– Дюваль Маркот.Веки Стоукса даже не дрогнули.От напряжения у Ника свело судорогой мышцы. Чего, собственно, он ожидал? Что Стоукс почувствует свою вину? Что еще один полицейский предал его? Фуркейду нужен был Маркот. После всех прошедших лет, после всей проделанной работы Ник хотел заполучить Маркота. Даже ценой чести другого человека.– Он в этом замешан, а, Чез? – задал он свой вопрос. – Все выглядело таким простым, просто детская игра. Заводишь меня в бар «У Лаво», накачиваешь спиртным, накручиваешь, отправляешь в нужном направлении и смотришь, как я горю синим пламенем. Легкие денежки, а у Маркота их куры не клюют.Выражение лица Стоукса смягчилось, и он рассмеялся. Оглядев затон, Чез уставился на зарницы, озарявшие небо среди темных туч.– Господи, Ники, – прошептал он, качая головой. – Ты просто долбаный сдвинувшийся засранец. Кто такой, черт подери, этот твой Дюваль Маркот?– Скажи правду, Стоукс, – пригрозил Ник, – или на этот раз я просто оторву тебе яйца.– Никогда о таком не слышал, – пробормотал Стоукс. – Сдохнуть мне на этом месте, если вру.
Глаза у Анни закрывались, строчки рапорта патологоанатома то расплывались, то снова становились четкими. Она провела рукой по лицу, убрала непослушные пряди волос за уши и посмотрела на свои часики – первый час ночи. У Фуркейда в доме часов не оказалось. Он либо жил в ногу со временем, либо вообще не верил в его существование, или исповедовал бог его знает какую теорию по отношению к убегающим минутам.Анни просидела за столом в кабинете Фуркейда больше четырех часов. Он доверил ей ключ от дома и велел изучить все, что он собрал по делу Памелы Бишон. Анни поинтересовалась, не шутит ли он. Ник ответил отрицательно.Интересно, где он пропадает сейчас. Анни говорила себе, что рада его отсутствию. И все-таки ей почему-то не хватало его заданных в лоб вопросов, неожиданных откровений и странной мистической философии.Она ощутила потребность в движении, заставила себя встать со стула, потянулась, прошлась по кабинету, оглядывая книжные полки, заглянула в скромный уголок, отведенный Фуркейдом для сна. На столике у кровати не оказалось никаких личных вещей, даже тех мелочей, которые обычно достают из карманов. Анни испытала искушение открыть ящик, но не поддалась ему. Она бы никогда не стала копаться в личной жизни человека без ордера на обйск. Да и потом она и так знала, что носки, футболки и все прочее окажутся аккуратно сложенными в стопки. При взгляде на кровать, застеленную без единой морщинки покрывалом, сразу вспоминалась казарма.Анни попыталась представить себе, как Фуркейд выглядит, когда спит. Неужели он и ко сну относится с такой же яростной сосредоточенностью, как и ко всему остальному в жизни? Или сон смягчает острые углы?– Размышляешь, не остаться ли на ночь, Туанетта?Анни резко обернулась на звук его голоса. Фуркейд стоял перед ней, уперев руки в бедра. Она не услышала ни скрипа лестницы, ни единого шороха.– Ты ничего лучше не придумал, чем подкрадываться к женщине, когда насильник разгуливает на свободе? – поинтересовалась Анни. – Я могла тебя пристрелить. – Это заявление Ник оставил без комментариев. – Я просто встала, чтобы размяться, – пояснила Анни, отходя от кровати, не желая давать Нику повод догадаться, что она думала о нем. – Где ты был? У Ренаров?– С какой стати мне туда ехать? – бесстрастно спросил он.– Зачем ты там вообще появился? Господи, о чем ты только думал? Тебя могли упечь обратно в тюрьму.– Каким это образом? Ты же не на дежурстве.Анни покачала головой:– Не надо со мной так, я все равно не отступлю. Ты и так знаешь, что я ни в чем не раскаиваюсь, хотя после того, как я тебя арестовала, моя жизнь превратилась в ад. Вчера ты явился сюда прямо от Ренара и не сказал мне ни слова.– Нечего было рассказывать. Я был в лодке. Просто оказался неподалеку. Я до него не дотрагивался, не угрожал ему. Если честно, то он сам подошел ко мне.– И ты полагаешь, что это все неинтересно, партнер?– Эта тема к делу не относится.– Это имеет отношение к делу в том смысле, что ты со мной не поделился. – Анни прошла за Фуркейдом к длинному столу, за которым она работала. – Если мы партнеры, то партнеры во всем. Это предполагает доверие, а ты меня обманываешь.Ответом ей стал тяжелый вздох.– Ладно. Договорились. Я должен был тебе сказать. Мы можем двигаться дальше?Все внимание Ника сосредоточилось на бумагах, лежащих на столе. Он выудил из кучи документов обертку от шоколадного батончика, нахмурился и выбросил ее в корзину для мусора.– Что ты сегодня узнала, Туанетта?– Что мне, вероятно, нужны очки для чтения, но я слишком тщеславна, чтобы пойти к окулисту, – сухо ответила Анни.Фуркейд покосился на нее.