Двое выбежали через дверь, один вылез в окно. С мрачной улыбкой Лемп обратился к Доктору:
— Ну, док, и что прикажешь с тобой сделать, пока мы не отправились на небольшую прогулку в экипаже? — Он приказал доктору сесть за письменный стол и продолжил без особых эмоций:
— Поскольку тебе предстоит сломать шею при падении, лишнюю шишку на голове никто и не заметит.
С этими словами он поднял револьвер и ударил Торреса по голове. Доктор без сознания распластался на столе.
Тусон
После изматывающего дня Колин шел по коридору отеля к своему номеру. Вчера вечером, внимательно изучив записи Лемпа, он весь день провел в беседах с перегонщиками скота и клерками, работающими с подрядчиками резервации, выуживая скудную информацию и постоянно сравнивая реально поставленные продукты с отмеченными в книгах агента. Расхождения обнаруживались, но Колин сомневался, чтобы наемники, работающие на богатых и могущественных тусоновских торговцев, могли бы выступить в суде против своих работодателей. Ему нужен был непосредственный покупатель, который бы видел, как тавро ПБ выжигали поверх клейма США, и присутствовал при этой нелегальной сделке.
— И куда делся Блэйк с тем малым? — бормотал Маккрори, открывая дверь номера.
Но едва дверь приоткрылась, Колин замер и мгновенно выхватил револьвер. Кто-то находился в его номере! И тут он ощутил слабый запах лилий.
Мэгги.
Он вошел в номер в тот самый момент, когда она выходила из спальни в свободном халате цвета морской волны. Одеяние было соблазнительно распахнуто на груди. Волосы пышным великолепием ниспадали на плечи.
— Уж не собираешься ли ты пристрелить меня, как грабителя? — спросила она, приближаясь к нему, так что из-под распахивающейся полы выглядывала стройная ножка.
— Я мог бы и выстрелить, — сказал он, убирая револьвер в кобуру. — Ты что здесь делаешь? Я же сказал тебе оставаться с Иден в резервации.
— Именно из-за Иден я и оказалась здесь. Она остановилась прямо перед ним, вдыхая мужской запах пота, смешанный с ароматом, присущим только ее мужу. Она подняла руку и провела пальцем от его шеи до первой застегнутой пуговицы на рубашке, по следу стекающей капли. Затем медленно поднесла палец к языку.
— Соленое, — шепнула она. — Тебе надо принять ванну. Я взяла на себя смелость заказать ее для тебя.
Он ощутил, как знакомо напряглось в паху, как жар разогревает кровь.
— Что с Иден? — хмуро спросил он, стараясь игнорировать то состояние, которое обычно возникало у него рядом с ней.
— Я думаю, тебе будет значительно легче, если для начала ты примешь ванну. Портье как раз ее наливает. Не горячую, умеренную.
Она протянула руки и стала расстегивать на нем рубашку, но он накрыл ее ладони своими, останавливая.
— Я ведь сказал, чтобы ты не приезжала сюда.
— Но после того, как я приехала, ты ведь уже не сожалеешь об этом, не так ли, Колин? — Она посмотрела ему в глаза.
Он отпустил ее руки и принялся отвязывать ремень с кобуры, затем швырнул его на софу. Когда она принялась стягивать рубашку с его рук и спины, он вздохнул сквозь сжатые зубы и, выругавшись, отшатнулся от нее.
— Я сам разденусь, — хрипло пробормотал он, вбивая не желающий сниматься сапог в станок для снятия обуви.
Колин быстро разделся и вслед за Мэгги прошел в спальню, где стояла полная воды бронзовая лохань. Он влез в воду и быстренько, не давая ей, схватил тряпку и мыло.
— Итак, что же ты хотела со мной обсудить касательно Иден? — спросил он, намыливая лило и шею.
— Ты знаешь, что она влюблена в Волка. Он мотнул головой, разбрызгивая во все стороны капли воды.
— Я знаю, что она готова потерять голову со своими романтическими представлениями о наемниках с револьверами и что она готова порисоваться перед презирающим ее обществом за то, что она выбрала полукровку.
— Признаюсь, я так же была встревожена, когда впервые увидела, как он тянется к ней. Но он любит ее, Колин. И он знает, как она страдает, чувствуя себя изгоем, поскольку и сам таков. Но он совсем не такой, как Ласло. И я думаю, что у них могла бы получиться хорошая семья.
— Как он будет содержать ее, зарабатывать револьвером? Да он через год-другой кончит тем, что его пристрелят в каком-нибудь глухом переулке.
— Как и тебя пять ночей тому назад? — колко возразила она.
— Я не наемник. И даже если я сейчас рискую жизнью, на мне нет груза ответственности перед подрастающими детьми.
Мэгги ощутила, как внутри что-то больно повернулось. Она отвернулась и ухватилась руками за тумбочку, чтобы собраться с внезапно разлетевшимися мыслями.
— Но Волк тоже больше не будет наемником. Он…
— Блэйк не примет моей благотворительности и не станет жить за счет жены. Таких людей я хорошо знаю.
