Ц Удобно? Ц спросил Дим-Димыч.
Ц Не особенно, Ц признался Хоботов. Ц Но уже привык. Воры отучили меня в
озить чемодан… Я сплю как убитый.
Мы рассмеялись, закурили теперь все втроем и повели беседу, как давние, ст
арые знакомые.
Доктор Хоботов был сколочен на редкость ладно, плотно и выглядел здоровя
ком. Его волосы с золотистой искоркой не имели ни единой сединки, кончики
усов торчали горизонтально, будто закаленная проволока. Из-под выпирающ
их надбровий пытливо смотрели небольшие, глубоко сидящие темно-карие гл
аза.
Он держал себя просто, но с достоинством, был немногословен, если говорил,
то кратко и негромко, как человек, уверенный, что его и так услышат. В его ре
чи, жестах, во всем облике, включая и внушительную, прямо-таки разбойничью
бороду, совершенно не чувствовался возраст. Я все время смотрел на него, л
омал голову и думал: сколько же ему? Можно было согласиться на сорок, можно
было дать и пятьдесят. А десять лет для человека Ц разница существенная.
Потом я перестал гадать, решил, что для точного определения возраста наш
его нового знакомого надо непременно заглянуть в его паспорт.
После пятиминутной беседы Хоботов признался:
Ц Я голоден как волк…
Ц Да, не мешало бы перекусить, Ц согласился я.
Доктор поманил пальцем официантку. Та подошла развалистой походкой и ра
внодушным голосом Доложила о возможностях буфета. Все меню состояло из о
тбивных свиных, жареной курицы и клюквенного киселя.
Ц А напиточки? Ц поинтересовался Хоботов и щелкнул себя по горлу.
Ц Сколько вам? Ц осведомилась официантка.
Ц В предвидении дороги, а также учитывая наружную температуру… Ц Он ум
олк и поочередно посмотрел на меня и Дим-Димыча.
Ц Предлагаю по двести, Ц сказал я.
Ц Присоединяюсь, Ц согласился Дим-Димыч.
Ц Дорожная норма, Ц подвел итог Хоботов. Ц Шестьсот граммов.
Доктор и Дим-Димыч заказали жаркое из курицы, я Ц отбивные и две порции к
иселя.
Ц Какое унылое лицо, Ц покачал головой Хоботов, когда официантка пошла
выполнять заказ. Ц Совсем не гармонирует с оживлением, что за соседним с
толиком… Давайте переберемся в уголок к окошку.
Мы не возражали.
Когда мы обосновались на новом месте и перенесли свою одежду, Хоботов от
кровенно сказал:
Ц Совершенно не могу объяснить почему, но человек, чавкающий во время ед
ы, вызывает во мне холодное бешенство. Я способен смазать его по физионом
ии.
Мы машинально посмотрели на шумную компанию, от которой удалились.
Действительно, парень в заячьем треухе обрабатывал пищу с таким усердие
м, что звуки, вызывавшие бешенство у доктора, разносились по всему залу.
Официантка подала заказ. У котлет оказался на редкость странный, несвойс
твенный им запах. Я решил, что мой желудок не настолько натренирован, чтоб
ы освоить без последствий это блюдо, великодушно отказался от него и, сле
дуя примеру попутчиков, попросил заменить отбивные курицей.
Ц Хрен редьки не слаще, Ц коротко бросил доктор, отыскивая в курице съе
добные места.
Курицу забыли, вероятно, кормить в течение месяца перед смертью, и нам дос
тались сплетения из костей и сухожилий, напоминающих скрипичные струны.

Кисель также не вызвал нашего восторга. Это была мутновато-студенистая
жидкость, заполняющая стакан не более как на две трети. Мы проглотили ее з
алпом, точно яд, и доктор на полном серьезе спросил:
Ц Вам не кажется, что обед наш чрезмерно легок?
