Способ избавления от неприятностей контроль и еще раз контроль. Моржой был силен, но не он рулил происходящим. Мы с ним, пожалуй, были как тореадор и бык. Бык видел меня, мчался вперед, а я отскакивал в сторону раз за разом. И если строптивая тварь все же поднимала меня на рога, то это была вина скорее всего не моя, а шакальей своры, кружившей вокруг и хватавшей за ноги.
Сцена четвертая.
В тот зимний вечер нас с Лешкой занесло в центр города - обычно шумное, полное людей место. Сам не знаю, зачем я вышел тогда гулять - было уже темно. Сыпал снег, колючий и мелкий, лез в глаза. Может быть, из-за него мы вовремя не увидели опасность. Мы были в тяжелых зимних пальто до колен, под подбородками у нас завязаны меховые уши шапки. Щеки мерзли. Мы во что-то играли - не помню во что, но здорово увлеклись и этот кружащий снегом вечер казался нам замечательным. Фантазия здорово оживляет мир друзья и окрестные помойки, драные кошки, переполненные урны и потрескавшиеся от старости дома кажутся полными потаенных тайн. Увы, одна из тех черт, что мы теряем покидая детство. И тогда уже урны кажется тем, что они есть - урнами полными смерзшейся дряни. Впрочем, таким кажется и весь остальной мир.
Это если вовремя не закрыть глаза.
Пятеро высоких фигур, возникших из темноты слишком поздно задействовали мои сигнальные рецепторы - я все же был не в школе и потому смотрел вокруг вполглаза. Но группы больше двух человек одного возраста всегда вызывали у меня подозрения. Громкий взрыв смеха расставил все по своим местам - я поспешно схватил Лешку за рукав его пальто, но было уже поздно - на нас обратили внимание.
- Э! - крикнул кто-то, - Ну-ка стойте!
- Чего вам?! - выкрикнул Лешка, потихоньку пятясь назад. Бежать сразу было нельзя - у тех, других, мог сработать инстинкт охотника. Можно было лишь надеяться, что нас отпустят. И такое бывало. Брать с нас было нечего.
- Вы чего тут делаете, а? - вопросил кто-то из пятерых, довольно миролюбиво, надежда вновь вернулась ко мне, но... раздавшийся гнусный, до боли знакомый голос, прочно и надежно похоронил эту нечастую для меня гостью.
- Ба! - заорал Моржой, перебивая сотоварища, - Гля, да это ж, чмо! Коля-чмо, помните, я говорил, это он!! Давайте его!
Четверо спутников Моржоя - великовозрастные ублюдки примерно одного уровня дебилизма шагнули вперед - высокие и несокрушимые, слишком могучие, чтобы их можно было остановить. Лица - одинаковые бессмысленные ухмылки.
- Не троньте! - закричал Лешка и вдруг резко толкнул подошедшего налетчика в черном долгополом пальто. Тот покачнулся и возмущенно заорал:
- Ты че, мля, совсем оборзел?!
- Колька, бежим!! - заорал мне Лешка и мы, развернувшись, бросились прочь.
Мы понимали, шансов мало - они были старше и быстрее. Бежать, почти всегда проиграть.
- Чмо держите!! - заорал, откуда-то сзади Моржой, и я почувствовал, как ужас пробирает меня до костей. Сегодня игра велась по крупному. Их будет некому остановить.
Мы бежали изо всех сил, но тяжелые пальто не давали набрать скорость, шапки сползали на глаза, ноги скользили и на очередном повороте заледенелого тротуара Лешка споткнулся и тяжело упал, прокатившись немного по инерции. Шапка слетела с него и вся голова была запорошена снегом. Сзади уже топали.
Я остановился, тяжело дыша, сердце бешено колотилось. Лешка скользил, пытаясь подняться, его рука была вытянута в мою сторону. Мир как будто замер - я лихорадочно соображал. Взяться сейчас за руку - значит потерять те несколько секунд, необходимые Моржоевой команде, чтобы достигнуть место падения. Мой приятель поднял взгляд - глаза у него были широко раскрыты, в них бился ужас.
"Руку!" - умоляли они, - "Ну же!"
Нога одного их хулиганов гулко топнула по поле Лешкиного пальто. Я повернулся и побежал.
Было хорошо слышно, как они от души бьют упавшего. Моржой орал, чтобы бежали ловили чмо, но впавшие в неистовство соратники подобно классическим хищникам удовлетворились более доступной жертвой, позволив другой беспрепятственно сбежать.
Я летел со всех и на бегу изо всех сил зажимал уши, чтобы не слышать звуков ударов. В какой-то момент мне это удалось и к дому я добрался уже почти довольный. Судьба вновь подарила мне спасение. Мысль о том, что случилось с моим единственным другом, я поспешно выкинул из головы, так словно ничего и не было.
Да, вот так. Можно сказать я его бросил. Или, скажем, откупился. Да не важно!
