Я не имею права обманывать отца, а он противник скачек.– Какая принципиальная юная леди! Я восхищаюсь вами!Если он и издевался над ней, то это было незаметно. Амос Уэллс прекрасно владел собой и не выказал ни малейшего разочарования ее отказом.
Спрятавшись в густом кустарнике, Рори наблюдал за дорогой. Экипаж на упругих рессорах, с откинутым верхом прокатил мимо него. Он расслышал смех Ребекки в вечерней тишине, обрывок их оживленной беседы, разглядел улыбку на ее лице.– Понятно, почему мне посоветовали прийти сюда! – произнес он вслух.Холодная ярость овладела им. Вот как она «избавляется» от мистера Уэллса! Если он отвезет ее на свое ранчо в дом с двадцатью комнатами и уложит в постель на шелковые простыни, она быстренько забудет все, что ей вдалбливали в голову мать и отец. А почему бы и нет!Амос Уэллс мог предложить ей то, что не может дать Рори Мадиган – богатство, положение в обществе, заманчивые путешествия, слуг и служанок, меха и бриллианты. Но Ребекка, его Ребекка, клялась, что никогда не продаст себя. «А если предложат подходящую цену?» – нашептывал Рори издевательский голос.Слишком возбужденный, чтобы уснуть, Рори бесцельно ехал верхом по пустынным ночным улицам Уэлсвилла. Полная луна выплыла из-за деревьев, круглая, как золотая монета, и повисла в темном небе. Собаки лаяли и выли на луну, потом затихли. Вновь город окутала тишина.Конь неслышно ступал по мягкой пыли, покрывавшей немощеные дорожки среди деревянных оград и живых изгородей. Белое здание церкви, освещенное луной, резко выделялось на фоне черных деревьев.Сам одетый в черное и невидимый в густой тени, Рори спешился, привязал коня под раскидистым кедром и направился к дому священника.Ребекка говорила ему, что часто любуется восходом солнца из своей спальни. Значит, ее окно обращено на восток. На эту сторону дома на втором этаже выходило только одно окно. Он не мог ошибиться и случайно разбудить священника или его жену. А если б даже так получилось по недоразумению, вряд ли преподобный отец держал в доме оружие, а даже имея его, не стал бы стрелять наугад.Рори набрал в горсть камешков и, прицелившись, стал кидать их в приоткрытое из-за жары окошко.Ребекка проснулась после первого же попадания камешка в комнату. Она села на кровати, когда второй камешек упал на пол у ее ног. Что это? Кто-то бомбардирует ее окно среди ночи?Осторожно выглянув из окна, она увидела темную фигуру и сразу же поняла, что это Рори. Слава Богу, что родительская спальня находится на другой стороне дома. К тому же мать так громко храпит.Свесившись через подоконник, Ребекка прошептала:– Что ты здесь делаешь?– А что ты делала накануне с Амосом? Развлекалась?Ирландский акцент служил верным признаком, что он рассержен. Защищаясь, она возмущенно воскликнула:– Ты шпионил за мной!– А ты избрала странный способ отшить старичка, как обещала мне сделать. Болтать с ним и хихикать! Над чем или над кем вы там посмеивались?Его сверкающие в темноте глаза уставились на ее грудь, выглядывающую из глубокого выреза сорочки. Она отступила на шаг в глубь комнаты.– Не прячься от меня. Я думал, что ты моя девушка, Ребекка! Только моя!– Уходи, Рори. Если тебя здесь увидят…– Я уйду только после того, как разберусь с тобой.Он широко расставил ноги и уперся сжатыми кулаками в бока.– Спускайся, и мы поговорим.– Я не могу… я боюсь…– Значит, ты нашла простейший выход из положения? Решила, что денежки Уэллса согреют холодную супружескую постель…Рори резко развернулся на каблуках, делая вид, что собрался уходить.– Неправда, Рори! Не уходи, пожалуйста!Ее полный отчаяния голосок жалобно прозвучал в тиши ночи. Он не оборачиваясь бросил ей через плечо:– Я буду ждать тебя в саду.
