— Ты же сказала, что он убежал.
— Ты ду'гак! — заявила Энис.
Что ж, по крайней мере, хоть в этом пункте все согласны.
— Если я буду хо'гошей, он ве'гнется.
— А что ты должна сделать, чтобы стать хорошей? — настойчиво продолжал Шиб.
Вместо ответа Энис закрыла глаза, сжала губы и изо всех сил вцепилась в игрушечного дельфина. Шиб внезапно почувствовал, как его пальцы задрожали на подлокотнике кресла.
— А твоя мама об этом знает? — тихо спросил он. Энис резко повернулась и пустилась бежать.
Шиб хотел было догнать ее, но потом решил, что это не имеет смысла. Она все равно ничего не расскажет. Он снова опустился в кресло. Тень садиста-педофила замаячила где-то совсем близко... Кто же он? Может, покойный Коста? Что, если он действительно мучил детей, до тех пор, пока один из них, взбунтовавшись, не проломил ему голову камнем? В конце концов, именно он убрал доску, закрывавшую колодец... И он знал что-то об убийстве щенка. Или просто хотел отвести от себя подозрения? Нет, Шиб, нет, если бы это был Коста, Энис не говорила бы сегодня, что ее возьмут в Диснейленд, если она «будет хорошей». Но знала ли она о смерти Коста? Что она вообще понимает о смерти?
И кстати, где Банни? Вероятно, «тот» забрал его, чтобы наказать Энис, не пожелавшую уступать его домогательствам. Интересно, когда исчез кролик? До или после смерти Коста? Господи, Шиб, ты всерьез собираешься заняться расследованием дела об исчезнувшем плюшевом кролике? С другой стороны, если бы выяснилось, что в Банни вселился дьявол, это бы все объяснило. Плюшевый кролик, оживающий по ночам, чтобы насиловать и убивать детей Андрие... Чтобы вытащить из часовни тело Элилу... Может, именно Банни трахал Бланш, тряся длинными плюшевыми ушами... Ладно, хватит, Шиб, успокойся, расслабься... Тебе срочно нужен отвар из лепестков кувшинки и несколько часов медитации.
Он рывком поднялся с места, допил коньяк и подошел к бюро, на котором стояла пресловутая фотография, начал рассматривать улыбающиеся лица. Настоящая реклама семейного благополучия... Не хватало только надписи: «Берите пример с нас — и будете здоровы и счастливы!» Но на обратной стороне кто-то совсем недавно оставил другое символическое послание: «Берите пример с нас — скрывайте свои тайные пороки!»
Шиб невольно протянул руку к фотографии и перевернул ее. На сей раз обратная сторона была чистой. Если бы он только знал, кто в тот раз испачкал ее спермой... Кстати, вряд ли тот человек и гипотетический педофил — одно лицо. Тот, кто насиловал детей, не стал бы мастурбировать на их фотографию... А может, это Джон Осмонд, которому невыносимо было видеть Бланш, недосягаемый предмет страсти, в окружении мужа и детей? Хотя трудно представить себе этого добродушного толстяка, торопливо предающегося рукоблудию, пока в соседней комнате его жена мирно беседует с Бабулей... Впрочем, Шиб, ты сам ничуть не лучше. Почему бы тебе не сделать копию снимка для персонального пользования?
Он поставил фотографию на место и подошел к бильярдному столу. Может быть, небольшая партия в бильярд успокоит нервы? Шиб сгруппировал шары на зеленом сукне и прицелился для первого удара. Грохот, с которым они покатились в разные стороны, доставил ему удовольствие. Он играл еще полчаса, стараясь полностью сосредоточиться на этом занятии, и постепенно загнал в лузы все шары, кроме одного. Итак, последнее усилие...
