Поперву историк даже не понял кто они такие, но затем приглядевшись принял их за три больших черных пантер. Это было невозможно, потому что пантеры у нас не водятся, особенно на таком холоде, но факт был фактом, посреди дороги неподвижно сидели создания довольно напоминающие больших кошек и совершенно черного цвета.
Леонид некоторое время изумленно пялился на них, а затем встряхнул головой. Мысли разбредались и в мозги лезла всякая дрянь. Но объяснить присутствие троих зверей на дороге он не мог.
Он еще раз тряхнул головой, а затем включил фары и осторожно погудел. И тут заметил такое, от чего его недоумение стало медленно но верно переходить в страх.
Все три зверя спокойно сидели с закрытыми глазами, а после гудка медленно и неторопливо открыли глаза. Все три. И все три огромных круглых глаза не имели зрачков и слабо светились багровым светом, что смотрелось чудовищно страшно на фоне угольно черной шерсти. Он пошевелились и как один встали, и перед взором сидящего в машине открылись новые, неприятные подробности. Из черных боков псевдо пантер росли чешуйчатые подергивающиеся конечности, а межу их лапами была натянута полупрозрачная перепонка, которая вибрировала в так движениям.
– Что… – выдавил из себя Леонид ошарашено сжимая руль, и подумал, что не стоит ли сдать сейчас назад, но решил, что пока не стоит.
Чудища молча стояли пред машиной и каждый был размером с крупного пса, стояли молча и сверлили взглядом красных диких глаз, а испуганный историк приметил еще и роговые шипы на их спинах. Звери вздрогнули как один и сделали шаг поближе к машине. Леонид вздрогнул и резво подал назад, но от резкости действий мотор заглох и только подребезжал напоследок. Настала тишина, только теперь он заметил что вокруг мертвенно тихо. А еще они заметил, что из пастей черных страшных зверей медленно поднимается визгливый нарастающий звук.
Вообще, причислив тварей к пантерам историк не очень ошибся. Все трое действительно были из породы кошачьих, а именно были не так давно простыми Черепиховскими кошками. Одна из них кстати жила когда-то в синеньком доме с совами на крыше, та что справа. Что ж змеиное проклятье отобразилось не только на людях, но и на всех животных проклятого села. Мутировавшие кошки стали уже ни на что не похожи, а вдобавок приобрели еще и тотальную ненависть к человеку.
Он трясущимися руками завел двигатель снова и, нервно поглядывая на воющих тварей подал назад. И тут же резко тормознул, потому что путь вниз перекрывало с десяток серых тел. Волки! Не самые крупные, с торчащими ребрами, а некоторые чешуйчатые и трехглазые. Все они стояли стеной и в ярости рычали на дергающуюся машину.
– "Прорваться?" – подумал Леонид лихорадочно. – «Нет, не дадут!»
Это он правильно рассудил, хотя и ничего не знал о судьбе трех грузовиков с гуманитарной помощью, хотя и видел силуэт одного из них в ближних к лесу кустах. Волки бы не дали пройти такому маленькому автомобилю.
Со стороны черных чудищ раздались резкие вопли, и резко обернувшийся историк увидел как одно из них с визгливым рыком летит прямо на стекло. Он отшатнулся, вцепившись руками в руль и тут тяжелое тело ударилось о стекло. Хрустнуло, чудище отлетело прочь, гулко ударилось о землю, а по стеклу расползлась мелкая сетка трещин. И тут же второй удар добавил их еще, это следующий монстр не жалея себя, ударил в прозрачную преграду, что отделяла его от сидящего внутри железной скорлупы человека.
Первая тварь уже поднялась на лапы и чуть прихрамывая (из лопатке у нее струился поток водянистой крови, сбегая по шерсти), разогналась для новой атаке, но в этот момент третий монстр как раз вспрыгнул на капот, и стекло не выдержало, лопнуло на сотню мелких почти круглых осколочков, а чудовище с ходу вломилось в салон, подле замершего Леонида. Бывшая кошка рухнула на сиденье, потеряла равновесие и забилась там словно в судорогах, смазав когтистой лапой (когти у нее были не меньше десяти сантиметров в длину) по серой обивке салона. Та расползлась и мелкой трухой посыпалась на Леонида.
Именно это пробудило бывшего историка от ступора, в котором он находился. Он взвизгнул от страха, ничуть не хуже черного монстра и лихорадочно принялся открывать дверь, но пальцы дрожали и никак не хотели как следует цепляться за ручку. Наконец он резко толкнул дверь отворилась и смазала по морде засевшему подле нее третьему зверю. Раздался хлюпающий звук и мерзость с воем отлетела на полтора метра.