Ветви старых грушевых деревьев низко нависали над землей под тяжестью плодов и образовывали нечто вроде шатра, где царила непроглядная тьма. Ребекка не сразу разглядела Рори. В спешке она накинула на ночную сорочку застиранный бледно-розовый халатик, из которого давно выросла.Рори полюбовался из укрытия ее босыми ножками, потом еле слышным свистом дал знать о своем присутствии. Ребекка объяснила:– Я вышла босиком, чтобы меньше шуметь на лестнице.Она неловко топталась, переминаясь с ноги на ногу в жесткой траве. Она нервничала. Ей было неловко за свое поведение. Почему Рори так пристально смотрит на нее и многозначительно хранит молчание, вместо того чтобы сказать хоть что-нибудь? Она прикрывалась полами своего халатика, словно доспехами, от его жадного взгляда.Ребекка облизала языком пересохшие от волнения губы и произнесла:– Я должна была поехать на эту прогулку…– И не очень была этому рада… – насмешливо закончил он за нее начатую фразу.– Я ничему не радуюсь, когда он рядом. Правда, мне понравился его фаэтон, – простодушно призналась она и сделала шаг к Рори. – Как ты узнал, что мы будем ехать вдоль реки?– Кто-то прислал мне записку и даже указал точное время.Слова Рори повергли ее в ужас. Она в испуге прижала ладони ко рту.– Значит, про нас кто-то знает?В Рори вновь проснулся гнев.– Подумаешь! Разве мир рухнет, если люди узнают про нас?– Да, Рори! Да! Это конец света – и не только для моей семьи. Амос Уэллс владеет на паях с Дженсоном конюшней. Он может уволить тебя так же, как и Генри. И что с нами тогда будет?Ее начала пробирать дрожь. Рори, успокаивая, гладил ее по волосам, согревал теплом своего тела.– Только не плачь, Ребекка! И ничего не бойся! Кто бы ни прислал мне это письмо, он же на нашей стороне. Он не пошел к твоему отцу или к Уэллсу. Мы пройдем через все беды, если ты не разлюбишь меня. Когда я увидел тебя с Амосом в экипаже, я готов был его убить. Я чуть не сошел с ума!Ребекка страшилась его гнева, его взрывного темперамента. Но его жар растопил ее заледеневшее от испуга сердце. Когда он был рядом, ощущение опасности покидало ее.С каким-то невнятным проклятием, больше похожим на стон, Рори сжал ее голову в сильных ладонях и приблизил ее губы к своим губам.– Ребекка, я так люблю тебя, что ревную ко всему свету.Она понимала, что его надо немедленно остановить, иначе они вновь пойдут по уже проторенной дорожке; целуясь и касаясь друг друга, они доведут себя до безумия. «Это нехорошо, неправильно…» – мысленно повторяла она, но заклинание не действовало.Когда его руки скользили вверх и вниз по ее спине, а жадный рот страстно ласкал ее губы, все казалось хорошим, правильным, необходимым. Опять она почувствовала тепло и томящую боль в низу живота. Она отдала себя всю во власть этому неведомому сладостному чувству. Ребекка встала на цыпочки, запрокинула голову, потянулась к нему за новым жарким поцелуем. Не отрываясь друг от друга, они медленно опустились на колени. 7 Лунные блики, пробиваясь сквозь густую листву, серебряными пятнами ложились на их сплетенные тела. Руки Рори прижимали Ребекку все крепче к бурно вздымающейся груди. Он покрывал ее лицо и шею торопливыми поцелуями. Она отвечала ему тем же. Пряди его длинных темных волос скользили меж ее пальцев.