– Вероятно, там не оказалось ничего интересного.– В течение недели два человека открыто попытались причинить прямой вред Маркусу. Множество других людей ему угрожали. Список подозреваемых уже напоминает телефонный справочник, но, насколько мне известно, никого не допрашивали.– Детективы слишком заняты в эти дни, мистер Кадроу.– Если они будут так работать, то получат еще одно убийство, причем очень скоро, – предупредил адвокат. – В этом городе страсти накалились до предела.Ричард Кадроу зашелся в приступе сухого кашля, так что ему снова пришлось прислониться к газетному автомату. Его энергия угасла, глаза потускнели.Анни пошла прочь от него, понимая, что Кадроу прав, чувствуя то же самое напряжение в воздухе, предвещающее беду. Даже при солнечном свете все вокруг казалось мрачным. Несмотря на приближающийся праздник, украшенные улицы выглядели странно опустевшими. В парке неподалеку от офиса шерифа не оказалось вообще ни одной живой души.За последнюю неделю три женщины подверглись нападению. Полицейские начали вести себя как преступники, а подозреваемого в убийстве отпустили на свободу. Люди были в панике.Анни вспомнила то страшное лето, когда вышел на охоту Душитель из Байу. Тогда у нее возникло такое же неприятное ощущение, тот же беспричинный страх, то же чувство беспомощности.Кто-то обязан это остановить.Майрон приветствовал ее суровым взглядом, многозначительно посмотрев сначала на Анни, потом на настенные часы.– Этому джентльмену из страховой компании нужны номера рапортов о несчастных случаях, – он кивнул в сторону потного колобка в жеваном костюме. – Вы дадите ему все, что потребуется.Отдав это приказание, Майрон взял номер «Уолл-стрит джорнэл» и направился в туалет.Как только Анни снабдила страхового агента нужными папками, напомнил о себе факс. Это сообщение, поступившее из криминалистической лаборатории Новой Иберии, заинтересовало Анни. Факс был адресован детективу Стоуксу, но на сообщении стоял номер факса ее отдела.Анни следила за выползавшими из аппарата листами и собирала их по одному. Эксперты передали предварительные данные анализов улик, собранных на месте преступления в доме Линдсей Фолкнер и на ее теле. Результат оказался нулевым. Никаких свидетельств изнасилования – ни спермы, ни волос, ни кожи под ногтями жертвы, хотя Линдсей отчаянно сопротивлялась. Образцы крови с ковра принадлежали самой Фолкнер. Во всяком случае, кровь была той же группы. Для более подробного анализа на ДНК потребуется несколько недель.Как и предсказывал Стоукс, результаты экспертизы ничего не дали. Так же, как и после изнасилования Дженнифер Нолан и Кей Эйснер, специалисты не смогли ничем помочь. Отсутствие улик и было тем фактом, связывавшим в одну цепочку все три преступления. И еще черная маска, украшенная перьями. Если, конечно, фрагмент перышка, который Анни подобрала на ковре в прихожей дома Фолкнер, совпадет с тем пером, что она нашла возле трейлера Нолан. И Нолан, и Эйснер видели нападавшего, они обе запомнили маску. Но Линдсей Фолкнер пока ничего не может вспомнить. Если состояние ее здоровья не улучшится, тогда перышко может стать единственным связующим звеном между этими преступлениями.Анни еще раз просмотрела факс, ища упоминание о пере, но его не оказалось. Это удивило ее.Она взглянула на часы. Майрон проведет в туалете по меньшей мере еще пять минут. Опорожнение кишечника было у него строго регламентировано. Анни набрала номер лаборатории, торопливо нацарапав номер нужного ей дела на клочке бумаги.Она ждала, пока ее соединят, просматривая листы факса, разочарованная отсутствием улик. Они точно имеют дело с профессионалом, с кем-то достаточно смекалистым и хладнокровным, чтобы заставить женщин вымыться после изнасилования или вымыть потерявшую сознание жертву самому, как в случае с Линдсей Фолкнер. Преступник знал обо всем, что будут искать детективы, включая лобковые волосы и кожу под ногтями.Анни думала о том, нашла ли что-нибудь особая группа в старых делах, что сообщили Стоуксу из архивов штата и что дала компьютерная проверка.– Прошу прощения? – прервал ее раздумья женский голое на другом конце провода. – Вы сказали, черное перо?– Да. Такое перо было в деле Нолан, а в деле Фолкнер был, по всей вероятности, фрагмент такого же пера.– Нет, здесь ничего такого нет.– Что вы хотите этим сказать?– Я хочу сказать, что передо мной лежит список присланных образцов, и никаких перьев среди них нет. Извините, но их нам не присылали.Анни поблагодарила женщину и повесила трубку.– Никаких перьев, – повторила она себе под нос как раз в тот момент, когда Майрон промаршировал мимо нее.