Леонид выскочил, и на негнущихся ногах отбежал на три метра к лесу, испуганно огляделся. В салоне стоял визг и гам, там две черные кошки, та что разбила стекло и кинувшаяся следом, бились на сидении пытаясь расплести свои многочисленные конечности, взмахивали хвостами (кстати хвостов у них была по два, есть легенды о том что вампиры превращаются в кошек с двумя хвостами), и брызгали сероватой слюной на испоганенную обивку.
Неподалеку лежала третья «кошка» и не шевелилась, видать получила дверцей по черепу, а позади пара десятков волков один за другим поворачивались к нему. Их глаза с тупым удивлением уставились на сбежавшего. Сверкнул близкая зарница и четыре десятка глаз синхронно сверкнули. Рванув с места в карьер волки кинулись на него. Губы их были задраны, а с оскаленных клыков на мерзлую землю падали тягучие капли слюны.
Историк попятился от них, по пути споткнулся о тело разбившейся кошки, упал, больно стукнувшись затылком, поднялся и увидел как серые тени стремительно несутся на него. Волки мчались дикими скачками, сталкивались друг с другом в диком желании дорваться поскорее до жертвы, да еще черные недокошки выскользнули наконец из салона и влились в толпу волков.
– Ай! – крикнул Леонид тонко, и оглянулся на лес, тот был темен и тих, однако чувствовалось, что во тьме скрывается бьющая ключом темная жизнь.
– Ааааа!!! – заорал он, опять кинулся бежать, споткнулся и упал, раскровянив губы, и в этот момент первый волк достиг его.
Вонючая мохнатая туша заслонила небо, и последнее что историк мог видеть, был его автомобиль дико и безумно смотрящийся в массе бурливших вокруг него серых тел. Волк налетел на человека, придавил мощными передними лапами и сделал молниеносный выпад челюстями, обильно разбрызгивая вонючую липкую слюну.
Куснул, и его челюсти мощно сошлись, но сцепили только кусок мерзлой жесткой земли, потому что в последний момент зверя мощно снесло в сторону. Сбоку послышался тяжелый удар и дикий агонизирующий визг, в котором явно выделялась дикая первобытная тоска. Что ж, архивный работник не мог знать что и этот волк когда-то был человеком. Звали этого человека Александр Саянцев и у него был весьма крупный дом неподалеку от основной Черепиховской площади, он часто посещал бар «Левый берег», был женат и имел трех детей, а также автомобиль Москвич 2140, с ржавым пятном на левом заднем крыле, сразу под крышкой от бензобака. Одним из любимейших занятий его, было отправиться погожим деньком на Волжский пляж и плавать в реке в сове удовольствие. Из любимых блюд у него была говяжья печенка, которую он запивал яблочным соком.
А теперь он умирал на мерзлой колкой земле, пронзенный ржавыми вилами с крашеной рукояткой, бессильно бил лапами с огромными в царапинах когтями и бессмысленные его глаза пялились в низкое темное небо.
Леонид неподвижно лежал, борясь с тошнотой, рядом завывал все тише волк, и никто больше не нападал. Историк видел только небо, на котором при вспышке очередной молнии зарницы было видно как стремительно перемешиваются тяжелые массы туч. Стало совсем темно, а затем неожиданно в воздухе разлился странный беловатый отсвет, словно от лампы дневного света, только чуть потеплей. Примерно такой, чуть другого оттенка, можно наблюдать у уличных фонарей с оранжевой лампой. Встанешь под такой и кажется немного теплее и праздничнее.
– Вставай. – Произнес усталый голос с хрипотцой, кажется старческий. – Никто тебя не тронет.
Леонид лежал не двигаясь, мысли отвлеченно бродили, а часть сознания активно боролась с подкатывающим шоком. Другая же часть натужно пыталась осмыслить и объяснить увиденное. У людей вообще так. Все необычное, раз уж посчастливилось увидеть, надо осмыслить, и переработать так, чтобы могли осмыслить другие. К сожалению осмыслить получается далеко не все, и что не поддается осмыслению может перегрузить мозг и навсегда сломать разум. Вот почему, увидев что-то абсолютно инородное нашему порядку вещей, большинство попросту теряет рассудок.
Историк сейчас как раз был близок к этой опасной грани. Его рассудок был менее крепок чем у Сергея, и потому увиденное выбило его из привычной колеи раз и навсегда. Как-то, депрессивно философствуя в образе змеи Серега пришел к выводу, что необычное лучше вообще не осмыслять, а лучше принять его сразу не обдумывая. Как принимают звери птицы и рыбы. Принимающие новое, и пару часов спустя не обращающие на него внимание, словно оно находилось рядом всегда. Отсюда – думал Сергей – вероятно и растут корни большинства сегодняшних религий. Ведь для нас так много неисповедимого.
– Вставай. – Повторил голос, и откашлялся. – Тебя заждались уже.
