Мне легчало, мир вновь обретал равновесие и посреди этого становления я не замечал, как на моей полной умных и правильных мыслей голове прорастали рога.
Да друзья, вот это самая печальная часть моей истории. Моя жена Лилия изменила мне с моим же старым приятелем - тем самым, что устраивал когда-то вечеринку.
Он, оказывается, работал вместе с Лилией в их задрипанном институте и теплые отношения не замедлили возникнуть.
Вот так вот, этот удар я пропустил. Даже не удар, нокаут, поставивший меня на колени. Ругая Лильку самыми грязными словами, все же надо отдать ей должное - она сумела отомстить мне наиболее жестоким и циничным способом. Пожалуй, однимединственным по настоящему жестоким, имевшемся в ее распоряжении. Меня отвергли, меня смешали с грязью, низринули с высот на грешную землю.
До сих пор не знаю, что она нашла в этом плебее. Да, я знал его, достаточно долго знал, чтобы составить свое мнение - этот тип был ничем не примечательным человеком. Ему ничего не светило в будущем, его умственный потенциал не давал ему никакой возможности подняться выше, он вел серую и занудную жизнь обычных людей. Он и был самым обычным - классическое жалкое создание. Я бы его пожалел, если бы так не хотелось его убить. Впрочем, он то не был виноват - безвольная тряпка, он просто повелся на соблазн Лилии. А вот она - она была виновата по полной программе!
Знаете, когда я в тот день пришел с работы пораньше, уже не столь полный радужных планов, но все равно с хорошим настроением, и застал дома классическую сцену, кочующую из одного пошлого анекдота в другой, то испытал сначала шок и неверие. Хотя факт - вот он, по дуге обходя меня пробирался двери, на ходу застегивая брюки.
Этот тип смотрел на меня расширенными испуганными глазами и был столь жалок и незначителен, что его бессвязный извиняющийся лепет прошел мимо меня.
А я все не мог поверить. Не мог поверить, что эта отвратительная пошлая сцена происходит у меня в квартире! У меня! В моей квартире! Моя жена изменяет мне с жалким созданием с зарплатой в полтораста рублей! У меня в квартире! Да я словно попал в анекдот. Меня выставили идиотом! Я и чувствовал себя идиотом!
Больше всего на свете я ненавидел чувствовать себя идиотом! Я ведь был смешон в своем дорогом костюме на пороге оскверненной спальни, да? Наверное, смешно было!
Обхохочешься! Обсмеешься!
Это мое самое тяжелое воспоминание, и только сцена кровавой резни, последовавшей вслед за ним, немного скрашивает злость и разочарование.
Они не смеялись, они испуганно смотрели мне в лицо. А меня бесил даже не факт измены - да черт с ней с Лилькой, потаскухой, плевать на нее, она всегда была жалким созданием, а жалкие создания не умеют контролировать свои позывы. Нет.
Меня сводил с ума тот простой факт, что мне предпочли кого-то другого.
Почему так происходит? Люди тупы, да? Слепы, не видят собственного счастья и теряют его раз за разом. Я ведь тогда был для нее идеалом. О лучшем она и мечтать не могла. Я был ее светочем, ее счастьем, ее надеждой и опорой в жизни, а она предпочла мне убогого недочеловека - трусливого ограниченного отморозка с бегающими глазками. Я все для нее делал, я старался поднять ее до своего уровня.
Старался сделать из нее человека. Но бесполезно полировать бутылочное стекло.
Мне показали, что я недостоин. Что я не лучший.
Это как пощечина, понимаете? Как оскорбление!
Эти двое что-то прочли у меня в глазах - Лилия подалась к стене, волоча за собой одеяло, а мой бывший приятель замер у двери, мучаясь от двух противоположных желаний - бежать, или же оставаться и защитить новообретенную подругу жизни. На секунду мне почему-то захотелось развернуться и начать крушить все вокруг, просто, чтобы избавиться от давящего чувства злобы. Но я все же был цивилизованным человеком и смирил закипающий гнев. Такие чувства как злоба и ненависть роднят нас с нашими волосатыми предками, а потому негоже уподобляться животным. То ли дело любовь.
- Уходи, - спокойно сказал я жалкому созданию у двери.
- Не трогай ее! - нервно выкрикнул тот, - Слышишь! Не смей трогать ее!
- Никто ее не тронет, - успокоил я это отвратно дергающееся подобие человека, - мы же тут все цивилизованные люди. Мы просто поговорим.
- Нет! - завопил этот герой-любовник, - я... я ее не оставлю, слышишь, и если ты...
- Ты меня раздражаешь, - мягко сказал я, - ты очень меня раздражаешь. Мне хочется тебя избить. Ведь это ты виноват, да? Поэтому просто уходи.
- Уходи... - выдохнула эхом Лилия, - уходи, пожалуйста... Ничего не будет!
- Я буду за дверью, - сказал он и выбежал прочь (пожалуй, излишне быстро для гордого отступления).
- Валерий, я ухожу от тебя, - твердо сказала Лилия, - я больше не хочу жить и с эгоистом.
