Так ведь и должно быть, верно? А джентльмен?
— Это мистер Яго Лэндовер. Он приехал из Корнуолла.
Яго поклонился.
— Очень любезно с вашей стороны допустить меня в святая святых.
— Хорошо сказано, — одобрила Рози. — Святая святых, значит? Жаль, что я раньше об этом не подумала.
— Он считает, что сможет помочь мне выбрать шляпу, — улыбнулась я.
— Для крестин, должно быть? — спросила Рози.
Я кивнула.
— У меня есть как раз то, что вам нужно.
— Я знала, что так и будет! — обрадовалась Оливия. — Как чудесно видеть ее здесь, правда, Рози?
— Да, я страшно рада.
— Какое у вас замечательное заведение! — восхитился Яго. — Хотелось бы и мне носить шляпы е кудрявыми перьями.
— Для этого вам пришлось бы вернуться на несколько столетий назад, — засмеялась я. — Такие шляпы были бы вам очень к лицу.
— Не сомневаюсь. Обидно, что мы живем в таком скучном веке. Я имею в виду одежду.
— Едва ли все остальное кажется вам скучным, мистер Лэндовер, — предположила Рози. — А теперь я пошлю за шампанским. Приезд мисс Кэролайн нужно отпраздновать. Как долго мы с вами не виделись?
— Порядочно.
— А сейчас вы приехали на крестины. Ливия прелестный ребенок, правда? Крестная мать может ею гордиться.
— Да, это для меня большая радость и большая честь.
— Вполне понятно, что я захотела видеть Кэролайн в роли крестной матери моей крошки, — сказала Оливия.
Принесли шампанское. Рози попросила Яго разлить его по бокалам. Его глаза сверкали от удовольствия, когда он подошел к каждой из нас с бокалом. Ему все это очень нравилось.
Я шепнула ему:
— Не жалеете, что поехали с нами?
— О нет! — ответил он. — Спасибо, что позволили мне сопровождать вас.
— А я не позволяла. Вы поехали незванным.
— Тем не менее я буду присутствовать на крестинах.
Я уже попросил Оливию пригласить меня.
— И она согласилась?
— С радостью.
Рози сама занялась выбором моей шляпы. Меня уса дили перед зеркалом и предлагали примерить одну шляпу за другой. Рози спросила, какое на мне будет платье. Я собиралась надеть то же, которое надевала на мамину свадьбу и один раз к Лэндоверам. Оно кремовое, объяснила я, и я прикалываю к нему изумрудную брошь, пода ренную мамой.
Рози выбрала для меня очаровательную шляпу изумрудно-зеленого цвета, и все решили, что она мне удивительно к лицу. Шляпа была украшена большим страусовым пером, наполовину зеленым, наполовину кремовым,
которое затеняло глаза.
— Идеально! — воскликнул Яго.
— Да, — согласилась Рози. — Вы правы.
Рози хотела подарить мне эту шляпу, но Оливия не позволила. Цена привела меня в ужас. Ясно было, что магазин Рози мне не по средствам.
Я сказала, тем не менее, что уплачу сама, хотя понимала, что после этого останусь совсем без денег на некоторое время. В конечном счете победу в нашем споре одержала Оливия: она ведь собиралась сделать мне подарок, а эта шляпа была прямо создана для меня.
Перед нашим уходом Рози шепнула мне:
— Я хотела бы поговорить с вами. — Да? О чем же?
— Есть о чем. Вы не могли бы прийти одна?
— Что-нибудь случилось?
Рози пожала плечами.
— Просто нужно поговорить, — загадочно произнесла она.
Я сказала, что непременно повидаюсь с ней до отъезда в Корнуолл.
Мы вернулись домой. Оливия спросила Яго, не останется ли он на ленч, и Яго с радостью согласился. Два дня спустя состоялись крестины, торжественная и трогательная церемония. Само собой разумеется, тетя Имоджин присутствовала на них и держала себя со мной вполне милостиво, хотя и чуточку отчужденно. Я чувствовала, что на мои плечи ложится новая ответственность — эта малютка была моей крестной дочерью.
Гордость переполняла меня, и я подарила своей крестнице, — что было мне явно не по карману — серебряную мисочку для каши, на которой выгравировали ее инициалы.
Я много времени проводила в детской. Боюсь, мое присутствие было для няни Ломан несколько обременительным, но она терпеливо его переносила, надеясь, видимо, на мой скорый отъезд. Оливию же интерес, который я проявляла к ее девочке, приводил в восторг.
— Меня так радует, что ты полюбила Ливию, — говорила она. — Теперь я спокойна: если со мной что-нибудь случится, будет кому о ней позаботиться.
— Что ты хочешь этим сказать: если что-нибудь с тобой случится?
— Ну, если меня здесь не будет…
— То есть в случае твоей смерти?
— Да.
— Дорогая Оливия, только взгляни на себя: ты здоровая и даже немного полная женщина… у тебя любящий муж и прелестный ребенок… о чем ты говоришь?
— Все это так, я знаю, однако мне пришло в голову…
— Как это на тебя похоже, Оливия — всегда боишься, что хорошее долго не продлится. Я думала, с этим кончено.
