Он, должно быть, предпринимал отчаянные попытки удалить Сэнди из своей жизни, потому что находил ее неотразимой. Даже слишком неотразимой. Вероятно, он чувствовал, что дело идет к женитьбе, и его тщетные усилия расстаться с ней были всего лишь прощанием с холостяцкой свободой.
Ясно, Сэнди была настойчива. Даже увешанная жемчугом дама знала, что Куин не сможет ей сопротивляться. А Сэнди не свернет с намеченного пути из-за такой мелочи, как помолвка. Она полна решимости в конце концов заполучить Куина.
Глава 9
— Никогда больше не смейте устраивать подобную демонстрацию! — Куин был вне себя от ярости, когда Челси открыла дверь, в которую он неистово барабанил. — Если бы в регистратуре не вспомнили, что вы заказывали такси, мне пришлось бы поднять на ноги всю столичную полицию!
— Вам лучше войти. — Челси отступила в сторону, лицо ее побледнело, и она дрожала, как раненый зверек, но старалась не показать своих переживаний.
Когда она скрылась в своей квартире, как в надежном убежище, ее первым порывом было запереть дверь, отключить телефон, заползти в постель и свернуться там клубочком, отгородившись от обрушившегося на нее несчастья. Но, зная Куина и любя его, она научилась смотреть в глаза самой неприглядной правде. А теперь придется еще научиться вести себя и в таких обстоятельствах.
Теперешняя их встреча оказалась тяжелее, чем все предыдущие. К тому же он появился раньше, чем она ожидала. Он был так увлечен своей прежней возлюбленной, и Челси решила, что он не заметит ее отсутствия еще несколько часов. Но он не оставил ей времени придумать, что сказать ему. Одно дело — в душе примириться с горькой реальностью, и совсем другое — видеться и говорить с Куином.
— Что на вас нашло? — Его голос звучал жестко и настойчиво. — Вы представляете, как я волновался, когда вы буквально сквозь землю провалились!
— Волновались? — Она недоверчиво покачала головой. Волнуются о тех, кто небезразличен, но чего но, было, того не было. Уйдя с бала, она задела его самолюбие, и больше ничего.
Но что значит больное самолюбие, когда у нее разбито сердце?
— Да, волновался, черт возьми!
Его взгляд обжигал, казалось, он был готов ее растерзать. А у Челси и без того было такое ощущение, будто он уже разорвал ее на части. Челси чувствовала, что боль не утихнет, пока он не обнимет и не поцелует ее в доказательство своей любви, вытеснив у нее из головы все невеселые мысли.
Но это никогда не случится, ни сейчас, ни в будущем. Любя его, она с радостью отдалась бы ему, дорожа каждой секундой, проведенной вместе. Но она не хочет стать заменой Сэнди и не позволит ему использовать себя как щит против рокового обаяния другой женщины. Стоило только взглянуть на них, как становилось ясно, что, сколько бы он ни пытался противиться Сэнди, сердце его отдано ей. И, как только она позовет, он откликнется на ее зов.
Челси знала, что не сможет жить в неопределенности, ожидая, когда снова появится рыжая красавица и уведет его.
— Вам нечего сказать? — твердо и холодно произнес Куин, умерив свой неистовый гнев, хотя сжатые кулаки выпирали из карманов его узких черных брюк, а на скуле подергивалась жилка.
— Извините, — еле слышно сказала Челси, до крови закусив нижнюю губу. Она ни разу не видела его в такой ярости, даже когда он уехал из Монкс Нортона после того, как она отвергла его ухаживания.
— И это все? — Он бросил на нее взгляд, полный холодного презрения, и она инстинктивно отшатнулась, скрестив руки на груди и сожалея, что не успела переодеться в старые джинсы и блузку. Сердце ее разрывалось, она была готова разрыдаться, когда вспоминала, что ей пришлось потерять.
Но гнев, холодный и рассудочный, теперь овладел уже ею. Она была вырвана из своей спокойной, размеренной жизни, она поверила, что ей будет достаточно ее любви, и пусть характер у него тяжелый, пусть он не склонен к длительным отношениям, сила и глубина ее чувства к нему станет для нее превыше всего.
Он возложил бремя правды на ее плечи, и она должна это вынести. Она готова была разделить с ним свою судьбу и поверила ему, когда он сказал, что не изменит ей. Но его реакция на уловки женщины, от которой он всячески старался отделаться, раскрыла ей глаза.
— Извиняетесь! — усмехнулся он. Глаза его засверкали, а у Челси вновь забилось сердце.
Он шагнул к ней, и его намерения были настолько ясны, что она смогла лишь невнятно пробормотать: «Не надо!» Он подошел еще ближе и оттеснил ее к низкому кофейному столику. Она увидела, как насмешливо изогнулась его черная бровь. Челси пошатнулась и задела край столика, не понимая, падает она или нет, а он обхватил ее и прижал к себе. Она почувствовала тепло его тела, а его горячие руки сомкнулись у нее на обнаженной спине — она не успела переодеть открытое бальное платье.
