Я снова оказалась в этом холле. Гобелены. Мне так и слышался его голос. Какое же впечатление он произвел на меня! После стольких лет мне следовало забыть его.
– Ее милость сейчас вас примет, мисс Бретт, – это был напыщенный Бэйнс, о котором с таким почтением говорила Эллен и которого так смешно описывала в своем дневнике Чантел.
Как и в прошлый раз, я последовала за ним вверх по лестнице. У меня возникло ощущение, что время повернулось вспять и что, когда он откроет дверь, я увижу тетю Шарлотту, торгующуюся из-за секретера.
Она немного изменилась, сидела на том же кресле с высокой спинкой, с таким же властным видом, но теперь я ее больше интересовала, чем тогда.
– Прошу садитесь, – вымолвила она. Я села.
– Сестра Ломан сообщила мне, что вы хотите наняться на место гувернантки, которое в данный момент вакантно.
– Мне хотелось бы получше все узнать, леди Кредитон. Явное удивление выразилось на ее лице.
– Я поняла, что вы свободны и можете принять это место.
– Я освобожусь через месяц или около того, если меня оно устроит.
Таким образом мне посоветовала разговаривать с ней Чантел. Пока она обсуждала мои обязанности и жалование, я разглядывала комнату, привычно определяя стоимость ценных предметов, одновременно тревожно гадая, чем все это кончится и чего я хочу на самом деле.
То, что я не проявила рвения поступить к ней на службу, было оценено. Леди Кредитон настолько привыкла к смирению своих подчиненных, что любое проявление независимости приводило ее в замешательство, и она делала вывод, что тот кто проявляет ее, обладает особыми качествами.
Под конец она заключила:
– Я была бы рада, мисс Бретт, если вы согласитесь принять эту должность и приступите к работе как можно скорее. Было бы желательно, если бы мы пришли к тому же соглашению, что и с мисс Ломан. Вы будете сопровождать ребенка до родины его матери, и, если вы не пожелаете остаться там, вы вернетесь в Англию за мой счет. Так как гувернантка уже уволилась, замена требуется как можно быстрее.
– Я понимаю, леди Кредитон, и через день – два сообщу о своем решении.
– Вашем решении?
– Мне необходимо привести в порядок дела. Полагаю, что на это у меня уйдет почти месяц.
– Хорошо, но решить вы можете и сейчас. Предположим, я соглашусь ждать месяц?
– В таком случае…
– Договорились. Но, мисс Бретт, я надеюсь, что вы приступите к работе как можно раньше. Так… неудобно, что ребенок без гувернантки. Я не требую рекомендаций, так как за вас поручилась сестра Ломан.
Мне дозволили удалиться. Я вышла из комнаты, слегка ошеломленная.
Она решила за меня, но совершенно ясно, что этого бы не произошло, если бы я сама не хотела того же.
К чему обманывать себя? Я знала, что соглашусь на это место, как только Чантел предложила мне его.
Из «Дома Королевы» я выехала в середине октября. Все вопросы были разрешены. Оставшуюся мебель я продала с большим убытком. Осталась лишь знаменитая кровать как семейная достопримечательность, которую продавать нельзя никогда. Новые жильцы заселятся на следующий день после того, как я перееду в замок, оставив ключи у агента по перепродаже домов.
Я бродила по пустым комнатам; у меня возникло ощущение, будто я никогда не видела их раньше. Какие они красивые с высокими резными потолками, на которые мало кто обращал раньше внимания; с восхитительными небольшими нишами, заставленными в прошлом до такой степени, что их было просто не видно; с чуланом и кладовкой, которые наконец стали тем, для чего они предназначены. Я была уверена, что новые жильцы полюбят дом. Мы дважды встречались с ними, и по восхищению, горящему в их глазах при виде панелей, расписанных елочкой, наклонных полов я поняла, что они станут лелеять дом.
Я собрала чемоданы, каждую секунду мог подъехать экипаж. Я еще раз обошла дом. Зазвенел колокольчик. Прибыл экипаж.
Оставив старую жизнь, я шагнула к новой.
Я в третий раз приехала в замок. Правда, два предыдущих посещения были совсем иными, тогда я лишь заходила сюда, теперь же замок станет частью моей жизни.
Меня встретил Бэйнс и тут же передал меня Эдит. Со стороны Бэйнса это был милостивый жест, он сделал его не только благодаря тому, что я была подругой Чантел, но и потому, что у меня работала Эллен, которая, как я предположила, хорошо отозвалась обо мне.
– Надеемся, вам будет здесь удобно, мисс Бретт, – произнесла Эдит. – Если вас что-нибудь не устроит, обратитесь ко мне.
Она вела себя так же чопорно, как и Бэйнс. Поблагодарив ее, я ответила, что уверена, что за время пребывания в замке мне будет удобно.
Я сказала правду. Ведь примерно через месяц мы уезжаем.
Моя комната находилась в башне, которую мне уже описала Чантел. Башня Стреттонов. Здесь живут больная, истеричная Моник, и мой питомец.
