Притом же смотровая яма бетонированная, вор
ота утепленные, и воду можно не сливать… Так?
Так, сквозь сон подтвердил доктор Рыжиков. Сухая яма не в пример лучше мок
рой. Нет ничего противнее, чем лежать в мокрой яме. Да еще под дождем. Навер
ху стоят люди, о чем-то говорят между собой. Доктор Рыжиков ждет, что они за
метят его, но они не замечают, а ему позарез нужно. И тогда он кричит им…
Ц …И все поймут. За такой газик «Волгу» будут давать, без балды. А вот я на
вас смотрю… Ц И он посмотрел на доктора Рыжикова так, будто у него самого
уже был кирпичный утепленный гараж с погребом, «Волга» и десять тысяч об
лигациями. Ц Я на вас смотрю, вы все на велосипеде и на велосипеде… Такой
авторитетный врач Ц и даже без моторчика. Вот вы оттуда ушли и кем, наприм
ер, сейчас будете? Выездным или как? И какая у вас, извините, зарплата?
Чтобы не быть невежливым, доктор Рыжиков назвал.
Ц Сто двадцать? Ц ахнул Гена. Ц И вы за это убиваетесь, можно сказать, дн
ем и ночью? Да за сто двадцать сейчас и студент улицу не подметет! Я-то дума
л, вам за одну операцию столько платят! На что же живете?
В голосе Гены было искреннее сочувствие. В его руках по крайней мере было
почти личное средство производства, да еще на государственном бензине.

Ц Ну, на дежурантские… Вызывные… Ц Доктор Рыжиков все же стоял за досто
инство докторской гильдии. Ц Жить можно…
Ц Жить и карлику можно, Ц не возражал Гена. Ц Хорошо еще, дочки при вас. А
если бы алименты платить на троих? Тю-тю…
А ведь могли бы они на его алименты покупать себе торт, лимонад… Гвардии е
фрейтор-алиментщик… По воскресеньям приходил бы к ним… Валере Малышеву
показали бы: это наш папа-алиментщик… И каждый день встречал бы ее на этой
улице: ну, здравствуй, дурочка, врушка, соври что-нибудь… У каждой судьбы с
вои варианты развития, а судьба выбирает один. Как? Почему? Загадка выбора
. Прощайте, остальные варианты…
«Прощайте, товарищи!» Ц крикнул он людям, которые стояли наверху, над ямо
й, и разговаривали между собой о нем, что-то готовясь с ним сделать. Они не у
слышали. Слишком сильно шел дождь. Доктор Рыжиков уже весь ушел в глинист
ую жижу, торчал только мокрый подбородок. «Прощайте, товарищи!» Он набира
л полную грудь воздуха и раздирал горло криком. Но наружу выходил бедный
слабый звук, который не долетал до них, а падал рядом, на дно ямы. Доктор Рыж
иков снова набирал воздуха в грудь. Он очень боялся, что его так и не услыш
ат, а поэтому и не узнают, что…
Ц …Если ему не подмазать! На резине этой сидит как Кощей Бессмертный зак
олдованный, а ты елозь по этой слизи! Трубу глушителя паршивую два месяца
выпрашиваю как нищий. Вы запах чувствуете? В салоне больные угорают, как в
немецкой душегубке. А он, подлюга, на рыбалку в новом газике укатил Ц якоб
ы обкатывать! Да я его насквозь вижу, морду толстую! Списанные газики друж
кам продает по дешевке, а с посторонних три шкуры сдирает. Хоть двадцать л
ет тут проработай, ни хрена у него не дождешься, если ты просто шофер. А зав
маги за это любым дефицитом кормят…
В первый раз пластинка у Гены всегда заедала на одном и том же месте Ц на
механике объединенного автопарка горздрава. Авторитетное лицо Гены по
шло красными пятнами. Было ясней ясного, что механик не допускал Гену к де
лежу важных автопарковых благ. Гена за это был готов поставить его к стен
ке…
Ц …Такой кирпичной, красной, сзади гаража. И из пулемета лично в самое пу
зо Ц тр-р-р-р! Крупнокалиберным, чтоб дыры вот такие! (Величиной с баранку,
как показал он ладонями.)
