Кэйго Хигасино
Сыщик Галилей
Часть 1
Горящая голова
1
«Он обернулся – на лице была маска, выкованная из серебристого металла, без выражения, маска, которую он надевал всякий раз, когда хотел скрыть свои чувства, маска, которая, изгибаясь, с удивительной точностью повторяла линии его впалых щек, лба и подбородка. Маска сияла, он держал в руках и рассматривал смертоносное оружие. Это оружие…»
Чтение прервал нарастающий трескучий рокот мотоциклов. Не выпуская из рук «Марсианские хроники», он подошел к окну и приоткрыл штору.
Квартира была угловой, на втором этаже. Проулок под окном выходил чуть левее на широкую улицу.
Нынешней ночью мотоциклов было три штуки. Но наездников – пятеро. Короче, двое – с седоками. Нарочно не заглушая грохочущих моторов, они подкатили на свое излюбленное место. Излюбленным местом был пятачок возле автобусной остановки, которую для удобства ожидающих граждан оборудовали скамейкой. Приезжавшим на мотоциклах парням нравилось, развалившись на этой скамейке, трепаться, перекрикивая друг друга. Кроме того, словно для вящего комфорта, тут же стоял автомат с прохладительными напитками.
На вид – обычные ребята. Не какие-нибудь там крутые байкеры. У двоих волосы выкрашены в желтый цвет, один из них носит портки спущенными на бедра. У двух других ничего примечательного. Пятый – с длинными до плеч лохмами. Вот, собственно, и все.
«Но заурядная внешность не означает, что эта шваль заслуживает снисхождения!» – подумал он.
Открыл книгу, которую продолжал сжимать в руке. Его прервали на середине главы под названием: «1999, февраль. Илла». Сколько раз он уже ее перечитывал! Почти вызубрил наизусть. Если и дальше читать в таком темпе, это займет уйму времени.
Один из парней что-то выкрикнул. Его приятели громко загоготали. Голоса эхом прокатились по тихой, пустынной улице.
Он отошел от окна. Положил книгу на стол и решительно направился к телефонному аппарату в углу комнаты.
Кадзухико Мукаи красил волосы в желтый цвет. И завязывал их сзади хвостом. Тем самым он старался хоть как-то выделяться из окружения.
Ему было девятнадцать. Полтора года назад закончил школу, устроился на работу маляром, но заниматься черт-те чем за мизерные бабки скоро обрыдло, он уволился и уже три месяца слонялся без дела. Заработанные деньги превратил в подержанный мотоцикл и игровую приставку. Когда живешь с родичами, о жрачке можно не беспокоиться. Вот только целыми днями трындят, что сын вырос оболтусом. Достали уже. Приходится до глубокой ночи гонять по улицам на мотоцикле, лишь бы не торчать дома.
Посасывая «Мальборо», он подошел к автомату, сунул монетку и нажал на кнопку «Кола». С грохотом выкатилась пузатая банка.
Забирая ее, он невольно скосил глаза. Что за хрень?
Сбоку от автомата пластиковая тара из-под пивных бутылок: четыре ящика, один на другом. Кроме того, наверху – газетный сверток. Какой-то прямоугольный предмет, размером со спортивную сумку. «Странно!» – подумал Кадзухико. Начать с того, что в этом автомате пива нет. Да еще какой-то сверток…
Однако его внимание вскоре переключилось на другое. Дернув за язычок банки, он хлебнул колы и вернулся к приятелям. Обсуждали девиц – школьниц, с которыми недавно познакомились в торговом центре. Впрочем, разговор сводился к тому, кто из них «дает».
Кадзухико не считал этих четверых своими друзьями. Да и вообще на черта она, эта дружба? Тоска! Было бы с кем потусоваться, вот и отлично. А то еще будут лезть со своими проблемами, нет уж, спасибо!
Рёскэ Ямасита расписывал, как на днях снял на улице чувиху. У него была манера во время разговора зачесывать руками назад длинные волосы, составлявшие предмет его особой гордости. Кадзухико слушал его похвальбу, стоя возле своего мотоцикла. Двое других парней сидели на скамейке, третий оседлал мотоцикл.
– Приходим в хату, а она, падла, первым делом – учти, я только с презервативом! А мне не в кайф, я люблю это дело живьем, вот и говорю – извини, забыл. Но оказалось, что эта сучка резинками запаслась. Делать нечего, натянул, но когда всовывал, ногтем прорвал конец. Все равно что без. Она видит, что я в презервативе, расслабилась, в общем, не углядел, кончил в нее. Она, конечно, развопилась, но я-то, говорю, в чем виноват, бывает, рвутся. Успокоил, дал телефон – придумал на ходу.
Было видно, что Рёскэ хотел показать, какой он крутой парень. Его ноздри подрагивали.
– Как пить дать, залетит!
Приятели принялись потешаться над незадачливой девицей. Рёскэ расплылся от самодовольства.
– Ну уж, не знаю, – сказал он с напускной небрежностью. – Дело поправимое, всегда можно избавиться…
Видимо раздумывая над тем, как бы еще добавить перца в свою историю, он по своей привычке откинул руками назад волосы и уже открыл рот, как вдруг глаза его вылезли из орбит, после чего произошло совсем невероятное.
