— Мне страшно, — проговорила девочка. — В папиной комнате какой-то шум. Как ты думаешь, с ним все в порядке?
Кэсси с трудом сдержала готовый вырваться из груди стон: совершенно ясно, что за «шум» раздается из комнаты Коуди. Выйдя от нее, он, видно, не терял даром времени и сейчас наверстывает упущенное с помощью Холли. Зачем же было врать, утверждая, что ему не нужна никакая другая женщина, кроме нее, Кэсси? Лицемер несчастный, грязный лжец! Она была наивна до глупости, что на минуту поверила ему…
— Я не сомневаюсь, что с ним все хорошо, Эми, — заверила Кэсси девочку. — Он у тебя уже большой мальчик и сам может за себя постоять. Отвести тебя в детскую?
— Да, пожалуйста, — сказала Эми, немного успокоившись, но все еще до конца не уверенная, что с Коуди ничего не случилось: — Но может быть, мы все-таки сначала пойдем к папиной комнате и послушаем, что там происходит?
Кэсси с трудом проглотила ком, стоявший у нее в горле.
— Нет, малышка, не думаю, что это хорошая идея. Поверь мне: твой папа не подвергается никакой опасности.
Кэсси проводила Эми и посидела возле ее кровати, пока девочка не уснула. Затем она тихонько вышла из детской в коридор.
— Убирайся отсюда! — рявкнул Коуди, изо всей силы оттолкнув прилипшую к нему Холли, так, что она скатилась с кровати и шумно шлепнулась на пол. — И не появляйся здесь, пока я сам тебя не приглашу! После дождичка в четверг, — пробормотал он сквозь зубы.
— Все из-за этой Кэсси, да? Если бы она тебя любила, то вышла бы за тебя замуж. Но ты оказался для нее недостаточно хорош! — зло выкрикнула Холли. — Когда же ты наконец поймешь, что люди вроде нас с тобой созданы друг для друга?
Он угрожающе потянулся к ней, и Холли быстро вскочила на ноги и выбежала из комнаты.
Коуди, злой на себя и на весь мир, был бы удручен вдвойне, если бы узнал, что Кэсси видела выскользнувшую из его комнаты Холли: девушка вышла из детской, когда в дверях спальни появилась обнаженная фигура. Кэсси хорошо рассмотрела ее даже при свете горевшей в коридоре тусклой лампы. Холли, с тайным ликованием в душе, помогла ей в этом: поняв, что ее заметили, она, благословляя ниспосланную удачу, предоставила потрясенной Кэсси возможность обозреть все достоинства своего пышного тела.
Глава 19
Солнечные лучи, ворвавшись в комнату, коснулись щек Кэсси. «Пора вставать», — вяло подумала она, не в силах даже двинуться. Измученная тревогой, разочарованием, обидой, она почти не спала и сейчас чувствовала себя совершенно разбитой. Не желая поддаваться слабости, Кэсси все же поднялась и стала приводить себя а порядок. Вскоре она уже спускалась по лестнице, высоко подняв голову, готовая встретиться лицом к лицу и с Коуди, и с его женой, несмотря на то, что сердце ее продолжало сжиматься от жгучей обиды, пронзительного ощущения утраты и страшного чувства пустоты… Она знала, что Коуди уже встал: Дверь в его комнату была распахнута, и кровать аккуратно застелена. Дети тоже уже поднялись и бегали где-то во Дворе. Лишь спальня Холли была до сих пор заперта. «Почему Холли не осталась на всю ночь в комнате Коуди? — спросила себя Кэсси. — Если уж она его жена, то должна делить С ним постель постоянно. Именно так поступают все любящие супруги…» Кэсси направилась прямиком на кухню, привлеченная грохотом кастрюль и сковородок, и увидела Ирен, которая, пользуясь тем, что пребывала в полном одиночестве, срывала расстроенные чувства на ни в чем не повинной кухонной утвари.
— Доброе утро! — приветствовала ее Кэсси, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро и весело.
Однако Ирен было трудно провести подобными уловками. Взглянув на осунувшееся лицо Кэсси, она сразу поняла, что девушка провела бессонную ночь: кожа бледная и натянутая, вокруг глаз темнеют круги, а глаза пусты и безжизненны. Она выглядела такой несчастной, что доброе сердце Ирен сжалось от отчаяния и жалости.
— Доброе утро, Кэсси, — с сочувственной улыбкой ответила она.
Ирен тоже пыталась выглядеть спокойной я невозмутимой, но ей это плохо удавалось: руки дрожали, на глаза наворачивались слезы, гнетущее чувство тревоги и растерянности не проходило, а наоборот, росло с каждой минутой. Неимоверным усилием воли Ирен все же взяла себя в руки.
— Ты голодна? — ровным голосом спросила она Кэсси. — Садись, я быстренько приготовлю тебе завтрак.
При мысли о еде Кэсси почему-то стало не по себе.
— Спасибо, Ирен. Мне не очень хочется есть. Разве только чашку кофе и одно из твоих печений, вот мне и хватит. А дети уже позавтракали?
