Когда-то давно были мама и папа. Я этого не помню. Говорят, мама умерла. Кто
говорит, я сказать не могу. Простите меня. Но так говорят.
Значит, без мамы. Ха-ха. Такой сейчас у меня смех. У меня в животе урчит: р-р-р.
Ха-ха-ха. Большой папа сказал: без разницы. Мне. В смысле, ему. Большой папа
Ц большой кулак, и бум-бум-бум. Сейчас вопросов не задавайте, пожалуйста.

Я говорю то, что говорят другие, потому что я ничего не знаю. Я всего лишь бе
дный Питер Стилмен, мальчик, который не умеет вспомнить. Хо-хо. Ду-ду. Дурач
ок-чок-чок. Простите меня. Говорят, говорят. А что говорит бедный маленьки
й Питер? Ничего, ничего. Больше ничего.
Вот как было. Темно. Очень темно. Темней не бывает. Говорят, была комната. Ка
к будто я могу об этом говорить. О темноте. Спасибо.
Темно-темно. Говорят, девять лет. Даже без окна. Бедный Питер Стилмен. И бум
-бум-бум. Кучи какашек. Море пипишек. Не в себе. Простите. Молчу и дрожу. Прос
тите. Уже нет.
Темень, значит. Говорю же. В темноте еда, да. Кашка Ц темно бедняжке. Ел рука
ми. Простите. Это я про Питера. А если я Питер, тем лучше. То есть тем хуже. Про
стите. Я Питер Стилмен. Это не настоящее мое имя. Спасибо.
Бедный Питер Стилмен. Он был маленький мальчик. Своих слов Ц раз-два и об
челся. Были слова Ц и нет слов. Ни одного, ни одногошеньки. Больше ни одног
о.
Простите меня, мистер Остер. Я не хочу, чтобы вы грустили. Только, пожалуйс
та, никаких вопросов. Меня зовут Питер Стилмен. Это не настоящее мое имя. М
ое настоящее имя Ц мистер Грустли. А как вас зовут, мистер Остер? Может, эт
о вы мистер Грустли, а я Ц никто.
Хо-хо. Простите меня. Как я плакал, как рыдал. Хнык-хнык. Бо-бо. Что делал Пит
ер в этой комнате? Никто не может сказать. Некоторые помалкивают. А я-то ду
маю, что Питер не умел думать. Он рыдал? Он стонал? Он вонял? Ха-ха-ха. Простит
е меня. Иногда я такое сказану.
В-з-з-з Г-у-у-у Ч-х-х-х. Стук-стук-перестук. У-у-у-о-о-о-а-а-а. Йа-йа-йа. Простит
е. Никто, кроме меня, этих слов не понимает.
Еще не время, не время, не время. Так мне говорят. Слишком долго Питер был по
врежден головкой. Больше это не повторится. Нет, нет, нет. Говорят, кто-то на
шел меня. Я не помню. Нет, я не помню, что было, когда они открыли дверь и в ком
нату проник свет. Нет, нет, нет. Обо всем этом мне сказать нечего. Больше неч
его.
Я долго носил темные очки. Мне было двенадцать. Так мне сказали. Я лежал в б
ольнице. Понемногу меня научили, как быть Питером Стилменом. Сказали: ты П
итер Стилмен. Я сказал спасибо. Йа-йа-йа. Спасибо вам, спасибо, сказал.
Питер был еще ребеночком. Его приходилось всему учить. Ходить и все такое.
Кушать. Какать и писать в туалете. Мне даже понравилось. Даже когда я кусал
их, они не делали мне бум-бум-бум. Потом я перестал даже рвать на себе одеж
ду.
Питер был хорошим мальчиком. Но научить его говорить слова было трудно. Г
убы как-то не так шевелились. И потом, с головкой у него было не все в порядк
е. Он говорил: ба-ба-ба. И Ц да-да-да. И Ц ва-ва-ва. Простите меня. Сколько лет
на это убили. Теперь Питеру говорят: можешь идти, больше мы тебе ничем пом
очь не можем. Говорят: ты теперь человек, Питер Стилмен. Хорошо верить докт
орам. Спасибо. Большое спасибо.
Я Питер Стилмен. Это не настоящее мое имя. Мое настоящее имя Питер Кролик.
