С дежурной улыбкой на лице она подошла к раскрытым дверям гостиной. Звучала музыка, слышалась приглушенная речь, глаза присутствующих были прикованы к манекенщицам в драгоценностях из новой «Манхэттенской» коллекции. Челси затошнило, едва она увидела приземистую фигуру седого Майлза Робартеса. А в его глазах промелькнуло вожделение, когда он повернулся и заметил ее в дверях.
Теперь уже поздно ругать себя, но ей ни за что не нужно было просить его рекомендации; хотя она и знала предубеждение председателя относительно женщин, она посчитала, что ее просьба возымеет действие. Она никак не могла представить, что он скажет ей: «Я сразу догадался, с кем имею дело, едва ты начала работать у меня. Когда мне противостоит айсберг, я надеюсь найти способ растопить его. А теперь услуга за услугу — я рекомендую тебя самым решительным образом, и, поверь, мне не придется врать, ты заслуживаешь повышения, но взамен ты будешь согревать меня в постели ровно столько, сколько я захочу. Отвергни меня, и я тут же шепну словечко, после чего тебе свернут твою нежную шейку и вышвырнут с такой рекомендацией, что в нашей сфере ты никогда не найдешь работу». И она знала, что он это сделает и никто, а уж тем более председатель, не поверит ей. У нее бы камень упал с души, если бы только удалось придумать такой выход, чтобы он прекратил угрозы, но не потерял при этом лица.
Однако она ничего не придумала, и от напряжения ее едва не свело судорогой, пока она наблюдала, как он идет ей навстречу с бокалом шампанского в руке. Он взял еще один, вероятно для нее, у официантов, обходивших шикарно одетых гостей, среди которых шныряли охранники.
Если она сделает хоть глоток, ей станет дурно. Она чувствовала, что сейчас же и скажем ему, что думает о его «предложении». Провести еще минуту в его обществе — это все равно что сидеть голой на раскаленных углях!
Но тут в другом конце зала она увидела Куина, сердце ее бешено застучало, и она подумала: а почему, собственно говоря, нет, хотя это и безумие?
Он выглядел непривычно учтивым и обходительным. Элегантный вечерний костюм придавал ему солидный вид, и Челси пришлось прикусить пухлую нижнюю губу, чтобы сдержать приступ смеха. Очевидно, зашел выпить на дармовщинку шампанского и закусить, а через полчаса его безукоризненно завязанный галстук сползет набок и он станет развязно болтать с первой попавшейся красоткой! Но сейчас он казался вполне респектабельным, если не знать, каков он на самом деле: сибарит, сладкоречивый плейбой с непринужденными манерами, лишенный каких-либо комплексов, мешающих пожить за чужой счет.
Вот кто идеально ей подходит! Из разговоров с ним она поняла, что у него развито чувство юмора и, если она хоть немного разбирается в людях, он согласится ей подыграть.
— Я уж думал, ты не появишься. — Майлз наконец подошел к ней.
А Челси нашла выход из ловушки, куда он ее загнал, и потому смогла взглянуть на него и не плюнуть ему в глаза.
— Мне следовало знать, что у тебя хватит здравого смысла, — самодовольно продолжал он. — Ты у нас не продвинулась бы, если бы была глупа.
Его водянистые глаза были на уровне ее декольте, и не заметь она Куина, высказала бы ему кое-что тщательно обдуманное и малоприятное. Демонстративно не замечая бокала шампанского, который он ей протягивал, она почти не слушала, что он изрекает с важным видом.
— Я не терял времени даром. Полагаю, что моя интуиция меня не обманула, и я сказал там, где надо, пару слов относительно агентства.
Елейным голоском Челси прервала его:
— Пожалуйста, прости меня, Майлз. Прежде чем ты скажешь что-нибудь насчет того, о чем уже говорил мне сегодня, я хочу познакомить тебя кое с кем.
Она повернулась и пошла сквозь толпу, ее слова прозвучали ласково, и она чувствовала какую-то легкость на душе, легкость и уверенность в себе — она приняла его вызов, играет с ним в его игру и побеждает или вот-вот победит!
Пробираясь между гостей и не спуская глаз с Куина, она теперь по-другому определила его возраст. Раньше она давала ему лет двадцать восемь, на два года больше, чем ей самой. Но сейчас, глядя на него, увлеченного, по-видимому, серьезным разговором, она отметила жесткость в чертах его лица, которое теперь ей казалось скорее неотразимо привлекательным, нежели шаблонно красивым. Выражение властности, а не ожидаемая приятная учтивость, заставило Челси дать ему около тридцати пяти лет.
Конечно, никакого значения это не имело. Она вздохнула с облегчением, когда увидела, что он отошел от группы стоявших рядом с ним людей, так как теперь ей не надо было прерывать их беседу. Челси позвала: «Куин», и он медленно обернулся. Сначала его взгляд ничего не выражал, но потом янтарные глаза Куина потеплели, в них появился интерес.