На затылке Рёскэ взметнулся язык пламени. В следующий миг огонь охватил всю его голову.
Не издав ни звука, Рёскэ медленно рухнул вперед. Точно горящее дерево.
Приятели наблюдали за происходящим в полном оцепенении. Завороженно, словно в затянувшемся стоп-кадре.
Но в реальности оцепенение продолжалось лишь несколько секунд. Краем глаза Кадзухико увидел, что замеченный им ранее газетный сверток горит. Инстинктивно он тотчас почувствовал опасность.
Но было уже поздно – раздался взрыв, и его накрыла волна пламени.
2
Когда Кусанаги из первого отдела полицейского управления добрался на своей машине к месту происшествия, огонь успели потушить, и пожарные собирались уезжать. Даже зеваки и те уже начали расходиться.
Едва он вышел из машины и сделал несколько шагов, как навстречу ему попалась маленькая девочка в красном тренировочном костюме. В том возрасте, когда не скажешь наверняка, уже ходит в школу или еще нет. Девочка шла, странно задрав голову и глядя вверх. Словно высматривала что-то в небе.
Он хотел крикнуть ей, что так ходить опасно, но опоздал. Девочка, обо что-то споткнувшись, упала и тотчас заревела.
Кусанаги бросился к ней и помог подняться. Из коленки текла кровь.
– Ах, извините, – подбежала какая-то женщина, должно быть мать. – Сказала же, иди рядом! И зачем только я взяла тебя с собой!
«Чем ругать ребенка, лучше бы сидела дома, а не бежала посреди ночи глазеть на пожар», – подумал Кусанаги, но смолчал и передал девочку матери.
– Но я видела красную нитку! Честное слово! – плача, сказала девочка.
– Все выдумки! Только посмотри, как ты вся испачкалась!
– Видела! Видела! Красную нитку! Длинную-длинную. Честно!
«Что еще за красная нитка?» – подумал Кусанаги, отходя.
На месте происшествия вокруг черного пятна стояло несколько человек. Среди прочих и непосредственный начальник Кусанаги – инспектор Мамия.
– Извините за опоздание, – поспешил к нему Кусанаги.
– Добро пожаловать. – Мамия слегка кивнул. Коренастый, плотный, с короткой шеей. Лицо добродушное, но в глазах – жесткость. По характеру не столько полицейский, сколько чиновник, старательно выполняющий порученную работу.
– Возгорание?
– Пока еще не совсем ясно.
– Бензином пахнет. – Кусанаги повел носом.
– Вероятно, загорелось что-то в пластмассовом баке.
– Пластмассовый бак? Откуда он здесь?
– Понятия не имею. Сам посмотри! – Мамия ткнул пальцем в сторону края мостовой.
Там действительно валялся бак для хранения керосина.
Он прогорел сбоку и сильно расплавился, почти совсем потеряв форму.
– Судя по тому, что мне рассказали о потерпевших, все не так просто. Кажется, здесь произошло что-то из ряда вон. Ничего не понятно. – Мамия покачал головой.
– Кто потерпевшие?
– Молодые люди, под двадцать, пятеро, – сказал Мамия и быстро добавил: – Один погиб.
Делавший записи Кусанаги поднял глаза.
– Сгорел?
– Ну, в общем, да. Он оказался ближе других к баку.
Подавив в себе неприятное чувство, Кусанаги продолжил делать записи. Уж пора бы, казалось, привыкнуть, но каждый раз, когда приходилось сталкиваться со смертью, ему становилось не по себе.
– Давай-ка походи по округе, расспроси. Со всем этим шумом наверняка многие еще не спят. Вон, посмотри, кое-где горят окна, туда и иди.
– Слушаюсь. – Кусанаги огляделся по сторонам.
Его внимание сразу же привлек жилой дом, стоящий на углу улицы. В нескольких окнах еще горел свет.
Дом – ветхий, двухэтажный, несколько дверей выходят прямо на улицу. Балконы, видимо, расположены на противоположной стороне. С этой стороны окна были только у угловых квартир. Место происшествия можно увидеть лишь из квартир, расположенных в северо-восточном углу.
Подходя к дому, Кусанаги заметил молодого человека, собирающегося войти в квартиру на первом этаже, как раз в северо-восточном углу. Он уже достал из кармана ключ и вставил в отверстие замка.
– Извините! – окликнул его Кусанаги.
Юноша обернулся. На вид – двадцать с небольшим. Высокий, в серой, похожей на рабочую форму одежде. В руке – белый пакет, вероятно, ходил в магазин.
– Вам известно, что совсем недавно рядом с вашим домом произошел пожар? – спросил Кусанаги, представившись, и показал в сторону автобусной остановки.
– Конечно, знаю. Такое трудно не заметить.
– Вы находились в квартире? – Кусанаги взглянул на дверную табличку с номером 105.
– Ну да, – сказал юноша.
– Было что-нибудь необычное, когда это случилось? Например, сильный шум? Может, вы что-то видели?