– Шутка, – пояснила она. – Неловкая попытка скрасить обстановку.Ник снова взялся за отчеты лаборатории и показания свидетелей. Анни тяжело вздохнула и обеими руками потерла поясницу.– Я узнала, что десять человек поклялись, что Донни был очень пьян в ночь убийства. Кто-то из них его друзья, кто-то нет. Но это не снимает с него подозрения. Я выяснила, что при вскрытии не обнаружили спермы. Тело было так изуродовано, что невозможно оказалось выяснить, была ли Памела изнасилована. Это заставляет меня нервничать.– Почему это?– Все из-за этого парня, который совершил последние два преступления. Я ответила на первый вызов, когда была изнасилована Дженнифер Нолан. Не было спермы, и насильник был в карнавальной маске. Как и в случае с Памелой Бишон – никакой спермы и оставленная на ней маскарадная маска.– Имитатор, – сказал Фуркейд. – Об этой маске благодаря журналистам знали все.– И он знал о том, что не следует кончать?– Насильники часто страдают сексуальными расстройствами. Может быть, он не может кончить. Или просто воспользовался презервативом. Эти случаи никак между собой не связаны. Не давай незначительному внешнему сходству сбить тебя с пути.– Незначительному? Ты называешь незначительным серийного насильника?– Насколько я слышал, между этими делами намного больше различий, чем сходства. Один убийца, другой насильник. Жертв изнасилования преступник привязывал. А Памеле прибили гвоздями руки к полу. Слава богу, что нам удалось скрыть это от прессы. Жертвы изнасилования пострадали в собственных домах, а Памелу специально привезли в пустой дом. Памелу преследовали, делали ей гадости. С новыми жертвами ничего подобного не происходило. Все просто, Туанетта. Маркус Ренар убил Памелу Бишон, а кто-то другой изнасиловал этих женщин. Тебе лучше сосредоточиться на том, что ты ищешь.– Я ищу правду, – ответила Анни. – Не мне делать выводы, да и не тебе тоже… детектив.– Ты сегодня видела Ренара. – Ник снова никак не отреагировал на ее слова.От досады Анни даже скрипнула зубами:– Да. Он оставил мне сообщение на автоответчике накануне вечером и попросил встретиться.– Где пленка?Анна вынула кассетник из сумки, прибавила громкость и включила магнитофон, поставив его на стол. Фуркейд впился глазами в пластмассовый прямоугольник, словно мог увидеть перед собой Ренара. Казалось, он слушал затаив дыхание, не моргая. Когда пленка закончилась, Ник кивнул и повернулся к Анни:– Твои впечатления?– Архитектор убедил самого себя, что невиновен. Ре-нар к тому же внушил себе, что я его друг.– Хорошо. Именно это нам и нужно.– Это то, что нужно тебе, – пробормотала Анни ему в спину. – Если говорить обо всей семье, то они очень напоминают героев фильма «Сумеречная зона».– Он ненавидит свою мать, презирает брата. Считает, что они оба повисли на нем тяжелым грузом. Голова этого парня с психологической точки зрения напоминает скороварку со змеями.Анни не могла спорить с диагнозом Фуркейда, но ее беспокоила горячность Ника.– А что касается этого грузовика, – напомнила она. – Вы это проверяли?– Прогнали те данные, что он нам дал, через компьютер. Получили список из семидесяти двух темных грузовиков. Никто из шоферов в ту ночь не помогал водителю сломавшейся машины. – Взгляд Фуркейда не таил ничего приятного. – Ты что же думаешь, Туанетта, что я не выполняю свою работу?Анни постаралась поаккуратнее подобрать слова:– Я думаю, что ты хотел доказать вину Ренара, а не найти ему алиби.– Я делаю свою работу, – напряженно сказал Ник. – Я не просто считаю Ренара виновным, он на самом деле виновен.– А как насчет Нового Орлеана? – Слова сорвались у нее с языка раньше, чем Анни успела сообразить, насколько неразумно выводить Ника из себя.– Ты это о чем?– Тебе казалось, что ты знал, кто именно убил Кенди Пармантэл…– Я знал. – Обвинения против Аллана Зандера суд отклонил.– Но это не значит, что он невиновен. – Ник подошел к аккуратной стопке папок, сложенных на углу стола, и вынул одну из них. – Держи, – он кинул ее Анни. – Список, который нам выдал компьютер. Позвони им сама, если сомневаешься в моих словах.– Я никогда не сомневалась в твоем профессионализме, – промямлила Анни, заглядывая в папку. – Мне просто необходимо знать, что у тебя не было шор на глазах, вот и все.– Ренар тебя переубедил? – Голос Ника был полон сарказма. – Может, в этом все дело, а? Он считает тебя хорошенькой. Думает, что ты умная. Надеется, что ты ему поможешь. Отлично. Я хотел, чтобы он именно так и думал. Только сама не поверь в это.