- Подожди, Лилия, подожди... не спеши, - сказал я, пристально глядя на нее, - мы, кажется, попали в очень неприятную ситуацию. Мне очень неприятно. Все рушится... очень обидно...
- Просто оставь меня в покое. Дай мне уйти. Или... - она посмотрела на меня с вызовом, - ты не дашь?
- Мы же цивилизованные люди, - сказал я, - мне надо подумать и решить. Дай мне немного времени.
- Не думай, что мне нужны твои деньги! Можешь оставить все себе! И тачку свою, и квартиру, просто дай мне уйти! - закричала она, но я уже повернулся и ушел в гостиную. Мне и вправду надо было подумать.
В соседней комнате я уселся на фальшампирную софу и задумался. Знаете, первый и последний раз в жизни я ощутил настойчивую потребность тщательно все обдумать - обычно у меня все происходит как бы само собой. Но в тот вечер - я очень хорошо его помню - моя голова была полностью занята одной единственной проблемой.
Мне было больно и обидно - моя семейная жизнь бодро шла ко дну. Я пытался найти выход и не мог. Впервые в жизни - не мог. Как я мог остановить Лилию и оставить ее дома? Да и хотел ил я это делать? Хотел ли я снова жить с ней - с неблагодарной ограниченной тварью, которая слушала меня и делала все по своему?
Моя единственная ошибка в подборе кадров.
Я мог ее простить и уговорить остаться, но... на свете есть вещи, которые не прощают. Например, поруганную гордость. Из-за поруганной чести, как известно, стреляются. Или, вот, стреляют.
Я не мог ее простить, потому что она, зная ли, или по незнанию, но сумела уязвить меня. Найти одно из немногих уязвимых мест. А теперь вот собиралась уйти и бросить меня, выбрав альтернативой то жалкое создание.
Я мог бы смирить гордость и отпустить Лилию восвояси, выкинуть ее из своей жизни, забыть о ней раз и навсегда, схоронив в сердце лишь горькое воспоминание.
Материально, она ничего не могла у меня забрать. Духовно же... что ж, я, в сущности, знал на какой риск иду, связываясь с неидеальной женщиной. Я мог бы жить дальше, но...
Я не мог ее отпустить. Не мог. Ведь об этом неминуемо узнают и мой позор станет достоянием общественности. Обеспеченные коллеги станут снисходительно мне улыбаться и жать руку с некоторой небрежностью. Друзья и знакомые, при упоминании моего имени будут восклицать: "А, это тот, которому Лилька наставила рога вместе с..." Будет скандал. Мне придется присутствовать при бракоразводном процессе и объяснять причину развода на глазах у присутствующего люда. Мои родители, которые всегда ждали от меня побед и только побед скажут мне: "Мы предупреждали, что она не твоего круга, но ты не слушал..." И мой отец будет смотреть так же как те, обеспеченные, с работы, потому что все знают - от сильных мира сего жены не уходят. Сильные мира сего побеждают и держат свою жизнь в кулаке. А изменяют лишь они, и никак не им. Жены уходят от слабаков, ничтожеств, которые не могут их удержать.
Меня сбросят с пьедестала, опустят на уровень плебса - этой дурнопахнущей массы, которая с восхищением будет облизывать и смаковать подробности, распускать слухи и это позорное пятно на моей биографии останется навсегда!
Я не хотел с ней жить, потому что преисполнился к ней отвращения и ненависти. Я не мог ее отпустить. Так, что выход все же нашелся.
Я просто хочу сказать, что та резня была вовсе не следствием состояния аффекта, как потом пытались доказать судмедэксперты, а вполне обоснованным и логичным решением. У меня просто не было других вариантов. Простая логика.
Признаю - виноват я все же сам, но не в том, что сделал в тот январский вечер, а в том, что заварил всю эту кашу с браком не подумав о последствиях. Так или иначе, но моя карьера все равно пошла бы по уклон, так что изменить уже ничего было нельзя. Однако только боги не совершают ошибок, а я все же человек. В общем, сделал ошибку, а потом все, чтобы ее исправить. И может быть, еще одна моя вина в том, что не смог полностью укрыть это от посторонних глаз.
Туристский топорик - мой старый товарищ, пробуждающий целый сонм приятных романтичных воспоминаний лежал на антресолях на своем месте - как будто терпеливо ждал этого момента. Я взял его, проведя рукой по лезвию и улыбнувшись старым сценам - костер, пахнущие смолой березовые полешки, темные качающиеся кроны позади. Мы там что то пели? Да, было дело - а я еще смотрел в колышущиеся языки пламени, вечно меняющиеся, текучие, наполненные потаенной формой. Не помню, кто там был. Там не было Лилии это я помню точно.
Сжимая в руках топорик, я бесшумно прошел в коридор, откуда выходили две двери - в большую комнату и в спальню. На душе было муторно и пусто да друзья, в тот момент я утерял свой оптимизм и вернулся он ко мне уже не скоро, да и не целиком... далеко не целиком. Обдуманная со всех сторон мысль свернулась сама в себя, оставив лишь горьковатый ментоловый холодок. Мозг опустел и работал вхолостую, ударившись в тотальный практицизм.