И тут раздался громкий вопль, Кричала женщина. Отшвырнув кий, Шиб опрометью бросился в холл. Одновременно с ним там появились Бланш, Бабуля и Дюбуа, вышедшие из столовой, через несколько секунд из своего кабинета выбежал Андрие. Только дверь «телевизионной» гостиной оставалась закрытой. Оттуда доносилась ожесточенная стрельба— шел какой-то боевик. Столпившись у лестницы, все пятеро в недоумении переглядывались. Потом из кухни донесся голос Айши:
— Что случилось?
И дрожащий голос Колетт:
— Там... там...
Вся процессия устремилась на кухню. Колетт, прижав одну руку к мощной груди, указывала другой на кастрюлю, стоявшую на плите. Оттуда доносился... о, господи, неужели детский голос? Секунду-другую Шиб всерьез прикидывал, достаточно ли велика кастрюля, чтобы туда поместилась трехлетняя Энис. Андрие решительно шагнул вперед и рывком поднял крышку. Краем глаза Шиб увидел, как Бланш, побледнев, прислонилась к холодильнику. Он подошел к Андрие, который отшвырнул крышку в раковину, и с колотящимся сердцем заглянул в кастрюлю.
В кипящей воде плавало что-то мохнатое — бесформенная масса, из которой торчали два длинных отростка... Уши! Длинные уши Банни. Кто-то решил сварить суп из плюшевого кролика.
— Черт возьми, Колетт! — в сердцах воскликнул Андрие. — Это же просто игрушка! С чего вы подняли такой шум?
— Извините, месье, — пролепетала несчастная кухарка, покраснев от смущения, — я была в огороде, а когда вернулась, увидела это в кастрюле, и мне показалось... я вспомнила про убитого щенка...
— Никакой это не щенок, а игрушечный кролик. Энис, — с досадой сказал Андрие, вытаскивая Банни за уши из кастрюли. С мокрым слипшимся мехом и наполовину расплавившимися глазами тот выглядел омерзительно. — Идиотская шутка, — проворчал Андрие, швыряя игрушку на разделочный стол. Кролик плюхнулся на мраморную столешницу, и от него во все стороны полетели брызги.
— Кто-о-о хо-о-чет морко-о-овку? — проскрипел он.
— Заткнись! — уже не владея собой, закричал Андрие, ударяя кулаком по столу.
— Ты-ы-ы мо-о-й дру-у-г, — успел сказать Банни, прежде чем его батарейка окончательно сдохла.
Андрие в изнеможении провел рукой по лбу.
— Больше не дергайте меня по пустякам, — резко сказал он и вышел.
Колетт разрыдалась. Айша принялась успокаивать ее, приговаривая:
— Ничего, ничего, просто все перенервничали.
Дюбуа возвел очи горе и вышел. Бабуля смотрела на кролика, но Шиб понимал, что она его не видит. Она видела лишь своего разгневанного сына, его внезапно прорвавшуюся жестокость. Потом она тоже вышла. Бланш с трудом переводила дыхание. Шиб хотел подойти к ней, но она предостерегающим жестом остановила его и быстро скрылась за дверью. Шиб остался наедине с Айшей и Колетт, но девушка махнула рукой, словно говоря ему: «Уходи». Шиб пожал плечами и снова склонился над несчастным Банни. Послышался какой-то всхлип. Что это — последний вздох умирающей батарейки? Нет, звук исходил не от Банни. Еще один злобный розыгрыш? Шиб обернулся. Всхлип послышался снова. Кажется, из-под стола... Действительно, похоже на плач... Шиб присел на корточки и оказался лицом к лицу с Энис. Скорчившись возле хромированной железной ножки стола, она заливалась слезами, уткнувшись лицом в голубого дельфина. Шиб протянул ей руку.
— Иди сюда. Все хорошо. Ну давай, малышка, вылезай оттуда!
