. – Розалинда торжествующе засмеялась. – Ну как ты не понимаешь? Все решат, что мы поженились, а на самом деле это будет пустая формальность. Ты будешь волен спать с кем захочешь или носиться по морям. А я не буду связана по рукам и ногам узами брака.
Дрейк провел тыльной стороной руки по аккуратно подстриженным усам и бороде. Жест вышел каким-то мрачным, и настроение у Розалинды слегка испортилось.
– Я знаю, что не нравлюсь тебе, и значит, ты предоставишь меня самой себе.
– Правда? – Его лицо выражало сплошное сомнение. Уголки ее губ приподнялись.
– Конечно! А когда нам придется быть рядом, только для виду, ты будешь очень хорошо смотреться рядом со мной.
– Как Коклз, мальтийская болонка леди Блант? – саркастически произнес он.
– Ну-ну, будет тебе, – сказала она, ласково потрепав его по щеке. – Я только хотела сказать, что ты красив.
Дрейк недоуменно заморгал, переваривая этот комплимент. Когда же он, скрестив руки на груди, с сомнением посмотрел на нее, Розалинда наклонилась вперед и снова схватила его за руку.
– И не сомневайся! Ты действительно красив, Дрейк. Очень красив. Странно, что королева тобой не увлеклась, она так любит молодых красавцев. Да, но ведь ты не был при дворе. Надо исправить это упущение. Ты наверняка понравишься Елизавете.
– Неужели?
– Твой удел быть лордом, адмиралом, а не просто торговцем и путешественником. Ты должен занять место фаворита королевы, которое когда-то принадлежало сэру Уолтеру Ралею. Или графу Эссекскому. С тех пор как он впал в немилость, королева меланхолична и одинока. Она должна узнать о твоих выдающихся способностях.
– Хватит! – Дрейк почему-то закашлялся и встал. Подойдя к камину, он оперся о каминную полку и уставился в его холодное чрево. – Твои добрые слова трогают меня так, что я просто не нахожусь с ответом.
– Почему ты еще не был при дворе? К чему такая независимость? Королева будет без ума от тебя. Я точно знаю.
Он посмотрел на нее через плечо и едва сдержал ухмылку.
– Я рад, что ты так думаешь.
– Я знаю…
Он перебил ее:
– А что же ты? Давай для разнообразия поговорим о Розалинде. Почему ты не вышла замуж раньше?
Она нетерпеливо отмахнулась:
– Лучше поговорим о чем-нибудь другом.
– Я хочу знать только одно: почему? Ведь наверняка тебе делали предложения. Я же помню, что ты несколько раз была помолвлена.
– Дрейк, пожалуйста, давай поговорим на другую тему. – Она вся зарделась. Ей не хотелось, чтобы он понял, что ее независимость на самом деле вынужденная. Узнав о проклятии, он будет издеваться над ней до конца жизни.
– Ты что-то скрываешь от меня, Розалинда. Что же?
– Да, – тут же нашлась она, лукаво улыбаясь. – Я действительно кое-что скрываю.
– Что? – настаивал Дрейк, вновь наполняя свой бокал.
– Ну… – Она вытерла уголки губ платком, решив потянуть время. И тут ее осенило. – Ты знаешь, что пока ты шлялся по морям, я шпионила для труппы Уилла?
Дрейк фыркнул:
– Тоже мне новость. Ты уже говорила об этом.
– Но ты еще не видел костюма.
Он замер и насмешливо приподнял бровь.
– Ты собираешься показать его мне?
– При одном условии, – сказала она, допивая содержимое бокала. – Ты пойдешь со мной и пошпионишь за этим отвратительным пуританином, Святой Простотой. Мне не хватает практики. И потом, если ты хочешь оценить мои таланты, то должен увидеть меня в действии. Я как актеры Уилла: не смогу играть, если не сумею вжиться в роль.
Притворно сдаваясь, Дрейк поднял руки:
– Веди меня, девушка-шпионка. Только смотри, чтобы нас не поймали.
Ротвелл распорядился принести длинное седло для лошади, чтобы Розалинде хватило места сзади, и стал ждать ее на главной аллее. Но когда прошло полчаса, а стройная шпионка так и не появилась, он отправился на ее поиски. Никто не знал местонахождения хозяйки, впрочем, после тщательных поисков Дрейк наконец отыскал ее в желтом будуаре.
– Какого черта ты здесь делаешь?
Она резко обернулась, и целый поток ругательств сорвался с ее губ. Лицо пылало, а взлохмаченные волосы рассыпались по плечам.
– В чем дело? – удивился Дрейк.
– Я не могу переодеться. – На полу валялась нижняя юбка, и лишь тонкая рубашка прикрывала ее ноги. – Шнуровка сзади, и я никак не могу дотянуться.
– Почему ты не позвала свою служанку?