— Тогда, по крайней мере, мы должны призвать, что он — человек принципов, — осторожно сказала она, набираясь мужества и поворачиваясь к нему лицом.
Колин принялся намыливаться, пытаясь отвлечься от ощущений в том месте, которое не давало ему рассуждать ясно.
— Да, я думаю, что у Волка есть принципы — он не обманет ее, как Ласло Но, черт возьми, Мегги, одного этого еще недостаточно — Он умен и начитан. А ты никогда не задумывался, откуда у этого полукровки такое образование? — Она не стала дожидаться ответа — Его отец — богатый человек, который отказался от сына из-за своей белой жены. После ее смерти он хочет восстановить отношения с сыном, с единственным сыном. И Волк готов пойти на это ради Иден Думаешь, легко такому человеку, как он, принять подобное решение»?
Колин неподвижно застыл в лохани Он мрачно размышлял над только что услышанным — Да, я представляю, как ему нелегко. Но на нем всегда будет клеймо крови апачей, крови, которую его дети — Этот фанатизм когда-нибудь да кончится, Колин. Разве не поэтому ты так сражаешься против Баркера, Лемпа и им подобных? На мгновение перед его мысленным взором предстал шест со скальпами, зажужжали мухи.
— Я сражаюсь из-за собственных соображений, — ответил он с непроницаемым лицом.
— Она ведь уйдет к нему и без твоего благословения. Ты этого хочешь?
Он посмотрел на нее злыми глазами.
— А ты уже дала благословение вместо меня? Мэгги покачала головой.
— Ты ее отец. И ей необходимо твое благословение. Пожалуйста, не отталкивай ее. Так быть не должно. — Во время этого монолога Мэгги опустилась на колени рядом с лоханью и со всей страстью вцепилась в ее край побелевшими пальцами.
Он протянул мокрую руку и провел ладонью по ее волосам. Затем пальцем приподнял подбородок. Она молча плакала.
— Ты так сильно ее любишь, — как, наверное, любила бы Элизабет. Ах, Мэгги, я просто не знаю… но я поговорю с Блэйком, когда он привезет этого парня.
Она поняла, что победила. Он не отказывался от разговора; и все это говорило в пользу Иден и Волка. Всхлипнув, она обняла Колина за плечи. Он сжал ее в объятиях, намочив ей волосы и халат. Но им было не до этого.
Колин стоял рядом с кроватью и смотрел, как Мэгги спит. Он никак не мог оторвать от нее глаз. Она лежала, свернувшись калачиком, и первые солнечные лучи золотили ее волосы. Внутренняя война, которую он вел, сам с собой, не желая признавать ее своей женой, внезапно показалась ему бессмысленной. Ее прошлое было в прошлом, как и у него. Она готова была пожертвовать собой ради него и его дочери, и он не мог не признать этого. Та ночь в переулке навсегда врезалась ему в память.
А знаешь, я, наверное, люблю тебя, Мэгги. Он нежно и печально улыбнулся, склоняясь над ней и тихо целуя ее в щеку.
Она сонно пошевелилась, подставляя губы под ласковый поцелуй.
— Доброе утро. Куда это ты собрался такой нарядный?
Он облачился в новый костюм, купленный вчера.
— Не могу же я нагрянуть в берлогу Пенса Баркера одетый как простой ковбой? А ты спи. Тебе надо отдохнуть, — сказал он, глядя на нее радостными золотыми глазами.
Щеки ее порозовели, когда она вспомнила прошлую ночь. Ей хотелось бы побольше узнать относительно его планов насчет Волка, но она не рискнула сесть в постели, боясь вызвать приступ утренней тошноты.
— Будь осторожен, Колин, — прошептала она, когда он уходил.
Прибыв в торговый дом, Колин вошел сначала в людный магазин, на полках которого было все, что пожелаешь, от кухонной утвари до тканей. Вдоль одной стены располагались орудия шахтерского труда, тут же стояли ящики с динамитом и взрывателями. В узком проходе громоздились эмалированные горшки и кастрюли. На другом прилавке были разложены рулоны материи, от дешевой — яркой, хлопчатобумажной для бедных мексиканцев — до редких дорогих шелковых и бархатных для жен владельцев рудников.
Едкий запах свежедубленой кожи мешался с ароматом ветчины и сушеных персиков. У Пенса Баркера было все для обитателей приграничной полосы. Даже если бы он ограничился этой законной торговлей, он и то был бы богатым человеком, но Колин знал, что таким жадным до могущества людям, как Баркер, всегда всего мало. По лестнице, идущей вдоль задней стены магазина, Колин поднялся наверх и натолкнулся на угрюмую личность с всклокоченными волосами и перебитым носом, стоящую на страже.
— Колин Маккрори желает видеть Пенса Баркера, — добродушно объявил он.
— Мистер Баркер никого не принимает без предварительной договоренности, — сказал человек, перегораживая коренастой фигурой дорогу. — Подождите здесь, я спрошу.
Колин пожал плечами и прислонился к стене.