Историк медленно сел, его била крупная дрожь и он не мог понять от шока это или от холода, потому что с неба начал беззвучно сыпаться снег. Мелкий и колючий. Леонид, покрутил головой и узрел собственный автомобиль, тупо и бессмысленно пронизывающий темноту впереди светом своих четырех фар. На капоте машины кто-то сидел, и свет, исходивший от него затмевал свет электрических ламп. Сидящий оказался древним стариком в странной одежде. Лицо, все в морщинах улыбалось, но серые глаза смотрели цепко и серьезно. В них не было не следа тупости и бессмысленности свойственной таким старикам, (а судя по виду, сидящему было не меньше девяноста лет), в них была затаенная тоска и боль, словно повидал на своем веку слишком много всего. Однако свет от него исходил… добрый. Другого определения историк подобрать не мог, не получалось как-то. В таком свете голова прочищается, а в душе появляется ощущение праздника. Почему так?
– К…кто? – выдавил Леонид, заикаясь, так как зубы дробно стучали друг об друга.
– Это тебе расскажут. – Негромко сказал старик, ему совсем не было холодно на моментом замерзшем стальном капоте автомобиля.
– когда доберешься до села. Там тебя ждут.
– Ждут…Кто?
– Твой давний знакомец. Он первый сюда приехал.
– Серега… Сергей? Он там?
– Там. – Согласился старец с улыбкой.
– А почему он… Что с ним сейчас?
– Сейчас? – старикан сосредоточился, устремив взгляд в темноту леса, где только что заметил Леонид, горели сотни яростных волчьих глаз. – В данный момент его сильно бьют кулаком в левую скулу, и он падает от удара. Вот, упал.
– Как бьют?! Кто бьет?! Так надо ему помочь!
– Он сам справиться, я видел что он останется жив и не искалечен. Если хочешь знать, мне пришлось выбирать между спасением его и спасением тебя. Я выбрал тебя, потому что сложно остаться целым после множества волчьих зубов. А он не пропадет, вы увидитесь.
– Но кто же вы тогда? – изумленно спросил историк, каша у него в голове уже бурлила не преставая и он все пытался понять как у его собеседника получается так светиться.
– Как я уже говорил об этом тебе расскажут другие. Но перед вступлением в деревню мне придется тебе кое-что рассказать. Возможно тебе это покажется бредом, но не очень задумывайся, верь на слово, и тогда сохранишь рассудок и не уподобишься библиотекарю.
– Какому библиотекарю?
– Это я так к слову. – Сказал старик и огладил свою пышную седую словно идеально расчесанную бороду.
– Это вы сдерживаете волков? – спросил историк, сам удивляясь безумности своего вопроса. – Вы?
– Я. – Величественно сказал старец. Он кстати теперь радикально отличался от того типа в ватнике, что встретил Серега месяц и три дня назад. Вместе с изменениями в Черепихово, менялся и он. Изменился и Серега. Правда душевно, по приезду даже Леонид узнает его с трудом.
– Так значит… – начал историк, но тут волки жмущиеся к деревьям издали долгий яростный вой, удивительно слаженный, и как одни исчезли в темноте.
– Прежде чем ты уедешь, – сказал странный старик, – я хочу тебе кое-что рассказать, чтобы мало-мальски подготовить к происходящим здесь событиям. Подойди ближе я тебе расскажу.
Леонид сделал шаг вперед, а Сивер склонился к нему и начал рассказывать.

11.

Спустившись в деревню с холма, на котором так обстоятельно поговорил с Сивером, Сергей первым делом отправился прямиком к бару «Левый берег», что выглядел донельзя странным теперь, с заснеженной, кое-где просевшей крышей.
Снег весело поскрипывал под ногами, вдалеке мерзко нечеловечески орали, но Сергей был спокоен. Он вернулся. И теперь пусть только попробуют его остановить.
Он быстрым шагом подошел к двери в бар и мощно толкнул ее. Дверь с грохотом отворилась и стукнула о косяк. При этом, народ, что сидел в баре, испуганно привстал и схватил ружья.
– Я вернулся! – громовым голосом объявил приезжий.
На него испуганно вылупилось человек семь, все незнакомые, а у столика вскочил на ноги изумленный Лапников. Больше в баре никого не было. Журналист взирал на него с таким же удивлением как и остальные, он то знал, кто такой Сергей и что с ним произошло.
– Ты. – Сказал он.
– Я. – Ответил Сергей. – Не пугайся ты Лапников, я это действительно. Меня Сивер вытащил… Да опустите вы ружья наконец! – крикнул он, уже остальным селянам. – Я человек, может единственный, который вас спасать собрался.
– Спасать? – спросил один из селян. – Да нас уже никто не спасет, а ты небось големов прихвостень. Вон как вырядился, разве нормальные люди так одеваются.
– Что дали. – Ответствовал Сергей и прошел через все помещение к Лапникову. Черепиховцы приподняли ружья, но видя, что пришелец не обращает на ни внимания, повременили с выстрелами. Лапников при его приближении, малость отшатнулся, но к ружью даже не притронулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47