А теперь при моем участии создалась уникальная ситуация. Наш брак казался ему чудом, брак без физических отношений, который, однако, чудесным образом дал ему сына, в котором была фамильная кровь. Сейчас Сильвестер был бледен и явно расстроен, к тому же, я знала, что у него был приступ ужасной головной боли. Но он был категорически тверд и полон решимости сделать невозможным для Джолиффа посещение этого дома.
От Джолиффа на днях пришла записка с просьбой о встрече, Я спросила совета у Сильвестера.
— Он имеет определенные права видеть сына, — признал Сильвестер.
— Но он не вспоминал об этих правах почти пять лет, — возразила я.
— Но, тем не менее, он отец ребенка.
— Я хочу, чтобы он уехал, — твердо сказала я.
Не знаю, смог бы кто-нибудь заметить фальшь в моем тоне, но я-то знала, что хотела совсем другого. Не могла же я на самом деле добиваться его отъезда. И потому, как Сильвестер смотрел на меня, я поняла, что он правильно оценивает мое внутреннее состояние.
Я знала: он боялся, что однажды я могу уехать с Джолиффом. Ясно, как Божий день, что это именно та цель, с которой он прибыл сюда. А если уеду я, то, конечно, со мной уедет и Джейсон. Тогда Сильвестер опять окажется в полном одиночестве. Я подозреваю, что его фатализм был впитан им вместе с китайской философией, которую он изучал. Он боялся развития событий в том направлении, которое предвидел, но не делал ни малейшей попытки удержать меня от искушения.
Я твердо пообещала себе не поддаваться соблазну. Я знала о своем долге перед моим мужем и моим драгоценным сыном. Я все время напоминала себе об этом. И добавляла, что мне нельзя видеться с Джолиффом. Мне в первую встречу все стало ясно. Могли возникнуть такие обстоятельства, когда я забуду все кроме того, как он нужен мне. И я не хотела бы создать опасную ситуацию.
Самое главное — не оказаться с ним наедине. Сильвестер разрешил Джолиффу встречи с сыном:
— По-человечески, конечно, надо, чтобы ребенок знал своего отца. Джолифф может обернуть против нас запрет видеть ребенка. Единственно, чего он не должен делать — это сообщать ребенку, кто он есть на самом деле. А видеться они могут.
Мы решили, что Лотти будет возить Джейсона в о гель, где остановился Джолифф. Она не будет позволять Джейсону выходить из-под ее опеки, а Джолифф брал на себя обязательство возвращать ребенка в Дом тысячи светильников ровно по истечении часа.
Я убедилась, что это было мудрым решением, уже после первой встречи. Джейсон возвратился домой не от мира сего. Кузен Адама был самым удивительным человеком в мире. У него тоже был воздушный змей, и они вместе запускали каждый своего в парке, окружавшем отель.
— Его змей взлетел выше моего, — горестно признал Джейсон. — Но он обещал мне подарить другого.
— У тебя же есть совершенно новый, подаренный Лотти, — напомнила я.
Он отреагировал очень остро.
— Но тот, который он мне подарит, будет больше и лучше всех. Это ОН сказал!
— Лотти может обидеться.
— Нет, мамочка, я запускаю и тот, который подарила она. Мама, когда я снова увижу кузена Адама?
Очарование Джолиффа подействовало на Джейсона.
О, Боже мой, какой тугой узел завязался! Мне удалось увидеть Джолиффа случайно, когда рикша вез меня в порт, и сердце мое чуть не выскочило из груди. Потом ситуация повторилась, когда я опять ехала по делам, он знал, куда я еду, и ждал меня на дороге, как когда-то в Чипсайде.
Его глаза умоляли, он выглядел неприкаянным, и мне подумалось: он так же несчастлив, как и я. Джолифф стоял передо мной почти униженный.
— Джейн, это абсурдная ситуация. Нам надо поговорить.
— Нам не о чем говорить, — резко отрезала я.
— Мы должны решить одну проблему.
— Все проблемы уже решены. Возвращайся домой, Джолифф. Поезжай в Англию. Так будет лучше.
— Откуда ты можешь знать, что лучше?
— Это я-то не знаю? — я вспылила. — Я сделала это открытие, когда неожиданно перестала быть твоей женой.
— Но теперь я свободен, Джейн.
— Ты все забыл, а я нет.
Я направилась к рикше, который ждал меня.
— Но есть мальчик, — крикнул он. — Подумай, как это все подействует на него.
— Да. Мальчик есть. И именно поэтому тебе надо уехать, — резюмировала я.
Я села в повозку рикши. Он поднял оглобли, его лицо было абсолютно бесстрастным.
Лотти знала, как мне сейчас нелегко. Она считала, что богиня все же потеряла лицо, потому что дом был построен на развалинах храма и у тех, кто жил здесь, не могло быть хорошего «джосса».
— Это не имеет никакого отношения к богине, Лотти.
— Нет, спокойствие покинуло этот дом, — был ее ответ.