Зимой я мистер Беленький, летом мистер Зелененький. Подумай, что тебе нра
вится больше всего. Я говорю это не по принуждению. В-з-з-з Г-у-у-у Ч-х-х Ц х.
Красиво, правда? Я такие слова все время составляю. Ничего не могу с собой
поделать. Вылетают изо рта, и все тут. Их не объяснишь.
Все спрашивают и спрашивают. Без толку. Но вам я скажу. Я не хочу, чтобы вы гр
устили, мистер Остер. У вас такое доброе лицо. Вы мне кого-то напоминаете. К
ого-то или что-то, какой-то шум. И ваши глаза смотрят на меня. Да, да. Я вижу их
. Это очень хорошо. Спасибо.
Поэтому я и говорю: пожалуйста, никаких вопросов. Вас интересует все оста
льное. То есть отец. Жестокий отец, который мучил маленького Питера. Ему об
еспечен полный покой. Его упекли в темное местечко. И заперли там. Ха-ха Ц
ха. Простите меня. Иногда я такое сказану.
Сказали, тринадцать лет. Должно быть, это долго. Но я ничего не знаю про вре
мя. Каждый день я рождаюсь заново. Я появляюсь на свет, когда просыпаюсь ут
ром, за день состариваюсь, а вечером, когда ложусь спать, умираю. Это не моя
вина. Сегодня я молодцом. Лучше, чем раньше.
Тринадцать лет отец не показывался. Его тоже зовут Питер Стилмен. Странн
о, правда? Что у двух разных людей одно и то же имя. Не знаю, это настоящее ег
о имя или нет. Но не думаю, что он Ц это я. Мы оба Ц Питер Стилмен. Но Питер Ст
илмен Ц это не настоящее мое имя. Поэтому, может быть, я все-таки не Питер С
тилмен.
Тринадцать лет, да. Так мне сказали. А не все ли равно? Я ничего не знаю про в
ремя. Но мне они говорят вот что. Завтра кончаются тринадцать лет. Это плох
о. Хотя они говорят, ничего страшного, это плохо. Вообще-то я такие вещи пом
нить не должен. Но иногда все-таки вспоминаю.
Он придет. В смысле, отец придет. И попытается меня убить. Спасибо большое.
Но я не хочу. Нет, нет. С меня хватит. Питер сейчас живет. Да. У него не все дома
, но он живет. А это уже что-то, так ведь? Зуб даю. Ха-ха-ха.
Я сейчас прямо поэтом стал. Каждый день сижу у себя в комнате и сочиняю сти
хи. Все слова сам выдумываю, как когда в темноте сидел. Когда притворяюсь,
что я опять взаперти, мне вспоминать легче. Что эти слова означают, никто,
кроме меня, не знает. Их невозможно перевести. Эти стихи сделают меня знам
енитым. Все будут от меня без ума. Йа-йа-йа. Красивые стихи. Такие красивые,
что весь мир обрыдается.
Потом, возможно, я займусь чем-нибудь другим. Когда надоест быть поэтом. С
лова ведь когда-то кончаются. У каждого человека в голове так много слов.
И что же я буду делать потом? Мне бы хотелось быть пожарным. А после Ц врач
ом. Какая разница. Зато по проволоке ходить буду в последнюю очередь. Толь
ко в старости, когда научусь ходить не хуже других. Тогда я буду плясать на
проволоке, да так, что люди рот разинут. Даже дети. Вот чего бы мне хотелось
. Танцевать на проволоке до самой смерти.
Не важно. Какая разница. Мне Ц никакой. Вы же видите, я богатый человек. Мне
волноваться нечего. Нет, нет. Не по этому поводу. Зуб даю. Отец был богатым, и
маленькому Питеру, когда его заперли в темноте, достались все его деньги.
Ха-ха-ха. Простите, что смеюсь. Иногда я такое сказану.
Из Стилменов я Ц последний. Когда-то, говорят, большая семья была. Из Бост
она Ц может, слышали? Я Ц последний. Больше никого не осталось. За мной пу
сто, я замыкающий. Что ж, тем лучше. Будет не обидно, когда все это кончится.
Лучше быть мертвым, чем живым.