Я оглядела комнату. Она была большая, уютная и застелена коврами. Кровать была на четырех столбиках и с пологом, маленькая, без занавесок, раннего георгианского стиля. В комнате стояли сундук довольно тяжеловесного нормандского периода, два стула того же времени, что и кровать, и кресло. Кроме того, в комнате были альков, совершенно идентичный ruele французских замков, стол с зеркалом, сидячая ванна и туалет. Мне будет здесь удобнее, чем в «Доме Королевы».
Как только Эдит вышла, ко мне заглянула Чантел. Усевшись на кровать, она засмеялась.
– Ты, и правда, здесь, Анна. Просто потрясающе: все поворачивается так, как того я хочу.
– Ты думаешь, у меня получится? В конце концов, я никогда не общалась с маленькими детьми. Может быть, Эдвард меня возненавидит.
– Во всяком случае он не станет презирать тебя, как бедную старушку Беддоуз. У детей уважение надо завоевывать. Привязанность появится потом.
– Уважение? За что этому ребенку меня уважать?
– Ты для него будешь всезнающей и всемогущей.
– Тебя послушать, я – божество.
– А я так и думаю. Но сейчас я горжусь собой. Мне кажется, нет ничего, чего бы я не добилась.
– Почему? Потому что тебе удалось устроить подругу на вакантное место?
– Ну, Анна, пожалуйста. Не будь столь прозаичной. Дай мне немножко понаслаждаться своей властью. Властью над леди Кредитон, которая воображает себя королевой на соверене.
– Тогда ей надо спуститься на землю.
– Анна, как хорошо, что ты здесь! Ты только подумай… мы поедем на другой конец света… вместе. Разве ты не рада?
Я призналась, что рада.
Открылась дверь, и заглянул Эдвард.
– Входи, малыш, – закричала Чантел, – познакомься со своей новой гувернанткой.
Он вошел, у него горели глаза от любопытства. Да, он воистину сын капитана. Те же глаза, чуточку приподнятые в уголках. Я заволновалась. Как бы я была счастлива, если бы это был мой сын.
– Здравствуй, – вежливо сказала я, протянув ему руку. Он мрачно пожал ее.
– Здравствуйте, мисс… мисс…
– Бретт, – подсказала Чантел.
– Мисс Бретт, – повторил он.
Он был развит не по летам. Наверное, до сих пор его жизнь была довольно необычной. Жил себе на острове, куда мы собирались ехать, и вдруг его привезли в Англию.
– Вы будете меня учить? – спросил он.
– Да.
– Я очень умный, – сообщил он. Чантел рассмеялась.
– Эдвард, об этом должны судить другие.
– Я сам все знаю.
– Ты слышишь, Анна, он уже решил, что он очень умный. Тебе будет намного легче.
– Посмотрим, – заметила я.
Он, настороженно разглядывал меня.
– Я поплыву на корабле, – проговорил он. – На большом корабле.
– Мы тоже, – напомнила ему Чантел.
– А учиться я буду на корабле?
– Ну, конечно, – вставила я. – Зачем я тогда пришла?
– Я пойду на капитанский мостик, – сказал он, – если будет кораблекрушение.
– Ради Бога, не говори о таких страшных вещах, – воскликнула Чантел и обратилась ко мне: – Теперь, когда ты познакомилась с мастером Эдвардом, пойдем, я познакомлю тебя с его мамочкой. Ей не терпится увидеть тебя.
– Правда? – спросил Эдвард.
– Конечно, ей очень хочется познакомиться с гувернанткой ее дорогого сыночка.
– Я не ее дорогой сыночек… сегодня. Только иногда. Его слова подтверждали сказанное Чантел о его матери.
С сыном его я познакомилась, теперь очередь за его женой.
Чантел проводила меня к ней. Она лежала на кровати, при виде ее я непонятно почему почувствовала горечь. Она лежала, откинувшись на подушку, отделанную кружевами; поверх ночной рубашки она носила шелковую с кружевами кофту. На щеках легкий румянец, в темных глазах блеск. Она тяжело и с трудом дышала.
– Это мисс Бретт, новая гувернантка Эдварда.
– Вы подруга сестры Ломан, – ее слова прозвучали больше как утверждение, чем вопрос.
Я ответила утвердительно.
– Вы совершенно не похожи на нее, – я поняла, что это не комплимент. Она взглянула на Чантел, и уголки ее губ дрогнули.
– Боюсь, что нет, – проронила я.
– Мисс Бретт гораздо серьезнее меня, – объяснила Чантел. – Из нее получится идеальная гувернантка.
– У вас был антикварный магазин, – добавила Моник.
– Можно и так сказать.
– Нельзя, – возмутилась Чантел. – Антикварное дело – не просто магазин. Лишь высококвалифицированные люди, прекрасно разбирающиеся в старинной мебели, в состоянии успешно содержать антикварный магазин.
– А у мисс Бретт дело было прибыльным?
Колкий выпад. Если я, обладая столь высокой квалификацией, добилась того, что дело мое стало прибыльным, зачем тогда я нанялась в гувернантки?