Ц Кажется, Ц рассмеялся я, Ц но повторять его рискованно.
Ц Да, придется потерпеть, Ц согласился Дим-Димыч.
Мы вволю наговорились, выкурили полпачки папирос, когда в зале появился
наконец шофер райотделения, пожилой человек, которого я знал как Василия
Матвеевича.
Ц Прошу извинить, Ц сказал он, подойдя к нам. Ц Это же гроб, а не машина. З
аело переключение, включились все скорости Ц и хоть плачь!
Ц Чего уж там, Ц сказал я. Ц Бандура твоя мне знакома. А доберемся?
Ц Добраться-то доберемся. Не ночевать же здесь. Ц И Василий Матвеевич с
презрением оглядел зал.
Хотя в его словах было мало утешительного, мы решили все же ехать и покину
ли вокзал.
Хоботов обошел вокруг «газика», осмотрел его критическим оком и атакова
л заднее сиденье. К нему присоединился Дим-Димыч.
Ц Не знаю, как вы, а я попытаюсь уснуть, Ц сказал доктор.
Надорванное сердце машины хрипло вздохнуло, засопело, заклохтало и тут ж
е умолкло. Потом снова вздохнуло и нехотя глухо и сердито заурчало. Машин
а порывисто прыгнула, точно лягушка, и ходко двинулась с места.
«Лиха беда начало», Ц подумал я.
Мы пролетели подобно снаряду через спящий станционный поселок и сразу о
казались на большаке, сдавленном с обеих сторон высоким лесом. Упругий в
етер ударял машине в лоб и пузырил брезентовый верх В свете фар на нас над
вигались и мгновенно исчезали телеграфные столбы и редкие дорожные зна
ки.
Единственным достоинством «газика», на мой взгляд было то, что после дол
гого кашляния, чихания, тоскливых вздохов и судорожных прыжков он все же
мог развивать приличную, по нашему времени, скорость. Маши на мчалась, под
миная под себя ветер и снег. На самом переломе ночи показались выбеленны
е морозом крыши домов районного центра. Город спал. Машина пронесла нас п
о безлюдным улицам и остановилась возле дома Каменщикова. Сам он, обеспо
коенный задержкой, не спал и, услышав условный сигнал машины, выбежал нам
навстречу.
Ц Старший лейтенант Безродный приехал? Ц первым долгом поинтересовал
ся Дим-Димыч после приветствий.
Ц Засел в двадцати километрах, Ц доложил Каменщиков. Ц Там основатель
но замело дорогу. Звонил участковый уполномоченный. К утру доберется.
Дим-Димыч толкнул меня локтем и усмехнулся.
По узкой, протоптанной в снегу тропинке мы проследовали за Каменщиковым
к его дому, стоявшему в глубине усадьбы.
Снегопад кончился. Поздняя луна ушла на покой, так и не показавшись.
Над нами висело черное небо, и в нем плескались холодные звезды. На юге сму
тно проступала грива леса. Из высокой трубы дома Каменщикова тоненькой с
труйкой завивался дымок.
Через короткое время мы сидели в небольшой теплой комнате, оклеенной вес
еленькими обоями, распивали чай из урчащего самовара и слушали младшего
лейтенанта Каменщикова. Предварительное расследование, произведенное
органами милиции, показало, что в ночь с двенадцатого на тринадцатое фев
раля гражданка Кулькова дала приют в своей квартире приехавшим в город м
ужчине и женщине. Со станции их доставил на своей машине шофер артели «За
ря» Мигалкин. Он якобы не впервые устраивал таким образом квартирантов в
доме Кульковой, которая приходилась ему дальней родственницей.
Утром мужчины не оказалось, а женщину обнаружили мертвой.
Работники уголовного розыска произвели тщательный осмотр комнаты, сфо
тографировали покойницу, обработали и зафиксировали следы пальцев, ост
авленные на бутылках с вином, на куске шоколада, на спинке дивана, покрыто
й слоем пыли.
