День спустя мексиканские любители футбола бурно отмечали победу своей команды над сборной Сальвадора со счетом 4:0.
Мы возвращались с тренировки полтора часа. В городе возник стихийный карнавал. Болельщики с флагами, транспарантами, трубами, бубнами, сковородками, тазами – использовали все, чем можно было громче, сильнее, звонче выразить восторг по случаю победы, – запрудили центральные улицы. Остановилось движение транспорта.
Все кричали, пели, плясали, не переставая скандировать: «Мехико – ра-ра-ра!!!» На эти три такта изо всех сил перекликались автомобильные сирены. Какофония звуков была столь сильна, что не было слышно, что говорит сосед.
Глядя на это безбрежное половодье эмоций, я с удивлением думал, что все это вызвал маленький кожаный мяч, залетевший в сетку ворот на стадионе «Ацтека». Поистине страшная взрывная сила таится в этом волшебном снаряде!
Скоро и наша тихая улица заполнилась грохотом тазов, барабанов, трещоток и неистовым скандированием «Селекцион Русо – ра-ра-ра!». Страсти улеглись только к утру.
Чемпионат продолжался своим чередом. На стадионах шли последние ожесточенные схватки за право продолжать соревнование.
Пришедший в гости знаменитый Луис Регейро высоко отозвался об игре нашей сборной в матче с Бельгией. И, загибая после каждого названия команды палец, он перечислил предполагаемых им участников 1/4 финала: Мексика, СССР, Италия, Уругвай, Бразилия, Англия, Западная Германия, Перу. Он оказался близок к истине.
На «Ацтеке» решалась судьба нашей группы, в матче между хозяевами и бельгийцами. Выиграли мексиканцы с минимальным счетом, и этого оказалось достаточным, чтобы, лишив шансов команду Бельгии, хозяева чемпионата стали с нами вровень и по очкам, и по разнице забитых и пропущенных мячей.
Мы набрали из шести возможных пять очков и имели разницу в забитых мячах – плюс пять. Столько же по обоим показателям имели и мексиканцы. Наших противников должен был определить жребий.
Мексиканцы обратились к нам с просьбой уступить право игры на «Ацтеке», мотивируя просьбу тем, что столичный стадион в четыре раза вместительнее толукского. Он обещал рекордную сумму сбора. Для Оргкомитета чемпионата это имело большое финансовое значение. Для рядового же болельщика финансовых выгод этот случай не сулил, но давал возможность столичным жителям попасть на стадион и, как говорится, живьем, а не по телевизору посмотреть на своих любимцев.
Мы на эту жертву не пошли. При всех добрых взаимоотношениях и понимании заинтересованности мексиканцев провести игру именно в Мехико мы уступить поле «Ацтеки» не смогли. В случае неудачной игры против итальянцев в Толуке, да еще при добровольном отказе от встречи с уругвайской командой, всеми рассматривавшейся как один из аутсайдеров (в этом и была губительная ошибка!), мы бы не нашли вразумительных оправданий.
Одним словом, жеребьевка, по мнению многих, как бы предопределяла, что счастливчик тот, кто вытянет жребий играть на «Ацтеке» со сборной командой Уругвая, чуть ли не безусловный полуфиналист.
А ведь на самом деле это не так. Жизнь многократно учила, что в спортивном деле подбирать себе противника чревато последствиями. Не всегда определишь правильно, который сильнее. А если и определишь без ошибки, что достался послабее, то добра не жди: размагнитишься от одного сознания, что тебе повезло.
В данном случае итальянцы пугали Ривой, Доменгини, Риверой, Маццолой и другими «звездами» международного класса. Уругвайцы таким созвездием не располагали. У них был великолепный Роча, но он выбыл из-за травмы. Из знатных остался один Кубила.
Однако то, что уругвайцам стены роднее и климат привычнее, не принималось во внимание. Позабыли и о том, что уругвайцы дважды были чемпионами мира, что в последнем мировом чемпионате англичане не смогли на «Уэмбли» в день открытия выиграть у футболистов Уругвая, с трудом сведя игру к нулевой ничьей.
Одним словом, опытная команда с самой знатной родословной без должного обоснования была отнесена к разряду более слабому, чем итальянская.
Зато в памяти хорошо сохранилось, что мы выигрывали у уругвайцев и в Монтевидео, и в Москве, правда, в товарищеских встречах. На первенстве мира в Арике мы тоже у них выиграли в групповом турнире со счетом 2:0. Но это был труднейший матч. Тогда южноамериканские футболисты жаждали реванша за поражение в Москве со счетом 5:0 и были чрезвычайно раздосадованы неудачей.
Не с большим трудом мы выигрывали у сборной команды Италии в официальном матче на первенство Европы в Москве и дважды играли вничью в Неаполе и Риме.