— Челси, вы скрасили мне этот вечер! Неужели вы пришли сюда, чтобы встретиться со мной, или это лишь самонадеянное предположение с моей стороны?
Он широко улыбался, и на какое-то мгновение обаяние этой улыбки поразило ее. Она тоже улыбнулась ему в ответ — ведь он снова стал беспечным, веселым, привлекательным. Мимолетное впечатление жесткости, при котором было бы невозможно общение на равных, оказалось, наверное, лишь игрой ее воображения.
Она произнесла, почему-то задыхаясь:
— Вы могли бы оказать мне большую услугу? — и запнулась, вдруг усомнившись, так ли блестяща ее идея, как ей сперва показалось, поскольку его глаза потемнели и сощурились, улыбка сделалась натянутой и как будто настороженно-неприязненной.
Но она взяла себя в руки. Терять было нечего — он мог отказаться, но другой идеи, кроме этой, хоть и спорной, у нее не было. К тому же на карту была поставлена ее карьера, а это единственное, что у нее было. Карьере была подчинена вся ее жизнь, и за нее стоило бороться, пусть и нечестным способом.
После выпитого шампанского голоса вокруг стали громче. Шипели фотовспышки, когда приглашенные корреспонденты снимали манекенщиц, сверкали невероятной красоты ювелирные украшения на изящных шейках и тонких запястьях.
Напомнив себе, что такого игрока, как он, не смутит обман, который она собирается предложить, и что игра даже в течение нескольких минут оживит скуку его бесцельного существования, она, помолчав, продолжала:
— Вы не смогли бы притвориться, что мы помолвлены, и дать понять, что свадьба состоится очень скоро? Все это только на то время, пока я представлю вас своему шефу.
Он опустил глаза, и Челси почувствовала себя так, словно смотрит в пустую страницу. Такой реакции она не ожидала. Она думала увидеть улыбку в знак согласия, делала ставку на мальчишескую страсть к розыгрышу, рассчитывая, что, познакомившись с ее «женихом», мужчиной намного моложе и физически намного крепче, чем он сам, Майлз Робартес сможет отступить, не теряя лица. Если удастся убедить его в том, что она влюблена и собирается замуж, ее отказ от его «предложения» не так сильно ранит его.
Конечно, ей было наплевать на этого отвратительного типа; если бы она могла, то раздавила бы его. Но она не могла не считаться с его озлобленностью, с тем, что он занесет ее, как обещал, в черный список лиц, неугодных председателю.
— Пожалуйста, — хрипло произнесла она, в последний раз собираясь с духом. — Это важно, и вам придется притвориться всего на несколько минут. Я буду вам очень благодарна.
Как бы я хотела избежать всего этого, в смятении думала Челси, волнуясь под взглядом Куина, глаза которого, игриво скользнув по ее стройной фигуре, задержались на полных губах. Откровенно ухмыльнувшись, он спросил:
— Интересно, как далеко зайдет ваша благодарность?
Четко очерченная темная бровь поднялась, поддразнивая ее. Челси задохнулась, отбросив осторожность и не зная, что сказать, как сдержать не ведомую никогда прежде дрожь, которая охватила ее, едва он ее обнял, нежно касаясь кончиками пальцев ее обнаженных плеч.
— Расслабьтесь, красавица, — мягко приказал он. — Если это так важно для вас, я с удовольствием поучаствую в этой игре. Итак, где этот парень? Но предупреждаю: я принадлежу к очень любящей категории будущих мужей.
Его глаза теперь стали цвета расплавленного золота, их взгляд гипнотизировал, и ее охватило безумное, не поддающееся объяснению чувство, словно ее бросили прямо в огонь, которое еще усилилось, когда он, прижав губы к ее уху, прошептал:
— И потребую ответных действий с вашей стороны, моя красавица, когда вы станете меня благодарить!
Глава 2
— Замуж? — Вопрос Майлза прозвучал на высокой ноте. — Я понятия не имел, что ты помолвлена и собираешься замуж!
У него такой вид, будто ему только что сообщили, что земля плоская, подумала Челси, а он не в состоянии этому поверить. Необходимо было что-то сделать, чтобы убедить его. Она судорожно пыталась придумать, что сказать, чтобы недоверчивость исчезла с его толстой морды. Но тут Куин взял все в свои руки и заявил хриплым и, как ей показалось, слишком громким голосом:
— Именно так. И очень скоро — я не могу ждать. — Одной рукой он притянул Челси к себе, а другой взял за подбородок и заглянул в ее настороженные глаза. — Мы оба не можем ждать, правда, дорогая?
И что можно на это ответить? — подумала Челси вне себя от гнева, поскольку его рука спокойно переместилась на талию, а затем медленно и подчеркнуто нежно заскользила вверх по спине. Она чувствовала, что сейчас взорвется, лицо ее пылало, но в сложившихся обстоятельствах ей оставалось лишь сжать зубы и согласиться, что она и сделала вдруг севшим голосом.