Ц Прежде всего нам надо опознать покойницу, при ней не оказалось докуме
нтов, Ц сказал Каменщиков. Ц Затем выяснить, с чем мы имеем дело: с естест
венной смертью, несчастным случаем, убийством или самоубийством.
«Короче говоря, осталось начать да кончить, Ц подумал я. Ц Плохо то, что п
окойница не опознана, плохо то, что не обнаружено ничего, проливающего св
ет на происшествие, исключая следы пальцев, плохо, наконец, в то, что осмот
р комнаты произведен до нашего приезда, И вообще все плохо».
Доктор Хоботов не задавал никаких вопросов. Он сидел в глубоком раздумье
и катал на столе хлебные шарики. Судя по его упорно сдвинутым бровям, я ре
шил, что он думает о чем-то своем, не имеющем отношения к делу, но я ошибся.
Ц Меры к сохранению трупа приняты? Ц осведомился он, когда Каменщиков к
ончил.
Ц Да.
Ц Какие?
Ц Печь не топится, форточка все время открыта. Комнату я опечатал. Так мн
е посоветовали ребята из угрозыска.
Доктор кивнул и опять умолк…

14 февраля 1939 г
(вторник)

Встали мы сегодня поздновато. Давно уже занялось зимнее утро, давно уже и
злучало свой негреющий свет чахлое февральское солнце, а мы только сели
за завтрак. Геннадия не было… И никто не звонил. Я предложил приступить к д
елу, и все согласились.
После завтрака «газик» доставил нас вместе с начальником райотделения
к месту происшествия.
Двор на Старолужской улице, заваленный ворохами пиленых дров, стожками с
ена, заставленный пустыми телегами с поднятыми к небу оглоблями, набухал
от разномастного люда.
Ц В чем дело? Ц спросил я Каменщикова.
Он объяснил, что такие необыкновенные истории, как загадочная смерть чел
овека, происходят в городе не каждый день и, конечно, не могут не вызвать л
юбопытства.
Мы оставили машину и направились к дому.
Он был рубленый, двухэтажный, какой-то замысловатой архитектуры и бог зн
ает сколько лет прожил на белом свете. Во всяком случае, не меньше сотни.
Крыша его с чердачными выходами угрожающе провисала на самой середине, у
зкие, прямоугольной формы окна смотрели косо, водосточные трубы держали
сь на честном слове, балкончики, завешанные бельем, давно утратившим сво
й природный цвет, готовы были вот-вот свалиться на головы прохожих.
Войдя в дом, мы увидели облупленные стены коридора с обнаженными дранкам
и. Тяжелый, застойный воздух, насыщенный странной смесью разнообразных з
апахов, сразу шибал в нос. Этими запахами пропитался не только коридор, но
и стены, и заплеванная шаткая лестница, приведшая нас на второй этаж.
Внутри дом являл собой чудо старины. В нем было столько изгибов, хитрых пе
реходов, непонятных тупиков, глухих безглазых каморок и кладовок, что но
вому человеку нетрудно было и заблудиться.
Пробравшись по сложным лабиринтам второго этажа, по его подгнившим, скри
пящим полам, мы остановились наконец перед закрытой дверью.
Я посветил карманным фонарем. Каменщиков снял печать и отпер дверь. Мы пе
реступили порог, и с нами вместе прошмыгнула в комнату многоцветная обле
злая кошка.
Первое, что все мы увидели, Ц это мертвая женщина на узкой кровати, в прос
тенке между двух окон. Только ее одну. На предметы, наполнявшие комнату, мы
не обратили внимания.
Мне казалось, что женщина спит, что стоит только произнести слово, как она
встрепенется, раскроет испуганные глаза и быстро натянет одеяло на свое
совершенно обнаженное тело.