Жертвуя малым - спасешь целое. А когда жертвуешь не собой - то это еще проще. Не припомню, чтобы хоть чуть-чуть мучился совестью. Нет, только радовался очередному успешному избавлению.
Лешке наставили синяков под глазами, выбили зуб и сломали средний палец на руке. Но мой приятель меня простил - он ничего другого и не ждал. В чем-то, он по всей вероятности, был очень хорошим человеком. Жизнь то жестока и полна коровьих лепешек с битым стеклом. Я думаю, он меня понимал.
В конечном итоге я перестал гулять. Это оказалось неожиданно просто и впервые отказавшись на предложение о прогулке я почувствовал только облегчение.
Оказывается, меня уже довольно долго это нервировало. Дома гораздо лучше - стены, они как раковина - прочные и надежные. Уж дома-то не надо было думать о выживании. Инстинкт самосохранения ненадолго давал сбой. Голова освобождалась от ненужных мыслей. Вспоминая то золотое время, я пришел к выводу, что моя интеллектуальная деятельность в тот момент переживала бурный рост - мозг практически целый день работал с восьмидесятипроцентным КПД, решая сразу несколько поставленных задач. Может быть из-за этого... из-за того, что голова все время была занята мыслями, окружающие меня одноклассники все больше казались мне ограниченными и пустоголовыми. Может быть, это потому что они не думали так много? Может это и хорошо, взрослеть в подобных условиях, раз это так позволяет развивать умственные способности?
Когда я перестал выходить на улицу, мы с Лешкой окончательно потеряли всякие точки соприкосновения. Какое-то время мы еще сидели за одной партой - забавное зрелище, потому что он словно находился в зараженной зоне, в опасной близости от стихийного бедствия - насмешки и жестокие приколы пролетали совсем рядом с ним, но опускались исключительно на меня. А потом, в один прекрасный день, он оказался сидящим в трех партах позади и прятавшим взгляд. Я не обиделся - напротив, оказалось, что пустое место справа дает дополнительное место для маневра, и легче избегать жеваной бумаги, твердых кусочков жвачки и тому подобный баллистический сор, обильно посылаемый ко мне недругами.
Общение наше теряло активность день ото дня. Мы как то отдалились друг от друга, так что когда полгода спустя Алексей перешел в другую школу, я не испытал почти никаких чувств, кроме мимолетного сожаления, смешанного опять же с облегчением.
Теперь я знаю, почему - я чувствовал себя легче, потому что все меньше народу стесняло меня. Это как путы. Как груз. Люди, которые тебя окружают. Они сковывают по рукам и ногам и не дают тебе увернуться в случае опасности. Путы, тяжелые гири на ногах - вот, что такое эти ваши привязанности. Лишают возможности для маневра. Затаскивают вслед за собой в самую середину минного поля.
Выводы здесь стары как весь этот мир: Один - значит неуязвим. Невозможно тебя подкараулить ночью на темной улице, если ты не ходишь по темным улицам. Залог выживания, дорогие слушатели!
Легкая грусть и воодушевление - у меня были совсем другие проблемы, чтобы отвлекаться на такие мелочи как Лешка. Моржой лишился возможности отловить меня за пределами школы. На физкультуре я больше не был, он не видел меня и в столовой, и на урок я появлялся сразу перед звонком. Учителя меня по прежнему уважали, хотя отличником я не был - специально, чтобы не выделяться.
Путь мой совершенствовался - не надо никуда вызываться добровольцем так ты становишься уязвимей. Когда тебе посреди урока дали задание намочить тряпку для доски, а в мужском туалете курит хулиганье - пойди наверх, на четвертый этаж и намочи тряпку в туалете для первоклашек. Всегда носи с собой свои вещи, чтобы никто не мог их украсть и испоганить. Простые правила! Изучи расписание дежурных у входа - тех, кто проверяют сменку, и тех, кто стоит между этажами. Помни, когда кто и где обретается, и не посещай эти места. Залог долгой и здоровой жизни. Четвертый этаж обиталище первоклассников в первые три часа особенно удобен для переживания перемены - там курсируют учителя, там сутолока и гам и тебя очень трудно обнаружить.
Очередное подтверждение моих простых истин - решившаяся сама собой проблема с трудом. Просто пришло время, когда нас отпустили с верстаков и поставили к станкам. И сразу же полегчало! Моржой, Корень и прихлебатели по горло оказались заняты управлением чугунной машинерией и у них не оставалось времени на меня. Я же, в свою очередь, всегда выбирал самый дальний станок, прячась от мучителей за корявым стальным лесом колюще-режущего оборудования. Здесь, в изоляции, было спокойно и можно было не торопясь обдумать пути отхода после урока.
