Вновь она вынуждена просить подругу прикрывать ее свидание с Рори.«Будьте прокляты вы оба – Амос и Рори. Скорее я увижу вас в аду, прежде чем вы нанесете вред моему сыну!»
Рори любовно похлопал стройную молодую кобылку по крупу и отдал поводья груму, чтобы тот прогулкой остудил разгоряченную скачкой лошадь. Великолепная двухлетка принадлежала к потомству Красномундирника. Рори дал ей кличку Алый Мак. Он самодовольно усмехнулся, вспомнив обо всех этих респектабельных леди, которые зачастили на его скаковой трек. Они выглядели холодными и недоступными в присутствии своих взбудораженных мужей, переживающих за свои ставки. Те же самые женщины украдкой провожают его похотливыми взглядами, а по ночам делят с ним постель. По крайней мере проститутки честнее их, выполняя свою работу и не притворяясь добропорядочными.Придет ли она? Рори не был в этом уверен. Его агенты, копающиеся в жизни Уэллса, обнаружили много странного в ее взаимоотношениях с Амосом. Подобно прочим «серебряным баронам» он не соблюдал супружескую верность, но в отличие от них Амос не содержал дорогостоящих любовниц, а посещал дешевые публичные дома. Навещал ли он при этом спальню собственной жены – оставалось тайной. Сама Ребекка вела почти затворнический образ жизни.Пренебрегает ли им Ребекка из-за того, что он неумелый или эгоистичный любовник? Или не желает вторично испытать неудобства, связанные с беременностью? Их сын был похож на невидимку. Он существовал где-то отдельно от родителей. Они равнодушно отдали его на попечение многочисленных гувернанток или педагогов, отправив в закрытую школу на Востоке. Этот факт показался Рори весьма любопытным.«Ты поддался дурману, парень! Грезишь наяву, – говорил он сам себе. – Даже если она не заводила любовников, все равно ты хорошо изучил ее ветреный характер».Он вошел в прохладную тень рощи. Небольшой приток Карсон-ривер протекал здесь и освежал воздух. Совпадение показалось ему не лишенным мрачного юмора. Он уселся на траву и принялся кидать камешки в прозрачный быстрый поток. Все было, как тогда, в окрестностях Уэлсвилла. Солнечные блики на воде и мягкая травка на берегу. Как они были молоды! И как он был глуп, что поверил в ее любовь.«Но ты по-прежнему хочешь обладать ею!»Рори отгонял эту назойливую мысль, внушая себе, что им движет исключительно желание отомстить ей за предательство и ее мужу за смерть Райана. Он поклялся, что она приползет к нему на коленях, заносчивая и жеманная дочь священника, скрывающая под рассуждениями о моральных принципах обычную корысть. И так будет!«Но ты хочешь ее», – настойчиво твердил внутренний голос, издеваясь над ним.Он услышал мягкий перестук копыт по влажной земле и обернулся. Всадница показалась из-за деревьев. Натянув поводья, она остановила лошадь и огляделась, готовая в любой момент при малейшем намеке на насилие с его стороны умчаться прочь. Ее стройная фигура будто составляла единое целое с великолепной лошадью, ничем не напоминающей старую, но милую кобылку той прежней Ребекки.Рори скрестил руки на груди, ленивым, вроде бы равнодушным взглядом окинул всадницу.– Ты не изменила своей привычке являться на свидание верхом. И так же светятся золотом на солнце твои локоны. Все, как тогда. Только кобылка стоит гораздо дороже. Отличное животное!Лошадь занервничала при его приближении. Рори ласково потрепал ее по холке. Ребекка набралась мужества, чтобы заявить:– Ты, надеюсь, не посылал за мной только для того, чтобы говорить комплименты моей лошади.Она не могла отвести глаз от темной заросли волос на его мощной груди. Рубашка на Рори Мадигане была небрежно расстегнута, как когда-то давно. Может быть, он сделал это нарочно. В любом его жесте она угадывала умысел.– Что бы я ни замыслил против тебя плохого, однако, ты явилась. – Он как бы прочел ее мысли.Прежде чем она успела выразить протест, он обхватил ее стан, поднял легко над седлом и поставил на землю.– Я как раз сейчас думал о том, что мы завершили полный цикл и снова прогуливаемся по берегу реки, любуясь природой и друг другом.Ребекка оттолкнула его обеими руками, когда он наклонился к ней.– Мы не на прогулке.– Разве нет, дорогая? А чем же мы тогда занимаемся?«Он издевается надо мной!»– С годами ты стал еще наглее. Ты завоевываешь женщин своим нахальством?– А также голоса избирателей, – добавил он.Ребекка прошла несколько шагов и встала в задумчивости на берегу потока. Рори неотступно следовал за ней, горячо дыша ей в затылок.– Жаль, что женщины в Неваде не имеют права голоса, – сказала она хотя бы для того, чтобы что-нибудь сказать.– А что, ты голосовала бы за меня? – прошептал он ей на ухо.