— В самом деле, кончено. Более счастливой жизни, чем у меня, не может быть. Я просто подумала… Вот и все. Забудь об этом.
— Наша встреча принесла мне столько радости, Оливия. Твоя жизнь сложилась хорошо, и ты заслуживаешь счастья. Будь же всегда счастлива.
— Но я хочу, чтобы и ты была счастлива, Кэролайн, — грустно проговорила Оливия. — Яго очень привлекателен. Кажется, ты ему нравишься.
— Это правда… как и все другие особы женского пола, если они не слишком стары или некрасивы.
— Ты говоришь циничные вещи.
— У меня есть для этого основания.
— Твое время еще придет.
Я погладила ее по руке. Разговор принимает опасное направление, решила я и сказала:
— Я подумываю об отъезде.
— Останься еще ненамного, — попросила она.
И я согласилась пробыть еще несколько дней.
Свое обещание Рози я сдержала — навестила ее до отъезда. Этель уже знала меня и проводила прямо к Рози.
Она радостно приветствовала меня и, как в прошлый раз, послала за вином.
Раньше, чем коснуться причин, побудивших ее попросить меня зайти, она немного рассказала о своей жизни.
Ей удалось многого добиться. Роберт Трессидор был вынужден обеспечить ей независимое существование, но Рози Ранделл (или Рози Рассел) не хотела на этом останавливаться. Среди ее друзей были компетентные люди, они выгодно поместили ее деньги, благодаря чему ее капитал значительно возрос. У нее был возлюбленный, он давал ей разумные советы и помог основать нынешнее дело.
— Я не хотела быть связанной, — сказала Рози. — Собиралась все делать по-своему, поэтому выкупила у него его долю. Теперь это предприятие принадлежит мне целиком. У меня есть еще одно вроде этого… или почти. Не такое роскошное, но все в свое время, а я планирую открыть еще и третье. Там будут не только шляпы, но и платья, а также всевозможные принадлежности туалета.
— Рози, да у вас просто талант!
— Ну что вы! Но здравого смысла у меня, правда, сколько угодно… И энергии тоже. Я говорю себе: «Ты сделаешь это, Рози! Чего бы тебе ни стоило, ты вытянешь!» И тогда уже не иду на попятный. Я всегда так поступала.
— Как я рада за вас! Встречаетесь вы иногда с людьми, работавшими в нашем доме, когда вы были горничной?
— О да. Я сохраняю с ними контакт. Это они мне сообщают все, что меня интересует. Есть у меня, правда, и другие источники информации. Вначале мне пришлось кое о чем умалчивать — до тех пор, пока я не встала на ноги. А потом я подумала: к черту скрытность! Я это я, и меняться не собираюсь. В моем положении никто не может мне повредить. Да, я не забываю старых знакомых. От них я и узнаю, что к чему.
— Что же вы узнали?
Она поколебалась.
— Никак не могла решить, следует ли говорить вам об этом. И сейчас не уверена. А главное, не знаю, чем тут можно помочь.
— Что вы хотите рассказать мне, Рози? — Ну вот, слушайте. Роберт Трессидор оставил, должно быть, мисс Оливию хорошо обеспеченной?
— Конечно. Ей достались почти все его деньги.
— Были еще всякие благотворительные учреждения и прочее. Они тоже получили немало.
— Да. Но основная часть состояния перешла к Оливии. Она, без сомнения, очень богата. Кроме того, ей принадлежат дом и большая усадьба. Хозяйство ведется на широкую ногу, почти так же, как при жизни отца, я думаю.
— Так вот, у меня остались друзья, и время от времени они навещают меня. Я ведь всегда стремилась к независимости. Помните мои отлучки, когда я работала у вас? Иногда я предпринимала их для собственного удовольствия, но большей частью они были связаны с делом. Теперь я не нуждаюсь в делах такого рода. Случается, у меня бывает постоянный, друг… но это для меня не так уж и важно. А говорю я все это для того, чтобы вы знали, что я сохранила много старых друзей, и они мне рассказывают о том, что происходит в Лондоне.
— Совсем на вас непохоже, Рози, так долго ходить вокруг да около вместо того, чтобы сразу взять быка за рога.
— Знаю. Просто я сомневалась… Очень не хочется говорить о том, о чем, может быть, лучше промолчать. К тому же не исключено, что я ошибаюсь. Дело в том, что муж вашей сестры, как я слышала, очень неосторожно играет в карты. Для того чтобы так играть, говорят люди, нужно обладать огромным состоянием.
— О… понимаю, — растерянно сказала я.
— Мне известно, какие суммы проигрывают в ночных клубах. Игра там рассчитана на дураков. Я не могла сказать об этом мисс Оливии и подумала, не поговорите ли вы с ней сами.
— Какой ужас! Джереми Брендон проигрывает в карты состояние Оливии. Что с ней будет?
— Не думаю, что все настолько уж плохо. У нее есть, вероятно, личные деньги, которых он не может касаться.
— Он сумеет обойти ее. Оливия ни в чем не может ему отказать. О, я очень встревожена.