«Она на самом деле хорошенькая, – подумал Ник, позволяя этой простой истине укротить вспышку гнева. – Даже с этими спутанными волосами и в этом мешковатом пиджаке, просто поглотившем ее». В Анни было кое-что, что обязательно уничтожит ее работа. Не наивность, нет, скорее идеализм. Из-за идеализма хороший полицейский старается изо всех сил. И именно идеализм подталкивает хорошего полицейского к черте и заставляет перешагнуть через нее.Фуркейд коснулся кончиками пальцев щеки Анни.– Могу тебе сказать, что ты хорошенькая. Это правда. Я могу сказать, что нуждаюсь в тебе и даже хочу затащить в постель. Тогда ты станешь доверять мне больше, чем убийце? – поинтересовался он, наклоняясь ниже.Край стола впился в бедра Анни. Колени Ника коснулись ее ног, большим пальцем он гладил ее губы, и все внутри Анни наполнилось желанием.– Я не верю Ренару, – ее голос прозвучал неожиданно пискляво.– Но и мне ты тоже не веришь. – Губы Ника были всего в нескольких дюймах от ее губ, его черные глаза жгли Анни огнем. Он провел пальцем по нежной шее, остановился на ямке, где часто-часто бился пульс.– Ты сам говорил, что вера в ходе расследования не нужна.Ник отошел на полшага, чтобы нарушить внезапно возникшую близость.– Не помогай ему, Туанетта. – Фуркейд отбросил прядь волос у нее со лба. – Не позволяй ему использовать тебя. Помни о контроле. – Он убрал пальцы от ее щеки и сжал их в кулак. – Контроль – это главное.Он взял сигарету из пачки на столе и отошел подальше, дым потянулся за ним следом. Правда состояла в том, что Анни никогда не ощущала, что контролирует ситуацию. Это дело подхватило ее и понесло, забрасывая в такие места, где она никак не ожидала оказаться. Например, в дом к этому мужчине.– Мне пора ехать, – Анни обращалась к спине Фуркейда, стоявшего у одного из окон. – Уже поздно.– Я тебя провожу до машины, – Ник повернулся, губы дрогнули в улыбке. – Проверь, не заползла ли в джип змея.В холодном ночном воздухе стоял запах воды и земли. В темноте, куда не доходил свет фонаря Фуркейда, совы наслаждались волшебной гармонией ночи.– Дядя Сэм всегда рассказывал детям истории про оборотней. – Анни смотрела в темноту. – О том, как они бродят по ночам и выискивают себе жертву. Мы пугались до мокрых трусов.– Есть куда более страшные вещи, чем оборотни, дорогая.– Да. И наша задача поймать их. Но почему-то думать об этом куда приятнее днем.– Потому что ночь – это их время, – серьезно ответил Ник. – А мы с тобой должны ходить вдоль границы ночи и дня и вытаскивать этих нелюдей на свет, чтобы все увидели, каковы они на самом деле.Анни села в джип и бросила папку со списком грузовиков на пассажирское сиденье.– Будь осторожна, Туанетта. – Ник захлопнул дверцу. – Не позволяй оборотням наброситься на тебя. ГЛАВА 24 По дороге домой, проезжая по темному лесу, Анни размышляла о том, что ей следует опасаться не вымышленных монстров, а обычных мужчин. Маллен, Маркус Ренар, Донни Бишон, Фуркейд – от них все ее неприятности.Фуркейд. Он был таким же загадочным, как оборотень. Полное тайн прошлое, загадочная душа, темная, как его глаза. Анни пыталась убедить себя, что ее совсем не волновали прикосновения Ника. У нее и так жизнь превратилась в сплошной кавардак, не хватало только романа с Фуркейдом.Она потянулась к приемнику, чтобы болтовня в эфире развлекла ее. Мир казался пустыней, и только одинокие души названивали в ток-шоу в прямом эфире, чтобы поразглагольствовать о возможном возвращении Душителя из Байу. Именно он убил Памелу Бишон. Многие говорили о том, что еще четыре года назад копы подтасовали улики, чтобы после гибели Стивена Данжермона на него можно было повесить все совершенные преступления. Следовательно, не приходится сомневаться, что полицейские так же поступили и на этот раз, подбросив улику Ренару.«Интересно, слушает ли радио Маркус Ренар», – подумала Анни. Насильник тоже мог включить радио и с улыбкой наслаждаться своими гнусными поступками. Но вполне возможно, что он сейчас разгуливает по улицам, выбирая новую жертву.Анни достала свой револьвер из рюкзака перед тем, как свернуть на стоянку у магазина. Она заперла машину, поднялась в свою квартиру, прислушиваясь к малейшему шороху, ловя любое движение. Открывая одной рукой замок, она огляделась по сторонам, потом бросила взгляд на парковку. Почему-то Анни не могла отделаться от ощущения, что за ней наблюдают. Она решила, что у нее просто слишком разыгрались нервы, и вошла в дом.Перед уходом Анни не выключила свет в прихожей, а теперь, обходя комнаты с оружием в руке, зажгла остальные лампы. Только обследовав всю квартиру, Анни убрала револьвер и вздохнула с облегчением. Тревога, мучившая ее целый день, наконец отпустила. Она взяла бутылку пива из холодильника, расшнуровала кроссовки и подошла к автоответчику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58