Отец, может, был не так уж и плох. По крайней мере, мне сейчас так кажется. У н
его была большая голова. Большущая. Места внутри полно. А значит, и мыслей
в этой голове было видимо-невидимо. Бедный Питер! Попал в переделку, а? Нич
его не видно, ни сказать, ни сделать, ни подумать. Ничего-то этот Питер не мо
жет. Ничегошеньки.
Сам-то я ничего про все это не знаю. И не понимаю. Обо всем этом мне жена рас
сказывает. Говорит, что мне необходимо это знать, даже если я ничего понят
ь не могу. Но я и этого тоже не понимаю. Чтобы знать, надо понимать. Нет, скаж
ете? А я ничего не знаю. Может, я Питер Стилмен, а может, и нет. Питер Никто Ц в
от мое настоящее имя. Спасибо. А что вы обо всем этом думаете?
Я вам, значит, про отца рассказываю. Хорошая история, даже если я ее и не пон
имаю. Я могу вам ее рассказать, потому что знаю слова. А это уже кое-что, вер
но? В смысле, знать слова. Иногда я так горжусь собой. Простите. Вот что гово
рит моя жена. Она говорит, что отец рассуждал о Боге. Смешное такое слово. Б
ог-дог. Но ведь дог не похож на Бога, верно? Гав-гав. Вау-вау. Собачьи слова. К
расивые. Лучше не придумаешь. Не хуже моих слов.
Так вот, отец рассуждал о Боге. Хотел понять, есть ли у Бога свой язык. Не спр
ашивайте меня, что это значит. Я рассказываю только потому, что знаю слова
. Отец думал, что младенец сможет заговорить, если не будет видеть людей. Н
о разве ж это младенец? Ага. Вы начинаете понимать. Подкупать его не пришло
сь. Конечно, кое-какие человеческие слова Питер знал. С этим ничего подела
ть было нельзя. Но отец думал, что, может, Питер их забудет. Со временем. Вот
почему было так много бум-бум-бум. Каждый раз, когда Питер произносил сло
во, отец делал ему бум-бум. Наконец Питер научился не говорить. Йа-йа-йа. Сп
асибо.
Питер молчал. Все эти дни, месяцы, годы. Маленький Питер сидел в темноте, од
инешенек, и слова шумели у него в голове, отвлекали его. Вот почему у него п
лохо открывается ротик. Бедный Питер. У-у-у. Вот как он плачет. Маленький ма
льчик, который никогда не станет большим.
Сейчас Питер говорит, как все люди. Но у него в голове есть и другие слова. Э
то Божий язык, на нем, кроме него, никто говорить не умеет. Их не переведешь.
Вот почему Питер живет так близко от Бога. Вот почему он известный поэт.
Сейчас у меня все хорошо. Могу делать все, что хочу. В любое время, в любом ме
сте. У меня даже жена есть. Сами видите. Я уже упоминал о ней. Может быть, вы д
аже с ней познакомились. Красивая, правда? Ее зовут Вирджиния. Это не насто
ящее ее имя. Но это значения не имеет. Для меня.
По первому моему зову жена приводит мне девочек. Это шлюхи. Я вставляю в ни
х свой червячок, и они стонут. Их было так много. Ха-ха. Они приходят сюда, и я
их трахаю. Трахаться хорошо. Вирджиния им платит, и все довольны. Зуб даю. Х
а-ха.
Бедная Вирджиния. Она трахаться не любит. В смысле, со мной. Может, она трах
ается с кем-то другим. Кто знает? Я ничего про это не знаю. Какая разница. Оч
ень может быть, она даст и вам, если вы проявите к ней интерес. Я был бы счаст
лив. За вас. Спасибо.
Вот так. Столько разного происходит. Всего и не расскажешь. У меня не все д
ома, я знаю. Это верно, да, я говорю это без всякого принуждения: иногда я кри
ком кричу. Без всякой причины. Как будто для этого нужна причина. Нет, я ник
акой причины не вижу. И все остальные тоже. Нет. А потом наступает время, ко
гда я замолкаю. Молчу по многу дней подряд. Не говорю ничего. Ничего, ничег
о. Я забываю, что надо делать, чтобы изо рта вылетали слова. А потом мне стан
овится трудно двигаться. Йа-йа. И даже смотреть. Тогда-то я и становлюсь ми
стером Грустли.