– Даже и не знаю, что сказать. – Юноша покачал головой. – Я смотрел телевизор. Помню только, что эти кретины там здорово горланили.
– Вы имеете в виду парней на мотоциклах?
– Да, – сказал юноша, слегка поморщившись. – Откуда они только взялись? Постоянно орут, и в два часа ночи, и в три. А ведь у нас такой хороший, тихий район…
По его сжатым губам было видно, что он с трудом сдерживает накопившуюся за многие дни ярость.
«Вот их Господь и покарал», – чуть не сказал Кусанаги, но удержался. В его устах эти слова прозвучали бы слишком жестоко.
– Им никто не делал замечания?
– Замечания? Ну, вы скажете! – Юноша пожал плечами и усмехнулся. – В наше-то время? Никто и носа из дома не покажет.
Кусанаги кивнул, соглашаясь.
– Из вашей квартиры видно место, где это произошло?
– В принципе видно, должно быть видно, но… – Юноша замялся.
– В чем дело?
Вместо ответа он открыл дверь.
– Входите, сами увидите.
Воспользовавшись приглашением, Кусанаги заглянул в квартиру. Не считая кухни, она состояла всего лишь из одной комнаты. Мебель, имевшаяся в распоряжении жильца, ограничивалась кроватью, стеклянным столиком и книжными полками. На столике стоял беспроводной телефон, и Кусанаги подумал, что в такой халупе стационарные телефоны, скорее всего, не предусмотрены. Книжные полки были набиты не столько книгами, сколько видеокассетами и всяким барахлом.
– И где же окно?
– Там, за ними, – юноша махнул рукой в сторону громоздящихся полок. – Ставить некуда. Пришлось пожертвовать окном.
– Сочувствую.
– Зато благодаря этому шум с улицы не так слышен.
– Кажется, это ваше больное место.
– Как у всех, кто здесь живет.
– Да уж, наверно. – Кусанаги задержал взгляд на наушниках, подключенных к телевизору. Вероятно, пользуется ими, чтобы не мешал шум с улицы. В таком случае, вряд ли он мог услышать что-либо необычное.
– Спасибо за сотрудничество, – сказал Кусанаги. Обычная форма вежливости, даже когда никакого урожая.
– Подождите, – сказал юноша, – вы пойдете в двести пятую квартиру?
– Двести пятую? Ту, что над вами? Да, как раз собирался.
– Понятно… – Юноша явно что-то хотел сказать.
– В чем дело?
– Видите ли… – Юноша смущенно замялся. – Там живет парень, Маэдзима, он не говорит.
– Не говорит? В каком смысле?
– Не может говорить. Проблемы с речью. Ну, немой.
«Этого еще не хватало!» – подумал Кусанаги. Хорошо, что предупредил. Иначе оказался бы в дурацком положении.
– Хотите, пойду с вами? – предложил юноша. – Мы с ним в хороших отношениях.
– Вас это не затруднит?
– Ничего. – Уже вошедший было в квартиру юноша вновь надел спортивные тапочки.
Любезного молодого человека звали Такио Канэмори. По его словам, у живущего в двести пятой Итиноскэ Маэдзимы, несмотря на проблемы с речью, со слухом было все в порядке.
– Слышит еще лучше, чем мы, – сказал Канэмори, поднимаясь по лестнице с ржавыми перилами. – Его тоже наверняка уже достала эта шумная компания.
Как только постучали в двести пятую квартиру, дверь открылась и в проеме показалось бледное лицо. Помоложе Канэмори. Острый подбородок, впалые щеки.
Кажется, Маэдзиму успокоило то, что одним из ночных визитеров был Канэмори. Все же в глазах, устремленных на Кусанаги, читалась настороженность.
– Это полицейский, – сказал Канэмори. – По поводу того, что произошло.
Кусанаги продемонстрировал свое удостоверение. Маэдзима был, кажется, в нерешительности, но открыл дверь пошире.
Разумеется, планировка квартиры была такой же, как у Канэмори. Однако восточное окно не было загорожено. Первым, что привлекло внимание Кусанаги, была странно смотревшаяся в этой тесной квартирке роскошная аудиосистема и множество сваленных на полу аудиокассет. Помешан на музыке, сразу решил Кусанаги. Так же его удивило обилие книг, высокими стопками выстроившихся вдоль стен. Почти исключительно романы.
Юноша, любящий книги и музыку, – как только Кусанаги прилепил эту характеристику к Маэдзиме, со всей очевидностью представилось, что именно он сильнее всех должен был ненавидеть собиравшуюся под окнами шумную компанию.
Продолжая стоять на пороге, Кусанаги спросил:
– Где вы были во время случившегося?
Маэдзима, почти без всякого выражения, указал пальцем на пол. Имея в виду конечно же – здесь, в этой комнате.
– Что вы делали? – перешел Кусанаги к следующему вопросу.
Маэдзима был в свитере, надетом на рубашку, к тому же постель была не расстелена, так что очевидно: спать он еще не ложился.
Маэдзима, обернувшись, показал в сторону стоящего у окна телевизора.
– Смотрел телевизор, – перевел Канэмори, хотя и без его пояснений было понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24