После окончания уроков надо как можно быстрее идти вниз, в раздевалку и там сразу же затеряться в мощно пахнущих стеллажах с зимней одеждой - я всегда вешал свою на чужой стеллаж, чтобы не встречаться с одноклассниками. После этого, надо как можно аккуратнее проскользнуть к выходу и хорошо, если в этот момент подвалит толпа других учеников. После покидания родных пенатов следует как можно быстрее отдалиться от здания школы, желательно держась тени деревьев во избежание нежелательного контакта. Потом пересечь пустырь за зданием старого клуба - это место было выбрано ввиду полной непосещаемости никем из знакомых ненавистников. И у самого дома вздохнуть с облегчением и начать наслаждаться прогулкой. Это, пожалуй, была самая приятная часть моего дня - впереди лежал дом, и я снова избежал всех опасностей, был жив и невредим и наслаждался каждым шагом. Жертва вновь выбравшаяся из капкана.
И вы будете говорить, что я жил скучной жизнью? Да полноте! Это была очень насыщенная жизнь. Мой путь постижения себя! Путь поиска смысла!
С помощью предупредительных мер можно было избежать до восьмидесяти процентов издевок. Остальные десять можно было просто перетерпеть. Иногда случались форсмажорные ситуации, когда какого-то урока не было и нам приходилось академический час высиживать в классе одним. Но и тут существовало несколько выходов - надо было внимательно смотреть за ситуацией и реагировать в зависимости от степени ее накаленности. Вновь спасала мимикрия. Оказалось, что если сидя на своей первой парте опустить голову на руки и притвориться спящим то вероятность, что к тебе пристанут, падает процентов на сорок. Также с парты надо убирать все вещи. Терпение и отсутствие реакции на баллистические налеты тоже помогает избежать неблагоприятного развития вещей. На вопросы следует отвечать жестами качать головой как можно более неопределенно, чтобы не смогли правильно истолковать. Ни в коем случае ни с кем не встречаться глазами провоцирует на очередной наезд. Слушать, смотреть, анализировать. Не одеваться ярко. Сливаться с толпой. Улыбаться, когда все смеются, чтобы не заметили мрачного лица. Если уж день откровенно неудачным и тебя твердо выбрали козлом отпущения на ближайшие полчаса - лучше заблаговременно покинуть класс и погулять по пустым этажам. Гнев лишенного игрушки Моржоя ничто по сравнению с тем, что придется испытать в классе.
Яркий пример: урок истории без учителя. Шум и оживление, перекидывание самолетиками, смех, чья-то звучная отрыжка - неблагоприятный вариант. Сейчас кто ни будь обратит свое внимание на меня. И правильно - Моржой громко говорит "чмо!" Я не реагирую и тогда он начинает громко рассказывать пошлые анекдоты, причем каждый раз в главной роли я. Все довольно смеются. Я тоже улыбаюсь, хотя мне не смешно. Особенно у Моржоя получаются анекдоты про дистрофиков а ля "Откройте форточку, душно у вас... Бедный Коля, он так любил сидеть и смотреть в окно!"
Ха-ха-ха! Лиц не видно, но смех у толпы всегда один. Причем так присутствуют и девичьи голоса. Бежать еще рано - лучше потерпеть. И какое-то время спустя они успокаиваются и я вновь вздыхаю с облегчением, чуть ослабляю внимание и начинаю прикидывать пути отхода после звонка. Все порядке... до следующего раза.
На контрольных я всегда давал списывать, даже своим злейшим врагам. Всегда надо уметь откупиться малым. Никогда не стоит тянуть руку, когда вызывают, чтобы не стоять перед доской и не слушать смешки. А уж если вызвали, не спешить с решением, чтобы не вызвать раздражения Моржоевой своры.
Но, как я уже говорил, к тому времени я уже контролировал ситуацию, а не она меня. Больше того, мой внутренний мир все меньше подвергался стрессам. Отчасти из-за сокращения количества издевок, отчасти из-за того, что я научился их предугадывать, но в основном из-за того, что моя голова всегда была настолько занята напряженным мыслительным процессом, что на чувства и самокопания просто не оставалось места! Вот оно - секрет душевного равновесия - мозг всегда должен быть занят. Не быть праздным!
И опять же я примирился с моей жизнью. Научился терпеть, научился ждать, научился не реагировать ни на что. Это ведь и был мой панцирь - это переплетение тактики, логики, постулатов, страха и терпения. И он становился все толще! Я сам наращивал его, пряча испуганного слизняка под толщей ментального хитина. И мог уже по желанию скрываться в прохладных глубинах своей раковины. Может быть, некоторые назовут потерю чувствительности банальной черствостью, но по мне - это скорее механизм выживания! Так что я почти не страдал. И знаете что - жизнь по прежнему казалась мне нормальной!
Отбросьте-ка саморефлексию - это оружие неудачников, а мы не неудачники, нет!
Мы управляем своей судьбой. Глупо оценивать себя, это могут сделать только другие, а вот их то мнением достаточно легко управлять. Не надо решать правильно ты поступил или неправильно, хорошо или плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21