Рори увидел, как напряглась ее изящная шея. То, что он находится так близко, повергало Ребекку в трепет.– Сначала разговор о лошадях, потом о суфражистках. Может быть, лучше нам не терять времени понапрасну и заняться любовью прямо здесь, на травке? Я отлично помню, что когда-то тебе это нравилось. Ты была неплохой партнершей, Ребекка!Она устала гневаться. Зачем он играет с ней, как кот с мышью?– Прежней Ребекки давно нет.– Я так не думаю.Рори заключил ее в объятия и прижался ртом к ее губам в грубом, требовательном поцелуе. Его пальцы погрузились в ее прическу, вытаскивая оттуда шпильки и распуская локоны по плечам. Пусть она почувствует силу его желания. Черт побери, она хочет того же самого, что и он!Ребекка намеревалась было сопротивляться, но вместо этого раскрыла рот ему навстречу, пропуская его такой сильный и сладостный язык к своим зубам и языку. Он проделывал знакомые ей возбуждающие манипуляции языком, причем с приобретенным за прошедшие годы еще большим, чем прежде, искусством. Он дал ей почувствовать, как отвердел его член, и все яростнее терся натянувшейся под этой выпуклостью материей о ткань ее платья внизу живота.«Как давно это было!» Она столько лет прожила без мужчины, без грубых и ласковых прикосновений. Не супруга, а портрет супруги в красивой раме. Обожаемая лишь издалека и проводящая ночи в одиночестве и холоде.Его крепкое горячее тело лишило ее воли. Знакомые ощущения вернулись к ней. Казалось, что кости растаяли, размягчились, она могла изгибаться как угодно, только чтобы теснее прильнуть к нему. Когда его рука слегка приподняла, лаская, ее груди, словно молния пронзила ее тело. Она сама прижала его к себе, ее рот открылся еще шире в жажде поцелуев, а бедра плотнее прижались к его бедрам. Мир вокруг прекратил свое существование, все чувства испарились, осталось только дикое, страстное желание слиться с телом Рори.Рори понял, что ее сопротивление сломлено, но не ослабил натиск. Они оба опустились на колени в траву. Он торопливо начал раздевать ее. Сперва Рори расстегнул жакет, потом добрался до тонкой блузки с оборками. Возня с пуговицами вывела его из терпения, он порвал тонкую ткань в стремлении поскорее ощутить нежную бархатистость обнаженной кожи и попробовать на вкус розовые соски.Ее груди стали полнее, а плоть мягче и шелковистее. Когда он дразнил языком округлое полушарие, она извивалась, проталкивая грудь еще глубже ему в рот, пока он не начал с жадностью сосать ее. Потом он проделал то же самое с другой грудью. Пока Рори ласкал ртом ее грудь, руки его, не останавливаясь, продолжали свое дело, освобождая Ребекку от ее элегантной одежды. Она помогала ему в этом. Костюм для верховой езды, блузка, нижняя сорочка упали на траву, и тогда она стала срывать рубашку с него. Когда ее зубки ухватились за его твердый сосок, Рори застонал от наслаждения.Она быстро пробежала проворными пальцами по волосам на его груди, потом вцепилась ноготками в широкие плечи и вжалась в его плоть еще сильнее, когда он, расстегнув крючки на поясе, сдернул с нее юбку вниз. Тяжелая ткань перестала быть преградой для жаждущих близости тел.Они упали на траву, целуясь и судорожными движениями сбрасывая с себя одежду. Теплый ласковый рот Рори касался каждого обнаженного участка ее кожи. Он освободил ее от панталон и занялся чулками и ботинками, покрывая поцелуями ее длинные стройные мраморно-белые ноги. Ребекка раскинулась на траве, полностью открыв себя для его прикосновений, волосы ее золотыми волнами рассыпались вокруг головы. Он набирал их в горсти, словно сверкающую влагу, и, накрыв ее наготу своим телом, целовал ее с хищным, все возрастающим желанием, пока она не начала кричать и скулить, требуя, чтобы он довершил наконец их слияние.Рори нагнулся, стянул с себя сапоги и принялся заканчивать процедуру раздевания, начатую ею. Он чувствовал на себе пристальный взгляд ее зеленых глаз, с жадностью наблюдавших, как он избавляется от последней одежды. Он взял ее руку и поместил тонкие нежные пальцы на свой победно торчащий фаллос. Ему пришлось закусить губу, чтобы не выкрикнуть в нахлынувшем на него порыве: «Ребекка! О, моя Ребекка!»Ребекка издала громкий стон от желания ощутить внутри себя эту напрягшуюся твердую мужскую плоть.– Пожалуйста, прошу тебя, Рори…Она выгнулась ему навстречу, раздвигая пошире бедра для его проникновения. Он смотрел сверху на ее пылающее страстью прекрасное лицо. Ее голова металась из стороны в сторону, а тело изгибалось в ожидании его вторжения.Время пришло! Настал момент для глумления, издевательства, унижения этой женщины! Он должен насмеяться над ее искренней страстью, отплатить за то, что она когда-то предала его.