— Возможно, это только слухи.
— Что мне делать, Рози?
— Не знаю. А поговорить с ним вы не могли бы?
— Мне говорить с ним! Вы ведь знаете, что между нами произошло.
— Он отказался от вас, как только узнал, что денег не будет. Он, должно быть, настоящий игрок.
— Я не перенесу, если с Оливией случится беда. Она сейчас так счастлива.
— Ну, может быть, это просто буря в стакане воды. Я подумала, что вам следует быть в курсе.
— Пока не похоже на то, что Оливии не хватает денег, как вы считаете? Я хочу спросить, ваши счета она аккуратно оплачивает?
— День в день. Хорошо бы таких плательщиков было побольше. Боюсь, что зря растревожила вас, а потом выяснится, что дело выеденного яйца не стоит. Забудьте все, что я сказала. Должна признаться, что это меня мучило. Я всегда очень хорошо относилась к вам и к мисс Оливии. Постарайтесь вьяснить, не беспокоится ли она, не подозревает ли чего-нибудь… Он мог, например, предложить ей продать акции или ценные бумаги. Она должна проявить твердость. Я немного разбираюсь в денежных делах и знаю, как легко попасть впросак.
— Я попробую немного разведать, но прямо спросить не решусь.
— Конечно, нет. И, пожалуйста, не дайте ей догадаться, что это я просветила вас.
— В этом отношении можете быть спокойны. Благодарю вас, Рози, за вашу заботу.
— С деньгами нужно обращаться осторожно. Люди, которые, как я, начинали с нуля, понимают это и относятся к своему капиталу с уважением. Но есть и другие. Они стараются разбогатеть любым путем, а потом начинают швыряться деньгами.
— Очень жаль, что не все так благоразумны, как вы, Рози.
Она подмигнула.
— Не хотелось бы мне иметь слишком много соперников в этом плане. Но когда мне удается заполучить небольшую сумму, я уже не выпускаю ее из рук. Субъекты, подобные Джереми Брендону, действуют по принципу «С тем, что приобретено без труда, и расстаться легко». Может быть, я подозрительно отношусь к нему именно потому, что мы такие разные. Не исключено, правда,
что в один прекрасный день ему удастся все эти деньги отыграть. Удача, как и неудача, бродит где-то неподалеку, должна же она иногда кому-нибудь доставаться.
— Значит, его непорядочность проявилась в отношении денег. Я, по правде сказать, опасалась историй с женщинами.
Рози промолчала. Я внимательно посмотрела на нее.
— Так и это тоже. — Рози пожала плечами. — Ничего определенного не знаю. Сплетничают ведь обо всех. Поговаривают о Флоре Карнеби… Девица далеко не первый сорт. Его видели с ней. Думаю, ничего серьезного. Она, кажется, работает в одном из этих клубов.
— О, Боже! Бедная Оливия.
— Она, скорее всего, ничего не подозревает.
— Ей могут сказать. Вы ведь знаете людей. Тогда она лишится всех своих иллюзий. Я только потому и примирилась с этим положением, что Оливия верит Джереми и находит жизнь прекрасной.
— Она и будет продолжать верить во все это. Не такой уж это редкий случай. Не могу вам даже сказать, скольких примерных мужей встречала я в своей жизни.
— Это ужасно. Ничего подобного я не хотела бы для себя. Умные женщины, такие как вы и кузина Мэри, держатся от этого подальше и поступают совершенно правильно. Они независимы и обладают чувством собствен-
ного достоинства. От всей души надеюсь, что Оливия никогда не узнает правды…
— Не узнает. Как я уже сказала, это такая распространенная ситуация. Оливия не из тех, кто будет доискиваться, а Флора, с другой стороны, не такая девушка, ради которой хоть сколько-нибудь разумный мужчина оставит семью. Забудьте об этом. Мне очень жаль, что я рассказала об этом. Только расстроила вас. Я-то беспокоилась о деньгах… гораздо больше, чем о девушке.
— Мне всегда казалось, что я должна защищать Оливию, охранять ее.
— Знаю. Оливия внушает именно такое чувство. Но в конечном счете часто оказывается, что подобные люди лучше нас грешных способны позаботиться о себе. Их защищает собственная невинность.
— Рози… Если что-нибудь случится… вы напишете мне?
— Торжественно обещаю вам это. А сейчас перестаньте беспокоиться. Вы довольны шляпой?
— Очень, очень.
— Уверена, что вы выглядели в ней, как картинка. Наверное, все спрашивали друг друга: «Кто эта девушка с зелеными глазами?»
— Я думаю, большинство присутствующих занимала в основном малютка с голубыми глазами. Это был день Ливии, тут и говорить не о чем.
— Тот парень, что сопровождал вас — он мне показался весьма недурным.
— Вы хотите сказать, Яго Лэндовер.
— Он к вам явно неравнодушен.
— Да, как и ко многим другим дамам.
— Значит, волокита. Я так и подумала. Из тех, кого нужно крепко в руках держать. — Я не собираюсь этим заниматься.
— Понятно: он готов ухаживать за всеми женщинами сразу, поэтому не может принадлежать ни одной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59