https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/150na70/Roca/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Моя требовательность к подбору туалетов значительно выросла. Мне хотелось верить, что мой облик становится лучше. Я знала, что мама оценит эти перемены с первого взгляда, как только мы увидимся.
Когда мы сидели за обеденным столом, я обратилась к нему:
— Знаешь, Джолифф, а я ведь не очень хорошо знаю тебя.
Он нахмурил брови, изображая, что шокирован этими словами.
— Так что же, ты живешь с мужчиной, которого едва знаешь?
— Я знаю, что люблю тебя.
— Ну и хорошо. Для меня этого вполне достаточно.
— Джолифф, я хочу поговорить серьезно.
— С тобой, Джейн, я всегда серьезен.
— Я хочу поговорить о практических вещах. Ты богат?
Он рассмеялся:
— Я должен признаться, Джейн, ты вышла замуж не за миллионера. Не собираешься ли развестись по этой причине?
Он заявил только что о своей серьезности. Но опять шутил.
— Мы ведем здесь довольно экстравагантный образ жизни, — высказала я свое мнение.
— Каждый человек стремится провести свой медовый месяц как можно экстравагантнее.
— Стало быть, нам придется ужаться по возвращении домой?
— Ужаться! Фу, какое дрянное слово. В Лондоне в нашем доме жизнь не будет такой дорогой, как в этом отеле в Париже. Я понимаю, что именно это тебя волнует.
— Как будет в Лондоне? Мы ни разу не обсуждали наших жизненных планов.
— Есть немало более приятных тем!
— Согласна, есть. Но тем не менее настало время кое-что обсудить.
— Сперва ты собираешься «ужаться», теперь решить проблемы. Боже, на какой практичной женщине я женился!
— Тебе бы надо радоваться этому. Нам следует обсудить будущее.
— Я нахожу настоящее прекрасным, а будущее пусть позаботится о себе само!
— Джолифф, мне кажется, ты рассуждаешь как-то беспомощно.
— Может быть, твои обвинения справедливы, но это надо доказать.
— Я думаю, что ты уклоняешься от размышлений о будущем.
— Как это может быть, если мое будущее это ты.
— Ты любишь меня, Джолифф, по-настоящему?
— Однозначно!
— Тогда все должно быть хорошо. У тебя в Лондоне есть свой дом?
— У меня дом в Кенсигнтоне. Напротив парка ты наверняка знаешь это место — кенсингтонские сады. Это очень приятное место. Дом высокий, достаточно узкий, за ним присматривает один великолепный человек и его жена.
— И мы будем там жить?
— Да, когда вообще будем в Лондоне. Мне же по делам приходится много путешествовать.
— Куда?
— По всему миру. Европа и Восток и даже место, которое называется усадьбой Роланд. Именно там я нашел самую большую ценность за всю свою жизнь. Настоящее сокровище!
Не было никакой возможности заставить говорить его серьезно. Он хотел избежать как раз подобного разговора. Эта ночь была для любви, и как я посмела бы ставить препятствия на его пути ко мне?
Позднее он объяснил мне, что унаследовал лондонский дом от родителей и всегда приезжает туда, чтобы привести себя в порядок.
Альберт и Энни служили в его семье очень давно. Энни была его няней. Они поддерживали порядок в доме, когда хозяин уезжал, и заботились о нем по возвращении.
Он предупредил их, что приедет с женой.
Что касается его дел, то я постепенно стала понимать, что это такое. Он продолжал семейную традицию и если бы попробовал заняться чем-то другим, то ничего бы не вышло.
— Охота за предметами, которые отличаются красотой, имеют историческую ценность, о которых были сложены легенды, — это страсть и страсть непреодолимая, Джейн. Некоторые мужчины охотятся на лис или оленей, или диких кабанов, потому что охотничий инстинкт — свойство врожденное. Меня никогда не тянуло убивать животных. Мне это кажется пустым времяпрепровождением. А вот спрятанные сокровища, которые скрыты от всего мира, — это меня всегда привлекало, с того времени, как я, живя у дяди, слышал его разговоры с моим кузеном Адамом на эти темы. Поэтому когда мой дядя Сильвестер встречался с Адамом, — а тогда они работали вместе, — я внимательно прислушивался к их беседам. Я много узнал и пообещал себе однажды стать еще более выдающимся коллекционером, чем они.
— Это мне очень понятно, — согласилась я. — Я чувствую то же самое, Джолифф. Я собираюсь помочь тебе. Как я рада, что успела кое-чему научиться в этой сфере. Не очень многому, конечно, потому что я занималась этим предметом параллельно со школьными занятиями. Но тебе было приятно, когда я правильно определила тот свиток. Не правда ли?
— Я гордился тобой.
— Всем этим я обязана твоему дяде, и когда я об этом думаю, мне становится слегка стыдно. Он сделал так много для моей мамы и меня, а я его покинула…
— Не кажется ли тебе, что женщине надлежит отказаться от всех и быть преданной только своему мужу?