— Да, они уже ушли — вместе с Ребом, — ответила Ирен, пододвигая к Кэсси масленку и вазочку с печеньем.
Откусив кусочек, Кэсси вдруг почувствовала тошноту и поспешно отпила несколько глотков кофе.
— А что Реб и ребята собираются сегодня делать? — вяло поинтересовалась она.
Кэсси чувствовала себя не в своей тарелке: в голове шумело, в животе была какая-то слабость, ноги казались ватными… Неужели все это из-за Коуди? Неужели она до такой степени убита тем, что он привел в дом жену, что даже заболела? Выходит, так, раз даже тот мизерный завтрак, который она с трудом проглотила, не желал оставаться в желудке и рвался наружу. Кэсси глубоко вздохнула, подавив неприятное чувство дурноты.
— Реб взял с собой Эми и Брэди, чтобы они посмотрели, как клеймят скот, — объяснила Ирен. — Он сказал, что детям нужно отвлечься от вчерашнего.
— Всем нам нужно, — мрачно пробормотала Кэсси.
— Коуди ушел на рассвете, — продолжала Ирен. — Он позавтракал вместе с работниками во флигеле. — Она украдкой взглянула на Кэсси, проверяя, как та отреагирует на это сообщение, и, поскольку девушка не проявила никакого видимого интереса, добавила: — Сказал, чтобы его не ждали к ужину. Что-то он не показался мне особо счастливым.
Кэсси безнадежно развела руками.
— Коуди сам выбрал себе постель, вот пусть в ней и спит.
— Что тут говорят о постели моего мужа? — спросила Холли, входя в кухню. Она была растрепана и выглядела донельзя вульгарной: нечесаные волосы торчали во все стороны, а немыслимого фасона и столь же невероятной расцветки халат почти не прикрывал обильные прелести далеко не первой свежести.
Ирен захотелось плюнуть; еле сдержавшись, она демонстративно отвернулась к плите и загремела кастрюлями пуще прежнего.
— Ты знаешь о постели Коуди больше моего, — раздраженно процедила Кэсси. — Ведь ты его жена.
Холли улыбнулась, чрезвычайно довольная замечанием Кэсси.
— Я просто счастлива, что ты это понимаешь. Да, я одна имею право на его постель. Подозреваю, что ты была… близка с Коуди до нашей с ним свадьбы, но начиная со вчерашнего дня только я буду делить с ним и жизнь, и ложе! — Выпалив эту тираду, Холли повернулась к Ирен: — Я хочу есть.
От звука ее пронзительного голоса Кэсси почувствовала себя еще хуже.
— Подай мне яичницу с беконом и горячие гренки. И еще кофе. И чтобы в нем было много молока. Ночью я наработала себе зверский аппетит!
— Прошу меня извинить, — сказала Кэсси, вставая из-за стола. Она по горло была сыта двусмысленными улыбочками и замечаниями этой особы.
— Подожди-ка секунду, — сказала Холли жестким тоном, и глаза ее сузились. — Этот дом слишком тесен для нас двоих. Я настоятельно советовала бы тебе подыскать новое место жительства. Мы с Коуди — новобрачные. И твое присутствие в доме — это что-то… препятствующее нам, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Прекрасно понимаю, — коротко ответила Кэсси. Не произнеся больше ни слова, она повернулась и стремительно вышла из кухни, все еще с высоко поднятой головой, лишь подбородок чуть-чуть подрагивал. Перед глазами все кружилось. Господи, хоть бы ее не стошнило прежде, чем она успеет добежать до комнаты!..
Три дня спустя Кэсси упаковала свой чемодан и объявила о намерении покинуть ранчо. Она наметила в Додж-Сити пансион, в котором собиралась снимать комнату до тех пор, пока не решит, что ей делать дальше. Сразу же после переезда Кэсси намеревалась встретиться с Уиллоуби, чтобы оформить перевод своих доходов от ранчо на адрес того места, куда она отправится из этого города. Кэсси даже подумывала о возвращении к Сэл, так как, кроме Сент-Луиса, ей деваться было пока некуда…
Полностью собравшись, она бурно и со слезами простилась с детьми и Ирен и попросила Лоуренса отвезти ее в Додж-Сити. Как Реб ни пытался уговорить ее остаться, Кэсси была непреклонна в своем решении. В последний момент она решила взять с собой Леди и привязала кобылу позади фургона.
Кэсси повезло: в пансионе миссис Смит, кругленькой, с ямочками на щеках вдовушки, оказалась свободной прекрасная, большая комната, и девушка сразу же ее сняла. Реб подождал, пока Кэсси, сопровождаемая хозяйкой, вошла в дом, и только потом отъехал от пансиона. Он был так чертовски зол на Коуди, что почувствовал непреодолимую потребность завернуть в «Длинную скамейку» и угоститься добрым глотком виски, чтобы хоть на время забыть обо всех неприятностях на ранчо. Ноги сами довели его до вращающихся дверей салуна. Глубоко вдохнув густой, застоявшийся запах пива и виски, наполняющий помещение, он сморщился от удовольствия и сглотнул слюну в предвкушении выпивки. Уже давно ни одна капля спиртного не щекотала ему глотку, и соблазн позволить себе это блаженство вспыхнул в его душе с болезненной силой.