– Пожалуйста, Ребекка. Разреши мне любить тебя! Не вырывайся, не уходи. Скажи, что ты моя…Его руки расстегнули пуговичку на вороте халата, раздвинули полы, открыв лунному лучу ее светлую сорочку. Тут Рори замер, опустив руки и предоставив ей возможность выбора. Он ждал ее ответных действий, хотя и жаждал немедленно опрокинуть ее на траву и накрыть своим телом.Она трепетала, но не от холода или боязни того, что его огромное и грубое мужское тело может сотворить с ее нежной податливой женской плотью. Покров тайны все равно должен быть откинут. Ее невинность, ее мораль, правила поведения, которые ей годами внушали в семье, уже начали тяготить ее. Безумием было их нарушать, и все же Ребекка поняла, что скинет с себя эту обузу. Ее воли уже не хватало для сопротивления.Она позволила халатику соскользнуть с плеч и упасть на землю к ее ногам. Она раскинула обнаженные руки, как бы приглашая его.– Я люблю тебя, Рори!С протяжным стоном он схватил ее в объятия.– И я люблю тебя! Я буду осторожен, Ребекка. Тебе не будет плохо со мной.Он знал, что сначала должен причинить ей боль, но не стал пугать ее рассказами о том, как женщины теряют девственность и что при этом чувствуют. Подобных исповедей Рори наслушался немало от своих случайных распутных подружек. Он поклялся себе, что будет обходиться с Ребеккой предельно нежно и осмотрительно. Несмотря на свой буйный темперамент, он надеялся, что сумеет себя сдерживать, хотя никогда раньше не имел дело с девственницей.В его жизни не было девушки, подобной Ребекке, за которую он нес бы полную ответственность. «Мы оба девственники в любви, истинной любви» – эта мысль пронзила его мозг.С благоговейным трепетом Рори раскинул на траве, словно ковер, ее жалкий халатик. Его рука смяла тонкую, почти неощутимую ткань ночной сорочки. Он возился с какими-то ветхими от многочисленных стирок завязками, и это раздражало его, пока он не дернул, и они распались у него в пальцах. Сорочка, свисавшая с Ребекки бесформенной хламидой, упала на землю, и обнажившееся юное женское тело было так прекрасно, нежная атласная кожа переливалась серебром и перламутром там, где на нее падал лунный свет.Его ладони сжали ее груди, тыльной стороной большого пальца он надавил на сосок, тот сразу откликнулся на прикосновение, отвердел, чуть увеличился в размерах. То же самое Рори проделал с другой грудью. Потом его руки опустились ниже, приласкали тонкую талию и выпуклость бедер, переместились в пространство между упругими, стройными ляжками.– Как ты красива, – произнес он, чуть дыша.Этот шепот, вместе с вырвавшимся из его полураскрытого рта воздухом, прошелестел у нее в ушах.Ребекка упиралась ладонями в грудь Рори, с упоением ощущая, что его сердце колотится так же бешено, как и ее. Он был так силен, от него веяло таким жаром, что она таяла от охватившей все ее существо любви к нему. Только она не знала, что ей надо делать, чтобы выразить эту любовь не словами, а действиями. Может быть, ей и не нужно ничего делать, и все получится само собой?Все-таки она заговорила:– Я хочу, чтобы ты любил меня, Рори… я не хочу ждать… Но, может быть, мы хотя бы обменяемся клятвами друг перед другом. Как было принято в древние времена. Это будет, я думаю, истинным венчанием перед Господом.«Посмеется ли он над моими фантазиями?» – промелькнуло у нее в голове.– Ну да! Я тоже слышал про такой обычай, – откликнулся он, подождал немного, пока она кое-как оправила на себе сорочку, и низким хриплым голосом произнес торжественно: – Я, Рори Майкл Мадиган, беру тебя, Ребекка… – Он запнулся, вспоминая ее второе имя. Она шепотом подсказала ему. От радостного возбуждения ее глаза пылали. – …Беатрис Синклер… в свои законные супруги, чтобы быть с тобой с сего дня неразлучно и в радости, и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, и клянусь любить и беречь тебя, пока смерть не разлучит нас…Ребекка повторила те же слова. Ее голос был ясен и отчетлив, хотя и негромок. Он звучал волшебно в созданной их воображением, просвечиваемой лунными бликами церкви под ветвями грушевого дерева.