— Вы не собираетесь поздравить меня с такой удачей, Робартес? — вкрадчиво спросил Куин, в то время как одна его рука приближалась к ее левой груди, а пальцы другой скользили по ее коже, вызывая у Челси неожиданный для нее самой отклик.
Была минута, когда она едва не наступила своим острым каблучком на его до блеска начищенный ботинок, но здравый смысл, которым она справедливо гордилась, подсказал ей, что тогда ее игре придет конец. Женщины, влюбленные до потери сознания и собирающиеся выходить замуж, так не поступают.
Майлз ответил тусклым голосом:
— Конечно…
Челси торжествовала: теперь ее шефу придется поверить этой выдумке, и он не станет больше ее шантажировать. Но тут же и испугалась, так как одна из дам, очевидно слышавшая весь разговор, как полагала Челси, слишком громкий, взвизгнула:
— Так это правда? Ты наконец решил жениться, Куин, дорогой?
Женщина лет сорока, богато одетая, с голубыми глазами-буравчиками, пытливо и по-деловому оглядывала лицо и фигуру Челси, оценивая, вероятно, с точностью до пенни платье, в которое та была одета, скромную золотую цепочку на шее и такой же браслет на запястье.
А затем, через секундную паузу, началось столпотворение, в центре которого оказалась Челси. Душа у нее ушла в пятки. Со всех сторон к ней тянулись руки гостей, обступивших ее тесным кольцом, звучали поздравительные возгласы, слепили вспышки фотоаппаратов, орали журналисты, задавая свои обычные вопросы. Она даже испытала благодарность к Куину за то, что он все крепче прижимал ее, иначе она просто упала бы среди этого осиного гнезда, которое так необдуманно потревожила. Ей и в голову не могло прийти, что обычная ложь во благо одного человека может принять масштабы катаклизма и превратиться в одно из самых шумных объявлений о помолвке. Поэтому она была вдвойне благодарна Куину — хотя потом ругала себя за глупость, — когда он глубоким, властным голосом перекрыл этот гам:
— Я думаю, вы извините нас, но… — короткая пауза, — у нас с невестой сегодня ужин по случаю помолвки.
Плохо соображая, она позволила ему вывести себя из комнаты, и у нее было такое ощущение, будто она убежала с цирковой арены. Они спустились в фойе, и он небрежно предложил:
— У меня машина, и я знаю местечко, где можно посидеть. Полагаю, вы не против легкого ужина?
Первое, что пришло ей в голову, — это категорически отказаться, но она вовремя проглотила язвительный ответ. В конце концов, именно его согласие позволило взять верх над Майлзом Робартесом, и ей не грозило больше ужасное возмездие. А если Куин и действовал слишком решительно и немного переиграл, ей не следует жаловаться. Он несомненный герой-любовник, обеими руками берущий то, что считает своим, и понимает все буквально!
Но теперь все это позади, подумала Челси с облегчением, и сейчас ей хотелось лишь вернуться в свою маленькую уютную квартирку, отдохнуть и обдумать, как ей добиться поддержки наиболее сговорчивых членов правления: что бы ни произошло, она была полна решимости получить заслуженное повышение.
— Спасибо, в этом нет необходимости, — ответила она Куину. — Я возьму такси и поеду домой.
Челси не могла понять, отчего вдруг разнервничалась, — она умела отказывать мужчинам, одного ее холодного взгляда было достаточно, чтобы продемонстрировать полную незаинтересованность. Но сейчас она изобразила вежливую улыбку: хоть он и позволил себе недопустимую вольность, она все же была ему обязана.
— Я чрезвычайно благодарна за то, что вы для меня сделали, но я не вправе увести вас с приема или нарушить дальнейший распорядок вашего вечера.
Она считала, что сказала все как полагается, но ошиблась: его улыбка застыла, а голос стал вкрадчиво-угрожающим:
— Что касается благодарности, то она слишком для меня мала, ужин со мной — еще недостаточная плата за участие в шараде, смысл которой мне до сих пор неясен. К тому же… — теперь за легкой иронией послышалась непреклонная твердость, — что может помешать мне вернуться обратно и объявить, что все это выдумка, просто розыгрыш?
— Ничего, — вздернув подбородок, сквозь зубы процедила Челси.
Она почувствовала разочарование, оказалось, что и он принадлежит к категории шантажистов. Подобная тактика — удел Майлзов Робартесов.
Он снова улыбнулся, но уже язвительно:
— Вы сами видели, какую сенсацию вызвало объявление о нашей помолвке. Представляете, что будет, если я вернусь и скажу, что все это ложь?
Не нужно было обладать богатым воображением, чтобы представить злобный, мстительный взгляд Робартеса, когда он узнает, что она пыталась его одурачить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18