Но он скоро должен очнуться. Мне так кажется, по крайней мере.
– Послушай, Хуан, скажи мне наконец прямо: он будет жить или нет? Мне легче знать правду, чем вот так томиться! – В который раз за прошедшие сутки Луис спрашивал графа об одном и том же.
– Конечно, будет! Я устал повторять, Луиси, что все самое страшное для этого типа позади. У него очень крепкая голова. Успокойся, я прошу тебя! Через час за мной заедет Роберто, и мы вместе приедем обедать. Он хочет рассказать тебе что-то.
– Ладно, – устало ответил Луис и повесил трубку. Графиня внимательно прослушала разговор от начала до конца и обиженно надула губы.
– Ты какой хитрун! – с вызовом обратилась она к Луису. – Такой Котёнук обманчивый! Обманываешь меня! Обещал передать привет и не передал! Все бы тебе детей обманывать! – Таким выводом графиня подвела черту под обвинением и осторожно заулыбалась. Она не умела сердиться.
Луис не отвечал. Он лежал в кресле. Его закрытые веки набухли от бессонницы. Графиня забралась в кресло и вопросительно подняла на Луиса голубые глаза.
– У тебя, наверное, головка болит, Котёнук? – сочувственно произнесла она и погладила Луиса по голове. – А знаешь чего! – Глаза Люси засверкали. – А давай я тебя прямо в открытые глазы поцелую! И голова у тебя пройдет совсем сразу! Только ты не закрывай глазки, а то мне скучно, когда у тебя глазы закрыты.
Луис открыл глаза и пересадил графиню себе на колени.
– Не надо, Люси. Я болею, – отозвался он.
– А знаешь чего, Котйнук! – громко зашептала графиня в ухо Луису. – Тогда вчера ты тоже такой больной был! Мне папа рассказывал, что ты так заболел, Котеночек… – Графиня таинственно покачивала головой. Ее светлые, легкие, как пух, волосы касались лица Луиса. – Ты так заболел, Котйнук, и стало тебе казаться, что ты тигр! Что ты зверь такой страшный! Поэтому ты этого дядю заесть решил… – грустно закончила Люси, но улыбка вновь осветила ее лицо. – А папа, а папа тебя сразу вылечил! И дядю вылечил. Ты же его не совсем заел, Котйнук, а только чуть-чуть!
Луис нервно улыбнулся. Он не мог ни вспомнить, ни тем более понять, что с ним произошло вчера утром. Он запомнил, как Шакал сказал, что они сейчас притащат Люси. Потом был провал, который окончился, когда Луис проснулся в доме графа на кушетке вечером того же дня с криком: «Где Люси!» Графа не было дома, и прибежавшая на крик негритянка Мария испуганно сообщила, что Люси на улице, и, выполняя инструкцию графа, бросилась к телефону. Под окнами дома проурчал мотор. Доктор Хуан и Роберто Кастельянос приехали обедать. Майор был возбужден и весел.
– Знаешь, Луиси, твой лысый приятель пришел в себя! Я только что говорил с ним! – и майор расхохотался. – Он все выспрашивал у меня, сколько стоит самая дешевая моторная лодка! Представляешь себе, чико, только это – и ничего больше! Он задает этот вопрос всем, кого видит!
Луис сделал несколько неуверенных, деревянных шагов и засмеялся вместе с майором. Это был странный сдавленный смех. Луис пытался проглотить вдруг оказавшийся в горле комок и не мог.
– Доктор Хуан, между прочим, говорит, что при таких травмах часто остаются идиотами на всю жизнь. Но твоему лысому другу это не грозит, карахо! Или грозит не больше, чем мне на всю жизнь остаться мулатом!
Луис глотал слюну и переводил взгляд с майора на графа. По его лицу расплывалась неудержимая улыбка.
– Ты напрасно так переживал, Луиси! – произнес граф. – Прочность черепа этого Адама превзошла самые смелые ожидания. Он абсолютно вне опасности. Что касается двух других, то с ними все просто прекрасно. Этот огромный разговаривает и требует, чтобы к нему привезли адвоката, хотя, как говорит Роберто, ему еще никто не предъявил обвинения. Другой, правда, молчит, но очень внимательно смотрит по сторонам и, по-моему, собирается бежать, о чем я решил сказать майору, потому что ловить и охранять этих людей пока еще не входит в мои обязанности.
– Я заберу их! – отозвался майор. – Ну а если этот Шакал будет бежать, не держите его! Куда он отсюда денется? Пойдемте лучше есть, я голоден, как бродячий пес! За обедом, если только доктор решит, что болван вроде меня заслуживает обеда, я расскажу вам что-то интересное.
В гостиной за накрытым Марией столом графиня уже увлеченно поедала свинину с фасолью. Майор налил себе бокал пива и продолжил:
– Дело в том, Луиси, что ты становишься известным человеком. Знаменитостью, я бы сказал. Пока ты предавался грусти о лысой голове Адама Бочорносо, который, между прочим, по крайней мере, десять минут держал тебя на мушке, толпа репортеров осаждает аэропорт в столице и прибудет сюда с первым же вертолетом. Приготовься давать интервью…
– Не надо так долго шутить, чико, давай к делу! Не томи меня! – прервал майора Луис.