Когда она закончила, он расцеловал кончики ее пальцев. Потом они сцепили те пальцы, на которых должны были быть одеты обручальные кольца.– О, если б у меня было сейчас с собой кольцо! Но я обещаю, что наступит день, и очень скоро, когда ты, Ребекка, наденешь на палец кольцо из чистого золота.– Как я люблю тебя, Рори!Ее желание проснулось с новой силой. Она доверчиво приникла к нему. Рори покрыл ее обнаженные плечи поцелуями. Ребекка набралась смелости, расстегнула его рубашку и потянула ее из-под пояса штанов. Он помог ей, тряхнул плечами, и рубашка спала с него. Заставляя себя не спешить, Рори освободил ее от сорочки, проследил, как легкое одеяние медленно поплыло вниз и задержалось, обвившись вокруг ее коленок. Тогда он осторожно уложил Ребекку на спину на расстеленный халатик, снял запутавшуюся сорочку с ее лодыжек.Склонившись на ней, Рори встретил ее полный робости взгляд.– Я так худа…– Ты – само совершенство. Женщины с большими… – Он не стал перечислять частей тела, вызывающих соблазн у мужчин, – они чаще всего быстро толстеют, а такие худощавые, как ты… всегда остаются стройными.Он провел губами по ее бровям, затем по губам, перешел на грудь, долго языком играл с сосками, дождался момента, когда ее тело изогнулось в его объятиях и затвердевшие кончики грудей поочередно направились в его раскрытый рот.Руки его принялись ласкать низ ее живота и едва заметный бугорок между ног, скрытый волосяным покровом. Рори почувствовал, что она напряглась.– Не бойся, Ребекка. Я не буду торопиться. Позволь мне потрогать тебя…То воздействие, которое его руки и рот оказывали на ее тело, подвело Ребекку на край черты… В глубинах ее тела и ее сознания творилось нечто неведомое ей. Жар, дрожь, толчки крови в сосудах, звон в ушах и нарастающая тягостная боль, которая вслед за перемещением его рук спустилась в самое потаенное место.Его руки чутко угадывали, к чему прикоснуться и где их прикосновение вызовет ее реакцию, где каждый кусочек ее тела обретет новую самостоятельную жизнь. Острое, ни с чем не сравнимое удовольствие она ощутила, когда кончики его пальцев пробрались в щель меж губ ее влагалища и увлажнились исходящей из ее тела влагой.Стыд захлестнул ее. Ей показалось, что она сделала что-то дурное, когда он быстро отдернул руку. Однако Рори успокоил ее нежным поцелуем, убедившись в естественном ответе девичьего тела на его ласку.– Я больше не могу ждать, Ребекка, – прошептал он, усаживаясь рядом на траву и снимая с себя ботинки и бриджи.Каждый нерв в ее юном теле изнывал от желания, покуда он торопливо раздевался. Ребекка видела его голым со спины на реке во время купания и после этого, лежа ночью без сна, представляла себе, как он выглядит без одежды спереди. И сейчас ей захотелось рассмотреть его подробней, но он не дал ей на это времени, упав рядом с ней на бок и вновь прижав к себе.Как только губы их слились в поцелуе, гораздо более длительном и страстном, чем все предшествующие, Ребекка смогла почувствовать, что его твердая таинственная мужская часть тела, дотоле скрытая под одеждой, а теперь обнаженная, горячая и настойчивая, с силой стала давить на мягкую плоть в самом низу ее живота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51