Энис даже не пошевелилась. Как она сюда попала? Кто-то заставил ее присутствовать при «казни» ее любимого Банни? Или она случайно забрела на кухню? Нет, скорее всего, ее привели сюда и заставили смотреть. Электрическая конфорка понемногу нагревалась, вода в кастрюле закипала... Кто-то взял кролика за уши и принялся раскачивать его над кастрюлей (куда, возможно, перед этим добавил приправ, словно собираясь готовить блюдо из настоящей крольчатины). А потом медленно опустил его в кипящую воду на глазах у беспомощно рыдающей хозяйки. Да это все равно что убийство — садистское хладнокровное убийство. Шиб протянул руки к Энис, ухватил ее под мышки, вытащил из-под стола и прижал к себе. Она не сопротивлялась. Колени у Шиба слегка захрустели, когда он выпрямился, держа девочку на руках — Шиб Морено, спаситель обиженных детей, домашний сенбернар... Айша смотрела на них округлившимися глазами.
— Ты откуда взялась, куколка моя? Иди скорее к Айше!
Она подхватила девочку на руки и принялась осыпать поцелуями.
— Вот увидишь, с Банни все будет хорошо! Мы его высушим, заменим батарейку, и он будет как новенький.
— Нет, — всхлипнула Энис, — он уме'г!
— Он не умер, просто плохо себя чувствует, но мы его вылечим! Правда, Шиб? Дядя Шиб— доктор, — добавила Айша.
Энис снова всхлипнула, но в ее глазах появилась слабая надежда. Шиб взял в руки кролика и прижался ухом к его груди, ощутив неприятное прикосновение мокрого искусственного меха.
— Сердце еще бьется, — торжественно объявил он, — Сестра, подайте мне чистое полотенце.
Колетт, которая тоже продолжала всхлипывать и сморкаться, протянула ему вынутое из ящика стола полотенце. Шиб выжал над раковиной уши и лапы Банни, уложил его на стол носом вниз и, расстегнув застежку-«молнию» на спине, обнаружил внутри пластмассовый микрофон, а в нем — отсыревшую батарейку.
— Скальпель! — повелительно сказал он Колетт, и та протянула ему небольшой кухонный нож.
Шиб вынул старую батарейку и тщательно вытер пластмассовый корпус микрофона изнутри.
— А теперь, — продолжал он, — мы заменим старое сердце на новое.
Колетт в изумлении открыла рот.
— К счастью, у меня на руке волшебные часы! — воскликнул Шиб тоном фокусника. Он снял часы, вынул из них батарейку и вставил ее в микрофон Банни. — Итак, внимание! Абракадабра!
И нажал на кнопку «play», шепча про себя: «Только попробуй не заговорить, скотина!»
— Я люблю морковку, а ты? — вежливо осведомился Банни, по-прежнему утыкаясь носом в стол.
Энис восторженно вскрикнула и, выскользнув из рук Айши, схватила кролика и изо всех сил прижала его к груди. Ее глаза сияли от радости. Шиб погладил ее по голове и сунул часы в карман, Не забыть купить новую батарейку...
Обе женщины смотрели на него с таким восхищением, словно он и в самом деле сделал операцию по пересадке сердца. Он шутливо поклонился.
— Не оставляйте ее одну, — вполголоса сказал он Айше, кивая в сторону Энис, которая ничего не видела вокруг, кроме своего любимца.
Так, теперь нужно поговорить с мальчишками... Шиб вышел из кухни и направился в гостиную с телевизором. Шарль и Луи-Мари увлеченно играли в какую-то видеоигру. На экране космические пришельцы ожесточенно размахивали многочисленными зелеными щупальцами. Шиб молча подошел к экрану и встал прямо перед ним, глядя на мальчишек сверху вниз.
— Эй, с какой стати... — начал Шарль, приподнимаясь с дивана, на котором лежал с игровым пультом в руке.
Луи-Мари, сидевший на полу, нажал стоп-кадр на своем пульте.
— Ну давайте, говорите быстрей! Нам нужно пройти четвертый уровень!
— Кто бросил Еанни в кастрюлю? — тоном прокурора спросил Шиб.
Подростки с обалдевшим видом уставились на него.
— Банни? — повторил Луи-Мари.
