— резким голосом сказал маршал.
— Прошу прощения, нечего из меня делать козла отпущения. Для покупки одеял достаточно всего-навсего сержанта.
— Вот именно, нужен всего-навсего сержант, — закивал головой мистер Вильке, обдумывая что-то.
— Я разбираюсь в тактике! — отрезал маршал.
— А я — в командовании рядовыми!
— И все же нужен сержант, — заявил мистер Вильке. — Вы прекрасные тактики и великолепные стратеги, но здесь нужен хоть один человек, который бы разбирался в военном деле.
Маршал и капитан удивленно воззрились на главного организатора.
— Да, господа, — закончил свои размышления Вильке. — Не будем докапываться до сути. Может быть, пока и не стоит открывать карты. Это в наших общих интересах. Но если еще что-нибудь случится, нам троим придется откровенно поговорить друг с другом. Понятно? Я не шучу. — И, не дожидаясь ответа, отошел.
Солнце тем временем припекало все сильнее. Снова началась жара.
Анна проснулась, сняла пальто и повернулась к графу.
— Вы только что говорили мне что-то, а я, кажется, не ответила.
— Да. Вы решили немного вздремнуть, дорогая, дорогая… хм… надо все-таки остановиться на каком-нибудь имени.
— Я уже сказала, что мое настоящее имя — мисс Анна Эльсворт.
— Да? Прекрасно. Надо признать, мы находимся в бедственном положении, и я только заметил вам, что…
— Что вы недовольны моим поведением. Извините, но меня это не интересует. Ваше поведение, в сущности, гораздо более странно.
— Простите, что?
— Что слышали! Я знаю, сэр, что вы — потомок тех Йолландов, которые были первыми завоевателями колоний, один из них, граф Роберт Йолланд, с помощью собственной эскадры отбил у испанцев несколько островов в Карибском море. И правил там некоторое время. Этот джентльмен руководил своим войском с галеры, а не из коляски. Он не позволил бы простым офицерам распоряжаться всем и не стал бы сложа руки выслушивать глупости!
Граф с удивлением посмотрел на мисс Эльсворт. Откуда эта женщина знает историю его семьи? Неожиданно она попала по больному месту. Сэр Йолланд очень гордился своими предками-завоевателями, отличными полководцами, основателями новых колоний. Сам он тоже временами чувствовал, что рожден для этого, и в его решении организовать экспедицию немалую роль сыграла подсознательная, первобытная жажда власти, свойственная его роду. Графу было почти сорок, и иногда ему казалось, что он растранжирил духовное наследство предков. Граф Йолланд чувствовал, что время уходит и жизнь будет прожита напрасно, если он не сможет основать хотя бы один новый доминион.
— До сих пор, — надменно ответил граф Анне, — положение в легионе не обязывало меня взять командование в собственные руки. Одеяла и хинин… Это меня не интересует.
— Да вы просто смешны! — ответила Анна таким презрительным тоном, что вся кровь бросилась графу в лицо от бешенства. — Снаряжение — важнейший фактор в тактике.
Они долго молчали, потому что граф не хотел откровенно сказать ей, что она немного перепутала факты его родословной.
— А куда лежит ваш путь из оазиса Бунгур? — спросил наконец граф у мисс Эльсворт.
— Вот это уж и в самом деле не ваша забота, сэр. Лучше подумайте о том, что будет с солдатами без меня. Ведь до сих пор легионом командовала я.
Граф молча проглотил пилюлю. Несомненно, пару раз она вовремя вмешалась.
— Нам бы только добраться хоть куда-нибудь, — пробормотал граф и принялся протирать монокль. — Естественно, я всегда к вашим услугам, если вы что-нибудь пожелаете.
— Спасибо. В Бунгур пришлют мой багаж, тогда я в самом деле не буду больше нуждаться в вашем покровительстве. Я найму караван.
После этого опять надолго воцарилось молчание. Перед ними в громадном облаке пыли и в полной неразберихе двигались люди, животные, повозки, бронированный автомобиль. Все это сопровождалось адским шумом. Казалось, что из неудачного похода возвращается домой целая армия.
Вдали показались первые деревья оазиса Бунгур.
2
Бунгур оказался просто маленькой грязной дырой. Пара пальм, две-три козы да три десятка туарегов (по большей части древних как мир) — вот и все население переполненного мухами и скорпионами оазиса, расположенного среди бескрайнего раскаленного моря пыли — Сахары.
Старший лейтенант Рено вытащил саблю и громко закричал:
— Алло! На месте — стой! Я же скомандовал: стой! Да что же это?! Вы меня сейчас задавите телегой!
Легион начал останавливаться. Сразу-то всем остановиться не удалось. Они только «начали» останавливаться. Это был сложный тактический маневр: несколько идущих впереди солдат услышали команду и остановились, остальные же, ничего не подозревая, продолжали идти и натолкнулись на впередистоящих, запутались в них, и в конце концов колонна превратилась в дерущуюся, ругающуюся кучу.