Ц Немного грубовато, Ц сказал доктор Петрович. Ц Есть способ потоньше
.
Ц Какой? Ц заинтересовался Гена.
Ц Которым в старое доброе время кардиналы убирали неугодного римского
папу. Если он очень заживался. Длинной тонкой иглой в затылок, прямо в прод
олговатый мозг. Через заднюю черепную ямку. Быстро, бескровно, эффективн
о. Папа и ахнуть не успевал… Мгновенный паралич дыхания и сердца. Очень ка
чественная работа.
Ц Ишь! Ц позавидовал Гена анатомическим знаниям. Ц Эти кардиналы не д
ураки, видать, были. Только где там этот ваш длинный мозг, ищи его… А главно
е Ц страха нет. А тут как раз надо, чтобы прошиб. Вот постоит под пулеметом,
потрясется, все свои подлости вспомнит. А ну, гад, на колени!
…Боже, до чего только можно договориться на долгой дождевой дороге, когд
а один сгорает от бессильной злости, а другой отгоняет монотонный свой с
он, непрерывно и настойчиво возвращающийся снова! Не сегодня, не вчера Ц
из месяца в месяц, из года в год.
…Крикнуть надо, что он не мертвый, а живой. Что он тут лежит по ошибке, что у
него паралич, что закапывать его в могилу нельзя. Но кричать «спасите!» ил
и «я живой!» почему-то стыдно, хочется сохранить достоинство и в то же вре
мя дать знать о себе. В крайнем случае хоть проститься. «Прощайте, товарищ
и!» Но слова глухо булькают рядом, как пузыри в тяжелой мутной воде. «Проща
йте, товарищи!» Нет, не слышат. Сейчас закончат перекур, в последний раз пе
редадут один другому солдатскую цигарку Ц из кулака в кулак, где она пря
чется от дождя, Ц и возьмутся за лопаты. А он не докричится. Тоска. Голос та
к слаб, а дождь так шумит. «Прощайте, товарищи!» Хоть бы спросили фамилию, ч
тобы на памятнике выбить. Нельзя же просто так, без фамилии, без памятника
…
Ц …Я на эти памятники! Одних Пушкиных в каждом городе по пяти! Ну а за что,
спрашивается? Стишки писал? Так это не кайлой махать в забое, угольной пыл
ью дышать! У меня батя силикоз нажил, так я слушать не могу, как он сопит. Два
дцать шесть лет под одной землей, и в забое, и в проходке. И что ему, памятник
поставили? Состав угля нарубал, вагонов с тысячу, а на памятник не хватило
! Транзисторный приемник за двадцать два рубля еле выделили. И то не торже
ственно, при людях, а после, через год после пенсии. Зайди, мол, в шахтком, та
м твой ценный подарок пылится. Притом на вертикальных выработках. Целую
область отопить можно, а кто про него знает, кто про него слышал? А Пушкина
Ц все! Еще детей учат: «У лукоморья дуб зеленый, у лукоморья дуб зеленый, у
лукомо…» Нашли, кого в пример детям ставить! Я слышал, он одних баб сотню ш
тук поменял, развратник был первого класса. Так бы вышел и сказал: знаете х
оть, чьи стишки учите? И в карты по полста тысяч проигрывал махом! Крестьян
своих эксплуатировал? Эксплуатировал! И голову мне не морочьте! Думаете,
они в стихах этих там разбираются? Да не больше меня! Просто привыкли все:
Пушкин. Так и я Пушкин, чтобы рыжим не быть. Как услышу это «ах, Пушкин!», так
и хочется монтировкой по зубам въехать. На, не ври, собака! Попробовал бы я
не то что пятьдесят тысяч Ц скат запасной в карты проиграть. Такой бы хай
поднялся… Этот же механик… Батюшки, тут тебе и местком набежит, тут тебе и
аварийная комиссия, и народный контроль! Хоть ты десять поэм напиши, пере
ведут в слесаря. А вы тут: Пушкин, Пушкин, памятник…
Доктор Рыжиков ничего не говорил, потому что спорить с Геной было опасно.