— Да, да, но я думаю, твой дядя Сильвестер обиделся.
— Господи, Джейн. Но не думал же он на самом деле, что ты в некотором роде его рабыня.
— Ни мама, ни я не видели с его стороны ничего, кроме самого доброго отношения, он тратил время на мое обучение, многое еще показал… И вот до того, как я практически была в состоянии начать помогать ему в работе, я исчезла.
— Не беспокойся за старика Сильвестера, моего дядю. Он переживет это. Он рассказывал тебе когда-нибудь о Доме тысячи светильников?
— Да, он как-то упоминал о нем.
— Что он тебе рассказал?
— Что дом принадлежит ему и что находится он в Гонконге. Странное название для дома. Тысяча светильников — это очень много. А ты видел дом?
— Да.
— И там действительно так романтично, как следует из названия?
Он заколебался…
— Это странный дом. В определенном смысле отпугивающий… но в то же время и очаровывающий. Я впервые увидел его, когда мне было 14 лет. Дядя Редмонд, который тогда еще был жив, взял меня туда вместе с Адамом. Тогда они надеялись, что я стану работать с ними. Это место производит на человека впечатление, которое нельзя забыть. Дом с таким названием…
— Мне бы очень хотелось увидеть его. Я могу вообразить, что это такое. Но там действительно тысяча светильников?
— Там их огромное количество. Светильники в коридорах и колокольчики в оконных нишах, и все это производит какой-то странный позванивающий шум.
— А правда, что этот дом был подарен кому-то из ваших предков?
— Моему пра-прадедушке. Он был врачом. Поехав в Китай, он жил среди людей и лечил их. Один богатый и влиятельный мандарин был крайне благодарен ему за спасение жены во время родов, ребенок тоже остался в живых.
Мальчик, а рождение в китайской семье мальчика — важное событие.
— Значит, мандарин дал пра-прадедушке Дом тысячи светильников?
— Да. Когда он умер, через несколько лет после рождения сына, было обнаружено написанное им письмо, хранившееся в семейном архиве. Его перевели и прочитали, что этот дом — жалкая благодарность за спасение жизни сына, но среди тысячи светильников хранится величайшее сокровище, и он отдает его на попечение человеку, которому будет благодарен всегда.
— Как загадочно!
— Возможно, что во время перевода были допущены неточности в толковании некоторых слов, но тем не менее дом — хранилище чего-то особенно ценного. Это загадка. Ты же знаешь, что китайцы очень любят загадки.
— Ну и что же это было за сокровище?
— Оно так и не было найдено.
— Ты хочешь сказать, что его искали?
— Его искали с того самого момента, как дом стал собственностью пра-прадедушки. Ничего обнаружить не удалось. Кажется, старый мандарин стремился повысить степень своей благодарности, а дом на самом деле был намного более ценным подарком, чем пра-прадедушка мог надеяться получить за поступок, обычный для людей его профессии. Но легенда живет и Дом тысячи светильников внушает благоговейный страх.
— Ты имеешь в виду людей, живущих вокруг?
— Не только. Это касается и слуг. Дом содержится так, чтобы быть готовым принять моего дядю в любой момент, потому что он не любит заранее предупреждать о своем прибытии. Он любит приезжать и уезжать без всякой шумихи.
— Интересно, суждено ли мне когда-нибудь увидеть этот дом.
— Я возьму тебя с собой. Мы поедем туда вместе.
— Тысяча светильников — сколько же там комнат?
Где разместить все эти огни?
— Ну, может быть, там их и не тысяча. Это, вполне вероятно, просто поэтическое преувеличение. Китайцы любят высокий стиль. Это звучит лучше, чем, скажем, восемьсот девяносто пять светильников. Я никогда не считал их. Но светильники — главная особенность этого места. Они в каждой комнате, в коридорах в саду… везде. Внутри абажуров масляные лампы. Они выглядят очень эффектно, когда их зажигают. Если когда-нибудь этот дом перейдет ко мне, я обыщу там каждый закоулок, чтобы понять, преувеличивал ли старый мандарин, говоря о спрятанном сокровище.
— А дом может достаться тебе?
— У дяди нет семьи. Как ты знаешь, он никогда не был женат. Дом перешел бы к дяде Редмонду, если бы тот был жив. Затем есть Адам — Адам, который всего на два года старше меня. Но поскольку отношения между дядей Редмондом и дядей Сильвестером были не лучшими, а Адам — сын первого… Ну, ты понимаешь, о чем я говорю. Словом, это невозможно.
— А ты хотел бы получить этот дом, Джолифф?
— Еще как. Что-то подсказывает мне, что мандарины не врут, отправляясь в дорогу к праотцам. Да, я хотел бы получить этот дом… очень хотел бы. Есть только одно желание сильнее этого — это ты, моя Джейн.
