К тому времени пришел Гао Лунь.
- А мистер Блэйн? - спросил Мейсон и в ту же минуту услышал шаги на лестнице.
Блэйн ответил сам:
- Я пришел около двух часов.
Шаги на лестнице приближались. Голос Гао Луня приглашал:
- Плахадить ввелх по лестнице, пазалста. Исвинить моя не ходить ланьсе. Не видеть полицейский. Хозяин здесь, пазалста.
Стоя в дверях, лейтенант Трэгг обвел взглядом присутствующих, прежде чем остановил его на Перри Мейсоне. Узнав адвоката, он смущенно покраснел, но каких-либо признаков недовольства, удивления или досады на его лице Мейсон не заметил.
- Ну и ну, - вздохнул лейтенант. - Не ожидал увидеть вас здесь. Позвольте узнать, чем вызван ваш визит?
- Мой клиент, Трэгг, - ответил Мейсон, - мистер Карр нервничает. Вам должно быть понятно состояние законопослушного человека, который неожиданно сталкивается с беззаконием. Естественно, он начинает опасаться. Мистер Карр намеревался как раз оформить завещание, однако этот случай внизу лишний раз напомнил ему грустную истину о бренности жизни. Он вызвал меня, чтобы... решить... я помог решить ему правовой вопрос.
- Так вы составляете завещание? - скептически бросил Трэгг.
Мейсон попытался объяснить что-то еще, но потом, очевидно, вдруг передумал.
- Ну, я не думаю, что вы, лейтенант, получите какие-то новые сведения по этому делу, обсуждая личные дела мистера Карра. А свои собственные выводы, Трэгг, вы сделать можете.
- Я их и делаю, - многозначительно парировал Трэгг.
Мейсон между тем представил присутствующих:
- Мистер Карр, мистер Джонс Блэйн и Гао Лунь -самый верный слуга.
- С этими двумя я встречался, - сказал лейтенант, кивнув на Джонса и китайца. - Мистер Карр - единственный, с кем мне надо побеседовать.
- Вряд ли мистер Карр сможет оказать вам существенную помощь, повторил Мейсон. - Я в общих чертах уже его расспрашивал об убийстве, задавал ему обычные вопросы... просто, знаете ли, из естественного чувства любопытства.
- Да, - сказал Трэгг после многозначительной долгой паузы и повторил: - Просто из любопытства.
- Конечно, лейтенант, - скривился от этого Мейсон. - Надеюсь, вы не думаете, что, если бы меня интересовали подробности того, что произошло внизу, я шел бы к этому таким сложным окольным путем.
- По опыту, - смягчился Трэгг, - я знаю, что ваши подступы к решению иногда непрямолинейны, но хватка всегда мертвая.
- Проходите сюда и садитесь. Боюсь, что Карр не сможет вам быть чем-то полезен. Видите ли, он слышал ночью два выстрела, но посчитал, что это выхлопы от грузовика и...
- Два выстрела? - перебил Трэгг.
Мейсон посмотрел на него широко открытыми невинными глазами.
- Ну да, а что? Разве не два?
- В какое это было время? - настороженно спросил Трэгг.
- Где-то около часа или двух ночи. Мистер Карр на часы не смотрел, но думает, что примерно в это время.
- Почему же он утверждает, что именно в это время, если он не смотрел на часы?
- Ну, он проснулся около половины первого и уже готов был снова заснуть, - сказал Мейсон.
Трэгг нахмурился.
- Это, - сказал он, - не согласуется с показаниями других свидетелей.
- Неужели не согласуется? - удивился Мейсон. - Ну, мистер Карр и не может с уверенностью ничего утверждать, Трэгг. Конечно, не исключено, что он и в самом деле слышал выхлоп от грузовика, а не сами выстрелы, которые могли прогреметь раньше.
- Выстрел! - поправил его Трэгг. - Был только один выстрел!
Мейсон тихо присвистнул.
- Вы уверены, что их было два? - Трэгг обратил свой вопрос к Карру.
- Не думаю, - ответил тот, что я смогу что-то добавить к тому, что сказал мистер Мейсон.
- Мы с Карром как раз об этом беседовали, когда вы позвонили, Трэгг, заметил Мейсон с легкостью, - и у него нет уверенности ни в одном из фактов. Вот почему я вам говорю, так мне кажется, он вам мало чем сможет помочь.
- А что вы знаете об этом человеке - Хоксли, который жил в квартире под вами? - снова обратился Трэгг к Карру.
- Ровным счетом ничего, - развел руками Карр.- Я и в глаза этого человека никогда не видел. Понимаете, я прикован к коляске и постели. И не проявляю интереса к своим соседям, равно как не стремлюсь к тому, чтобы они интересовались мною. Даже если бы Хоксли вел исключительно благообразный образ жизни, я бы все равно никогда не захотел увидеться с ним. А его образ жизни далеко не идеальный.
- Что вы имеете в виду?
- Мне кажется, - пояснил Карр, - этот человек, должно быть, спал большую часть дня, потому что я слышал, как он ходит по ночам, и, похоже, что-то наговаривает на диктофон...