Он так яростно крутил руль на скользком шоссе, что при малейшем ослушани
и они бы очутились в кювете. Но и не заступиться за Пушкина было безнравст
венно. Доктор Рыжиков помучился, выбирая между жизнью и смертью, и все-так
и сказал:
Ц А вы его стихи читали, Гена?
Ц Ну, читал! Ц вызывающе крутанул Гена баранку. Ц Не такой уж я волосаты
й. Один стих даже выучил в школе на пятерку.
Ц Какой? Ц осторожно спросил доктор Рыжиков, как при осмотре больного.

Ц Да все тот же… Ну, буря там кроет небо… Чем она там его кроет? Матом, что л
и? Да ну, еще вспоминать…
Ц А вообще у вас какой поэт любимый, Гена?
Ц Какой? Ц слегка оторопел Гена, что тоже сказалось на очередном поворо
те. Ц Ну какой… Да хотя бы «Василий Теркин». Думаете небось, отсталый?
Ц Почему? Ц успокоил его доктор Рыжиков. Ц Наоборот, правильно. «Вот ст
ихи, а все понятно, все на русском языке» Ц так ведь?
Ц Во-во! Ц обрадовался Гена поддержке. Ц Точно, на русском… А то понапи
шут, сам черт ногу сломит… Как знаки у нас на Пролетарской, в центре города
. На трезвую голову не разберешь.
Ц А вот это? Ц попробовал доктор Петрович на Гене «Телегу жизни». Ц «…С
утра садимся мы в телегу; мы рады голову сломать и, презирая лень и негу, кр
ичим: пошел!.. Но в полдень нет уж той отваги; порастрясло нас; нам страшней и
косогоры, и овраги; кричим: полегче, дуралей!..» Это понятно?
Ц Как не понятно! Ц заржал от удовольствия Гена. Ц Вот это по-нашему, по-
настоящему! Таких стихов побольше надо! Как там? Телега едет, под вечер мы
привыкли к ней… Правда, вся наша жизнь. А это кто сочинил?
Ц Пушкин… Ц коротко сказал доктор Петрович.
Восторги Гены как бритвой срезало. Он крепко призадумался и этим позволи
л доктору Петровичу снова, уже в третий раз за дорогу, попасть в мокрую яму
, откуда он тужился крикнуть: «Прощайте, товарищи!» Товарищи снова не слыш
али, занятые перекуром и пряча в кулаках цигарку, ходившую по кругу. И все
готовились начать бросать вниз мокрую глину, готовились уже сколько пос
левоенных лет, уже брались за лопаты, но все никак не начинали Ц сколько п
ослевоенных лет! Только доктор Рыжиков-то не знал, лежа в яме, что годы уже
послевоенные, что все миновало. Сейчас начнут забрасывать и так и не узна
ют, что он живой, только парализованный. Даже шеей не повернуть, чтобы отве
рнуть лицо от первых увесистых комьев…
Ц …Шеей не повернуть, вы поверите? Как игла застряла и в самый мозг втыка
ется! Сколько же терпеть можно? А им хоть бы хны! Я вот вам говорю: можно так
человека лечить? Один прописывает плаванье. Я иду проситься в бассейн кр
ытый, а туда разве просто так попадешь? Это же мода пришла Ц в бассейн ход
ить! Так все и полезли, как тараканы из щелей! Там двадцать пять метров все
го, а весь город влезть хочет! Сельдям в бочке просторнее, чем этим пловцам
! Без блата не пролезть Ц сколько записок от одного к другому перетаскал,
сколько их перевозил то на базар, то на вокзал… Медосмотр один чего стоит,
да еще сфотографироваться! Ну, получил абонемент…
Все понятно, поблагодарил Гену доктор Петрович за третье возвращение из
ямы. Шейный остеохондроз Ц как с ним не возненавидеть не то что родного м
еханика или бессильных врачей, но и ни в чем не повинного Пушкина… Зубная
боль в шее Ц не приведи бог, приступы, застилающие свет.