А потом… потом он возьмет ее силой, после того как пыл ее угаснет. Так он намеревался поступить еще недавно, но сейчас Рори был не в силах выполнить свой замысел. Он сгорал в пламени желания, такого же, какое испытывала и она.Рори, опершись на локти, опустился на нее, погружаясь во влажную мягкую трепещущую плоть. Сразу же он ощутил почти девственную узость ее влагалища. Ребекка напряглась и вскрикнула от боли, хотя ее руки торопили его. И все-таки он причинил ей боль! Рори бормотал невнятные слова утешения, стараясь сдерживать свой порыв, и наконец все же овладел собой. Потоки разгоряченной крови пронизывали его тело, все его существо требовало одного – продолжать неистовый напор. Но ее покорность, жертвенность, пренебрежение болью не прошли для него незамеченными. Как давно она не была с мужчиной? По всей вероятности, уже много лет.Проклиная Амоса Уэллса за такое безумно холодное отношение к женщине, Рори попытался вознаградить Ребекку за столь долгое воздержание и смягчить ее страдания. Он обласкал поцелуями ее шею и грудь, потом вновь приник ртом к ее губам. Постепенно она оправилась от приступа боли и с радостью включилась в любовную игру.Для Ребекки было жутким и неожиданным сюрпризом то, что она почувствовала страдание при его проникновении. Она была настолько полна желанием, настолько открылась мужчине – и вдруг это препятствие. Разве цветок страдает, когда открывает свои лепестки навстречу солнечным лучам? Она чувствовала себя частью природы, но почему-то природа отторгала ее. Ребекка не догадывалась, что и в природе происходит то же самое отмирание чувств, что и в человеке, когда им так долго пренебрегают. Оставаясь неопытной в интимных делах после краткого романа с Рори, она очень немного знала о своем теле и о его потребностях.Он как мог был осторожен, выжидал, медленно, может быть, слишком медленно проникая в нее. И все же весна наступила. Боль ушла, осталось только наслаждение. Его нежные ласки и поцелуи свершили чудо. Ребекка ощутила, что проход раздался, и теперь, извиваясь и крича, она просила, чтобы он проник в нее еще глубже. Дикая, первобытная радость была в ее криках, когда она сомкнула ноги вокруг его бедер.Рори заглушил ее крики поцелуем и стал отвечать на ее движения умело и расчетливо, оберегая Ребекку от боли. Эта боль была и его болью. В эти мгновения он был не насильником, не эгоистом, а нежным любовником, дарующим радость дорогому ему существу.И все же он не смог сыграть эту роль до конца. Ритм его движений участился, и горячая жидкость пролилась в глубь ее лона. Ни одна женщина в прошлом, и он был сейчас уверен, что и в будущем, не вызывала в нем такого желания.На какое-то время он был слеп, глух, нем… он потерял и себя, и мир вокруг… Может быть, удовлетворяя свою жажду совокупления, они улетели к звездам, а может, остались здесь, на травяном ковре у ручья? Дар речи покинул их. Они общались лишь телами. Его широкие плечи, мощная грудь, мускулистые ноги – все это было слишком велико для ее хрупкой фигуры, но ее оружием была упругая и настойчивая в своей страсти женственность, сводящая с ума упавшего на нее мужчину. Схватка продолжалась еще некоторое время, после того как он залил ее лоно своим семенем. Она металась по траве, требуя еще и еще погружения его в себя, но ощущение реальности постепенно вновь вернулось к нему.Рори почувствовал порыв весеннего ветра, иссушающего пот, стекающий по его спине. Он оторвался от ее губ, медленно освободил свой член из ее жадного лона, выпрямился, встряхнул головой, стремясь освободиться от наваждения. Потом он прилег на траву возле Ребекки. Травинки и опавшие листья теперь разделяли их лица со вспухшими от поцелуев губами.– Я на это не рассчитывал, – признался он.Он, конечно, не имел права согласиться с поражением, но и она тоже. В этой войне не было победителей. Он намеревался унизить ее, а потом грубо взять силой. Теперь же все обернется иначе.– Получилось не так, как я ожидал. Нам надо откровенно поговорить, Ребекка.Ребекка попыталась выпрямиться. Мышцы не повиновались ей. Восемь лет воздержания давали о себе знать. Но мозг ее четко работал. Его слова сразу же запечатлелись в ее сознании. Оказывается, он не намеревался заняться с ней любовью, и все, что недавно произошло между ними, это случайность, безумный безотчетный порыв животной страсти и не более…– Я не должна была приходить сюда… Я ошиблась… – Она смогла произнести это спокойно, хотя и физическая, и душевная боль одинаково терзали ее.Он молча смотрел, как она собирает дрожащими пальцами разбросанную по траве одежду.– Ребекка, твой брак…– Мой брак – навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51