– Это не шутки, карахо! Все утро сегодня я провел в разговорах о тебе, причем не с кем-нибудь, а с сеньором генеральным прокурором Эль-Параисо! Сейчас я выпью пива и расскажу все по порядку.
Майор осушил бокал, бросил в полный белоснежных зубов рот несколько кусочков мяса и продолжил:
– Я связался с шефом пограничной службы и с прокурором и по их просьбе отправил в столицу копию пленки и отпечатки пальцев этого лысого Адама, которые были сняты с твоего винчестера.
– Какой пленки? – настороженно переспросил Луис. Майор заулыбался и, пряча глаза за большими веками, тихо проговорил:
– Видишь ли, Луиси, когда мы были в море, я попросил Мики – это мой сотрудник – поставить «жучки» и у тебя в доме. Только из соображений безопасности, чико, чтобы лучше контролировать ситуацию. Ты уж извини меня, дружище, но я оказался прав! Если бы не «жучок», загрыз бы ты этого ублюдка до смерти, а нам было бы в десять тысяч раз труднее оправдать тебя…
– Я как-то говорил тебе, Роберто, что в Эль-Параисо очень своеобразно понимают неприкосновенность жилища. Может быть, на иностранных граждан она не распространяется. Но это мелочи! Значит, все записано? Где пленка? Ты привез пленку? – Луис встал из-за стола.
– Спокойно, чико, спокойно! Ты послушаешь ее столько раз, сколько захочешь. Я подарю ее тебе на память. Если ты захочешь кого-нибудь напугать, будешь заводить ему запись, и тебе никто в мире не страшен! Я уже выучил эту пленку наизусть, но к визгу никак не привыкну. Но дело не в этом! Да сядь же ты и ешь свинину, пока не остыла, а то Мария обидится!
Луис подчинился.
– Говоря откровенно, Луиси, мы с Хуаном сомневались, будет ли жить этот тип. Когда я отправлял пленку вчера на вертолете, Хуан говорил, что шансов у лысого никаких, что к утру он отдаст концы. Из этого я исходил. Я написал подробный рапорт и изложил мнение о том, что гражданин Испании Луис Хорхе Каррера не превысил пределов необходимой самообороны. Однако налицо труп! То есть мы все думали, что лысый – труп. А убийство в нашей стране большая редкость. Конечно, чико, я не стал писать, как ты разогнал моих людей, а мне самому напинал коленкой по роже. Свинство с твоей стороны! Никогда бы не подумал, что мне набьют лицо в родном Ринкон Иносенте, да еще не кто-нибудь, а мой приятель Луиси… – Майор ждал реакции на шутку, но граф и Луис напряженно слушали его, и по лицу графа Луис понял: то, что говорит сейчас майор, для графа тоже новость.
– Еще я написал перечень злодеяний, которые совершили здесь эти бандиты. От попытки убийства вышеупомянутого Карреры до посягательства на жизнь представителя власти. Эти ублюдки наехали на машину Пепе грузовиком, а шоферу грузовика сломали шейные позвонки и заморозили его в холодильнике так, что бедняга теперь лежит под тремя одеялами и дрожит. И в качестве вывода я сочинил патетический кусок о том, как гражданин дружественной Испании не побоялся вступить в схватку с бандой обезумевших профессиональных преступников, вооруженных огнестрельным оружием, бандитов, которым нечего больше терять. И обезвредил их! – Майор перевел дыхание. – Теперь эти слова передают по радио, Луиси. Ты становишься героем!
– Ты увлекся, Роберто. Извини, ты не шутишь? Все это правда? Неужели ты написал так и неужели это действительно уже стало достоянием прессы?
– Эль-Параисо – маленький остров, чико. Что-то вроде деревни! – отозвался майор, скромно потупив глаза. – Но вы должны понять меня правильно! – заторопился он. – Был труп! За труп у нас дают пожизненное заключение. Я перепугался и решил, что нужно представить Луиси героем и как можно скорее. Тем более что все это правда! Все было так, как я написал. Но любой факт можно подать по-разному. Очень важно, кто и как первым даст информацию. Коммерческий директор газеты «Сегодня, завтра и всегда» – мой близкий друг. Черт возьми, я не пойму, почему этот юноша мечется, как угорелая кошка! – Майор имел в виду вставшего из-за стола Луиса. – Это все – чистая правда, как бы Луиси ни убивался из-за разбитой лысины этого бандита. Это мы прошляпили, а он обезвредил их всех сам, этот лихой парень, а потом еще и нам надавал оплеух! Плюс кун-фу, романтика, и все это вместе – сенсация, Луиси!
– Кун-фу здесь ни при чем! – растерянно ответил Луис. – Ты же говорил, что я бил их бутылками. Но черт бы тебя побрал, ты соображаешь, что ты делаешь! – взорвался Луис. – Какое мне дело то того, что вы прошляпили, хотя, если бы ты и твои люди были немного расторопнее, ничего не случилось бы. Какое мне дело до сенсации! Я не хочу сенсации, я просто спятил со страха, когда они стали говорить о Люси! Вот и все! Какое радио, какие газеты! Я не хочу этого! Тем более что он жив, и пусть живет!
