А Зоя Сергеевна Миронова – ангел-хранитель сегодняшних футболистов, тогда еще бегала на ледяной дорожке, догоняя золотые медали чемпионки конькобежного спорта…
Молодое поколение в команде Москвы представляли Станислав Леута и Александр Старостин. У левого полузащитника Леуты было огромное количество поклонников. Его любили за разносторонность дарования, он одинаково успешно играл на любом месте в команде. «И жнец, и швец, и на дуде игрец», – говаривал про него Ваня Артемьев, когда Станислав начинал свою футбольную карьеру на левом краю нападения в «Красной Пресне».
Он прошел свои «университеты» в годы разгула на Украине махновских и петлюровских банд. Совсем юным красноармейцем сражался он за Советскую власть. Потом судьба бросила его помощником маркера в бильярдную одной из гостиниц Николаева. Приехал в Москву умудренный нелегким житейским опытом, но с неутраченной жизнерадостностью и неиссякаемым украинским юмором. Однако на поле шуток не терпел. Черноголовый, с темными глазами, он добела бледнел, устремив испепеляющий взгляд на виновника, если тот позволял в игре недобросовестный прием, грубость. Сам же он вел безукоризненно честную спортивную игру и благодаря техническому мастерству в «подсобных» средствах не нуждался. Он без них был одним из выдающихся игроков сборной команды СССР.
Он и по сие время не расстается с футболом, активно работает в общественных организациях федерации футбола и так же непримиримо относится к любителям «грязной» игры…
Левый защитник москвичей Александр Старостин – «стопроцентный», так называли мы его в шутливом тоне, поздравляя с оценкой, которую выдала ему пресса после дебюта в сборной команде Москвы. Наверное, она была справедливой, тем более, что с ней был согласен тренер сборной команды Михаил Давыдович Ромм. Но выше я сказал, что истин в футболе нет и потому говорю предположительно, а не категорически утвердительно.
Футбольный талант Александра созревал и раскрывался на моих глазах. Сколько я себя помню, столько я играл вместе с ним в одной команде, начиная с детской комнаты в домике на Пресненском валу, кончая играми за сборные Москвы, России и Советского Союза. Разве что в каждой из этих команд он начинал выступать на год-два раньше меня.
Он шел к вершине мастерства, ни разу не оступившись. Он надежно закреплялся на каждой очередной высоте своего восхождения. От третьей команды «Красная Пресня», в которую его включили в 1924 году, минуя вторую, он за год дошел до первой, став основным игроком.
В своей книжке «Большой футбол» я написал:
«… – Скрывайся! – скомандовал он. Обычно так предлагалось начинать игру в сыщики. С револьвером в руках брат выглядел весьма убедительно.
Все комнаты нашей квартиры соединялись между собой. Шурка быстро отыскал меня в Ванюшкиной комнате:
– Руки вверх!
Я и ахнуть не успел, как грохнул выстрел. Пуля, каким-то чудом минуя мою голову, ударилась о подоконник и рикошетом пробила окно…»
Как видно из этого, чуть не закончившегося трагедией эпизода, Александр в домашних играх был горяч и осмотрительностью не отличался. Но в футболе он был удивительно уравновешен и хладнокровен. Во время игры он какими-то внутренними регуляторами поддерживал пыл сердца и охлаждал рассудок. Его способность мгновенно оценить неразбериху на футбольном поле была поразительной. Он почти не ошибался в своем предвидении развития атаки противника и в нужный момент, казалось бы, самый критический и необратимый, вдруг неожиданно возникал перед прорвавшимся форвардом и забирал у него мяч. Представьте, каким высоким процентом эффективности обозначалась его игра, если к сказанному добавить, что он быстро бегал, имел прекрасный, равноценный с обеих ног удар, был высоко оснащен технически и великолепно играл головой.
Пожалуй, действительно стопроцентный!..
Примерно такого же возраста был Владимир Блинков – правый инсайд команды – младший брат Константина Георгиевича. Воспитанник Замоскворецкого клуба спорта, он к этому времени встал в первый ряд кандидатов в сборную команду Москвы. Как и старший брат, он был хороший техник и очень разнообразно действовал на поле. Противник с трудом разгадывал его загадки: то ли Володя сыграет сам, «сфинтит», то ли призовет на помощь партнера, то ли вдруг неожиданно издалека нанесет сильнейший удар носком по воротам. Он владел этим ударом в совершенстве, нередко ловя вратарей врасплох, так как удар наносился без замаха. А то вдруг длинным-длинным пасом переведет мяч на левый фланг, где не упустит возможности воспользоваться этим левый крайний Александр Холин. Небольшого роста, некрупного сложения, Холин, однако, обладал сильным ударом с обеих ног. Бегал он, делая на ходу длиннейший, казалось бы, не по росту, шаг. Мяч вел одинаково искусно и левой и правой ногой, не снижая скорости, благодаря чему противник легко поддавался обману: трудно угадать, куда он двинется – влево или вправо. Пока тот сообразит, а Александр уже в штрафной площадке заносит ногу для беспощадного удара по воротам.
