VadikV


140
Пол Остер: «Нью-йоркская
трилогия»



Пол Остер
Нью-йоркская трилогия




Аннотация

Случайный телефонный звонок в
ынуждает писателя Дэниела Квина надеть на себя маску частного детектив
а по имени Пол Остер. Некто Белик нанимает частного детектива Синькина ш
пионить за человеком по фамилии Черни. Фэншо бесследно исчез, оставив мо
лодуюжену с ребенком и рукопись романа «Небыляндия». Безымянный расска
зчик не в силах справиться с искушением примерить на себя его роль. Вперв
ые на русском Ц «Стеклянный город», «Призраки» и «Запертая комната», со
ставляющие «Нью-йоркскую трилогию» Ц знаменитый дебют знаменитого По
ла Остера, краеугольный камень современного постмодернизма с человече
ским лицом, вывернутый наизнанку детектив с философской подоплекой, ром
антическая трагикомедия масок.

Пол Остер
Нью-йоркская трилогия

Стеклянный город

1

Все началось с ночного телефонного звонка; после трех звонков голос в тр
убке позвал какого-то неизвестного ему человека. Много позже, задумавши
сь о том, что с ним произошло, он пришел к выводу, что все происшедшее Ц чис
тая случайность. Но это было много позже. Вначале же имелось лишь событие
и его последствия, ничего больше. Не столь важно, могло ли все обернуться и
наче, или все было предопределено с самого начала, с того момента, когда он
услышал голос в трубке. Важен сам рассказ, а значит ли он что-нибудь или не
т, судить читателю.
Про самого Куина рассказывать особенно нечего. Кто он, откуда, чем занима
лся, большого значения не имеет. Мы знаем, например, что ему было тридцать
пять лет. Знаем, что когда-то он был женат, был отцом, но и жена и сын погибли.
Еще мы знаем, что он писал книги. Детективы. Писал под псевдонимом Уильям У
илсон, получалось примерно в год по книге, и гонораров ему хватало, чтобы с
кромно жить в маленькой нью-йоркской квартирке. Поскольку на один роман
у него уходило никак не больше пяти-шести месяцев, остальные полгода он б
ездельничал. Много читал, ходил на выставки, в кино. Летом смотрел по телев
изору бейсбол, зимой слушал оперу. Однако больше всего Куин любил ходить
пешком. Почти каждый день, в солнце и в дождь, в жару и в холод, он уходил из д
ому и отправлялся, без всякой определенной цели, бродить по городу.
Нью-Йорк для него был неисчерпаемым пространством, нескончаемым лабири
нтом, и, как бы далеко он ни заходил, как бы хорошо ни знал расположение ква
рталов и улиц, его не покидало ощущение, что он заблудился. Причем не тольк
о в городе, но и в самом себе. Отправляясь на прогулку, Куин каждый раз испы
тывал такое ощущение, будто себя он с собой не берет; целиком доверяясь на
правлению улиц, уменьшаясь до всевидящего ока, он мог не думать и от этого
более, чем от чего-нибудь еще, обретал покой, целительную пустоту в душе. М
ир располагался вне его, вокруг него, перед ним, и скорость, с которой этот
мир менялся, не позволяла ему сосредоточить внимание на чем-то в отдельн
ости. Главное было движение, процесс, когда одна нога ставится перед друг
ой, когда передвигаешься в фарватере собственного тела. От бесцельного х
ождения все улицы становились одинаковыми; где он в данный момент находи
лся, значения уже не имело. Когда прогулка особенно удавалась, у него появ
лялось чувство неприкаянности. К этому, собственно, он и стремился Ц ста
ть неприкаянным, погрузиться в вакуум. Нью-Йорк и был тем вакуумом, которы
м он себя окружил, и покидать этот город у него не было никакого желания.
В прошлом Куин был более честолюбив. В молодости он издал несколько сбор
ников стихов, писал пьесы, критические статьи, много переводил. Но в какой
-то момент все это бросил. Какая-то частица его умерла (объяснил он друзья
м), и ему не хотелось, чтобы частица эта, возродившись, его преследовала. То
гда-то он и взял себе псевдоним Уильям Уилсон, в результате чего перестал
быть автором своих книг, и, хотя во многих отношениях продолжал существо
вать, существовал он только для себя самого.
Писать, впрочем, Куин не прекратил, ведь ничего другого он не умел. Детекти
вы были выходом из положения. Придумывать сложную, замысловатую интригу
ему не составляло труда, и он писал хорошо, часто Ц вопреки самому себе, т
ак, словно это не требовало от него ровным счетом никаких усилий. Посколь
ку себя Куин автором своих произведений не считал, никакой ответственно
сти за них, в том числе и перед самим собой, он не нес. Ведь Уильям Уилсон был
фигурой вымышленной и, хотя порожден был Куином, вел теперь жизнь соверш
енно самостоятельную. Куин относился к нему с уважением, иногда даже с во
схищением, но и помыслить не мог, что он и Уильям Уилсон Ц одно и то же лицо
. Потому-то он и скрывался под маской своего псевдонима. Литературный аге
нт у него был, однако не встречались они ни разу, предпочитая переписыват
ься, для чего Куин приобрел на почте абонентный ящик. Не имел он личных кон
тактов и с издателем, который выплачивал Куину гонорары исключительно ч
ерез агента. Ни в одной книге Уильяма Уилсона не было ни фотографии автор
а, ни биографической справки о нем. Имя Уильяма Уилсона отсутствовало в п
исательских справочниках, он не давал интервью, а на адресованные ему пи
сьма отвечала секретарша его литературного агента. Насколько Куин мог с
удить, в его тайну не проник никто. Друзья, узнав, что он перестал писать, пе
рвое время интересовались, на что он собирается жить, и Куин отвечал всем
одно и то же: на оставшееся от жены наследство. На самом же деле у его жены н
икогда не было ни цента. Да и друзей у него не осталось тоже.
Так Куин жил уже шестой год. О сыне он теперь вспоминал не так часто, как ра
ньше, и совсем недавно снял со стены фотографию жены. Время от времени он в
друг ощущал, что значит держать на руках трехлетнего мальчугана, но это б
ыло лишь ощущение, никак не воспоминание. Чисто физическое ощущение, отп
ечаток, который оставило прошлое, и чувство это было ему неподотчетно.
Такое, впрочем, происходило с ним все реже, и ему начинало казаться, что на
метились перемены к лучшему. Он больше не хотел умереть. В то же время нель
зя сказать, чтобы он радовался жизни. Но, по крайней мере, она не была ему не
навистна. Он жил, и этот упрямый факт понемногу стал увлекать его Ц как бу
дто ему удалось пережить самого себя, как будто у него началась загробна
я жизнь. Он больше не засыпал при электрическом свете и уже много месяцев
забывал все, что ему снилось.

