– Хайль Гитлер!
Из ближайшей двери выскочил перепуганный человек, вскинул руку в нацистском приветствии и закричал в ответ:
– Хайль! Что, наши уже пришли?
Похоже, уже пришли.
15 декабря 1999 года мэр Москвы Юрий Лужков, реагируя на обозначившийся скандал, в присущей ему жесткой манере объявил: съезду РНЕ в Москве не бывать.
На следующий день телекамеры показывали нам весьма разгневанного фюрера чернорубашечников, который высказался не менее решительно: если « Лужков с его еврейской бандой не отменит решение о запрете съезда РНЕ», то «в Москву прибудут 150 тысяч мужиков со всей России. Они не будут в форме, но будут знать, что им делать. Мало не покажется».
17 декабря в СМИ появилось сообщение: мэр Москвы обратился в прокуратуру с требованием о возбуждении уголовного дела против Баркашова.
На этом все как бы заглохло.

СЛЕДСТВИЕ ПО ДЕЛУ ЮРИЯ ЛУЖКОВА

Следующий ход был за московской прокуратурой. Она должна была провести «доследственную проверку» и решить – возбуждать ли уголовное дело или погодить. Причем по закону прокуратура обязана принять решение за три дня. В особых, невероятно сложных ситуациях, – за десять.
Прокуратура принимала решение месяц.
Ну там праздники, пятое-десятое. Новогоднее настроение Баркашову портить не хотели. Понимало. Но в любом случае – не месяц же.
Нельзя сказать, чтобы прокуратура Москвы совсем уж ничего не делала. В московскую мэрию пришли письма с протестами против намечавшегося съезда нацистов. С авторами этих писем работники вели «доследственную проверку». Но какую-то странную. Более всего «проверка» была похожа на уговоры по заранее обдуманному сценарию. Моего приятеля пригласил «на беседу» следователь Московской прокуратуры Юрий Юрьевич Крылов. Все, что говорил г-н Крылов, мой приятель записал дословно.
« Я буду задавать странные вопросы , – предупредил следователь в начале разговора. – РНЕ – организация не опасная. Пресса все раздувает. А в Петербурге, к примеру, в РНЕ состоят 12 человек. На что тут реагировать?».
Стало быть, в Москве уже всё было в порядке, столичная прокуратура на Петербург переключилась.
Не исключено, впрочем, что петербургский филиал РНЕ действительно невелик. Там еще память о блокаде не до конца выветрилась. А много или мало – вопрос– относительный. Три волоса на голове – это мало. А три волоса в супе? Или если бы следователю Крылову стало известно о действующей в Петербурге группе боевиков «кавказской национальности», состоящей из 12 человек, – небось, по словам фюрера РНЕ, мало не показалось бы.
« Вот говорят , – продолжил тов. Крылов, – Баркашов национальную рознь разжигает. Я читал «Русский порядок», ничего особенного. У каждой газеты теперь своя точка зрения. Раньше нам преподносили как истину одно, а теперь можно думать по-разному».
Плюралист, однако.
Думать, между прочим, в самом деле можно по-разному. Действовать – нельзя. В духе человеконенавистнических мыслей и погромных идей. Уж кому это лучше знать, как не прокурору.
Что же касается газеты «Русский порядок», приведу из нее пару цитат.
« Соратник (член РНЕ – М. Д.) являясь полномочным представителем Русской нации, обязан восстанавливать справедливость в отношении Русских людей своей властью и своим оружием, не обращаясь в судебные и иные инстанции. Любые вопросы Соратник решает, руководствуясь только национальным правосознанием и в соответствии с полномочиями, данными ему Главным Соратником, и никаким законам не подчиняется».

«Наш путь прям:
Верить, хотеть, сметь.
Космополитам-псам,
Жидомасонам – Смерть!»