— Плюшевого кролика Энис. Это ты сделал?
— Что? О чем вы говорите?
— Шарль, это ты сделал?
— Делать вам больше нечего, как только меня доставать! — вздохнул тот. — Зачем мне бросать какого-то дурацкого плюшевого кролика в кастрюлю?
— Чтобы поиздеваться над младшей сестренкой.
— Слушайте, мне скоро шестнадцать. Я давно перерос такие глупости.
— Не смотрите на меня так! — протестующе воскликнул Луи-Мари. — Я тоже этого не делал! Вы что, действительно думаете, что мы тратим время на игры с Энис и Аннабель? Этой мелюзгой, — презрительно добавил он.
— Если не возражаете, мы продолжим, — сказал Шарль, нажимая красную кнопку на пульте.
Шиб молча вышел из комнаты. Может быть, не стоило им верить, но он поверил. Совпадение между тем, что рассказывала Энис, и брошенным в кипящую воду кроликом не могло быть случайным. Ее хотели припугнуть, чтобы заставить... что? Тут Шиб заметил, что стоит посреди холла. Чужак, которому нет места в этом доме. Андрие наверняка вернулся в свой кабинет, Бабуля плачется в жилетку Дюбуа, который без устали высматривает глазками-буравчиками затаившегося демона. Бланш лежит на супружеской кровати, застеленной покрывалом небесного цвета, откинувшись головой на облака подушек, и ее рассеянный взгляд блуждает в сумерках комнаты, словно призрачный корабль, заблудившийся в океанских просторах...
Не зная, куда деться, Шиб вышел на улицу и сел в одно из металлических кресел. Солнце почти зашло, стало прохладнее. Он поднял воротник пиджака и сунул руки в карманы. Ну и денек! Событий хоть отбавляй: убийство Коста; анонимный телефонный звонок; секс с Белой Дамой, его персональным наркотиком; очередная выходка неразборчивого в своих пристрастиях педофила, от которой на сей раз пострадал плюшевый кролик; нервный срыв главы семьи; попытка изгнания дьявола с помощью желатиновых капсул с чесноком... плюс еще грязные приставания Шарля... Да, старина, немудрено, что ты слегка переутомился... С мертвыми гораздо спокойнее, чем с живыми. Окажись здесь Грег, он бы и то выдохся.
Шиб запрокинул голову и различил в небе тонкий бледный полумесяц, похожий на рогалик. Где-то рядом слышалась пронзительная птичья трель. Наконец он заметил и саму птицу — это был поползень, он спускался по стволу мощного вяза головой вниз, постукивая клювом по коре в поисках насекомых. Кругом бурлила жизнь, совершая свой нескончаемый круговорот, и никому не было дела до человеческих горестей. Шиб испытал уже знакомое смутное чувство, что все они— лишь пена на поверхности бездонного океана. Отсюда и вечная тоска, не так ли?.. В этот момент распахнулось окно, и убаюкивающие размышления были прерваны оглушительным шумом выстрелов, взрывов, гортанных криков. Мальчишки все еще забавлялись своей видеоигрой, включив звук на полную мощность. Ощущение было таким же раздражающим, как если бы в мягкий ритмичный шорох волн вдруг ворвалось гудение реактивного самолета.
В промежутке между двумя взрывами Шиб услышал чьи-то шаги по гравиевой дорожке, но даже не обернулся. Ему не хотелось ни двигаться, ни разговаривать.
Внезапно резкая боль пронзила его затылок. Шиб успел лишь подумать, что он полный идиот, и провалился в густую черноту.
Боль. Единственное, что он ощущал. Она сжимала ему голову, словно щипцы, сдавливающие грецкий орех. Ему казалось, что череп вот-вот треснет. Он с трудом открыл глаза, но волны боли накатили с новой силой, отдаваясь даже в зубах. Одновременноподступила тошнота. Шиб опустил веки, подождал несколько секунд, потом снова осторожно приоткрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42