Была ночь. Куин лежал в постели, курил сигарету и слушал, как по оконному с
теклу стучит дождь. «Интересно, когда он кончится? Ц раздумывал он. Ц Не
гулять же утром под дождем». На подушке рядом с ним лежала обложкой вверх
раскрытая «Книга о разнообразии мира» Марко Поло. Две недели назад он за
кончил очередной роман Уильяма Уилсона и теперь бездельничал. Его частн
ый сыщик Макс Уорк, от лица которого велось повествование, раскрыл целую
серию тяжких преступлений, прошел через нечеловеческие испытания, был н
еоднократно бит, несколько раз едва избежал смерти, и Куина его подвиги н
есколько утомили. За эти годы Уорк и Куин сблизились. В отличие от Уильяма
Уилсона, который оставался для Куина абстракцией, Уорк с каждой следующе
й книгой обретал плоть и кровь. В этой триаде Уилсон был своего рода чрево
вещателем, сам Куин Ц объектом, а Уорк Ц исходящим из «чрева» голосом, ра
ди которого все и затевалось. Если Уилсон и был иллюзией, он тем не менее о
правдывал существование Куина и Уорка. Если Уилсон и не существовал, он т
ем не менее был мостом, который соединял Куина с Уорком. И мало-помалу Уор
к вошел в жизнь Куина, стал для него кем-то вроде брата, товарища по одиноч
еству.
Куин взял Марко Поло и снова перечитал первую страницу. «А чтобы книга на
ша была правдива, истинна, без всякой лжи, о виденном станет говориться в н
ей как о виденном, а слышанное расскажется как слышанное; всякий, кто эту к
нигу прочтет или выслушает, поверит ей, потому что все тут правда». И вот, с
тоило Куину задуматься над смыслом этих фраз, попытаться по достоинству
оценить отточенные аргументы автора, как зазвонил телефон. Много позже,
восстанавливая события той ночи, он вспомнит, что посмотрел на часы, увид
ел, что было начало первого, и удивился: кому это взбрело в голову звонить
в столь поздний час? «Что-то случилось, не иначе», Ц подумал он, встал с по
стели, подошел, как был голый, к телефону и поднял трубку после второго зво
нка.
Ц Да?
На другом конце провода молчали, и Куин решил, что звонивший повесил труб
ку. Затем, словно откуда-то издалека, донесся голос, странный голос Ц так
ой ему еще ни разу в жизни слышать не приходилось. Металлический Ц и вмес
те с тем наполненный чувством. Едва слышный Ц и в то же время совершенно о
тчетливый. В результате он не смог даже определить, кто звонит: мужчина ил
и женщина.
Ц Алло? Ц послышалось в трубке.
Ц Кто это? Ц спросил Куин.
Ц Алло? Ц переспросили в трубке.
Ц Слушаю, Ц сказал Куин. Ц С кем я говорю?
Ц Это Пол Остер? Ц спросил голос. Ц Мне бы хотелось поговорить с мистер
ом Полом Остером.
Ц Здесь таких нет.
Ц Мне нужен Пол Остер. Из детективного бюро Остера.
Ц Простите, Ц сказал Куин. Ц Вы, должно быть, ошиблись номером.
Ц Я звоню по очень срочному делу, Ц сказал голос.
Ц Ничем не могу вам помочь, Ц сказал Куин. Ц Здесь никакого Пола Остера
нет.
Ц Поймите, Ц сказал голос, Ц на счету сейчас каждая минута.
Ц Наберите еще раз. Это не детективное бюро.
Куин положил трубку. Он стоял на холодном полу и разглядывал свои ноги, ко
лени, свой дряблый член. На какую-то долю секунды он пожалел, что был так ре
зок. Можно было бы немного поговорить со звонившим, разузнать, что случил
ось, быть может, даже чем-то помочь. «Надо научиться лучше соображать стоя
», Ц сказал он себе.