Мне было трудно забыть этот разговор. Он все время звучал в моей памяти. Мое воображение было приковано к Дому тысячи светильников. Я мысленно рисовала себе картины, в которых светильники свешивались с потолка, были укреплены на стенах, и в каждом из них — своя маленькая лампочка. И должен наступить день, когда я увижу все это воочию. Мне очень хотелось дождаться этого дня. Это волновало меня, но другое огорчало — я знала, что за сегодняшнее и возможное будущее счастье пришлось расплатиться предательством мистера Сильвестера Мильнера.
Пока мы гуляли по левому берегу Сены и разговаривали обо всем, я старалась выстроить картину жизни Джолиффа и попытаться решить, каким образом мне туда вписаться.
Было совершенно очевидно, что он увлечен своим делом, и еще раз я мысленно благодарила судьбу за то, что могла разделить с ним его увлечение. И опять благодаря мистеру Сильвестеру. Джолифф говорил о вещах мне доступных, и мое счастье крепло. Впереди открывалась великолепная жизнь.
И тут я сделала открытие, которое как бы набросило уздечку на мои надежды. Это было как первое облако на голубом, еще чистом горизонте.
Мы пообедали с друзьями Джолиффа и возвратились в наш отель. Мы отдались друг другу и лежали расслабленно бок о бок. У меня на пальце было кольцо с глазом богини Куан Цинь, и я сказала:
— Я думаю, что верю в приметы. С того момента, как ты подарил мне это кольцо, жизнь стала особенно прекрасна.
— О чем это ты? — сонно поинтересовался Джолифф.
— О Куан Цинь, — ответила я.
— Вот если бы мне найти оригинал…
— Мы будем искать его, Джолифф. А что бы ты сделал, если бы нашел его?
— Это проблема. Хранить ее и заставлять богиню слушать мои жалобы и стоны и приходить мне на помощь, или продать ее и заработать состояние? Что полезнее, Джейн?
— Это зависит от того, насколько глубоко ты веришь в легенду.
— Состояния более осязаемы, чем легенды.
— Интересно, нашел ли один из твоих дядей подлинник, в конце концов? А если так, то что он с ней намерен сделать?
— А та… Нет, это одна из сотен.
— Откуда ты знаешь это? — А я осмотрел ее.
— Что? — я сразу проснулась полностью. Джолифф приоткрыл один глаз и притянул меня плотнее к себе.
— Кто увидел свет в комнате? Кто спустился туда в ночной рубашке и нашел вместо взломщика любовь?
— Что ты говоришь, Джолифф?
— Ты, моя дорогая Джейн, член семьи. Это была моя свеча в той комнате. Какой острый глаз тебе надо было иметь и почему ты именно в этот момент не спала, когда весь дом просто не имел права не спать?
— Джолифф, я не понимаю…
— Тогда тебе изменяет твоя обычная сообразительность. Разве ты не догадываешься, почему я прибыл именно в те дни? Очень просто — я узнал, что дядя Сильвестер заполучил Куан Цинь.
— А как ты попал в ту комнату? Ведь ключ от нее был только у меня. Он рассмеялся.
— Это не совсем так, Джейн, дорогая. И у меня был ключ.
— Но откуда? Их было всего три. У дяди Сильвестера, у Линг Фу и у меня.
— Нет, их было четыре, а может быть, и больше. Кто знает, во всяком случае, один был у меня.
— Но… откуда?
— Моя дорогая Джейн. Я знал этот дом многие годы. Я подолгу жил у дяди. И было время, когда он обучал меня для работы с ним.
— И он дал тебе ключ?
— Давай скажем, что я стал обладателем ключа.
— Каким образом?
— Я воспользовался предоставившейся мне возможностью, вынул его из секретного места и сделал копию. Теперь я могу бывать в этой комнате, когда захочу, и оставаться там столько, сколько мне требуется.
— О, Джолифф!
— Ты шокирована сейчас. Но тебе пора взрослеть, Джейн, если ты собираешься заниматься этим бизнесом. Мы — соперники… мы должны знать, чем располагает противник. Есть только два состояния — или любовь, или война. Это разновидность войны.
— О, нет!
Он притянул меня к себе и поцеловал, но я не ответила на этот поцелуй, — Я устал от Куан Цинь, Джейн.
— Я хочу знать, что произошло.
— Дорогая, ты что, до сих пор не поняла этого? Я опустился вниз, когда дяди не было. Под покровом ночной тишины я вошел в секретную комнату, взял Куан Цинь, обследовал ее внимательно и затем поставил на место. Во время возвращения статуэтки на законное место я был обнаружен моей будущей женой, и мы встретились при лунном свете. Или нет, луны, по-моему, не было. Жалко, при луне было бы романтичней. Но ничего, свет звезд тоже подошел, при нем имела место романтическая сцена, нежная прелюдия к будущему, которая должна была вызвать ревность всех богов ко мне. Джейн, я люблю тебя.
— Но это было не правильно, — заявила я.
— Что ты подразумеваешь под словом «не правильно»?
— Идти вот таким способом в ту комнату Это было как воровство.
— Ерунда. Не было взято ничего, что не вернулось бы на свое место.
— Но почему ты не появился, когда дядя был дома, почему не спросил у него разрешения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я