— Он захочет принять меня. Скажите ему, что дело касается сделки с крупным рогатым скотом, которую он провернул с резервацией «Белая гора» несколько месяцев назад.
Через несколько минут Колина проводили в большой кабинет Баркера. Коротышка восседал за огромным письменным столом, заваленным бумагами, на вращающемся кресле, сложив ручки на животе. Он взялся за большие золотые часы, пристегнутые цепочкой к жилетному карману, и щелкнул крышкой, давая понять Маккрори, что время ограниченно. Сесть он не предложил.
— Чем могу помочь, Колин? Похоже, несколько дней назад мы уже высказали наши различные точки зрения перед мистером Потайном, — сказал он самодовольно.
Его масленая улыбка действовала Колину на нервы, но он сдерживался.
— Так, значит, ты и твои дружки в законодательном собрании думаете, раз одурачили Поткина, так на этом все и закончилось.
Он увидел, как Баркер сузил глаза и захлопнул крышку часов.
Пенс совладал с собой и злобно улыбнулся, покачивая часы на цепочке.
— Ты не перестаешь удивлять меня своим шотландским упрямством, Колин. Ты собираешься копать до тех пор, пока не найдешь такие доказательства, которые окончательно уничтожат меня.
— У меня уже есть эти существенные доказательства, — открыто сказал Колин. — Человек по имени Ригли проговорился, как ты продавал его хозяину скот с клеймом ПБ — только клеймо-то было ненастоящее. О» разглядел переделанное клеймо США на коровах из резервации «Белая гора». Видел он и поддельный счет для оплаты. И готов подтвердить, что ты — не что иное, как обыкновенный скотокрад. Пенс.
Колин уперся руками в письменный стол и навис над этим паукообразным коротышкой. Однако Баркер не выказал никакого страха, продолжая злобно улыбаться. Волосы на затылке Колина неприятно зашевелились.
— Знаешь, Маккрори, когда ты так стоишь, нависнув над безоружным бизнесменом, вид у тебя прямо угрожающий, даже опасный. Но у меня такое ощущение, что ты уже далеко не так опасен… как тогда, когда снимал скальпы с этих несчастных дикарей.
Глаза Баркера полыхнули торжеством. Темные и маленькие, они по-поросячьи поблескивали на крохотном жирном личике.
— Как прикажешь тебя понимать, Баркер? Лицо Колина осталось бесстрастным, но сердце бешено застучало.
— Ты ведь был скальпером, Маккрори… Ах, ах, ах, — укоризненно покачал он головой. — Какой ты был кровожадный. Ты ездил с одним восхитительным малым, который был легендой на границе четверть века назад. Насколько я помню, звали его Джереми Нэш, Австралиец. И он никак не походил на нынешних твоих идеалистических друзей, а? Но ведь ты тогда был всего лишь бедным пареньком-эмигрантом. Жаль, что грехи юности вдруг начинают преследовать человека, который так старался заработать себе честную репутацию на территории.
Он знал все! Но откуда? Допустим, эти секреты выведала и Эд Фиббз, но ведь она куда больше была заинтересована в разоблачении шайки этих мошенников, чем в скандале вокруг имени известного ранчера Ведь до этого Баркер молчал. Колин заставил себя отбросить в сторону все эти навалившиеся грузом вопросы и спокойно посмотрел в глаза Баркеру.
— Ты бредишь. Пенс У тебя нет никаких доказательств твоих обвинений, а вот я могу доказать, что ты вор.
Баркер отбросил все наносное дружелюбие и вскочил с глазами, потемневшими от злобы.
— Я могу все рассказать старому толстяку Элгрену, так что в Прескотт ты больше уже и не сунешься. И что тогда подумают твои друзья в Вашингтоне относительно твоих обвинений против меня? Стоит ли тебе доверять? Ну, а что уж говорить о том, как этот скандал отразится на твоей новой женушке и несчастной доченьке!
Колин протянул руки через стол, схватил Баркера за лацканы пиджака и потянул на себя, пока ноги того не оторвались от пола.
— Если ты хоть чем-нибудь повредишь моей семье, я сверну твою тощую шею!
— Не будь дураком, Маккрори. Ты убьешь меня, и тебя повесят, если только мои парни сначала не застрелят тебя, — выдохнул Баркер, багровея и пытаясь выкрутиться из рук Маккрори. — Репутация твоей дочери и так под угрозой. А если еще эта история всплывет, то девушке уже никогда не оправиться. Впрочем, — торопливо добавил он, — никто ничего не узнает. Я и словом не обмолвлюсь о твоих грехах…
Он подождал, пока Колин отпустит его. В воздухе замаячил призрак сделки.
— Ты шантажируешь меня! — Колин отпустил его пиджак и толкнул за стол Баркер пошатнулся, удержал равновесие, затем оправил пиджак и жилет, и к нему вернулось его вкрадчивое спокойствие и уверенность.
— Ну зачем такие грубые слова. Я предпочитаю термин «сделка». Ты прекращаешь свой крестовый поход в защиту апачей, а я храню в тайне секреты твоего прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47