– Послушай дальше, чико! – примирительно проговорил майор. – Ты мне надоел со своими капризами. Я же говорю тебе, что это нужно было сделать, а ты опять встаешь на дыбы, как конь. Так вот, я отправил все это в столицу вчера, а сегодня все утро вел переговоры со своим шефом и с прокурором. И ты знаешь, что сказал прокурор! Даже я не мог ожидать от этого зануды такой шутки! Он заявил, что никаких санкций против тебя предпринимать не будет, даже если все трое подохнут в больнице! Так он сказал, когда послушал пленку. Пусть, говорит, хоть передохнут все, а этот парень не нарушил ни одного из законов Эль-Параисо. Напротив, он не только защищал свою жизнь, на которую преступники уже не первый раз покушались, но и спокойствие и безопасность всего населения Ринкон Иносенте, для которого преступники представляли серьезную угрозу. Так он сказал, чико, и то же самое он заявит на пресс-конференции во Дворце правосудия. А что касается газет, то без этого в любом случае не обошлось бы. Уж больно лакомый для них кусочек. Такая история с похищениями, драками, гангстерами…
Майор перехватил еще несколько кусочков свинины и продолжал, краем глаза наблюдая за побледневшим и вытянувшимся лицом Луиса.
– Конечно, эту историю для прессы мы подредактируем. Им вовсе не обязательно знать, как Луиси озверел и чуть не загрыз этого беднягу. И самое забавное, Луиси, он самый безобидный из всех! Мозгляк трусливый! Потом послушаешь пленку и поймешь сам. Он просто увлекся и сболтнул лишнее. Думаю, если бы он знал, во что ему обойдется такая болтовня, он сам откусил бы свой язык…
– Это все очень мило, – оборвал майора Луис, – но как я теперь появлюсь в аудитории? Ты подумал об этом, когда звонил в свою паршивую газету? Все и каждый будут хлопать меня по спине и заставлять рассказывать, как это было. Я понимаю! Конечно, тебе хотелось напомнить о своем существовании народу Эль-Параисо! Я это очень даже понимаю, но при чем здесь я? Мне остается бежать отсюда сломя голову, чтобы не стать жертвой газетчиков. Я далек от мысли, что ты не догадывался обо всем этом, когда поднимал всю эту шумиху… – Луис постепенно повышал голос.
– Нет, чико, ты не выведешь меня из себя, как бы тебе этого ни хотелось! Я буду считать, что ты пока не в себе, и улыбаться, что бы ты мне ни говорил, дармоед сопливый! – взревел майор. – Хорошо, я тебе скажу, чего мне стоило вчера уломать прокурора оставить тебя дома, а не запереть в камеру. Он слушать сначала ничего не желал! «Если этот испанец совершил убийство, то, прежде чем выпустить его на свободу, суд должен убедиться в том, что у него не было другого выхода!» – Майор яростно-тихим голосом цитировал прокурора. – Ты слышишь, суд! А до суда ты бы с полгода посидел в тюрьме! Слава богу, что этот лысый жив! Потом я говорил со своим шефом. Я не могу повторить то, что он мне сказал. Даже если бы Люси отправилась куда-нибудь, у меня бы язык не повернулся сказать такое за столом. И он прав… Я виноват во всем, мои люди дважды упустили этих подонков за одно утро. Так я и сказал шефу пограничной службы. Мои ошибки – это мои ошибки, и я от них не отказываюсь. Еще я сказал шефу, что прокурор требует твоего ареста, но ты пока в тяжелом состоянии и за тобой постоянно смотрит врач. И тогда наш шеф позвонил прокурору сам и уломал подождать с ордером на арест. – Майор успокаивался.
– Есть тут еще один момент. Участились столкновения наших людей с контрабандистами. Они на катерах проскакивают через наши территориальные воды. У них простой расчет – с нашей стороны на континенте их никто не будет ждать. Это все катера, набитые кокаином и вооруженные до зубов. Неделю назад погибли два пограничника. Когда прокурор информировал министра юстиции, что у нас в Ринкон Иносенте «произошло побоище» – так назвал прокурор твою расправу вчера, – что три колумбийских гангстера изуродованы, а один из них доживает последние часы, министр пришел в восторг и заявил: никаких санкций! И сегодня сеньор генеральный прокурор называет тебя мужественным мужчиной, обезвредившим банду преступников. И главная причина этого – пленка. Они слушали запись все вместе! Это к вопросу о поруганной неприкосновенности твоего жилища.
– Больше всего достанется мне, – продолжал майор. – Мой шеф знает уже все, даже больше, чем нужно. Я отправил Мики вместе с пленкой, чтобы не путался под ногами. Представляю, чего нагородил обо мне этот щенок, чтобы доказать, что он не виноват! Но мне плевать на него! Факт остается фактом – я несколько дней держал их под колпаком, и, несмотря на это, они сумели напасть на гражданина дружественной Испании, который, правда, заставил их пожалеть об этом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45