Но так или иначе, а в «Эскарготе» большинство обитателей считало, что счастливчик будет тот, кто вытянет первый номер.
В разговорах о предстоящей жеребьевке только и слышно было: «Эх, вытянуть бы Уругвай! Эх, вытянуть бы „Ацтеку“!..»
К 11 часам утра возле гостиницы собралась огромная толпа темпераментных болельщиков, еще не остывших от возбуждения после карнавальных торжеств по поводу победы над Бельгией, продолжавшихся до трех часов ночи. Собравшиеся беспрерывно скандировали: «Хотим „Ацтеку“!»
Тянуть жребий ребята единодушно доверили Валерию Паркуяну. Его считают везучим. Помнят четыре гола, забитых на предыдущем чемпионате в Англии, и, главное, неизменное счастье, сопутствующее ему, когда он тянет жребий за свою клубную команду при играх на Кубок СССР.
– Паркуша. – весело напутствовали его ребята, – обязательно пробей в девятку!
Вся делегация отправилась провести активный отдых накануне игры в горы, в 30 километрах от Мехико, а мы с Паркуяном поехали в отель Мари-Изабель на жеребьевку. С трудом пробились мы в конференц-зал через тесную толпу фотокорреспондентов и журналистов. Жеребьевка была злобой дня.
Процедура, объявленная Стэнли Роузом, не нуждалась в поправках. Сначала в ведерко для охлаждения шампанского были положены два билета с фамилиями председателей федераций заинтересованных сторон. Затем президент ФИФА накрыл ведерко белоснежной салфеткой. Все происходило в высшей степени внушительно и торжественно. Члены исполкома ФИФА молча и с большим вниманием следили за церемонией, обратив взгляд на ведерко в руках Стэнли Роуза. Тот учтиво испросил доверия вытащить билетик собственноручно. Сэр Роуз опустил руку в ведерко и вытащил билетик, на котором было написано: «Гранаткин».
Это означало, что мы получили право тянуть жребий первыми. В ведерко положили новые билеты, и к делу приступил Паркуян. Я стоял рядом и видел, как он волновался, у него было такое же выражение лица, как у футболиста, бьющего пенальти, от которого зависит судьба ответственного матча.
Так или иначе, но, подойдя к столу, он довольно уверенно запустил руку под салфетку и, сделав кругообразное движение кистью, извлек билетик. На билете значилась единица. Он, как говорят футболисты, неотразимо пробил в «девятку».
Таким образом, мы выходили на первое место в подгруппе и получили право играть 14 мая на «Ацтеке». Нашим противником будет команда Уругвая.
Когда служители отеля вынесли на улицу щит с надписью «Толука», то огромная толпа исторгла глубокий вздох разочарования.
Для нас жребий не играл такой большой роли. Не такое уж «свое» поле на стадионе «Ацтека». Да и невозможно определить, какой противник труднее: уругвайцы или итальянцы, по два раза уже завоевывающие звание чемпионов мира. Но жребий есть жребий, и, конечно, приятнее занимать первое место в группе.
В течение дня по просьбе Мексиканской федерации дважды собирались члены исполкома ФИФА для рассмотрения вопроса о возможности переноса игры между Мексикой и Италией из Толуки на стадион «Ацтека». Но по техническим причинам, связанным с трансляцией матча по телевидению и заранее проданными билетами, вопрос положительного решения не получил.
Когда мы приехали к месту отдыха команды, Паркуян был встречен с триумфом. Ребята его лихо качнули. Радости у всех было столько, как будто мы разгромили уругвайцев с двухзначным счетом. Небо над «Селекцион Русо» было в этот час безоблачным. Но от чрезмерной радости по поводу дележки неубитого медведя невидимые еще тучи над горизонтом сгущались. Где-то далеко-далеко погромыхивало. В радостном шуме голосов, приветствовавших попадание Паркуяна в «девятку», этого погромыхивания никто не слышал.
Баловень жребия сделался самым популярным футболистом мирового чемпионата. Досужие журналисты быстро подсчитали, что, вытащив счастливый жребий, Валерий нанес ущерб ФИФА и Оргкомитету чемпионата на сумму около двух миллионов песо. Газеты написали, что он стал самым дорогим футболистом чемпионата, потому что причиненный им убыток превышает рекордную сумму, предлагаемую за Риву. При этом Паркуяна именуют сеньором «Почему», так как его фамилия в переводе на испанский язык созвучна этому слову.
А между тем приехавшие с просмотра уругвайской игры Симонян и Парамонов дали нашему противнику высокую оценку. Во всяком случае, по их мнению, которое совпадало с подавляющим мнением обозревателей, команда Уругвая выглядела убедительнее, чем в Англии в 1966 году.
