— Армия не может бежать вприпрыжку. Главное, чтобы она продвигалась равномерно и постоянно.
— Вот именно. Вы себе отдаете отчет в том, что ваше положение безотрадно, безрадостно, безвыходно, опасно для жизни, смешно и бесцельно?
Сэр Йолланд в течение нескольких секунд грустно протирал монокль.
— А в остальном… удовлетворительно, — наконец сказал он.
— Не шутите, сэр. Я поехала вслед за вами, потому что вы в опасности.
— Хм… И насколько же мне угрожает опасность?
— В данный момент вы очутились почти в центре ужаснейшей пустыни мира вместе с толпой подозрительных личностей. Среди них нет ни одного человека, который хоть немного бы понимал, что такое Сахара, что такое марш-бросок и куда надо идти…
— Прошу прощения… у нас есть капитан колониальных войск!
— Но, сэр! — воскликнула девушка и всплеснула руками. — Вы все еще не видите того, что единственный человек в этой «армии», которого хоть немного можно считать солдатом, это вы?!
— Ведь есть еще маршал, капитан…
— И вы до сих пор не подумали о том, что, возможно, рядом с вами находятся обыкновенные мошенники?
Граф в замешательстве часто заморгал глазами. Затем сказал:
— Нечто подобное несколько раз приходило мне в голову. — Граф не заметил, что непроизвольно глотнул чая из чашки, которую налила ему девушка. — Почему вы не сказали этого мне вовремя? Когда еще не поздно было повернуть назад?
— Что? — быстро спросила Анна фальшивым тоном. Так спрашивают не для того, чтобы снова услышать вопрос, а чтобы выиграть время и успеть придумать какую-нибудь небылицу.
— Почему вы не сказали этого раньше?
— Как это раньше?.. О!.. Да зачем мне было это говорить? Вы вели себя так, что было ясно: вы не поверите ни одному моему слову. Но сейчас я предупреждаю: вернитесь в Аин-Шефра и наймите проводника, потому что…
— Благодарю, мисс Эльсворт-Лорье. Возможно, вы и правы, и все это пустая затея. Но граф Оливер Йолланд не повернет назад даже в том случае, если ему набрали вместо солдат банду проходимцев.
— И вы не чувствуете брезгливости от того, что общаетесь с мошенниками?
— Я начинаю верить в то, что приличному человеку иногда может не хватать общества мошенника.
К ним подошел мистер Вильке.
— Сэр, ваши офицеры не могут решить, в каком направлении двигаться дальше.
— Это абсолютно все равно, дорогой Вильке. Важно лишь одно: идти вперед!
Анна-Анетта посмотрела на графа долгим изучающим взглядом. Так смотрят на человека, который сделал что-то неожиданное и оказался не тем, кем казался до этого.
Когда отряд вновь отправился в путь, солдаты с удивлением увидели, что в коляске рядом с графом сидит бедуин и красит губы.
4
Когда легион и на рассвете не добрался до оазиса, стало ясно, что все-таки идти надо было по другой дороге. Но и здесь было много придорожных столбов, следовательно, они указывали какое-то направление. Может, оазис должен был быть немного дальше.
Но и дальше не было ничего.
И был полдень. В Сахаре, где слова «температура воздуха в тени» не имеют смысла из-за отсутствия последней.
— Послушайте, — сказала ефрейтор Изабелла очкарику Кратохвилю (обойщику, который писал роман), — не нравится мне все это.
— Командиры чего-то недоговаривают.
— Они ни черта не смыслят в командовании.
— И напрасно пытаются это скрыть, все всё и так знают. В моем романе есть один герой, который, будучи шофером, выдает себя за пилота и только на высоте птичьего полета убеждается, что между современным истребителем и старым такси существует громадная разница.
Изабелла поправила на плече ружье и тупо, непонимающе уставилась на писателя.
— Кратохвиль, со мной в такую жару шутить нельзя. Нам надо знать, куда мы идем!
— От этого станет прохладней?
— Одно верно, — размышлял вслух Тоутон, — подозрительно все это. Есть здесь какая-то неясность. Нечисто дело! Уж кому как не мне знать, коли не все в порядке.
— Они могли бы сказать, чего им надо! — закричала Изабелла. — Мы все будем просто идиотами, если и дальше позволим водить себя за нос в Сахаре! Я хочу знать — куда мы идем! В конце-то концов, я же мать… — Изабелла запнулась и быстро продолжала: — Я же материально заинтересован! Ведь не из идейных же соображений я иду здесь, а за деньги, и имею право знать, куда нас ведут!
— Верно, ребятки, — сказал Джордан (тот, что был контрабасистом, но неплохо играл и на гармошке). — Но ведь мы идем вдоль столбов, сие означает, что дорога есть и куда-то мы все равно придем.
— Но когда? — вскричала ефрейтор Изабелла. — Ведь в этой чертовой жаре все время хочется пить, а из придорожных столбов воду не выжмешь!