Только тогда легион остановился.
Маршал подъехал на лошади к коляске и доложил графу, что тому, как полководцу, следует въехать в оазис во главе своих войск.
Герр Штрудль вместе с Динделем переместился в начало колонны, горнист начал играть великолепный марш. Вряд ли в оазисе хоть один человек мог знать, что это партия флейты из французского квартета, звучащего в популярной оперетте. Так началось триумфальное вступление войска графа Йолланда в оазис Бунгур.
Перед легионом возник старый араб с длинной седой бородой. С безопасного расстояния за его действиями наблюдало все население деревни, несколько коз, большое количество собак и три голых ребенка. Дряблый араб, изогнувшись в поклоне, приблизился к офицеру. Только сейчас сэр Йолланд впервые по-настоящему почувствовал, что значит слово «власть». Сам не зная — почему, он вдруг покраснел. Как сладко было, сидя в коляске, выслушивать униженный лепет дряхлого туземца!
Наверное, какой-нибудь из предков сэра Йолланда в свое время также принимал индейских вождей в Центральной Америке.
Народ Бунгура был не в восторге от появления людей в форме. Солдаты приходят только затем, чтобы собрать налоги, или увести людей на принудительные работы, или для того, чтобы вырубить деревья и построить крепость…
Граф бросил несколько франков старейшине. Коляска тотчас двинулась к оазису. Войска вошли в Бунгур. Несколько глинобитных мазанок, разваливающееся здание почты, похожая на конюшню хижина с вывеской «отель», где появляющихся раз в два-три месяца путешественников снабжали клопами и блохами на всю оставшуюся дорогу. Кто сюда приезжал? Торговцы, устремлявшиеся на ярмарку в Марокко, иногда интенданты с грузом для гарнизона, какой-нибудь мелкий разносчик да еще охотники на львов, чье появление сулило щедрые чаевые.
Но сегодня — великий день. Огромное движение. Море чужаков.
Перед сделанной из саманного кирпича гостиницей стоял маленький красный автомобиль. Они снова догнали человека в комбинезоне!
Солдаты устанавливали где попало палатки, обживались на новом месте, готовили ужин, не выпрягая при этом лошадей из повозок, — словом, разбивали лагерь невиданным прежде способом.
— Пардон, — сказал тактично герр Штрудль после того, как повесил табличку «свободно», — я еще не получил платы за проезд…
Граф беспрекословно полез в карман и заплатил по счетчику. Герр Штрудль приподнял цилиндр и вслед за пассажиром вошел в пивной зал.
Внутри стоял один-единственный стол, рядом с ним длинная скамья. Под категорию «мебель» подходили и разбросанные по полу циновки, на которых можно было сидеть. Автомобилист в данный момент читал. Увидев входящих, привстал и с вежливой улыбкой поклонился. На нем был все тот же голубой комбинезон, на запястье — золотые часы.
— Сэр, — сказала Анна, — позвольте представить вам нашего великолепного советника, мистера Гуливера. Я правильно назвала имя?
— Элиот Гуливер, к вашим услугам.
— Очень приятно, — сказал граф. — Спасибо за хороший совет. Но куда здесь можно сесть?
— К сожалению, вам придется терпеть мое общество. Увы, гостиницы в оазисах не готовы к такому наплыву гостей…
Граф и мисс Эльсворт сели на длинную лавку. Герр Штрудль отошел к окну и прислонил к стене кнут. Там он в молчании и выпил заказанную им пинту красного вина.
Господин Гуливер не был навязчивым созданием, он погрузился в книгу и ничем не мешал соседям. Вскоре явился маршал, его сопровождали Дюрье и Рено. Они познакомились с молодым человеком, и большая лавка оказалась занятой целиком, будто скамейка в зале ожидания вокзала. Хозяин гостиницы здесь подавал только красное вино. Да никто и не осмеливался заказать здесь что-нибудь другое. Солдат принес ужин.
Явился мистер Вильке.
— Прошу прощения, хинин здесь есть. Обнаружен в каком-то погребе на почте. Коробки уже начали загружать. Но одеяла и еще некоторые необходимые предметы для пополнения обоза достать невозможно.
Все посерьезнели.
— Но ведь, — сказал граф, закуривая сигару, — через оазис все же проезжают путешественники, неужели здесь нет предметов первой необходимости?
— У них ничего нет.
— Но нам нужны одеяла! — решительно сказала Анна.
Офицеры понуро опустили головы.
— Мне кажется, — сказал лейтенант Рено, — придется все же подождать кого-нибудь, кто будет ехать в оазис Аин-Шефра.
И тут случилось удивительное. Анна повернулась к мистеру Гуливеру:
— У вас нет, случайно, хорошего совета?
Молодой человек закрыл книгу.
— Дело выеденного яйца не стоит. Поручите мне уладить этот вопрос. Скажите, сколько одеял требуется, и через пять минут вы их получите.
