Это смешит Джереми, но они прекрасно ладят.
— Значит, мисс Белл в своей стихии?
— Она была так добра к нам.
— Может быть, скорее, хороша для нас. Она, несомненно, держала меня в руках. Ты всегда была примерной ученицей, Оливия.
— Ах, нет. Умной была ты. Такими и должны быть ученики, чтобы делать честь своим наставникам.
— Они должны быть добрыми, послушными и с хорошими манерами. Ты обладала всеми этими качествами…
— Ты смеешься надо мной.
— Я никогда бы не стала смеяться над тобой, дорогая Оливия. Я могу только смеяться вместе с тобой.
— Это разные вещи, я понимаю. О, мне сейчас пришло на ум… ты ведь еще не знаешь… Помнишь Рози Ранделл… или Рози Рассел, как она теперь называется?
— Конечно, помню.
— Она стала богатой женщиной, открыла магазин модных дамских шляп. Рози написала мне, попросила поддержать ее предприятие, и я, конечно, согласилась. Она все,та же Рози, которую мы знали, но стала теперь очень важной. В ее магазине есть салон, там она и принимает посетителей. Впрочем, это не магазин, а настоящее предприятие. Она продает богатым дамам самые экстравагантные шляпки в мире. Чтобы считаться настоящей модницей, нужно носить шляпу «от Рози». Их можно увидеть на скачках, во время приемов, в саду, везде.
— Я очень рада за нее. Ведь она часто помогала нам, верно?
— О да. Кроме одного случая, когда она должна была впустить тебя в дом после бала. Ты еще была в костюме Клеопатры, помнишь?
— Помню.
Тогда я в первый раз встретилась с Джереми. Руперт Рейнский… Мое радостное возбуждение… Как отчетливо все это вспомнилось сейчас. В этом доме слишком много воспоминаний. Оливия тоже думала о той ночи.
— Она покинула нас так неожиданно, — сказала Оливия. — Что-то заставило ее уйти без отлагательств… По ее словам, у нее не оставалось времени даже на то, чтобы объяснить причину. Ну что ж, могу тебе сказать, что теперь она очень важная дама. Кажется, у нее не одно такое… э-э… предприятие.
— Она очень умна. Вышла она замуж?
— Нет. Мне, по крайней мере, это неизвестно. Навести ее, пока ты здесь. Я заезжала к ней перед самым рождением Ливии и сказала, что ты приедешь на крестины. Ей очень хочется повидаться с тобой, и она с нетерпением будет ждать этой встречи.
— Конечно, я навещу Рози.
— Я поеду с тобой.
Мы продолжали разговаривать. Хотелось бы мне не чувствовать себя такой взволнованной, но, видно, это было невозможно: я собиралась с духом перед встречей с Джереми, которая, без всякого сомнения, должна была скоро состояться.
Я не очень хорошо спала в ту ночь — меня мучили воспоминания. Иначе и не могло быть в этом доме, где произошло столько событий. Я думала о Яго, спокойно спавшем, должно быть, в гостиничном номере, об Оливии, замкнувшейся в своем счастливом прибежище, куда не допускалось ничего неприятного. Я спрашивала себя, о чем думает Джереми перед неизбежной встречей со мной. Главное место в моих мыслях, как обычно, занимал Поль. Я спрашивала себя, как он переносит присутствие Гвенни. Старается ли он превратить в нормальный брак то, что не может не рассматривать, как пародию на семейную жизнь?
Как постелишь, так и поспишь. Оливии удалось соорудить для себя уютную перинку. Постель Поля была усеяна острыми шипами.
А моя? Она не была еще готова. Какой-то она окажется?
Оливия зашла ко мне, когда я одевалась.
— Не могла дождаться, пока ты спустишься вниз, — сказала она. — Как тебе спалось? У нас все по-прежнему. Завтрак от восьми до девяти. Еду каждый берет себе сам из блюд на серванте. Помнишь?