Ничего особенного. Не правда ли, г-н Крылов?
Кстати. Во время «беседы» мой приятель заметил за спиной Крылова плакат с надписью: «Жидов…» Далее приятель не разглядел – то ли «вон!», то ли в «могилу» – и спросил у следователя, у кого в прокуратуре такой каллиграфический подчерк.
« Что вы ! – быстро откликнулся Крылов, – Это не мы писали. Мы получили этот лозунг от «Черной сотни».
Интересное кино. Что значит – «получили»? В подарок? Хорош подарочек! От единомышленников?
« После выступления Баркашова ничего не случилось , – вернулся «к теме» следователь, – никто ничего не сделал !»
Классический вариант: когда убьют, тогда и приходите. Между прочим, есть в Уголовном кодексе статья 212: «Призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти и к массовым беспорядкам, а равно призывы к насилию над гражданами – наказываются лишением свободы на срок до трех лет».
Однако баркашовцы не ограничивались одними только призывами. Вот несколько примеров.
Около лодочной станции в Строгино, увенчанной флагом РНЕ со свастикой, члены РНЕ избили корреспондента «Известий». Дело даже не заводилось.
Охранники подмосковного депо «Куровское», они же – «соратники» РНЕ, избили и ограбили заснувшего в электричке подполковника милиции Филатова. Нацистов легко вычислили, но те, в свою очередь, написали заявление, из которого следовало: Филатов-де оскорблял их организацию, напал на них и бил их собаку. Дело прекращено с формулировкой «в связи с невозможностью установить лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых».
В Кузьминках пятеро «соратников» забили до смерти 34-летнего армянина.
Московским уголовным розыском был арестован комендант воинской части, прапорщик ВВС Кузьменко. В двух его тайниках и в машине обнаружено: 210 взрывных устройств, 70 взрывателей, 20 мин, 33 электродетонатора, 7 тысяч патронов, АКМ, помповое ружье, пистолеты системы Марголина, «Вальтер», «Браунинг», «Наган», глушители, винчестер, винтовка, сменный ствол к СВД, пистолет-пулемет «Борз». Кузьменко был «районным инструктором» РНЕ (удостоверение «соратника» №В – 4155-К).
«Все-таки РНЕ – организация бедная, – сочувственно продолжал следователь прокуратуры. – Им даже негде пресс-конференции проводить! Был у них спонсор-бизнесмен, он им свой офис предоставлял. Они туда каждый раз флаги приносили, атрибутику, там и принимали журналистов. А теперь с этим бизнесменом расторгнуто соглашение об аренде, баркашовцам и пойти некуда».
Жалко их, бедных. Непонятно только, откуда баркашовцы брали деньги для аренды дома культуры (в Раменском), дворца спорта в Измайлово и многих других отнюдь не скромных помещений для проведения своих съездов. Впрочем, можно им, бедным, помочь. К примеру, предоставить РНЕ помещения Московской прокуратуры. Безвозмездно.
«Да, съезд РНЕ запретили, – подытожил тов. Крылов . – У нас есть видеозапись выступления Баркашова. Конечно, он высказался несдержано. Но ведь ему очень досадно было. К нему люди издалека ехали, аж с Дальнего Востока. Многие на свои деньги билеты покупали, а тут на тебе! Вот Баркашов и погорячился».
Прямо-таки речь адвоката для суда. Дескать, погорячился, действовал в состоянии аффекта.
Один из московских прокуроров, пожелавший, ясное дело, остаться неизвестным, прокомментировал ситуацию следующим образом:
«Сейчас не до Баркашова. Наше ведомство не особо хочет ссориться с оппозицией. Не ясно, что будет дальше. Нынче скорее возбудят дело не против Баркашова, а против Альфреда Коха, допустившего в своем интервью русофобские высказывания».
Про Коха не знаю. А вот «беседа» следователя Крылова с моим приятелем убедительно показала: дела против Баркащова не будет. Московская прокуратура скорее выдвинет обвинения в адрес Лужкова. Ну как же – обижал вождя, запрещал вполне мирное нацистское собрание, да еще попытался прокуроров натравить.
Зря это он. Небось в московской прокуратуре «соратники» тоже имеются. По крайней мере – сочувствующие.