Как и большинство людей, Куин в преступлениях почти ничего не смыслил. Он
никогда никого не убивал, ни у кого ничего не украл и не был знаком ни с одн
им убийцей или вором. Ни разу не был в полицейском участке, никогда не встр
ечался с частным сыщиком, никогда не разговаривал с преступником. Если ч
то-нибудь Куин про все это и знал, то только из книг, фильмов и газет. И тем н
е менее он вовсе не считал это помехой. В книгах, которые он писал, его инте
ресовало не то, как они соотносятся с реальностью, а то, как они соотносятс
я с другими книгами. Куин полюбил детективы еще до того, как стал Уильямом
Уилсоном. Да, он отдавал себе отчет в том, что абсолютное большинство дете
ктивных романов плохо написаны и не выдерживают никакой критики, и все ж
е ему этот жанр нравился, и не было ни одного, даже самого беспомощного дет
ективного романа, который бы он не прочел до конца. При том, что к другим жа
нрам Куин был придирчив, иногда до мелочности, детективы он глотал почти
без разбора. Когда он бывал в настроении, ему ничего не стоило прочесть по
десять-двенадцать детективов подряд. Его охватывал своего рода голод, т
яга к особой литературной пище, и он не останавливался, пока не съедал всю
порцию до конца.
Эти книги он любил за их насыщенность и четкость. В хорошем детективном р
омане всему ведется строгий учет, нет ни одного лишнего предложения, неп
родуманного слова. А если какое-то слово и лишено смысла, оно в любой моме
нт может этот смысл обрести. Мир такой книги оживает, он таит в себе безгра
ничные возможности, загадки, противоречия. А поскольку все увиденное или
сказанное, даже вскользь, даже на ветер, может повлиять на развязку, прене
брегать нельзя ничем, ни единым словом. В таких книгах значимо все, центр с
мещается в результате каждого события, находится в постоянном движении,
он Ц всюду, и окружность вокруг него можно провести не раньше, чем книга п
одошла к концу.
Сыщик Ц это тот, кто вглядывается, вслушивается, продирается сквозь неп
ролазную трясину улик и событий в поисках мысли, идеи, которая сведет вое
дино все эти улики и события, придаст им смысл. По сути, автор и сыщик нераз
делимы. Ведь читатель видит мир глазами сыщика, ощущает, словно впервые в
жизни, как перед ним открываются новые горизонты. Он вдруг начинает заме
чать находящиеся вокруг предметы, как если бы они заговорили с ним, как ес
ли бы, вглядевшись в них повнимательнее, он обнаружил в них некий высший с
мысл. Детектив. Сыщик. Соглядатай. Для Куина в этом слове заложен был тройн
ой смысл. В нем не только имелась буква «я», но и «Я»: крошечный росток жизн
и, запрятанный в теле живого организма. Не случайно слово это «глядело»
Ц оно олицетворяло собой взгляд писателя, взгляд человека, который смот
рит на мир и требует, чтобы мир перед ним раскрылся. Уже пять лет Куин жил п
од впечатлением этого каламбура.
Он, разумеется, уже давно перестал относиться к себе как к реально сущест
вующему человеку. Если он и существовал, то лишь опосредованно, в образе с
воего вымышленного персонажа Макса Уорка. Его сыщик не мог не быть реаль
ным лицом Ц таково было требование жанра. Если Куин мог позволить себе и
счезнуть, раствориться в своем причудливом и замкнутом мире, то Уорк про
должал жить в мире других, и чем глубже Куин погружался в небытие, тем отче
тливее ощущалось присутствие Уорка. В то время как Куин все чаще ощущал с
вою недееспособность, Уорк, напротив, демонстрировал агрессивность, нах
одчивость, чувствовал себя как дома, где бы он ни находился. Ко всему, что д
оставляло Куину столько хлопот, Уорк относился спустя рукава, по жизни о
н шел с беспечностью и равнодушием, которым его создатель мог только поз
авидовать. Нельзя сказать, чтобы Куину так уж хотелось быть Уорком или хо
тя бы на него походить, но, когда он писал свои книги, ему было приятно прит
воряться Уорком, сознавать, что, стоит ему только захотеть, и он может, пус
ть лишь в своем воображении, стать Уорком.
1 2 3 4 5 6 7