— Да. Только в мое время мы чаще ели в детской.
— Джереми поздно вернулся вчера, ты уже ушла спать. Он много расспрашивал о тебе, и я рассказала, как тебе хорошо в Корнуолле и как ты его полюбила. Ему это было очень приятно.
— Очень мило с его стороны, — заметила я, но и на этот раз Оливия не обратила внимания на иронию.
— Он очень хорошо к тебе относится, Кэролайн. Когда вы расстались, он был так расстроен. Я иногда думаю об этом. Видишь ли, если бы у вас тогда наладились отношения… а так оно и было бы, вероятно…
— Ерунда! Все получилось просто замечательно. На мой взгляд, лучше и быть не могло.
— Ты в самом деле так думаешь?
— В самом деле.
— Тогда я счастлива. Я, правда, сильно беспокоилась.
Я прикоснулась рукой к ее лбу.
— Мне не нравится, когда здесь появляются морщинки. Ты должна быть счастлива, у тебя есть все для этого. Все. А теперь еще и Ливия.
— Но я хочу, чтобы и ты была счастлива. Есть у тебя… кто-нибудь?
— С вами, замужними женщинами, беда — вам нужно, чтобы и все попали в такую же ловушку.
— Как ты можешь так говорить, Кэролайн? Наоборот, это очень счастливое состояние.
— Если ты такого мнения, то я страшно за тебя рада… Кстати, тебе придется присматривать за Ливией: она так мне нравится, что я способна увезти ее в Корнуолл… похитить ее, когда ты будешь смотреть в другую сторону.
— О, Кэролайн, как мне приятно, что она тебе понравилась!
Мы позавтракали вместе, а когда собирались уже встать из-за стола, появился Джереми.
Казалось, он не испытывает ни малейшей неловкости, и я постаралась сделать вид, что взволнована не больше, чем он, но тут же почувствовала, как во мне закипает гнев. Мне хотелось бы забыть вечер бала, все наши встречи… и, наконец, то жестокое письмо.
Он остался стройным.
— Вы хорошо выглядите, Джереми, — сказала я. — Все это, — я обвела рукой окружающую обстановку, — вам к лицу.
— Мы счастливы, — сообщил он. — Правда, Оливия?
Она улыбнулась ему. Я понимала, что ее чувства слишком сильны для слов, и подумала: он недостоин ее. Тем не менее она любит его, и он сделал ее счастливой — этого у него не отнимешь.
— Оливия твердо решила, что вы должны быть крестной матерью кашей девочки, — произнес он.
— Ты ведь тоже хотел этого.
— Я уверен, что Кэролайн будет идеальной крестной.
— Как любезно с вашей стороны быть такого высокого мнения обо мне.
— Надеюсь, вы побудете с нами подольше, а не уедете сразу.
Я подумала: мне нельзя здесь задерживаться, я в конце концов выскажу ему, что думаю о нем, не сумею скрыть своей горечи. Нужно уезжать как можно скорее.
— В Корнуолле, — ответила я, — я учусь управлять поместьем. — Это так интересно. Мне нельзя долго отсутствовать.
— В таком случае мы будем настаивать, чтобы она вернулась поскорее, правда, Джереми?
— Да, так и сделаем, дорогая.
— Она уже обожает Ливию.
— А кто мог бы устоять перед ней? — воскликнула я. — Ливия очаровательна, тут и говорить больше нечего.
Мы еще немного поговорили, потом Джереми — он, по-видимому, все-таки тоже ощущал напряжение — сказал, что ему нужно уходить. Дела…
После его ухода, Оливия спросила, чем бы я хотела заняться, и я ответила, что хорошо бы навестить Рози.
— Но, — добавила я, — я отнюдь не собираюсь покупать у нее шляпу. В Ланкарроне произведения лондонских модисток совершенно ни к чему.