Его «каверзы» я испытал, будучи дебютантом в игре за команду мастеров в 1926 году против команды «Трехгорки», за которую выступал Холин. Он так быстро скользнул мимо меня в центр штрафной площадки, что я глазом не успел моргнуть. Пытаясь наверстать упущенное, я сделал опрометчивый подкат сзади: Холин мяч упустил, но, поверженный, лежал на земле. Судья назначил одиннадцатиметровый удар.
Помню соболезнующий, без укоризны взгляд Александра, когда мяч устанавливали, чтобы произвести удар. Он понимал, как никто, что творилось у меня на душе. «Опять руки вверх!» – мелькнуло у меня в голове. Но судьба сжалилась надо мной вторично. Пенальти нам не забили.
Самым старшим в команде был Николай Троицкий, Он выступал еще за команду «Новогиреево» на месте правого инсайда. Центровая тройка – Троицкий, Цыпленков, Канунников – считалась в Москве грозной силой. «Поп», – как нарекли его футболисты, по-видимому за фамилию, распространенную среди священнослужителей, – был приглашен Михаилом Давыдовичем Роммом в команду за опыт, мастерство и спортивную злость. Ой оправдал выбор тренера и чаяния московских любителей футбола.
О Федоре Селине, Петре Исакове и Николае Старостине я говорил выше. Это был морально-психологический стержень команды, укреплявший боевой дух коллектива, вселявший уверенность и в старшее и в младшее поколение.
Вот какой была команда, которую спешили посмотреть на новом стадионе в Петровском парке московские жители.
Волнений было много. Как бы ты ни верил в силу своей команды, все равно в душе полно сомнений. Первое – сильнейшие ли отобраны? Тогда сборную команду составляли коллегиально. На президиуме футбольной секции Москвы шли бурные споры. В отличие от сегодняшней практики, когда тренер безраздельно властвует сборной командой, тогда он, впервые возглавивший подготовку сборной, подчинялся общему мнению. Кандидаты в сборную утверждались голосованием. О достоинствах того или иного игрока представители клуба говорили со страстью. Выступления футболиста за сборную команду считалось высшей честью для клуба. Конечно, в пылу возбужденных споров не обходилось и без ошибок. Бывало так, что после бесконечного количества безрезультатных голосований, вдруг большинство голосов набирала кандидатура заведомо слабейшего игрока. Но эти исключения подтверждали правило, что коллективное мнение в конечном счете ближе к объективной истине, нежели мнение одного специалиста.
В данном случае тренер Ромм сумел, с одной стороны, убедить секцию в полезности отдельных игроков из нового поколения, с другой, нашел в себе силы согласиться с отдельными кандидатурами, выдвинутыми президиумом.
Выступление команды Москвы на спартакиаде было в центре внимания спортивной общественности столицы. Всех интересовал состав, ведь сборная выступала не каждый день.
– Коля, верно ли я слышал, что тебя Ромм на правого инсайда поставил? Он что – с ума сошел! – не дожидаясь ответа, резюмировал дядя Митя.
Михаил Давыдович действительно решил реконструировать команду. Место правого инсайда у него не «заполнялось». Ветерана он ставить не хотел, а сильного молодого не находил. У него и возникла мысль поставить брата Николая. Но, не дожидаясь критики, он изменил решение после тренировочной игры и остановился на кандидатуре Троицкого, сохранив Николая на месте правого крайнего форварда…
В жаркий августовский день огромная чаша стадиона «Динамо» заполнилась до отказа. Команда Ленинграда выбежала на разминку в традиционных голубых футболках и белых трусиках. Зрители тепло приветствовали непререкаемых лидеров русского футбола – Петра Филиппова, Павла Батырева, Петра Ежова, Петра Григорьева, Михаила Бутусова. С ними вышел сам Евграфыч, когда-то москвич, а теперь ленинградец, – непревзойденный мастер игры в воротах.
Правда, к этому времени москвичи чаще выходили победителями над ленинградцами, чем это имело место в более ранние годы, но все равно, авторитет гостей столицы давил на сознание и сеял смятение в душе.
Начало игры усугубило тревогу за исход встречи. Вскоре после свистка судьи правый крайний нападающий ленинградцев Петр Григорьев, пройдя по флангу, остро отпасовал мяч Бутусову, и грозный ленинградец внес его грудью в ворота хозяев поля.