Ц И что вы думаете? Ц Гена повернулся к доктору Петровичу, притом напос
ледок как бы довернул еще раз голову до легкого щелчка в области шейных п
озвонков. Ц Это вы не обращайте внимания. Это привычка такая, а то в шее чт
о-то заедает… Ну вот, сходил два раза, поплавал, а тут врач в отпуск ушел. Пр
ишел к другому, а другой говорит: с ума ты сошел, тебе купаться Ц смерти по
добно! Ни в коем случае в воду нельзя! Ну и как? Что после этого? Можно вашим
врачам верить? А двенадцать рублей за квартал кто вернет? Да бить их надо з
а такое лечение! Дипломы у них, кабинеты, халаты белые! И люди, дураки, верят
! А им на человека наплевать, лишь бы написать что-нибудь. Лишь бы отвязать
ся. Бок болит? На тебе таблетку! Голова? На! Живот? На! А поговорить с человек
ом, в душу ему заглянуть, психологию понять, почему он болеет, Ц это им нап
левать. Пусть подыхает, лишь бы не в больнице. Думаете, я не знаю? Не знаю, ка
к там вы, а иной на вызов приедет, даже больного не посмотрит, чай попьет Ц
и обратно. Думаете, мы за баранкой ничего не замечаем? Я, извиняюсь, тоже ви
дел, как ваш брат за снижение смертности борется. В сводках. Иные даже гово
рят: давай вот этого покойника Рыжикову толканем, он со всеми возится, а то
конец квартала… Не слыхали такого?
Доктор Рыжиков, честно сказать, не слыхал.
Ц Ну, а вы как мне скажете? Плавать или не плавать? Я как про это абонемент
вспомню!.. Месяц ихнюю медсестру из бассейна домой после работы подбрасы
вал, а ей то в магазин, то в ателье, то к подруге… И все зря? Да что я им, игрушк
а? То плавай, то не плавай! Ну вы-то хоть дайте совет!
Доктор Рыжиков не хотел зря рисковать. И решил успокоить Гену, сэкономив
ему двенадцать рублей. Да и не только поэтому Ц он искренне верил, что вся
кое движение полезно.
Ц Плавайте, Гена. Только когда обострения нету. А так и плавайте, и бегайт
е смело.
Ц А вы скажите, чем же это плаванье полезно? Ц потребовал научного обос
нования пациент. Ц А то так все можно сказать!
Он был готов в любой момент снова вскипеть как закупоренный радиатор. Эт
о грозило ежесекундным взрывом, и тогда где-нибудь на полпути между горо
дом и районом проезжие и прохожие найдут когда-нибудь их обломки, разбро
санные в большом радиусе.
Ц Вообще это явление у половины человечества, Ц стал действовать на не
го успокаивающе доктор Петрович. Ц Природа нас с вами вообще хорошо ско
нструировала и все предусмотрела. Но в одном месте допустила просчет. На
ш позвоночник сделан для четырехножного хождения и горизонтальной наг
рузки. А мы взяли и выпрямились. Встали на ноги. Нагрузка на столб возросла
, а межпозвоночные диски как были, так и остались без кровоснабжения… Вот
они и усыхают, то прессуются, то крошатся. Давайте вас прооперируем, это ра
спространенная операция, скусим наросты, освободим диски и нервные окон
чания…
Ц Только не операция! Ц трусливо заерзал Гена. Ц Лучше я снова на карач
ки встану, как мартышка, чтобы позвонку легче было! Ну вас с этими операция
ми, еще горло перережете!..
…После чего на пороге райбольницы они и узнали, что ехали зря. Раненая, к н
есчастью, скончалась. Но в то же время не зря, потому что сам одумавшийся п
арень, узнав об этом, успел броситься со второго этажа райотдела милиции
вниз головой…
Ц Ночь приключений! Ц пожаловался им на крылечке промокший районный х
ирург. Ц Как только они его без присмотра оставили? Только услышал, то и т
о, вскочил как бешеный, Ц и в окно головой…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54