- А почему не стенографистке? - спросил Трэгг.
- Возможно, что и так, - согласился Карр, - но звуки были похожи на работу с диктофоном: речь уверенная, монотонная, словно быстрая диктовка, практически без пауз. Я замечал, что, когда диктуют стенографистке, время от времени делают паузу. Часто случается, что они бывают длинными - это пока тот, кто говорит, думает, что сказать дальше. Здесь же, похоже, был диктофон, обычно используемый для большей сосредоточенности, когда наговаривается прямо на кассету. По крайней мере, я так всегда считал.
Трэгг нахмурился, потупив взгляд. Через некоторое время с сомнением протянул:
- Хм... ммм...
И, повернувшись к Мейсону, задумчиво остановил на нем свой взгляд.
- Ничего, - приободрил его Мейсон, - эти сведения пригодятся. По собственному опыту знаю, что всегда в подобных делах появляются кое-какие нестыковки. Вас это удручает, Трэгг?
- Хоксли занимал квартиру внизу, - подытожил Трэгг. - У него была экономка, некто миссис Сара Пэрлин. Стенографистка Опал Санли приходила и считывала записи. Вы правы, мистер Карр, этот человек наговаривал на диктофон. Во всяком случае, так заявила Опал Санли, и я рад, что вы подтвердили это.
- Чем все-таки он занимался, этот мистер? - поинтересовался Мейсон.
- Не знаю, - ответил Трэгг.
- Как не знаете? - удивился адвокат. - Ведь вы же разговаривали с его стенографисткой.
- В том-то и дело, - сказал Трэгг. - Она рассказала мне совершенно невероятную историю.
- Что вы имеете в виду?
- Очевидно, Хоксли занимался каким-то экспортным бизнесом. Он писал огромное количество писем, делая подробные ссылки на коносаменты Коносамент - расписка, выдаваемая капитаном судна грузоотправителю и удостоверяющая принятие груза к перевозке, накладные на отправку грузов, указания по транспортировке и прочее. Он писал представителю фирмы-производителя относительно закупки товаров, писал судовым компаниям относительно поставки грузов. И все это были фальшивые документы.
- Как так? - удивился Мейсон.
- Письма-то, - ответил Трэгг, - были своего рода кодом. Из того, что мне рассказала эта женщина, Санли, я определенно понял, что, учитывая нынешнее состояние транспортного обслуживания, содержание его посланий как будто не соответствовало тому, для чего предназначалось.
- А она знала об этом? - спросил Мейсон.
- Да нет. Она - одна из эдаких флегматичных особ, которые надевают на голову наушники, включают диктофон, считывают письма и тут же о них забывают.
- А вторые экземпляры? - спросил Мейсон.
- Вот именно. Хоксли велел ей делать вторые экземпляры. Но она не вела подшивку и не знала, где они находятся и что с ними стало. Да и нам не удалось их найти.
- Хоксли был убит?
- Хоксли, или его экономка, или они оба... Их обоих уже нет в живых. Есть лишь подтверждение того, что стрельба была. Мы сейчас прорабатываем версию, по которой либо Хоксли убил свою экономку, либо она убила Хоксли, поскольку нам пока неизвестно, сколько же на самом деле было выстрелов один или два. Но если было два, то это полностью меняет дело.
- Если понадобится моя помощь, - предложил Мейсон, - не стесняйтесь, Трэгг, звоните! Мистер Карр, сосед убитого, находится в состоянии крайне нервного возбуждения, и доктора ему порекомендовали жить в уединении, где бы не было контактов с незнакомыми людьми, не заводить знакомств самому и избегать новых друзей. Было бы неплохо, чтобы и вы, лейтенант, по мере возможности ограничили контакты с ним.
Трэгг отодвинул стул, на котором сидел, поднялся, засунул глубоко в карманы брюк руки и смотрел на Карра.
- Надеюсь, вы меня не заподозрите в чрезмерном любопытстве, если я спрошу, почему вы в инвалидной коляске? - поинтересовался Трэгг.
- Артрит, - сдержанно объяснил Карр. - В коленных и голеностопных суставах. Совсем не выдерживают никакой нагрузки. Из-за этого я лишен возможности передвигаться самостоятельно: приходится переносить. Сяду чувствую себя вполне нормально, но стоит двинуть ногами - острая боль. Врачи рекомендуют глубокое прогревание. Я пробовал некоторое время делать это и пришел к выводу, что лучше укутывать ноги одеялом и держать их все время в тепле. Много пью воды и фруктовых соков. Сейчас мне лучше.
- К докторам сейчас не обращаетесь?
- Да нет. Устал платить им бешеные деньги. Ведь результат - такой мизерный. Конечно, когда человеку вдруг становится плохо, врач поможет. А уж если заработал за долгую жизнь что-то хроническое, доктора не помогут. И они это знают. Они сюсюкают с таким больным, как с маленьким ребенком, чтобы как-то подбодрить. Но - к черту все это! Хватит с меня! Со мной никогда не сюсюкали, а сейчас и подавно мне этого не надо. У последнего доктора, к которому я обращался, я спросил прямо, без обиняков, будет ли улучшение от его лечения. Так он взбесился и сказал, что я никогда не поправлюсь и что со временем возможно и ухудшение. Я прошел полное обследование и последние месяцы чувствую себя значительно лучше, чем когда-либо прежде. Но ноги все время держу в тепле.