– Что вы там бормочете, помощник шерифа Брусcap? – строго поинтересовался он.Не обращая на него никакого внимания, Анни подошла к ящику и достала список улик по делу Фолкнер. Черный фрагмент, похожий на перо, стоял под номером четыре. Список изъятых образцов подписал детектив Стоукс, который и должен был отправить их все на экспертизу.Анни достала дело Нолан и пробежала по строчкам. Перо числилось в перечне. Улику передали Стоуксу с тем; чтобы он отправил ее в лабораторию.– Чем это вы занимаетесь? – Майрон вырвал листок у Анни из рук и подозрительно взглянул на него.Анни схватила листки факса со стола и рванулась к двери.– Куда это вы собрались, можно полюбопытствовать? – рявкнул ей вслед Майрон.– К детективу Стоуксу. Он должен мне кое-что объяснить. ГЛАВА 34 Детективы занимали помещение в длинном низком строении унылого зеленого цвета через улицу от основного здания. Его любовно называли «Пицца-хат», учитывая то количество лепешек из теста с маринованным перцем и сыром, которое регулярно доставляли туда.Анни позвонила у двери, и детектив Перес пропустил ее внутрь. Темные волосы детектива были собраны на затылке в коротенький хвостик, а усы, прикрывавшие верхнюю губу, были достаточно густыми, чтобы скрыть заячью губу. Он мрачно оглядел Анни с головы до пят.– Мне нужен детектив Стоукс.– У тебя есть постановление на арест?– Да пошел ты, Перес!Когда Анни проходила мимо него, Перес поднес сложенную рупором ладонь ко рту и крикнул:– Эй, Чез, ты имеешь право хранить молчание!Здание было таким же старым, как и допотопный холодильник при входе. Два кондиционера на окне стонали от усилий поддерживать в помещении приемлемую температуру, а электрические вентиляторы гоняли воздух по единственной большой комнате, отделанной дешевыми панелями под дерево. Главным предметом в ней был длинный стол, заваленный документами. На шкафу для бумаг стоял магнитофон, из которого доносились громкие звуки тяжелого рока.Маллен говорил по телефону. Стоукс пританцовывал вокруг стола, играя на воображаемой гитаре и одними губами повторяя слова песни. Свою неизменную шляпу он сдвинул на самый затылок.Анни покачала головой:– Да, женщины этого округа могут спать спокойно, зная, что ты изнуряешь себя работой, Стоукс.Он резко обернулся к ней:– Бруссар, ты просто чирей на моей заднице.– Можно подумать, меня это волнует. – Она протянула Чезу факсы. – Предварительные результаты экспертизы по делу Фолкнер. А где перо?Стоукс вырвал у нее бумаги и, нахмурившись, стал их проглядывать.– Не старайся делать вид, что ты его ищешь, – сказала Анни. – В лаборатории мне сказали, что они не получали никаких перьев ни по этому делу, ни по делу Нолан. И я хочу знать почему.Маллен по-прежнему прижимал трубку к уху, но не сводил с них глаз.– Господи, только этой головной боли мне еще не хватало, – пробормотал Стоукс, направляясь к задней двери.Анни пошла следом за ним. Они оказались на пустыре, заваленном мусором.– Что ты с ними сделал, Чез? – требовательно спросила Анни.– Я, кажется, тебе говорил, чтобы ты не совала нос в мои дела! – резко отрубил Стоукс, тыча в нее пальцем.– И поэтому можешь вытворять все, что на ум взбредет?– Заткнись! – рявкнул Чез, наседая на нее. – Заткнись, черт тебя побери!Анни отпрянула назад и уперлась спиной в стену.– Меня уже просто тошнит от всей этой твоей ерунды, Бруссар! – орал Стоукс. Его лицо было всего в нескольких дюймах от лица Анни, светлые глаза детектива сверкали от ярости, на шее проступили жилы. – Я знаю, что делаю.Или ты считаешь, что я стал детективом только потому, что моя кожа темнее твоей?Анни ответила ему не менее яростным взглядом.– Нет. Я думаю, что ты получил эту работу, потому что ты мужчина и в тебе полно гонора.Анни нырнула под руку Стоукса, которой он уперся в стену, и начала пятиться от него.– Ты просто лодырь и оставался бы им, даже если бы твоя кожа была белее снега и ты выглядел, как Мэл Гибсон. Все, закрыли тему. Я хочу знать, что ты сделал с уликами, которые я собрала. Ты можешь сказать мне это сейчас, или мы можем вместе выяснить все у шерифа в кабинете.– Не смей угрожать мне, Бруссар, – прошипел он. – Ты всего лишь дешевая кокетка, от которой никому нет покоя.– Гас все еще у себя, – решила сблефовать Анни. – Ты же знаешь, что я могла пойти прямо к нему.Ну как же, конечно, могла, и не только для того, чтобы выставить себя дурой, но и для того, чтобы коллеги-мужчины возненавидели ее еще больше.– Ты утаил улики, – нажала Анни, чтобы не дать Чезу времени на раздумья. – Как ты можешь это объяснить?– Я ничего не скрывал, – прорычал Стоукс. – Перья отправлены в лабораторию штата.– И где же расписка?– Да пошла ты! Я не обязан перед тобой отчитываться, Бруссар! Что ты, черт побери, о себе возомнила?