Челси задрожала, она противилась желанию уступить ему и, сжав кулаки, попыталась отстраниться, но он наградил ее таким поцелуем, что все трезвые мысли вылетели у нее из головы. Кулаки разжались, и губы раскрылись под его губами, словно бутоны распустились на солнце. Его возбужденное, жаркое тело скользнуло по ней, и волна страсти окатила ее. Челси бессильно прильнула к нему. Он выиграл битву, и она сдалась без борьбы, ее линия обороны оказалась сломленной, как и всегда, когда он оказывался с ней рядом.
Более не сопротивляясь, Челси слабо застонала, когда его губы нежно коснулись ее рта, а затем, возбуждая, покрыли поцелуями безупречную линию шеи. Она коснулась пальцами его лица и вся напряглась, когда его губы нашли то, что так настойчиво искали, — глубокую ложбинку на ее пульсирующей от волнения груди.
Его поцелуи обжигали ее, она содрогалась от овладевшего ею желания и едва сознавала, что он делает. Узкие лямки платья упали с ее нежных плеч, затем его руки очень медленно заскользили вдоль округлостей ее фигуры. Ладони осторожно сжали сначала одну, потом другую обнаженную грудь, а от легких, дразнящих поцелуев напряглись соски. Челси закрыла глаза, откинув голову. От волнения кружилась голова, тело безвольно расслабилось, и она полностью подчинилась чарующей власти Куина. Со своими пьянящими ласками он стал ей необходим, как наркотик, как единая страсть души и тела.
Молния на платье раскрылась, и шелковая материя с легким шелестом упала к ее ногам. Она услышала прерывистое дыхание Куина и почувствовала, как его руки крепко сжали ей плечи. Он немного отстранился и медленным жадным взором окинул ее почти обнаженное тело. Она вскрикнула от желания, а он встретился с ней взглядом, в его глазах светилось торжество.
— Вы хотите меня так же сильно, как и я вас, — хрипло произнес Куин. Он говорил еще что-то, но более нежным голосом, которым мог околдовать, когда и кого хотел.
Он прижимал ее к себе уже не так крепко, как будто знал, что она теперь полностью в плену его очарования. Челси кончиками пальцев ласково водила по его лицу, изучая резкие, но такие дорогие ее сердцу черты, а он не отводил взгляда от ее глаз.
— Никогда больше не убегай от меня, любовь моя, — своим хрипловатым голосом твердо произнес Куин, переводя взгляд на ее пухлые губы со следами его горячих поцелуев. — Чертовски жалко терять время.
Челси понимала, что он прав. Как же она могла думать иначе, когда всеми фибрами своего существа жаждала его любви, и это чувство пересилило инстинкт самосохранения и остатки здравого смысла. Нет, не могла она больше сопротивляться волшебству его обаяния, и, когда он подхватил ее на руки, она мягко обвила его шею, уткнувшись лицом в его крепкое плечо.
— Ты моя, и не нужно больше этому противиться, — прозвучал его низкий голос, высказав то, о чем она уже смутно догадывалась, но пока еще не могла ясно выразить: ей хорошо в его объятиях и это было предопределено.
Вероятно, сама того не сознавая, она всю жизнь стремилась к такому мужчине, ища любви и страсти, перед которыми все остальное отступает. Она не верила, что когда-нибудь встретит такую любовь, но все эти мысли испарились, едва он дразнящими, нежными поцелуями стал касаться ее обнаженного плеча. Ее гладкая, атласная кожа пылала под его ласками, и Челси казалось, что она тонет в водовороте чувственного наслаждения.
Открыв коленом дверь, он внес ее в спальню, а она не могла, да и не хотела вымолвить даже слово протеста. Она любила его до боли, и эту боль мог смягчить лишь он сам. Почти благоговейно он опустил ее на кровать, сбросив на пол скромную ночную рубашку. Он затаил дыхание, и Челси увидела лихорадочный блеск его глаз, когда он, нагнувшись и легко касаясь ее стройных ног, снял последнее, что осталось на ней, — крошечные кружевные трусики.
— Ты просто бесподобна. — Голос Куина звучал глухо от переполнявшего его желания, и тут же она почувствовала тяжесть его тела и его поцелуи на губах, глазах, шее, вдоль хрупкой ключицы, затем его губы скользнули вниз, к болезненно напрягшейся груди. Он жадно вкушал каждый дюйм ее тела, а она вскрикнула, сгорая от страсти, и ее мольба слилась с его прерывистым дыханием.
Она и не представляла, что можно испытывать такой восторг от неизбежного и полного подчинения.
Какой-то дикий, безумный инстинкт заставил ее буквально вцепиться в него, когда он слегка отодвинулся. Куин поймал ее руки и голосом, полным ласки, произнес:
— Я все понимаю. — Он на секунду встретился с ней взглядом, потом поднес ее руки ко рту, и она ощутила теплую нежность его языка, касавшегося ее ладоней.