Мне по-прежнему хочется быть в темноте. Во всяком случае, иногда. Думаю, эт
о идет мне на пользу. В темноте я говорю на Божьем языке и никто меня не слы
шит. Не сердитесь, пожалуйста. Я ничего не могу с собой поделать.
Лучше всего, конечно, воздух. Да. И понемногу я выучился жить на воздухе. Во
здух и свет, да, свет тоже, он освещает все вокруг, и я могу видеть то, что хоч
у. Свет и воздух, лучше них нет ничего. Простите меня. Воздух и свет. Да. Когд
а погода хорошая, я люблю сидеть у открытого окна. Иногда я выглядываю из о
кна и смотрю на то, что внизу. На улицу, на людей, на собак и машины, на кирпич
ный дом напротив. А бывает, я закрываю глаза и просто сижу у окна: ветерок о
бдувает лицо, в воздухе свет, свет всюду, и даже в закрытых глазах, весь мир
красного цвета, красивого красного цвета, это солнечные лучи падают на м
еня, проникают в глаза.
Верно, выхожу я редко. Мне трудно, и я не всегда в себе уверен. Иногда я плачу
. Не сердитесь на меня, пожалуйста. Я ничего не могу с собой поделать. Вирдж
иния говорит, что я не умею себя вести. Но иногда я ничего не могу с собой по
делать, и плач сам собой вырывается из груди.
Но вот в парк я очень люблю ходить. Там деревья, воздух, свет. Как все это хор
ошо, правда ведь? Да. Понемногу мне внутри себя становится лучше. Я сам это
чувствую. Даже доктор Вышнеградский так считает. Я-то знаю, что я еще кукл
а. С этим уж ничего не поделаешь. Нет. Нет. Ничего. Но иногда я думаю, что когд
а-нибудь вырасту и стану человеком.
А пока я по-прежнему Питер Стилмен. Это не настоящее мое имя. Я не могу сказ
ать, кем буду завтра. Каждый день Ц новый, и каждый день я снова появляюсь
на свет. Я везде вижу надежду, даже в темноте, и, когда я умру, я, может быть, ст
ану Богом.
Слов очень-очень много. Но я вряд ли буду употреблять их все. Нет. Не сегодн
я. У меня устал рот, и я думаю, что мне пора идти. Конечно, я ничего не знаю про
время. Но это не имеет значения. Для меня. Большое вам спасибо. Я знаю, вы спа
сете мне жизнь, мистер Остер. Я надеюсь на вас. Жизнь может продолжаться ск
олько угодно, вы же понимаете. Все остальное находится в комнате, с темнот
ой, с Божьим языком, с рыданиями. Я сделан из воздуха Ц красивая вещь, на ко
торую падает свет. Может быть, вы это запомните. Я Питер Стилмен. Это не нас
тоящее мое имя. Большое вам спасибо.

3

Монолог закончился. Сколько он продолжался, Куин не знал. Только сейчас, к
огда его собеседник замолчал, он вдруг обнаружил, что сидят они в темноте.
По всей видимости, прошел целый день. В какой-то момент, во время монолога
Стилмена, в комнату заглянуло солнце, но Куин этого не заметил. Теперь же о
н сидел, погруженный во мрак и молчание, такие непроницаемые, что у него кр
ужилась голова. Прошло несколько минут. Куин подумал, что теперь настала
очередь и ему что-то сказать, но до конца уверен он в этом не был. Слышно был
о, как тяжело дышит сидящий напротив Питер Стилмен. В остальном же в комна
те стояла мертвая тишина. Куин не знал, как себя вести. Он рассмотрел неско
лько возможностей, но затем одну за другой их отбросил. Сидел на диване и ж
дал, что произойдет дальше.
Но вот молчание нарушил шуршащий звук: кто-то в чулках пересек комнату, ще
лкнул выключатель Ц и комната озарилась ярким светом. Куин машинально п
овернул голову к источнику света и увидел, что слева от Питера рядом с нас
тольной лампой стоит Вирджиния Стилмен. Молодой человек тупо глядел в од
ну точку, словно спал с открытыми глазами. Миссис Стилмен наклонилась к П
итеру, положила руку ему на плечо и тихо произнесла на ухо:
Ц Пора, Питер. Миссис Сааведра ждет тебя.
Питер поднял на нее глаза и улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7