Да и мы с Качалиным были уверены в этом. Одновременно с нами уругвайцы выступали весной этого года в Перу. Нам представилась возможность посмотреть их игру. Достаточно сказать, что они там закончили выступления успешнее нас и получили высокую оценку в прессе.
Все это мы понимали, понимали и со счетов не сбрасывали. Взвешивай накануне игры вечером сложившуюся ситуацию, и Качалин, и Парамонов, и Яшин, ставший больше одним из руководителей, чем игроком, видели необходимость переориентации в настроении и во взглядах игроков на предстоящего противника. На смену радости от счастливого жребия должна прийти трезвая оценка трудности предстоящего матча.
Выслушав сообщение Симоняна, который просмотрел все три встречи уругвайской команды в предварительном турнире, о тактических принципах развития атаки и организации обороны предстоящею противника, взвесив отзывы прессы и вспомнив все предыдущие встречи с ними, все пришли к единому мнению. В основном оно сводилось к тому, что нельзя дать противнику увести себя с торной дороги темповой игры в болотную трясину медлительной позиционной борьбы. В держании мяча они великие мастера, неторопливое движение и высокое техническое мастерство позволяют им подолгу держать мяч в ногах, передавая его друг другу с точностью баскетболистов. Десять-двенадцать передач для них норма, которую они очень часто перевыполняют. Другое дело, что продвижение вперед незначительное, потому что добрая половина пасов направляется поперек поля и назад, но все же, по-видимому, рассуждают они, мяч-то у нас, попробуй, дескать, только ошибись в выборе позиции, тут-то мы тебя и накажем.
Нудная игра. Зритель ее не любит, в особенности потому, что при потере мяча, переходя к обороне, уругвайские игроки резко изменяют характер своих действий. На помощь как средство борьбы с быстрым противником призывается тактика мелкого фола.
Качалин резюмировал – играть будем в атакующем стиле, маневренно, на самых больших скоростях. «Мы их должны задавить темпом и напором, сил у нас для этого достаточно», – говорил он. С ним нельзя было не согласиться.
Долго мы не спали в эту ночь. Сверяли впечатления о настроении ребят. Оно бесспорно было приподнятым, уверенность в победе сквозила в каждом. Но не переросло ли оно в самоуверенность – вот в чем вопрос. И он не праздный, а в высшей степени важный.
Я помню, как перед финалом Кубка Европы в Мадриде мы так же накануне матча «выверяли» настроение команды.
– Да что вы, Андрей Петрович! – иронически-успокоительно отвечал мне капитан команды Валентин Иванов на мои утверждения, что испанцы мне представляются сильнейшей командой в Европе. – Что вы! – повторил он и добавил: – Все будет в порядке.
Тогда накануне игры тоже мнение о победе было единодушным. Я со своими сомнениями и предостережениями о чреватости переоценки своих сил мог показаться нытиком. Впоследствии на снимке было отчетливо видно, как снисходительно Иванов пожимал руку капитану команды во время обмена приветствиями на поле перед началом игры. И в позе и в улыбке сквозило – «все будет в порядке ».
Нелишне будет напомнить, что финальный матч мы проиграли испанцам со счетом 1:2.
Чемпионат мира подошел к самому трудному этапу: в воскресенье четыре команды присоединятся к восьми, выбывшим из конкурса, а оставшиеся четыре перейдут в разряд безусловных призеров. Этим и объясняется острота предстоящих четвертьфинальных встреч.
Все это понимают и потому готовятся играть изо всех сил в этих бескомпромиссных поединках, в которых ничьих не бывает. Судит матч сборных команд Уругвая и СССР голландский судья Ван-Равенс. Больших изменений в составе нашей команды не предполагается. Это Кавазашвили, Дзодзуашвили, Шестернев, Капличный, Хурцилава, Афонин, Асатиани, Мунтян, Еврюжихин, Бышовец, Хмельницкий.
По издавна заведенному порядку накануне матча были в кино. Вестерн с неуязвимым героем – хорошее успокаивающее средство. После ужина «Эскаргот» замолк. Раннее начало игры – в 12 часов дня – требовало соответствующего режима сна. Предстоял очень трудный день.
В воскресное жаркое утро мы собрались на лужайке в тени под деревьями на установку. Гавриил Дмитриевич недолго, но обстоятельно определил план игры. Главная цель – победа; тактическая линия – атака; средства осуществления – скоростные действия с широким маневром; морально-волевые проявления – максимум усилий, непримиримость в борьбе за победу.
…Солнце на «Ацтеке» палило нещадно, казалось, что никогда не было так жарко. В 12 часов судья Ван-Равенс вызвал команду на поле. Мы засели в своем бункере для запасных членов команды. Из этого небольшого котлована над землей видны только наши головы. Очень неудобные места. Дальняя часть поля просматривается от колена бегающих по флангу футболистов; поле покатое от центра к боковым линиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36