Она была абсолютно права! Мне казалось, что я достигла душевного равновесия. Так было совсем недавно, когда я вела спокойную жизнь, стараясь убедить себя, что все в порядке.
Я часто ощущала на себе взгляд Лотти. Она наблюдала за мной как-то печально. Она осознала, что приезд Джолиффа изменил мою жизнь.
Однажды произошел такой случай. Джейсона в положенное время не оказалось в его комнате. Он сказал мне, что пойдет к себе, чтобы прочитать определенный раздел книги, как всегда делал после обеда. Но когда я зашла к нему в комнату, то обнаружила, что она пуста.
Я позвала Лотти, но оказалось, что и ее нет. Поскольку их не было обоих, то я успокоилась.
Спустившись вниз во двор, я инстинктивно глянула в небо и, конечно, обнаружила там двух воздушных змеев. Один был мне хорошо знаком — он принадлежал Джейсону, а рядом парил другой в виде дракона. Нетрудно было догадаться, что это был подарок Джолиффа.
Я поняла, что они там вместе.
Пройдя через ворота, я по тропинке подошла к пагоде и услышала голоса.
— Посмотри на мой! Посмотри только! — кричал Джейсон.
— Но мой все равно летает выше! — возразил Джолифф.
Оба они стояли спиной ко мне и, естественно, видеть меня не могли. Здесь же была Лотти. Она сидела на траве и с обожанием следила за мужчинами.
Я послала слугу за Лотти.
Она выглядела испуганной, на лице было стыдливое выражение. Она привела Джейсона домой час назад.
Я не спросила у Джейсона, где он был. Мне хотелось, чтобы он рассказал сам. К моему величайшему удивлению, он и словом не обмолвился, что виделся с Джолиффом.
Именно по этой причине мне было необходимо поговорить с Лотти.
Я прикрыла дверь и предложила ей сесть. Как ни странно, у нее дрожали руки.
— Ты выглядишь виноватой, Лотти, — заметила я. Она потупилась, а я продолжала:
— Ты забрала Джейсона и повела его на встречу. Она кивнула обреченно.
— Ты знаешь, что эти встречи должны проходить в отеле, а не в пагоде. Не так ли? Она опять потупилась.
— Ты обманула меня. И учишь моего сына обманывать меня.
— Вы должны выпороть это жалкое, слабое создание, — сказала Лотти, встав на колени и коснувшись лбом пола.
— Лотти, встань и не дури. Почему ты сделала это?
— Джейсону очень нравится видеть мистера Джолиффа.
— Джейсон видится с ним раз в неделю. Мы ведь договорились так. А ты самостоятельно решила изменить эту договоренность.
Она подняла глаза и посмотрела прямо мне в лицо. Глаза ее были широко открыты, в них светился благоговейный страх. Она оглянулась, как будто ожидала увидеть кого-то за спиной.
— Мистер Джолифф — отец Джейсона, — выговорила она.
— Кто тебе сказал об этом? — потребовала я ответа.
Она безнадежно пожала плечами. — Разве это не так? Я знаю это.
Без сомнения, она слышала это от кого-то. Может быть, Адам проговорился. А может быть, я или Сильвестер? Разве можно найти семью, где слуга не в курсе семейных секретов? К тому же Лотти понимала по-английски.
— Если кто-то не слушается отца, то это приносит ему большое несчастье, — изрекла Лотти. Я положила ей руки на плечи.
— Да, Лотти. Мистер Джолифф — отец Джейсона, но я надеюсь, что ты не говорила мальчику об этом?
— Нет, я ему об этом не говорила. Я не должна этого делать…
Я верила ей. Потому что, если бы Джейсон узнал правду, не поделиться со мной было бы выше его сил.
— Не говори ему никогда, — попросила я. — Если ты сделаешь это… — Я заколебалась, но потом все же продолжала:
— Если ты сделаешь это, нам придется расстаться. Тебе придется вернуться туда, откуда ты пришла.
На ее лице появилось выражение откровенного ужаса. Ее просто затрясло.
— Я не буду говорить. Это нехорошо сказать. Он только дитя. Но нельзя ослушаться отца.
— Это мистер Джолифф попросил тебя привести Джейсона в пагоду?
Она опять потупила голову.
— Больше не делай этого никогда, — предупредила я. — Если ты еще раз попробуешь обмануть меня, то мне придется прогнать тебя.
И опять она кивнула обреченно. Она опять хотела упасть на колени. Ее униженная поза означала, что она принимала все обвинения в свой адрес, готова была признать собственное ничтожество, но хотела также замолить свои грехи.
— Ладно, Лотти. Я прощаю тебя, но не смей повторять это еще раз.
Она кивнула в знак согласия. А я была удовлетворена, потому что знала: Лотти не умеет обманывать, а мне удалось настоять на своем.
Но беспокойство мое не проходило, потому что я знала, что Джолифф умел убирать со своей дороги все, что ему мешает. Я совершенно отчетливо вспомнила, как увидела его в «секретной» комнате Сильвестера в середине ночи. Вот тогда-то мне и надо было задуматься о том, что это за человек, который вламывается в собственность другого, что это за методы, которые он применяет. Но я не поняла предостережения свыше. Теперь каждый день я ожидала, что он вытворит что-нибудь из рук вон выходящее, а может быть, просто уедет домой.