Порядка как ни бывало. Мистер Вильке без сознания лежал в санитарной повозке. Полковой врач Джереми Облат прикладывал к сердцу управляющего смоченный в холодной воде платок. Эскулап хотел было еще протереть виски разбавленным нашатырем, но к телеге с лекарствами оказалось не подобраться: все было завалено оружием и вещмешками. Солдаты кое-как побросали шинели и штыки и без конца пили воду.
Маршал устало слез с лошади. Рядом растерянно стояли Дюрье и Рено. Польхон, похожий на бульдога с рыжей бородой, сосредоточенно попыхивал трубкой, зажатой редкими желтыми зубами.
Гогхур, проводник-араб, подошел к графу. Сэр Йолланд как раз расплачивался за проезд и помогал мисс Анне выйти из коляски.
— Господин, — сказал Гогхур, — мне надо поговорить с тобой.
— Говори, уважаемый бедуин, — ответил граф. Его манеры и стиль общения не зависели от того, с кем он говорил — будь это биржевой секретарь или бедуин в лохмотьях.
— Господин! Мы находимся под крылом смерти. Какой дорогой ни пойди из Бильмбо, через 24 часа караван обязательно дойдет до следующего оазиса.
— В таком случае, куда ведут придорожные столбы?
— Столбы, господин, — ответил араб, — очень часто показывают дорогу к смерти. Есть, мой господин, коварные люди. Они вытаскивают столбы с правильной дороги и вкапывают их в неверном направлении. Так негодяи будут двигаться на расстоянии двух-трех миль впереди каравана, а когда через несколько дней закончится вода, продукты, силы, они нападут на измученных…
Все это звучало очень правдоподобно. Граф молча достал портсигар и выбрал сигару.
— Пришлите сюда того высокого костлявого унтер-офицера со смуглым лицом, — сказал сэр Йолланд Гогхуру. После этого граф повернулся к девушке: — Не хотите ли чашку чаю?
Анна-Анетта вновь посмотрела на графа так, будто представляла его себе совсем иным.
— И вы сейчас можете думать о чае? Но… Слышали, что мы в смертельной опасности! Что вы собираетесь делать?
— Ну… мы придумаем что-нибудь.
Вдали в темноте беспокойный свет фар расколол ночь и снова исчез на повороте за холмом.
Перед ними ехала машина…
К графу подошел костлявый смуглый унтер-офицер — ефрейтор Изабелла.
— Хм… так вот. Я часто наблюдал за вами. Вы умный, энергичный солдат. Как вас зовут?
— Кавелотти, — сказала свой «псевдоним» миссис Росванг, заботливая мать Воздушного Дьявола.
— Да? Так вы итальянец? Ну так вот, ефрейтор, мне кажется, мы немного заблудились.
— Я так и думал!
— Да? Какой вы сообразительный. Словом, человеку свойственно заблуждаться. Но все же было бы неплохо, если бы люди экономили воду. Довожу это до вашего сведения.
— Но не я разбазариваю воду! — возмутилась ефрейтор Изабелла.
— Я знаю. Поэтому и прошу вас… ведь я здесь только… хм… наблюдаю за людьми. Вы… мистер сержант, выглядите решительным, умным и верным солдатом. Вы меня поняли? До сегодняшнего дня дисциплина была не так важна, но теперь нужно быть осторожными. Мы в беде. Я верю в вас. Можете идти!
Сэр Йолланд не знал, что разговаривает с женщиной. Но даже если бы граф владел тайной миссис Росванг, то не мог бы вести себя хитрее: после такого разговора ефрейтор Изабелла была готова пойти за сэра Йолланда в огонь и воду.
В это время группы солдат собрались у цистерны с водой. Они громко ругали командиров и постоянно дергали растерянного сержанта Байонне.
— Говорите четко, — кричал Тоутон, — скажите командирам, что мы хотим пить чистую воду!
— Нельзя людей просто так таскать по Сахаре! — потрясал кулаком машинист Вольфрам, а остальные поддерживали его угрожающим гулом. — Наши командиры — обманщики!
— Тот, кто называет себя офицером, должен хоть немного ориентироваться в пустыне! — гремел обычно тихий Кинг Росванг.
— Ты-то хоть помолчи! — раздался решительный голос, и Кинг Росванг сразу стал тише воды и ниже травы. Это была ефрейтор Изабелла. Она как раз подошла к солдатам.
— Я сказала — хватит! — энергично вмешалась в разговор миссис Росванг и по привычке ударила себя кулаком в грудь. — Если и случилась беда, то по вашей же вине. Да это же просто стадо свиней! Вы злоупотребляете добротой господина графа!
Все онемели от внезапной перемены.
— Мы хотим знать, куда нас ведут! — нарушил тишину Флер де Бак.
— Ты хочешь знать? — прошипела ефрейтор. — Так установи по расположению звезд, ты же легионер! Или пусть это сделает твой приятель — жаль, что ему снесли только полморды! Если вы настоящие легионеры, так скажите, где мы находимся! Ну, чего молчите! Давайте! Эй, легионеры!.. Так чего же вы тогда привязываетесь к командирам?