Казалось так потому, что она находилась в очень непринужденной позе, обы
чной для людей живых и неестественной для мертвых. Голова ее покоилась н
а высоко взбитой подушке, левая рука лежала за шеей, а правая на груди.
Мы подошли ближе к покойнице. Ни крови, ни повреждений, ни ранений, ни след
ов насилия и сопротивления Ц ничего. И само понятие «смерть» казалось з
десь нелепым, нереальным, невероятным.
Женщине можно было дать от силы двадцать пять Ц двадцать шесть лет.
Природа наградила ее красивым телом, правильными, хотя и немного крупным
и, чертами лица, большими, сочными, хорошо очерченными губами и черными гу
стыми волосами, собранными в тугой узел. Нежные, незагрубевшие руки со св
ежим маникюром говорили о том, что хозяйка их не знала тяжелого физическ
ого труда.
И на лице с уже побледневшим покровом кожи нельзя было подметить даже на
мека на какую-то муку.
Я отлично знал, что решающие выводы приходят не в начале расследования, а
в конце его, и все-таки подумал: «О каком убийстве может быть речь? При чем з
десь убийство?» Доктор Хоботов, скрестив руки на груди, исподлобья смотр
ел в упор на покойницу, шевеля, как жук, своими проволочными усами. Потом о
н отвел взгляд и сказал:
Ц Температура отличная. Форточку можно закрыть.
Каменщиков направился к окну, и в это время облезлая кошка выбралась из-п
од стола, примерилась и прыгнула на грудь покойной.
Ц Брысь! Брысь, чертова душа! Ц крикнул доктор.
Кошка метнулась назад под стол.
Ц Санитарную машину можно вызвать? Ц спросил Хоботов Каменщикова.
Ц Безусловно.
Ц Вызывайте! Пока она подойдет, я посмотрю эту особу, Ц и доктор кивнул н
а покойницу.
Каменщиков направился к двери.
Ц Я распоряжусь. Ц Он оглянулся на пороге. Ц И если не особенно нужен ва
м Ц отлучусь часа на два-три. У меня бюро райкома сегодня.
Дим-Димыч ответил за всех:
Ц Пока не нужны. Поезжайте!
Стуча сапогами, Каменщиков почти побежал по коридору.
Хоботов поискал глазами, куда можно пристроить шапку и пальто, и положил
то и другое на диван. Затем ожесточенно потер свои большие, покрытые золо
тистым пухом руки, пододвинул стул к кровати, сел на него и извлек из карма
на большую лупу в нарядной перламутровой оправе.
Мешать людям и отвлекать их от работы не входило в мои правила.
Дим-Димыч придерживался такой же точки зрения. Мы уже знали, что тщательн
ый осмотр комнаты сделан, подробный отчет составлен, снимки произведены
, все предметы, имеющие значение для следствия, собраны, оттиски пальцевы
х следов обработаны, но тем не менее решили познакомиться с квартирой и в
ещами, в ней находившимися.
Кроме кровати, здесь стояли хромоногий дубовый стол, два дубовых же стул
а с отполированными до блеска сиденьями, диван, обитый черным дерматином
, и рукомойник в углу. На крышке его лежал небольшой обмылок с прилипшими к
нему волосами. Штифт умывальника проржавел и не держал воды.
Вся она была в ведре.
На столе остались бутылка из-под вина и водки, видимо, кроме тех, которые с
очли нужным приобщить к делу, пустая банка из-под шпрот, колбасная кожура
, мандариновые корки, обертки от шоколада и конфет, хлебные крошки.
Мандаринов ни в районе, ни даже в областном центре не было. Их привезли, оч
евидно, ночные гости с собой.
Доктор между тем занимался мертвой. Теперь она лежала уже не на спине, а на
боку, лицом к стене, и Хоботов внимательно исследовал ее тело через лупу.

Ц Серьги ей теперь ни к чему, Ц сказал он, добравшись до лица и отстегива
я от ушей простенькие украшения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10