– Возможно, я единственный человек, который обратил на это внимание, – парировала Анни. – Почему ты послал в Новую Иберию все, кроме перьев?– Потому что я знаю парня в лаборатории штата, и он мне обязан. Вот почему. У них там есть один яйцеголовый эксперт по перьям, который может один раз взглянуть на перо и сразу сказать, что оно из задницы утки из Внешней Монголии. Поэтому я послал ему перья и маску с места убийства Памелы Бишон. Надеюсь, что это нам поможет. Не будем же мы бегать по сувенирным лавкам Южной Луизианы и спрашивать, не продавали ли они маску насильнику? Сотни миль отмахаем и ничегошеньки не получим.– Если только перья не совпадут, – заметила Анни. – Тогда ты по крайней мере сможешь связать два первых преступления с нападением на Фолкнер. Ты продвинешься хотя бы на шажок. Фолкнер ничего не помнит об изнасиловании. Она может не вспомнить никогда.И тут же Анни сообразила, что допустила ошибку. Стоукс сразу же напрягся, его взгляд стал холодным и тяжелым.– Откуда тебе это известно?Анни готова была откусить себе язык, но отважно сказала:– Я навещала ее сегодня утром.– Твою мать! – выпалил Стоукс. И тут же его голос упал до шепота, но у Анни все равно появилось ощущение, что он проводит чем-то острым по ее нервам. – Ты забыла, сука, что это мое дело. – Он ткнул себя пальцем в грудь. – Я его раскрою. Если я только узнаю, что ты звонила в лабораторию штата и проверяла меня, я за волосы притащу тебя в кабинет к Ноблие. И если ты думаешь, что шериф дважды подумает, прежде чем выкинуть тебя со службы, ты жестоко ошибаешься, Бруссар. Фолкнер моя свидетельница. И держись от нее подальше, черт тебя побери! И даже не вздумай приближаться к тем делам, что я веду, – предупредил Чез, больно ткнув Анни пальцем в живот. – И держись подальше от меня.Стоукс вернулся в здание, кованая железная дверь с грохотом закрылась за ним. В окно на Анни смотрел Маллен. Спустя секунду с другой стороны здания взревел мотор машины, раздался визг шин. Анни заметила «Камаро» Стоукса, когда автомобиль пролетел мимо нее в сторону затона.Ну и что теперь? Если она позвонит в лабораторию штата и попытается проверить, послал ли Стоукс перья специалисту, то выдаст себя с головой. Если он не врет, то расписка должна быть подколота к делу, но папка-то остается в его распоряжении. А что, если Стоукс никуда не посылал эти пресловутые перья?Он признался, что не хочет выполнять всю эту черновую работу, обходить и опрашивать всех. Шансы на успех такого предприятия близки к нулю. Чезу не хотелось, чтобы найденные возле трейлера Нолан и в доме Фолкнер перья совпали с перьями на маске с места убийства Памелы Бишон. Ведь это значило бы, что Маркус Ренар не убийца.Стоукс движется по пути наименьшего сопротивления. Ему куда приятнее изображать певца с гитарой, чем выполнять необходимую, но нудную, кропотливую работу. Приятнее было флиртовать с Памелой Бишон, чем пытаться доказать, что ее на самом деле преследовали. Стоукс не верил, что Памела в опасности, так зачем ему было суетиться?Анни подумала о том, что еще мог утаить Чез и по делу Бишон, и по делу Фолкнер. Что он мог просмотреть в деле о преследовании Памелы Бишон? Как могло вообще все повернуться, если бы с самого начала дело Памелы попало к другому детективу? К Квинлэну, Пересу или Нику?И теперь Стоукс возглавил особую группу, от работы которой зависит жизнь многих женщин. Им противостоит преступник, знакомый с системой, с процедурой, не оставивший им буквально ничего на месте трех изнасилований. Только профессионал-рецидивист мог знать, что они станут искать.Или полицейский.При этой мысли у Анни по коже пробежал холодок. Страх вцепился когтями в затылок, и она повернулась к «Пицце-хат».Стоукс – насильник? Но это же безумие. Он поимел больше женщин, чем мог вспомнить. Но изнасилование – это не секс. У многих насильников есть жены или подружки. Сексуальное насилие всегда связано с яростью и жаждой власти. Анни вспомнила, как Стоукс только что смотрел на нее. Какое бешенство бушевало в его глазах. Она вспомнила, как Чез выглядел несколько месяцев назад, когда Анни поспорила с ним на стоянке возле «Буду Лаундж». Холодное голубое пламя ненависти горело в его глазах, когда Анни его отвергла.Но от гнева до агрессии и изнасилования огромная дистанция. Нет, Стоукс просто лентяй, а не преступник. Скорее всего их насильник профессиональный преступник, а не профессиональный полицейский.И все же, все же…Стоукс контролирует улики по всем трем изнасилованиям, которые имеют общие черты с убийством Памелы Бишон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58