Все притихли. Дюк Росванг, Воздушный Дьявол, заметил:
— И все равно это свинство!
— А ты, щенок, вообще молчи, а то сейчас получишь у меня! — применила Изабелла испытанный ораторский прием и воинственно огляделась. — Я не защищаю этих якобы офицеров, — продолжала она. — Вот что скажу: солдаты и офицеры друг друга стоят. Так что мы квиты. Кому мои слова не нравятся, пусть делом докажет, что он настоящий легионер! Капрал Билотти, если ты не негодяй, то веди нас по пустыне. А вы, Кратохвиль, взгляните на небо и определите путь. Ведь вы старый ветеран, всю жизнь прослужили в Сахаре. Ну? Ведь направление написано на звездах.
— Прошу прощения, но не я его сам писал! — начал оправдываться обойщик.
— Но… все же…— промямлил Кинг Росванг, — надо что-то делать…
— Ну да, как раз тебя-то и не хватает там, где надо что-то делать, а не только дрыхнуть да пузо набивать! — сказала ефрейтор. Затем она перешла от презрительных упреков к конкретным указаниям: — Слушайте все! Я говорю, что граф — хороший человек и хочет нам только добра. Нам же надо экономить воду, стараться идти быстро и соблюдать дисциплину. Тот, кто затесался сюда глотку драть да кулаками махать, пусть выйдет вперед. Он будет иметь дело со мной!
Изабелла закончила свою речь, ударив себя в грудь, и выжидающе огляделась. Никто вперед не вышел.

Глава двенадцатая
1
Тем временем в палатке маршала разыгрывались печальные события. Мистер Вильке почувствовал себя лучше и появился в обществе. Сначала все в гробовой тишине пили кофе. Офицеры тупо смотрели в расстеленную на полу карту. Она казалась им загадочным сфинксом, который стережет великую тайну и мог бы выдать ее одним движением глаз, да не делает этого.
— Как мы дошли сюда, — сказал Дюрье и ткнул пальцем в карту, — надо было идти вниз.
— Куда? — переспросил Польхон.
— Сюда, — показал капитан.
Польхон одним движением руки развернул карту на сто восемьдесят градусов. Теперь озеро Чад оказалось на месте Туниса, а Марокко переместилось туда, где раньше плескалось Красное море.
— А теперь?
Дюрье побледнел. «Вниз» вдруг превратилось в свою противоположность и стало «вверх».
— Господа! — сказал мистер Вильке. — Хватит ломать комедию. Пора открыть карты.
Надолго наступила тишина.
Первым заговорил маршал. Голова его была низко опущена, борода немного дрожала, и весь он выглядел каким-то потухшим.
— Я появился на свет в 1879 году таким же способом, как и все прочие младенцы. Мир совсем не изменился с тех пор, как впервые узрел меня в маленьком укромном Скутари. Когда отца выпустили из тюрьмы, он решил начать новую жизнь, и мы переехали в Америку. Америка — родина денег, на ее знамени сияют звезды. Впрочем, это еще небольшая беда. Но маме приходилось работать прачкой, вышивать скатерти на продажу, и все же мы были бедны, более того, приходилось ютиться в сыром подвале. Там я научился вырезать скрипки. Отец после тюрьмы решил начать новую жизнь. И мы переехали в Гватемалу. Я давно знал эту страну по почтовым маркам. Маленькое государство в Центральной Америке, но там зарождаются смерчи, которые потом проносятся по всему континенту. Так что климат Гватемалы имеет большое значение для всего материка. Мама снова стирала белье и вышивала скатерти, а я тем временем играл на скрипке собственного изготовления в привокзальном ресторанчике. Так я достиг шестнадцатилетнего возраста — зари своей молодости. Между тем отец вышел из тюрьмы и решил начать новую жизнь. Мы переехали в Гондурас. Жители всех возрастов в этой стране занимаются земледелием или животноводством. Там я попал в армию. В то время вооруженные силы Гондураса нуждались в срочной реорганизации, у государства все еще не было регулярной армии. Я получил направление в важный род войск, о котором в то время в Гондурасе и слыхом не слыхивали.
— Что же это за род войск? — спросил мистер Вильке.
— Военный оркестр, — опустив голову, прошептал маршал. — Я, собственно говоря, тамбурмажор… — Драматическая пауза сопровождалась громким вздохом. — Так оно все и было, господа. После того как отец освободился, он не стал продолжать старую жизнь. Но и новой не начал. Его душа и тело обрели вечный покой. Тут разразилась революция, но она ни на волосок не изменила мою жизнь. Революцию подавили. Меня делегировали в президентский дворец от имени голодающего оркестра. Как раз в это время заканчивался срок правления господина президента, а по традициям этой страны никто не может занимать президентское кресло два срока подряд без перерыва. Поэтому искали человека, который бы чисто формально на короткое время занял этот пост, чтобы затем прежний президент мог снова взять власть в свои руки. Так и случилось: я захватил власть, объявил диктатуру, стал маршалом и ввел обязательное начальное образование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24