— Рози и в голову не придет, что ты пришла покупать шляпу. Ей хочется только повидаться с тобой. Поверь, она будет вне себя от радости. Я, однако, хотела преподнести тебе шляпу… для крестин. Ты ведь всегда любила неожиданно получать подарки.
— О, Оливия… нет!
— Пожалуйста, да! Почему я не могу сделать тебе подарок? Мне так хочется этого.
— Я понимаю, — признала я, — что это будет такое событие светской жизни, где мои собственные шляпы будут совсем не к месту.
— Какое это имеет значение? Прошу тебя, Кэролайн, не надо спорить. Это доставит мне такое удовольствие!
В дверь постучали. Вошла горничная и доложила, что какой-то джентльмен спрашивает мисс Трессидор.
Я не сомневалась в личности визитера.
— Мистер Яго Лэндовер, — представила я его.
— А вы высокочтимая миссис Оливия, — сказал Яго. — Я так много слышал о вас.
— И я о вас слышала, — ответила Оливия.
— Надеюсь, ваша сестра не очернила меня?
— Мне кажется, я нарисовала очень достоверный портрет, — улыбнулась я.
— В самом деле? Это внушает мне серьезные опасения.
Оливия рассмеялась. Приятная внешность и шутливая манера Яго явно пришлись ей по душе.
— Кэролайн представила вас в очень привлекательном свете, — заверила она его.
— Значит, умолчала о моих прегрешениях. Я недооценивал вас, Кэролайн.
— Не обращай внимания на то, что он говорит, предупредила я Оливию. — Это его обычная манера.
— Но я не вызвал у миссис Оливии недовольства?
— О нет, совсем наоборот.
— А где благословенное дитя? — спросил Яго.
— В этот час, — объяснила я, — все дети, благословенные или нет, находятся в детской.
— А я-то надеялся взглянуть на младенца хоть одним глазком.
Я сердито посмотрела на него, прекрасно понимая, что ребенок его нисколько не интересует — просто он старается завоевать расположение Оливии.
— Если вы в самом деле хотите… — начала Оливия.
— Покинуть этот дом, не увидев чудо-ребенка?! Это было бы слишком жестоко. — Следуйте за мной, — предложила Оливия и направилась в детскую.
— Вы просто смешны; — упрекнула я его.
— Знаю, — прошептал он. — Зато я такой обаятельный.
Мы вошли в детскую, и Яго умело изобразил восхищение. Он даже подержал Ливию на руках, и ей, кажется, это понравилось.
— Видите, она меня одобряет. Способна уже оценить мое мужественное обаяние.
Оливия нашла его очень забавным. Когда мы вышли из детской, я сказала:
— Мы собирались уйти.
— Позвольте мне сопровождать вас.
— Я распорядилась заложить карету, — сообщила Оливия.
— В таком случае, можно мне к вам присоединиться?
— Я была бы очень рада, но мы едем к модистке.
— Чтобы купить шляпу для крестин? Поверьте, моя помощь будет для вас неоценима. Я большой знаток по этой части.
— Речь идет о шляпке для Кэролайн.
— Как интересно!
— Вероятно, Рози делает шляпы на заказ. Ей не успеть до крестин, — предупредила я.
— У Рози обязательно найдутся и готовые шляпы, — возразила Оливия. — Она действительно делает их на заказ, но и в магазине всегда большой выбор, а тебе, насколько мне известно, угодить нетрудно.
— Утро у модистки! — воскликнул Яго. — Прекрасный способ провести время! — Можно предложить вам что-нибудь до того, как мы уедем, мистер…
— Зовите меня Яго, а я буду звать вас Оливией, хорошо? Ведь мы, в конце концов, не чужие, и познакомила нас наша милая Кэролайн. Мне кажется, я уже давно вас знаю.
— Мне очень приятно видеть вас у себя, — сердечно отозвалась Оливия. — Я давно хотела познакомиться с теми, о ком писала мне Кэролайн. Вы оказались почти точно таким, каким я вас себе представляла.