– Очень прибыльным, – заявила Чантел. – А теперь, когда вы с мисс Бретт познакомились, вам необходимо выпить чаю, потом отдохнуть. – Она обратилась ко мне: – У миссис Стреттон вчера был приступ… не опасный… но все же приступ. Я настаиваю на том, чтобы после приступов она подольше отдыхала.
Да, тут приказывала Чантел.
Молча следивший за этой сценой Эдвард сказал, что хочет посидеть с мамой и рассказать ей о корабле, на котором они поплывут. Но она отвернулась от него, а Чантел предложила:
– Пойдем, расскажешь лучше мне, пока я буду делать твоей маме хлеб с маслом.
Я вернулась обратно к себе, у меня слегка кружилась голова, и у меня возникло чувство, что все это сон, совершенно далекий от реальности.
Я выглянула из башенного окна. За парком виднелась пропасть, а на той стороне вырисовывались, словно кукольные домики в игрушечном городке, дома Лангмаута. Я и в самом деле нахожусь здесь, я, Анна Бретт, наконец, в замке, я гувернантка его сына, живу рядом с его женой.
Правильно ли я поступила, согласившись на эту работу?
Правильно? Внутреннее чутье подсказывало мне, что нет.
Я немедленно приступила к своим обязанностям. Я обнаружила, что мой ученик, как он меня сам и информировал, оказался умным и жаждущим учиться. Но, как и все дети, он капризничал: он прекрасно знал те предметы, которые его интересовали, например, географию и историю, и восставал против занятий арифметикой и рисованием, которых он терпеть не мог.
– Ты никогда не сможешь стать моряком, если не будешь знать все. Мои слова потрясли его.
Я обнаружила, что для того, чтобы соблазнить его чем-нибудь заняться, необходимо убедить его, что подобное входит в обязанности моряка. И понятно почему.
Замок, конечно же, привел меня в восторг. Как и говорила тетя Шарлотта, он представлял собой подделку, но восхитительную подделку. Архитекторы, воздвигая здание, взяли за образец нормандский стиль, и придали замку ту массивность, которая присуща этому стилю архитектуры. Закругленные переходы, толстые стены, массивные контрфорсы. Лестницы, ведущие на верх башен, были типично нормандские: в тех местах, где они встроены в стены, они сужаются, а в остальных расширяются. Карабкаясь по ним, необходимо следить за каждым своим шагом; я делала это автоматически, так как не уставала восхищаться мастерством архитекторов, придавших им истинный старинный облик. Кредитоны совершили то, что от них и ожидали – соединили старину с комфортом.
Чантел сообщила мне, что мы поплывем на «Безмятежной леди».
– Я уверена – утверждала Чантел, – что корабль оправдает свое название. Будет ужасно, если я заболею морской болезнью.
Она предполагала, что корабль повезет в Австралию станки и после короткого там пребывания пойдет на острова с другим грузом.
– Я слышала, что на борту будет двенадцать или четырнадцать пассажиров. Правда, я в этом не уверена. Ты рада?
Естественно, я была рада. Когда я впервые увидела Моник и мальчика, я засомневалась в правильности моего решения, но я знала, что если бы мне вновь пришлось решать, я поступила бы точно так же. Просто я на минуту засомневалась.
Чантел угадала мои мысли.
– Если бы ты осталась в Англии осуществлять свои скучные планы, ты бы всю оставшуюся жизнь только и делала, что сожалела. Ты сама бы тосковала и наводила тоску на окружающих. Ты бы постоянно думала о своем капитане и идеализировала бы его. Почему? Потому что ничего интересного с тобою бы не произошло. Когда переживаешь то, что произошло с тобой, то забыть о происшедшем можно лишь с помощью новых впечатлений… и однажды произойдет событие, которое полностью вычеркнет прошлое из твоей памяти. Такова жизнь.
Часто я говорила самой себе: «Что бы я делала без Чантел».
Во время второй недели моего пребывания в замке я встретилась с капитаном.
Гуляя по парку, я дошла до края обрыва и, остановившись у железной ограды, стала разглядывать обрыв, и вдруг почувствовала, что кто-то стоит рядом.
Я обернулась, это был он.
– Мисс Бретт, – произнес он и протянул руку.
Он немножко изменился. Вокруг глаз морщин стало больше, а у рта появились жесткие складки, которых прежде не было.
– Э… капитан Стреттон.
– Вы удивлены. Вам же известно, что я здесь живу.
– Я думала, вы уехали.
– Я уезжал в Лондон за инструкциями касательно моего плавания. Но я вернулся, как видите.
– Да, – я старалась скрыть смущение. – Я вижу.
– Я слышал о смерти вашей тети… приношу свои соболезнования.
– К счастью, со мной была сестра Ломан.
– И теперь она привела вас сюда.
– Она сообщила мне, что место гувернантки вашего… сына… свободно. Я попросилась на место, и меня взяли.
– Я рад, – произнес он.
Я пыталась говорить непринужденно.
– Но вам еще не довелось проверить, насколько я соответствую профессии гувернантки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47