Без сомнения, в доме происходили какие-то изменения. Они начались вскоре после возвращения Джолиффа. Я стала бояться теней, после того как наступали сумерки. Светильники давали не много света, и окружающее выглядело очень таинственно.
Когда в доме наступала тишина, мне казалось, что стены прислушиваются к каждому шороху, пытаются осмыслить происходящее, чего-то ждут. Конечно, это был абсурд, следствие разыгравшегося воображения. Я старалась представить себе, что и как тут выглядело до того момента, когда стали строить этот дом. Видимо, священники деловито сновали туда и сюда, пересекая двор пагоды. Мне казалось, что я слышу их бормотанье и удары гонга. Вижу, как они отбивают низкие поклоны перед образом богини.
Я видела их, как живых. Они были одеты в желтые просторные одежды, головы их были выбриты. Мне казалось, что вот-вот — и я увижу на лестнице ожившие бесплотные тени.
Сильвестер как-то сразу постарел, сгорбился. Были такие дни, когда он не покидал своей спальни.
Это заметил Адам. Он спросил меня, не пригласить ли доктора Филиппса, единственного здесь врача европейца.
Как ни странно, но мне сейчас было легче оттого, что в доме был Адам. С приездом Джолиффа в Гонконг Адам возложил на себя функции охранника. Я чувствовала, что если бы вдруг решила уйти к Джолиффу, а последний совершенно очевидно надеялся именно на это, Адам испытал бы некое извращенное удовлетворение. Если бы я уехала отсюда вместе с Джейсоном, то кто знает, не взял бы для заполнения создавшейся пустоты Сильвестер в партнеры Адама. Мне казалось, я читаю мысли Адама, проникая через маску непроницаемости на его лице.
Адам наведался в несколько домов в поисках для себя подходящего жилища, но ничего сносного не попалось. И Сильвестер совершенно определенно дал понять, что хотел бы, чтобы племянник продолжал жить в нашем доме. Я была уверена, что приезд Джолиффа повысил акции Адама в глазах Сильвестера. Ему нравилась огромная эрудиция племянника, его преданность работе. Я мечтала, чтобы наступил день, когда Сильвестер так же, как к Адаму, изменил бы отношение к Джолиффу.
У Сильвестера и Адама, надо признать, было много общего. Мне не раз приходилось быть свидетельницей их затяжных споров об истинной ценности той или иной находки.
Я разделяла мнение, что доктор должен осмотреть Сильвестера, но последний вовсе не желал этого. И Адам нашел хитрый компромисс — он пригласил доктора Филиппса отобедать с нами, чтобы разговор о здоровье хозяина дома завести как бы исподволь.
Сильвестер вначале был слегка раздосадован, но потом все же решил подвергнуться осмотру.
Доктор пришел к выводу, что ничего страшного нет. Он несколько раз разговаривал с Адамом и со мной и все время подчеркивал, что малоподвижный образ жизни Сильвестера действует на него неблагоприятно. Конечно, и слабость, и легкая утомляемость, скорее всего, были следствием того несчастного случая.
— Будьте с ним внимательны и ни в коем случае не допускайте, чтобы он простыл.
Чтобы немного развлечь Сильвестера, я попросила его рассказать о его брате Магнусе.
— Магнус был любимчиком отца. Мы иногда шутили, что подобную любовь к своему чаду можно обнаружить только в Библии.
— Однако этот дом отец оставил все же тебе.
— Магнус умер раньше, чем отец решил вопрос с этим домом. Но, думаю, дом в любом случае достался бы мне. Многие считают, правда, что этот дом приносит несчастье. — Он задумался. — В этом доме обитают духи. Я думаю, отец отдал его мне, зная, что я более серьезен, чем Редмонд, который тогда еще был жив. Отец считал также, что только я смогу перешагнуть через трудности, связанные с жизнью в этом месте.
— Ты удивляешь меня!
— Дело в том, что в этом доме ощущается какая-то особая аура. Ты можешь и сама заметить, Джейн. Жена моего деда сбежала вскоре после приезда сюда. Она была довольно фривольной особой, нельзя не признать этого, но именно тогда, когда этот дом стал владением деда, она и убежала от него. Он не смог с этим никогда смириться. Моего отца трудно назвать счастливым человеком. Он потерял своего любимого сына. Смотри: на любого, кто владеет этим домом, обрушиваются несчастья. Мой отец верил, что я сумею преодолеть любые штормы успешнее, чем Редмонд.
— Но тем не менее, он разделил между вами семейный бизнес.
— Да, он выделил каждому равную долю. В том числе была и доля Джолиффа. За несколько месяцев до смерти отец извинился передо мной. «В течение нескольких лет, — сказал он, — доли уже не будут равными. Ты, мой старший сын, возглавишь дело, а остальные будут позади тебя».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45