– Я отпустила ее навестить сестру, а она – единственная служанка в доме, которая помогает мне с костюмом.
– Ты наверняка скорее умрешь, чем попросишь меня о помощи, – сказал Дрейк с насмешкой и подошел к ней. – Так что я помогу тебе, не дожидаясь просьбы. Повернись.
Розалинда какое-то мгновение сердито смотрела на него, но потом все же повернулась.
– Ладно. Просто развяжи бант и ослабь шнуровку.
– Я знаю, Розалинда. У меня есть опыт.
– О! – удивленно воскликнула она.
Дрейк торжествующе ухмыльнулся за ее спиной, но едва он убрал волосы с ее шеи и увидел молочно-белую кожу, рыжеватые завитки и выступающий позвонок, как вся его веселость вмиг улетучилась. Обхватив рукой ее шею, он коснулся нежных ключиц и позволил пальцам скользнуть ниже, к груди прелестницы.
Розалинда вздрогнула и, отступив, медленно повернулась к нему лицом, прогоняя остатки опьянения.
– Шнуровка начинается вовсе не здесь. – Ее глаза сверкнули, словно изумруды.
– Да, конечно. Я на мгновение заблудился.
Она повернулась и на сей раз сама приподняла волосы. Подавляя желание прижаться губами к тому месту, где только что были его руки, Дрейк быстро развязал кожаный шнурок, стягивавший ее лиф.
Ослабив шнуровку, он увидел затрепетавшую жилку на ее шее, но, судорожно вздохнув, проигнорировал напрягшуюся плоть в паху.
– Ну вот, – сказал он и заглянул Розалинде в лицо. Лучше бы он этого не делал! Ее влажные губы были приоткрыты, взгляд блуждал. Грудь, уже не стянутая лифом, взволнованно вздымалась. – Что-нибудь еще?
– Нет, пока все, – отозвалась она необычайно высоким голосом и с трудом улыбнулась. – Почему бы тебе не подождать минуту снаружи? Я сейчас выйду.
Он вышел, обрадовавшись, что избавился от неожиданного искушения. Господи, как ему хотелось сорвать с нее одежду и овладеть ею прямо там, на полу!
Через несколько минут дверь открылась, и она с улыбкой спросила:
– Ну, что скажешь?
Дрейк чуть не рассмеялся, увидев очень плохую фальшивую бороду на ее лице. Но смех его замер на губах, едва он окинул взглядом рубашку, обтягивающую ее грудь.
Материал был недостаточно плотным, чтобы скрыть розовые соски, проглядывавшие сквозь белый шелк. Рубашка была заправлена в синие венецианские панталоны, плотно облегавшие ее бедра. Широко расставив ноги и уперев руки в бока, она выглядела одновременно и стройной и пышной.
– Ну, так что ты думаешь? – Ее глаза гордо сверкнули.
– Думаю, что никогда не видел мужчины, который так чертовски хорошо смотрелся бы в рубашке и панталонах.
Она нахмурилась:
– Я не ставила задачу выглядеть хорошо.
– Действительно. И если я когда-нибудь увижу тебя в подобном наряде за пределами этого дома, то непременно отшлепаю.
Она только отмахнулась:
– Можешь не волноваться. Я всегда надеваю сверху накидку. А теперь иди. Нельзя, чтобы нас видели вместе. Я буду через минуту.
Дрейк неохотно двинулся к лошади, а через несколько мгновений, когда она догнала его, с удивлением отметил, что костюм действительно ее преобразил. Из-под капюшона на голове виднелись только борода и очки, ее было не узнать. Когда же она вскочила в седло позади него без всякой помощи, он восхищенно хмыкнул.
– В мире немного женщин, подобных тебе, Розалинда Карбери, – произнес он и добавил: – И слава Богу!
Они поскакали к городу и въехали в него через Ньюгейт, когда солнце уже садилось. Всю дорогу он пытался не обращать внимания на жар ее тела, ибо она по-хозяйски обхватила руками его талию, словно они целую вечность ездили таким образом. Проехав через Уэст-Чип, они оказались у маленького проулка неподалеку от Ломбард-стрит и оставили лошадь в кузнице, на углу.
Дрейк огляделся в ожидании неприятностей. Но на мостовой не блестела кровь, поблизости не оказалось пивных, из которых вываливались бы, размахивая кулаками, пьяные водовозы и кожевники, не наблюдалось и шпионов. Он увидел лишь старуху, выливавшую ведро с помоями, и извилистую улочку, уходившую в темноту. Похоже, пока они в безопасности. – Где мы? – прошептал он.
Она сдула прядку парика, упавшую ей на глаза, и, прищурившись, посмотрела на него. Ее щеки раскраснелись от долгой езды, губы повлажнели в предвкушении приключений. Он улыбнулся. Проклятие, она желанна даже в этом нелепом костюме, под десятью фунтами одежды! О, как ему хочется сжать ее в объятиях!