— Интересно, — заметил граф, — мы были бы очень благодарны, если б вы достали сто пятьдесят одеял, но мне кажется…
Молодой человек, улыбаясь, вышел. У него были крупные белые зубы. Анна проводила его прищуренными глазами.
— Этот одеяла достанет, — уверенно сказала она.
— Почему вы так решили? — спросил граф.
— Не знаю. Пожалуй, этот человек достанет все, что угодно!
Граф понемногу примирился с тем, что временами мисс Эльсворт бывает загадочной, капризной и даже вульгарной. На этот раз она нагадала удачно. Мистер Гуливер вернулся через пять минут.
— Одеяла укладывают в повозку, — сказал он. — Правда, качество не очень хорошее. Товар предназначался для крестьян. На складе было всего сто четыре штуки. Это изделия местных бедняков. Они продали всю свою продукцию за год.
Все с удивлением уставились на автомобилиста.
— Это… секрет? — с натянутой улыбкой спросил граф, ненавидевший праздное любопытство. — Если не секрет, вы бы не могли сказать, как вам это удалось?
— Все очень просто. Я попросил одеяла, и мне их дали.
— А почему не дали нам?
— Потому что военные обычно расплачиваются специальными бонами. Это прекрасные деньги, но чтобы их отоварить, надо ехать в ближайший штаб батальона. Арабам это не нравится, поэтому при виде человека в военной форме они всегда говорят, что у них ничего нет. Я дал им денег. Я гражданское лицо. И они с радостью открыли мне склад. Более того, по их мнению, меня послал Аллах, чтобы я принес изобилие в их оазис с помощью такой сделки.
Офицеры усердно копались в тарелках с едой и не поднимали головы. Мистер Вильке украдкой выскользнул из хижины, а граф задумчиво уставился на кончик сигары.
— А в бассейне Конго аборигены так не поступают, мистер Дюрье? — немного ядовито осведомилась Анна.
Прежде чем капитан успел ответить, в хижину вбежал голый арабчонок.
— Для мамзель Анетты Лорье уже несколько дней лежит письмо! — и показал конверт.
— Это я! — Анна взяла письмо, затем увидела застывшее, побелевшее лицо графа и раздраженно сказала:
— Я же уже говорила, сэр, что это мое настоящее имя, а Эльсворт — что-то вроде псевдонима.
Граф опустил глаза и залился краской.
Девушка начала читать письмо. Снаружи доносилось пение солдат. Несколько бочкоподобных арабов за бесценок продавали водку, вследствие чего все войско пришло в прекрасное настроение.
— Прошу прощения, еще одно письмо для учительницы.
— Такой среди нас нет, как мне кажется, — отозвался граф.
— Я тоже так сказал. Но спросить все-таки надо. Так положено.
Перед тем как мальчик вышел, его окликнул мистер Гуливер:
— А как зовут эту учительницу?
Араб по слогам прочитал надпись на конверте:
— Проф. Оливия Холланд…
Тогда у него забрали конверт, на котором неразборчивым почерком мистера Пиджина было написано: «Граф Оливер Йолланд».
— Это письмо… э-э-э… для меня, — сказал граф.
— Так это вы учительница? Проф. Оливия?..
Мальчик не получил ответа, что-то пробурчал себе под нос, обвел всех взглядом и вышел в твердой уверенности, что ему наверняка попадет, потому что нельзя отдавать другому человеку письмо для учительницы. Сэр Йолланд, держа в руке конверт, думал о невыносимости коллективной жизни, о постоянном утомительном присутствии таких… м-м-м… таких обыкновенных людей. И все это приходится терпеть.
Затем граф вскрыл письмо. Повеяло чем-то привычным, но уже слегка забытым и далеким. Секретарь Пиджин писал:
«Сэр!
После Вашего отъезда положение на бирже продолжает внушать оптимизм.
На следующий день в отеле побывал один господин, которого Ваша Светлость уже много лет не имеет счастья знать, а именно нефтеразведчик Ливингстон. Со свойственной ему грубостью он велел передать, что Вам готовят отвратительную ловушку, и сам он здесь только для того, чтобы сообщить, что он лично не имеет к ней никакого отношения и с бандитами никогда общих дел не имел. Сей господин потребовал, чтобы я уведомил Вашу Светлость: он будет бороться всеми средствами, чтобы подвергнуть сомнению Ваш приоритет и сделать эксплуатацию нового месторождения невозможной, но если господин граф подвергнется нападению грабителей — он здесь ни при чем. Затем Ливингстон предложил мир при условии, что Вы откажетесь от определенных земель, дав тем самым возможность использовать нефтяное месторождение, открытое им в Месопотамии. С этими словами господин Ливингстон удалился (не попрощавшись). Хотя мне известно, что лорд Йолланд не имеет чести знать вышеозначенного посетителя, я счел своим долгом изложить состоявшуюся между нами беседу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24