* * *

Через две недели после упоминания имени следователя прокуратуры Крылова на страницах «МК» редакция получила письмо. Официальное, на бланке прокуратуры Москвы:
«В соответствии со ст. 46 Закона „О Средствах массовой информации“ направляю Вам для опубликования ответ на статью „Следствие по делу Юрия Лужкова“.
Следователь прокуратуры города Москвы Крылов Ю.Ю.»
Поначалу я обрадовался. Даже начальственная директивность («направляю для опубликования») не слишком разозлила. Небось, думаю, ошибся: притянут все-таки Баркашова к ответу наши славные прокуроры. Ради такого случая не грех и опровержение написать.
И я прямо тут же собрался писать это опровержение…
Ага. Разбежался.
Оказывается, следователь Крылов Ю.Ю. считал « необходимым высказаться и реализовать свое законное право на ответ ». Что он и делал на двух с половиной страницах убористого текста. Из коего (ответа) следовало, что:
«Своей оценки опасности или безопасности для общества организации РНЕ я (следователь Крылов Ю.Ю. – М.Д.) не давал».
«Не высказывался я – и по позиции прессы в данном вопросе».
«Своих оценок содержания газеты „Русский порядок“ или сочувствия по поводу „бедности и отсутствия спонсорской помощи“ у РНЕ я не высказывал».
Я не я, и лошадь не моя.
Кроме того, следователь Крылов Ю.Ю. не пренебрег возможностью просветить малограмотного журналиста (т. е. меня):
«Объясню не следователю и даже не юристу, что существует определенная тактика получения объяснений и проведения допроса. Поясню, что в начале каждого моего разговора с вызываемыми лицами я называл тему нашей беседы и, предварительно извинившись, просил не удивляться, что некоторые вопросы могут показаться странными или неожиданными. Такое выступление помогает мне расположить собеседника к разговору».
Тактик, однако. Я бы даже сказал – стратег.
В конце своего «законного права на ответ» следователь Крылов Ю.Ю. очень настаивал – правда, вместо «направляю» он использовал слово «прошу»: « опубликовать мой ответ в полном объеме и в установленный законом срок ». И опять же сослался на статью 46 Закона о СМИ.
Пришлось кое-что объяснить следователю-юристу. Мы, ясное дело, на юрфаках не обучались, читаем по складам, но одну завалящую статью осилили.
Статья 46 Закона о СМИ:
«Гражданин или организация, в отношении которых в средствах массовой информации распространены сведения, не соответствующие действительности либо ущемляющие права и законные интересы гражданина, имеют право на ответ (комментарий, реплику) в том же средстве массовой информации».
Так что право г-н Крылов Ю.Ю. действительно имел. Но не на всё и не всегда. Поскольку (пришлось пояснить специально для юриста, г-на Крылова Ю.Ю.) сведения «не соответствующими действительности» могут быть признаны только судом.
«В отношении, – говорится далее в ст. 46, – ответа или отказа в таковом применяются правила ст. ст. 43–45 настоящего Закона».
Еще немного официального текста:
Статья 44 Закона о СМИ:
«В течении месяца со дня получения требования об опровержении либо его текста редакция обязана в письменной форме уведомить заинтересованных гражданина или организацию о предполагаемом сроке распространения опровержения либо об отказе в его распространении с указанием основания отказа».
Я честно уведомил. Причем значительно раньше срока.
В пространной реализации своего законного права следователь писал: « Если М. Дейча так интересует тема борьбы с проявлениями разного экстремизма, то почему бы ему не обратиться к нам со своими вопросами, а не слушать вводящих в заблуждение «приятелей ».
К прокурорам я обращался неоднократно. С нулевым результатом. Можете ли вы представить себе, читатель, работника прокуратуры, который заявляет журналисту под магнитофон: «Да, я с пониманием отношусь к идеям национал-социализма».
Кроме того, г-н Крылов Ю.Ю. ссылался на объяснения « лидера РНЕ А. Баркашова, одного из руководителей Московского антифашистского центра Е. Прошечкина, председателя правления общественного фонда «Гласность» «С. Григоръянца и многих других». А «ваши осведомители ввели вас в заблуждение!» Это меня, стало быть. Раз так, то специально для г-на Крылова Ю.Ю. – еще одно письмецо. Того самого (пользуясь лексикой следователя) «осведомителя».
«МК» опубликовала статью М. Дейча «Следствие по делу Лужкова». В ней, в частности, была воспроизведена беседа между следователем Московской городской прокуратуры Крыловым Ю.Ю. и приятелем автора статьи.
Заявляю, что безымянным «приятелем» был я, Прошечкин Евгений Викторович. Факты изложены в статье совершенно правильно с моих записей, которые я сделал сразу после беседы в прокуратуре.
Председатель Московского антифашистского центра Прошечкин Е.В.»
В заключение – еще одна небольшая цитата «из Крылова». « Сам я , – пишет следователь, – не причисляю себя ни к одной партии или движению и никаким сочувствием к РНЕ не обременен».
Слог– то какой, а? «Не обременен».
Тут мы должны бы пуститься в пляс от радости. Ну как же: нет, не был, не состоял, не обременен… Однако не пляшется.
Угроз Баркашова – « В Москву прибудут 150 тысяч мужиков по всей России. Они не будут в форме, но будут знать, что им делать. Мало не покажется » – следователю Крылову Ю.Ю. и Мосгорпрокуратуре, видимо, показалось мало. Знаете почему?
А потому, что не обремененная она, прокуратура.
В конце минувшего столетия сильно активизировались латышские эсэсовцы.
Из двух латышских дивизий, воевавших под знаменами вермахта, в живых осталось несколько десятков человек. А поскольку там, в Латвии, была уже полная свобода, эти уцелевшие решили собраться. То ли паломничество в рижское гетто совершить, то ли цветочки положить к могиле Неизвестного солдата, павшего в борьбе с фашизмом. По местам, так сказать, боевой славы.

СУВЕНИРЫ ДЛЯ МОСКВИЧЕЙ И ГОСТЕЙ СТОЛИЦЫ

Словом, собрались. Вполне официально, что называется – на законных основаниях. Правда, военный оркестр не играл (не разрешили), но, я думаю, им и так было хорошо. Главное – никто их не арестовывал и никаких вздорных обвинений (вроде «преступление против человечества») не предъявлял. Между тем, эти kamaraden служили не в обычных войсках, а в СС – элитных нацистских подразделениях, без которых не обходилась ни одна расправа над мирными жителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51