Затем он поднял голову, и Челси увидела, как напряглось его лицо. Хриплым голосом он пробормотал:
— Я овладею тобой, но только не спеша, чтобы ты поняла, как это прекрасно. Это надо делать медленно, — его губы сложились в плутовскую улыбку, — а ты и так уже довела меня до крайности, как похотливого юнца.
Он осторожно разжал ее руки, снял галстук, расстегнул рубашку и скинул пиджак. Челси почувствовала, как с невероятной силой ее влечет к нему, как хочется трогать его, ласкать. Ее руки скользнули под его расстегнутую рубашку. Кончиками пальцев она водила по сильному, теплому, крепкому телу; с нежностью касаясь его мускулистой шеи, лица, твердой линии подбородка, она никак не могла насытиться ощущением его силы. Она запустила пальцы в его густые темные, словно соболий мех, волосы и вдруг увидела, как холодно блеснул бриллиант, будто в его бесчисленных гранях отразилась сущность их отношений, ясно и безжалостно напомнив ей, для чего она ему нужна.
Челси вздрогнула, будто острый нож вонзился ей в сердце, и замерла. Теперь мыслила она совершенно трезво и от душевной муки едва не заплакала.
Для Куина она всего лишь щит, отделяющий его от опасных происков Сэнди. Он не в силах сопротивляться этой неотразимой рыжеволосой красавице, решившей женить его на себе. А потом будет мучиться всю жизнь сомнением, что она вышла за него из-за денег.
То, что ему подвернулась Челси и понравилась настолько, что он захотел уложить ее к себе в постель, видимо, представлялось ему большой удачей. Но ее это не устраивает, и она никогда этим не удовлетворится. Она была готова биться за свою любовь, надеясь, что их отношения пробудят в нем более глубокое и прочное чувство. Но противостоять роковому очарованию Сэнди было выше ее сил.
Чтобы сохранить хоть остатки достоинства, она, медленно опустив руки, прикрыла свое тело, так неприлично обнажившееся перед его восторженным взором.
Устало, с замирающим сердцем и болью в теле, так и не познавшем мужчину, она произнесла:
— Я не могу, Куин. Я знаю, чего вы хотите, но мне этого недостаточно. Для меня — либо все, либо ничего.
Преданность и верность, пока длится их связь, — вот все, на что она могла претендовать. Но и этого ей не было дано. Сэнди стоило лишь появиться, как Куин оказался во власти ее чар. Из услышанных ею пренебрежительных замечаний было ясно, что он не в силах устоять против Сэнди. Даже тщательно продуманная игра в помолвку была не в состоянии его защитить. Он знал это и сопротивлялся, как мог. Но она не станет орудием в его руках — у нее хватит гордости и уважения к себе, чтоб не позволить ему использовать себя подобным образом.
Куин долго и пристально смотрел на нее. Плотно сжатые губы не вязались с беззащитным выражением ее лица, окаймленного мягкими темными волосами.
Словно поняв наконец смысл ее слов, Куин медленно проговорил:
— Значит, это ваше окончательное решение. Из-за устаревшего принципа вы отказываетесь от того, что мы вместе могли бы испытать. — Его рот искривился. — Вы нисколько не лучше других — щедры только на посулы. — Резким движением он поднялся и взял пиджак. — Вот она — женская логика: довести человека до крайности, а затем вынудить его жениться. Жаль вас разочаровывать, дорогая, но я не стану умолять вас назначить дату свадьбы.
Он посмотрел на нее с горечью и пошел к двери, затем повернулся, и она увидела его мрачное лицо. Он молчал, а Челси чувствовала, что сейчас у нее начнется истерика. И тут она услыхала слова, сказанные с такой жестокостью, что сейчас Челси едва ли поверила в его невероятное очарование, которое только что испытала на себе:
— Если вы боитесь доверять, значит, вы боитесь жить. А трусость, моя дорогая, плохой спутник в любви. Подумайте об этом.
«Подумайте об этом». Больше она ни о чем не думала, глядя в темноту широко раскрытыми глазами. Она не плакала, так как понимала, что происшедшее для нее не что иное, как счастливое избавление. Если бы она согласилась стать его любовницей, то погибла бы. Но если бы осталась с ним, то лишь любя его и надеясь, что ее любовь заставит его в конце концов полюбить ее, и тогда они всегда будут вместе.
Теперь надежды на это не осталось. То, что она услышала этой ночью, убедило ее в том, что любовь обернется болью, а боль — горечью. Поэтому рыдать она не будет.
Ночь тянулась бесконечно долго, и Челси встретила новый день без особой радости, но полная решимости так или иначе вернуться к своей прежней жизни, вновь обрести уверенность в себе, в выборе своего пути, сделать как можно более удачную карьеру. Все свои помыслы, как и раньше, она отдаст работе, так было всегда, и так будет снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18