— Почти, значит, Не совсем. Лучше или хуже?
— Вы гораздо более интересны и занимательны.
— О, Кэролайн, выходит, в конечном счете, вы все-таки представили меня в ложном свете!
— Ты еще не знаешь его, Оливия. — Ну и язычок у вашей сестры, однако.
— Она всегда была очень находчива. Мне это совершенно недоступно.
— «Будь добродетельна, любезная девица, а остроумие оставь другим». Ваша сестра пробуждает мою эрудицию, весьма ограниченную, по правде сказать.
— Оливия спросила, не хотите ли вы закусить, — напомнила я. — Мы только что позавтракали.
— Я тоже. Отправимся поскорее и выберем для вас шляпу. Я сгораю от нетерпения.
Оливия выглядела очень хорошенькой в голубом платье и шляпе того же цвета. Она уже начала напоминать матрону, но это ей очень шло. Счастье преобразило ее и даже до некоторой степени придало ей ту уверенность в себе, которой раньше ей так недоставало. Удивительно, что все это произошло благодаря такому человеку, как Джереми. Хотелось бы мне знать, раздражает ли она его так же, как Гвенни раздражает Поля. Конечно, у нее совсем другой характер, она начисто лишена самоуверенности, действующей на мужчин, по моему убеждению, как красная тряпка на быка. Они ведь привыкли считать себя высшими существами. За то короткое время, что мы провели вместе, я успела заметить, что Оливия полностью подчиняется Джереми, несмотря на то, что никто иной, как она, обеспечивает ему жизнь в роскоши. С Гвенни дело обстоит иначе — она беспрестанно напоминает мужу, что, не будь ее доброй воли, он не мог бы жить в доме своих предков.
Карета остановилась у магазина Рози. Служащий в ливрее открыл дверь и проводил нас внутрь. Навстречу нам поспешно вышла женщина в черном с белым платье.
— О, миссис Брендон, сударыня, доброе утро!
— Добрее утро, Этель, — ответила Оливия. — Haм нужно выбрать шляпу для моей сестры, мисс Трессидор. Этель всплеснула руками и восторженно посмотрела на меня. Можно было подумать, что подобрать для меня шляпку составляло цель ее жизни.
— Но сначала, — продолжала Оливия, — мы хотели бы повидать миссис Рассел.
— Входите, пожалуйста, — пригласила Этель, — я скажу мадам. Джентльмен тоже войдет?
— О да, мисс Этель. Он хочет присутствовать, — сказал Яго.
Наметанным глазом он окинул прелести мисс Этель, весьма существенные, надо сказать. Я заметила, что в его глазах промелькнуло раздумье. Этель тоже заметила это и приосанилась. Она, несомненно, привыкла к взглядам мужчин, сопровождающих дам при посещении магазина. Мы прошли с ней в небольшую, элегантно обставленную комнату. Занавеси и ковер были там лазурного цвета с золотыми прожилками.
Когда Этель вышла, я прошептала:
— Подумать только! Вся эта роскошь принадлежит Рози!
— Рози очень умна, — заметила Оливия.
— Кто же является жрицей этого священного храма? — спросил Яго.
— Это Рози, она очень преуспела в жизни.
Вернулась Этель, попросила нас следовать за ней и провела в другую комнату, богато отделанную в тех же тонах. Позже я заметила, что голубой с золотом узор повторяется во всем помещении.
При нашем появлении сидевшая за письменным столом женщина поднялась к нам навстречу. На ней было черное платье, а высокая прическа и каблуки увеличивали ее рост и придавали ей элегантный вид. Но глаза ее смотрели так же лукаво, как и раньше.
— Господи, помилуй! — воскликнула она. — Да ведь это мисс Кэролайн!
Я подошла и сердечно обняла ее.
— О, Рози, — сказала я, — я с трудом узнала вас среди всего этого великолепия.
— Я все та же Рози. Ну, не совсем та же… Немного старше и значительно умнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59