Оказалось, что жалкое создание одумалось и теперь колотится во входную дверь, выкрикивая мне угрозы и проклятия. Своим шумом он мог пробудить весь подъезд и несколько секунд я решал, не впустить ли его внутрь и не отправить вслед за Лилией, но это было бы негуманно. Кроме того, он то был не виноват! По сути такая же жертва, как и я сам.
- Слышишь ты, сволочь бессердечная, ублюдок, если ты что-то с ней сделаешь, я...
Как заевшая граммпластинка он повторял одно и то же. Растерял последние остатки мозгов - мне даже стало его жалко. Моська. Сявка. Жалкое создание.
- Мы уже поговорили, - мягко сказал я через дверь, - я ее отпускаю. Можешь идти спокойно.
Пауза. Он тяжело дышал за дверью - бегун-марафонец, да и только! Было слышно, как в спальне возится Лилия - собирала вещи, что ли?
- Ты обещаешь? - наконец спросил он, - я могу тебе верить?
- Я никогда не нарушаю свои обещания. Это низко, - сказал я, - Даю тебе слово, что ее не будет в этой квартире.
Занятно, в тот момент я казался себе персонажем какой-то дурной пьесы. Может быть, общая нереальность происходящего создавала это ощущение? Со мной же просто не могло такого быть, не так ли?
Он постоял и ушел. Я терпеливо ждал, пока его топот не затихнет где-то внизу.
Хлопнула дверь. Мыслей не было никаких. Я сжал топорик, ровным шагом вошел в спальню и с коротким взмахом ударил свою жену Лилию в голову. Мне кажется, это было бы милосерднее всего, потому что мучений она все же не заслужила. К сожалению, она показала свою стервозную натуру и даже тут умудрилась мне нагадить, с коротким вскриком уклонившись от удара, так что вместо головы топорик вошел ей в плечо.
Я грязно выругался по поводу ее гнусного характера. И тут ведь все испортит! А она, оттолкнув меня в сторону, с тихим криком побежала прочь из спальни. Топор торчал у нее из плеча, застряв в перерубленной ключице и когда Лилия пробегала мимо я поспешил изъять свое орудие возмездия.
Возможно, если бы Лилия тогда соображала бы лучше, она постаралась бы добраться до двери и вырваться наружу, в подъезд, где могла позвать на помощь. Но с разрубленным плечом люди не очень хорошо соображают и она побежала на кухню - не знаю почему, может быть потому что это было по настоящему родное для нее место.
Крови было уже море - ей пропиталась кровать, тягучие капли заляпали мой дорогой лакированный паркет. На топорике появилась еще одна зазубрина - я все смотрел на нее, пытаясь вникнуть в глубокий смысл кровавой закорючки на закаленной стали, потом пошел на кухню.
Лилия сжалась в углу, обхватив целой рукой плечо и тихо хныкая - она, видимо, ничего не понимала и не могла сопротивляться. Да, сопротивляться, это вам не гадить исподтишка, для этого действительно нужен характер!
Всего на миг я замер над ней, безучастно глядя и думая, знала ли она, что так все закончится, когда мы гуляли вдоль речки? Ну, впрочем, без меня ее нелепая жизнь могла завершиться еще каким ни будь способом - Лилию могло сбить машиной, она могла попасть в авиакатастрофу или склеить ласты от гриппа, или, скажем, утонуть в омуте возле моста - как раз напротив места наших прогулок - течения там были коварные. Да мало ли что могло с ней случиться?
Мог ли я тогда еще повернуть все назад, спросите вы? Не мог, а главное не хотел - она выглядела такой жалкой и уродливой, когда что-то лепетала, скорчившись в углу, что мне захотелось побыстрее покончить со всем этим, милосердно прекратив ее бессмысленное существование.
Я ударил еще раз и прекратил. Как говорится, во имя любви и мира во всем мире!
Кровь от удара осела вокруг, заляпав белоснежный кухонный кафель. Я смотрел, как капли расплываются по керамике. Кто сказал, что это неэстетично? Я же не зря говорил про опавший лист, про тихое очарование старости! Про со-зер-ца-ние! Вот, что можно сказать:
Красная капля.
На белый кафель пала.
Классика вечна.
Вот так я убил свою жену Лилию. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я это сделал. Вообще, теперь, спустя столько лет я пришел к выводу, что вел себя как наивный дурачок, действительно не видя и не слыша ничего вокруг. Случись это все сейчас, уверен, я бы нашел выход. Вернее, сумел бы предотвратить и не влипнуть по уши.
Полночи я методично отмывал квартиру оставшейся мне в наследство дорогой модерновой шваброй. Когда уборка была закончена и жилье приобрело не вызывающий отвращения вид я стал решать что делать с трупом, который по-прежнему сидел в уголке кухни как диковинное сделанное из сырого мяса подобие икебаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21