Нет, нельзя. Они решили пожениться. А это значит, что в ее объятиях забыться ему не суждено. Он возьмет сегодня девчонку без имени, найдет утешение с той, которая ничего не просит взамен, только несколько монет. Он сделает все что угодно, лишь бы это удержало его от объятий Розалинды Прелестной, завораживающей Розалинды.
Как странно! Дрейк целую вечность ждал таких вот с ней отношений: беззлобные насмешки и дружеская пикировка. Он, циник, искал что-то человеческое в ее холодном сердце, а теперь, когда это сердце раскрылось ему навстречу, когда она сошла со своего пьедестала, он вдруг испугался. Интересно, а хотел бы он Розалинду, если бы она была доступна? И хотел бы ее на следующее утро и потом, каждый день до конца жизни? Или же он просто жаждал недостижимого? Разумеется, переспать с ней – не значит найти путь к ее сердцу. Даже если бы ему и удалось соблазнить Розалинду, она непременно нашла бы способ напомнить о своем превосходстве. Может, разрешить ей быть сверху, когда они займутся любовью?
– Почему ты так на меня смотришь? – спросила она. Казалось, ее больше тревожит его мрачный вид, нежели вероятность быть убитой или ограбленной.
– Как «так»?
– У тебя такой странный взгляд. Глаза… как бы затуманены Непривычно. Правда, Дрейк, не смотри на меня так.
– Да упаси меня Господи вообще на тебя смотреть. Ну и где же мы, черт побери?
– Неподалеку отсюда дом этого пуританина. Я знаю эту улицу почти так же хорошо, как и свою собственную, – напряженно сказала она.
– Нашу собственную, – поправил он.
– Не пререкайся, а не то привлечешь внимание, и мы увидим перед носом острие шпаги.
Дрейк коснулся эфеса шпаги, висевшей у него на боку:
– Я-то всегда начеку. Это тебе нужно беспокоиться.
– Неужели? – Она хитро ухмыльнулась и, откинув накидку, показала сверкающую рукоятку пистолета, заткнутого за пояс.
– Боже праведный, Розалинда, тебе нельзя носить с собой эту штуку! Ведь ее могут применить против тебя.
Она добродушно усмехнулась:
– Надеюсь, ты не будешь одним из тех деспотичных мужей, без которых жены не вправе и шагу ступить?
– Давай поговорим о нашей женитьбе в другой раз. Мне что-то не по себе. Здесь слишком тихо.
– Нам в эту сторону, – сказала Розалинда. – Спокойно иди вперед, а потом, когда мы пройдем дом с ободранной штукатуркой, поверни в узкий проулок направо. Там и стоит дом Святой Простоты.
Издалека до них донеслись предупреждающие крики охраны у Олдгейта. Дрейк напряженно замер, потом схватил Розалинду за руку.
– Надо поторапливаться. Городские ворота скоро закроются.
– Да, конечно.
Они двинулись по улице, обходя лужи с помоями, вылитыми прямо на мостовую. Дойдя до дома Святой Простоты, оба разглядели в окно, как кто-то зажег свечу Пламя осветило изможденное лицо самого радикального в Англии пуританина. Дрейк тихонько сжал плечо Розалинды, чтобы она подтвердила личность этого человека. Не произнося ни слова, та быстро кивнула.
– Ваш план хорош. – Низкий голос пуританина задрожал на ветру. – Но стоит ли привлекать к этому актеров? Это же обезьяны, исчадия ада, клоуны, и они погубят город своими низменными и безбожными представлениями. Я их не терплю.
– Будет вам, Святая Простота. Добиваясь своей цели, разве важно, кого мы используем? – послышался еще один голос. – Саутгемптон обещает все подготовить.
Как Дрейк ни вглядывался в темноту, он не смог различить лица говорившего. Надо же, какой знакомый голос!
Пуританин со злостью обратился к стоящему в темноте человеку:
– Я признаю, что она слабая женщина, слишком часто уступавшая католикам.
– Тем больше оснований использовать актеров. Мне нужна ваша поддержка, – отозвался таинственный голос. – Я задействую труппу совсем ненадолго, и мы осуществим наше желание.
Говоривший шагнул из темноты на свет. За секунду до этого Дрейк подумал, что сейчас увидит Страйдера. Но это был отнюдь не таинственный агент, вступивший в сговор с Пуританином. Это был не кто иной, как граф Эссекский, Роберт Деверо.
– Я не оспариваю ее право на власть, но у нее плохие советчики. Чтобы управлять страной, ей нужны такие люди, как я, – заявил Эссекс, и на его лице, которое когда-то так боготворила Елизавета, отразилось величие. – Я слышал, что секретарь королевы за ее спиной продал концессию Испании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39