Трэгг смотрел на Карра с отстраненным любопытством, будто рассматривал некий диковинный экспонат в стеклянной банке. Потом перевел задумчивый взгляд на Мейсона и вдруг неожиданно проговорил:
- Что ж, прошу прощения, что потревожил вас, мистер Карр. Мне необходимо было завершить допрос. Простая формальность! Возможно, вас больше не придется беспокоить. Сочувствую вашим страданиям и надеюсь, что не очень их усугубил.
- Ничего, - милостиво кивнул Карр. - Приятно поговорить с умным человеком. Я боялся, что сюда ворвется какой-нибудь грубый, неотесанный и угрюмый полицейский, будет задавать уйму глупых вопросов. Для вас пожалуйста, я всегда дома. Приходите в любое время.
- Благодарю вас, - сказал Трэгг. - Об этом я позабочусь в случае надобности сам, так что вам не придется знакомиться с новыми людьми из полиции.
- Очень любезно с вашей стороны, лейтенант,- поблагодарил Карр.- Но для установления истины я всегда готов...
- Так, - вдруг сказал Трэгг с деланным безразличием, почти уже выходя, - а как насчет... Роднея Уэнстона? Он...
- Просто слепец, - прервал его Карр. - Это - мой пасынок. Прожигает жизнь где угодно - на пляже, в ресторане... Телефон у меня на его имя, на двери табличка - тоже с его фамилией. По сути, он снимает эту квартиру. Я сделал это намеренно, чтобы самому оставаться в тени. Когда разносчики мелкого товара заходят сюда и спрашивают мистера Уэнстона, мы можем сказать им чистую правду, что его нет и когда будет -не знаем. Я говорил уже, что не хочу, чтобы меня беспокоили. Уэнстон у меня вроде прикрытия.
Казалось, Трэгга вполне удовлетворило это объяснение. Он участливо кивнул:
- Я вас хорошо понимаю. Что, у вас есть какая-то особая причина избегать людей, мистер Карр?
- Конечно, есть, - поспешил ответить Карр. - Я - нервный, раздражительный. Врачи рекомендуют мне не растрачивать нервную энергию. Но мне это не удается, когда я встречаюсь с людьми, особенно незнакомыми. Чужие задают чертовски много вопросов. Сочувствуют, конечно, но очень много говорят. Приходят и подолгу задерживаются. Не люблю малознакомых людей.
- Да, и поэтому полагаю, - добродушно рассмеялся Трэгг, - чем меньше я задаю вопросов и чем короче мое пребывание здесь, тем более благоприятным будет мнение обо мне.
- Чушь, - взорвался Карр. - Я не имел в виду вас, лейтенант. Вы вообще ни при чем. Вы здесь по делу.
- В любом случае мне надо идти, - сказал Трэгг. - Наверное, мне не придется вас больше беспокоить, мистер Карр.
Мейсон проводил Трэгга взглядом до выхода, заметно помрачнел и закурил сигарету. В окутавшем его дыму он оставался удрученным и озабоченным, пока звук захлопнувшейся внизу двери вроде не смягчил возникшее напряжение.
- Зачем надо было говорить ему, Мейсон, - тут же упрекнул его Карр, о двух выстрелах и о времени?
- Это послужило бы хорошей маскировкой, - ответил Мейсон. - Если бы сработало, конечно.
- А что, разве не сработало?
- Не знаю.
- Почему вы считаете это хорошей маскировкой?
- Да потому, что, когда полицейский прорабатывает версии какого-то дела, он разговаривает со многими свидетелями. Из их показаний складывается достаточно четкое представление о том, что произошло и когда. Естественно, полицейскому приятно и внимание газет, поэтому он хорошо ладит с журналистами, иначе никогда не останется на работе в полиции. Газеты следят за этим; поэтому, когда вы просите человека, подобного лейтенанту Трэггу, не сообщать вашего имени для газет, для него это пустой звук, но если вы даете показания, которые расходятся с фактами в том деле, которым он в данный момент занимается, тогда-то уж он сам будет заботиться, чтобы ваше имя не попало в прессу.
- Почему же?
- Потому что, если газеты утверждают, что вы припоминаете ход событий не так, как свидетельствуют другие, или ваши показания резко расходятся с их, это значит, что лицо, действительно совершившее убийство и разыскиваемое полицией, получает поддержку. А это в свою очередь значит, что когда преступника арестовывают, то его адвокат уже знает, куда ему отправиться, чтобы найти свидетеля, который будет противоречить свидетелям обвинения.
Лицо Карра расплылось в улыбке.
- Умно! - удивился он. - Ничего не скажешь. Вот почему мне нужны были только вы, Мейсон. Хорошо соображаете... И быстро!
- Ну, не слишком-то обольщайтесь на этот счет! - предупредил Мейсон. Потому что в данном случае, как мне кажется, это не сработало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33