Продолжающиеся атаки футболистов в голубых майках ничего хорошего москвичам не сулили. Ленинградцы вели игру в традициях свой школы, разыгрывая многоходовые комбинации с помощью коротких передач. Играли красиво. Бутусов получил возможность забить второй гол. Но в последний момент «стопроцентный» защитник изловчился ликвидировать опасность.
А в середине тайма наступил перелом. Его внес важнейший футбольный фактор: быстрота! Московская школа футбола первой заповедью для всех футболистов определила – кратчайшим путем быстро к воротам противника!
Об этом не забывал и Леута. Овладев мячом, он, не раздумывая, передал его на правый край Николаю. Вот тут-то и сказались его годы борьбы за скорость. Десятки рывков в день, тысячи за год, десятки тысяч за время от «Горючки» до стадиона «Динамо». Он получил мяч в районе средней линии и начал скоростной рейд одновременно с быстроногим хавбеком из Ленинграда Гуськовым, специально отряженным для прикрытия Николая. На старте ленинградец проиграл москвичу полтора метра. Но еще полсотни метров до ворот с мячом в ногах. Под гул трибун устремился форвард «кратчайшим путем» к воротам Соколова. Гуськов, запрокинув голову, по-спринтерски высоко поднимая колено, помчался в погоню. В ходе этой битвы за пространство хавбеку удавалось сократить разрыв до полуметра, но, когда он готовился выбить мяч, форвард молниеносно толкал кожаный снаряд вперед, увеличивая скорость и восстанавливая первоначальную дистанцию – дистанцию отдаления. Два… три… четыре… Такие спорадические усилия придали этой борьбе на короткой дистанции незабываемое впечатление. Финал схватки усилил эффект: мимо выбежавшего навстречу Соколова Николай пушечным ударом направил мяч в сетку ворот ленинградцев.
К концу тайма схватка повторилась. Как будто бы публике показывали вторично один и тот же эпизод, как это делается на экране телевизора. После счета 2:1 хозяева поля сделались хозяевами игры. Во втором тайме два гола забивает Блинков и один Холин. Два гола престижа, забитые ленинградцами, ничего не решали. Сборная Москвы вышла в финал спартакиады…
Турнирные трудности в футболе прямо пропорциональны высоте. Как в горах: чем выше, тем труднее дышать, так и здесь, чем выше команда в графике турнира, тем труднее играть.
Москвичи уже знали, что их противником в финале будут украинские футболисты. Во втором полуфинальном матче они выиграли у уругвайцев, которых мы с таким трепетом и любопытством ждали. Победа москвичей утверждала их как сильнейший отряд отечественного футбола. Поражение же оборачивалось утратой наметившегося лидирующего положения, а вместе с тем и сомнениями: дескать, какие там у вас преимущества, какая там московская школа!
Финальный матч москвичи выиграли со счетом 1:0. Решающий гол забил Николай Троицкий. Ветеран русского футбола поставил точку в последней главе своей большой футбольной карьеры. Он как бы передавал наказ дальнейшим поколениям земляков – бейте, не боясь промазать, будьте смелее в ударах по воротам! Гол он действительно забил лихо. Вот как написал об этом Михаил Давыдович Ромм, долго размышлявший, ставить или не ставить на игру ветерана Троицкого:
«…Получив мяч, заслуженный новогиреевец тряхнул стариной: не останавливаясь, прямо с ходу, почти без взмаха, всадил его возле самой стойки в ворота…»
А дядя Митя, привыкший к сопоставлениям из охотничьей жизни, участвуя в застольном обсуждении финального матча, коротко сказал:
– Молодец «Поп», как из штуцера саданул! – и уничтожающе взглянув на двоюродного брата, добавил: – А ты, Кирсан, говоришь «Ходынка». Чудак, ей-богу!..
Все были сильно взбудоражены победой москвичей. Сборная команда столицы, в виде поощрения, командировалась в Австрию.

ПРОФЕССИОНАЛЫ

Еще когда мы мальчишками гоняли тряпичный мяч, то слышали немало легенд о великих профессиональных волшебниках футбола. Говорили, что хавбек сборной команды Уругвая Андрадэ, негр, показывал чудеса на парижском стадионе «Коломбо» во время Олимпийских игр 1924 года. Будто бы уругваец принял мяч на голову в центре поля и побежал с ним к воротам противника – «словно котелок надел на голову», – да так и прошмыгнул в ворота мимо ошеломленного вратаря.
И верили. А попробуйте усомниться, если уругвайцы, впервые приехав в Европу, прошли в товарищеских предолимпийских матчах победным «церемониальным маршем» по ее стадионам. Уругвайские футболисты стали тогда не менее популярны во всем мире, чем сейчас бразильцы. И олимпийский турнир они выиграли без особого напряжения. А затем повторили триумф на следующих Олимпийских играх в Антверпене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41