— Эй, здорово, Реб! — приветствовал бармен постоянного, многолетнего клиента. — Куда это ты запропастился? Я не видел тебя целую вечность. Что будешь пить?
По какой-то необъяснимой причине готовое сорваться с его губ слово «виски» застряло у Лоуренса в горле. Реб представил себе Ирен, Коуди, ребят и то, как они будут разочарованы, если он опять «съедет с катушек». Он не пил уже несколько недель. Нет, он не должен, не имеет права снова уйти в запой!
— Ничего. Спасибо, дружище, — ответил он бармену. — Я зашел просто так, по старой памяти. Совсем ничего не хочется.
Распрямив плечи и подняв голову, Лоуренс, как показалось донельзя изумленному его словами бармену, буквально изменился на глазах. Выйдя из полумрака салуна на солнечную улицу, Реб подумал, что сейчас закончилось самое тяжелое в его жизни сражение — и он победил. Реб уверенно зашагал вперед, глаза его сияли: он чувствовал себя заново родившимся.
Коуди не мог припомнить, когда еще он так изматывался. Он был женат всего три дня, но они уже казались ему вечностью. Ночи были сплошным кошмаром, а дни — настоящим адом. Возвращаясь домой после долгих, утомительных часов, проведенных в седле, Коуди не ожидал ничего приятного. Смотреть на Холли он вообще не мог: ее сальные намеки и предложения делали его просто больным. Дети с ним почти не разговаривали. Ирен всячески старалась показать, что он повинен в каком-то грязном поступке. Реб тоже всем своим видом явно осуждал его… Что касается Кэсси, то о ней Коуди даже запрещал себе думать. Какую ужасную шутку он сыграл со своей жизнью!
Он хотел Кэсси. Это желание было просто мучительным. «Я хочу только ее… Если она не была предназначена мне, зачем же тогда повстречалась на моем Пути?» — говорил себе Коуди. Его неотступно преследовали воспоминания — ее глаза, которые, казалось, смотрели в самую глубину его души, ее восхитительное, словно прекрасный плод, тело. Но еще сильнее волновали его, то совсем лишая сил, то возбуждая, теплота ее взгляда, способность сохранять удивительную чистоту даже в минуты самых неистовых, изощренных ласк.
Кэсси, безусловно, была очень чувственной женщиной, и это привлекало его, вернее, не столько сама чувственность, сколько таинственно духовная ее основа, что делало какими-то возвышенными самые нескромные движения ее тела. Она одна могла дарить ему мгновения настоящего счастья. И вот теперь… теперь он муж Холли! Коуди заскрипел зубами. Надо же было так вляпаться!
Въезжая во двор, Коуди был мрачен, как туча. Сегодня он вернулся домой пораньше, чтобы поужинать вместе с детьми, которых видел в последнее время очень мало. Тайком он думал и о возможности встретиться за столом с Кэсси. От этой мысли лицо его посветлело.
Эми и Брэди играли во дворе с Чернышом. Коуди обрадовался. Он не разговаривал с ребятами наедине с тех самых пор, когда привез домой Холли, и сейчас решил поправить дело. Увидев, что дети заметили его появление, он шутливо сдвинул брови. Быстро соскочив с коня, Коуди направился к ребятам, но те демонстративно повернулись к нему спиной. Картер в растерянности замер, обдумывая, что, кроме его женитьбы на Холли, могло так на них подействовать, — они и смотреть на него не хотят! Но когда Эми и Брэди бросились бежать от него в другой конец двора, терпение Коуди лопнуло:
— Подождите-ка минутку! Куда это вы собрались?
Эми обернулась и с вызовом посмотрела на него:
— Мы тебе зачем-то нужны? По делу?
— Я хочу с вами поговорить. Или вы слишком заняты, чтобы уделить мне немножко времени?
Брэди тоже повернулся.
— Может, ты и нас собираешься выгнать из дому, как Кэсси? Теперь ведь у тебя есть жена? — дрожащим от обиды и негодования голосом спросил он, избегая смотреть Коуди в глаза.
Картер пришел в полное замешательство. Он ничего не мог понять.
— О чем это вы говорите? Я вовсе не выгонял Кэсси! Ведь ранчо принадлежит ей так же, как и мне. И она должна жить здесь.
— Значит, ее выгнала Холли! Кэсси сказала, что она вынуждена уехать, так как ее не хотят тут видеть, — обвиняющим тоном продолжила Эми. — Спроси у Ирен, как Кэсси плакала, когда уезжала. Реб отвез ее утром в город. Она будет жить в пансионе.
— Что-о?! Почему мне никто ничего не сказал?
— О чем тебе не сказали, милый? — спросила незаметно подошедшая Холли.
Она увидела в окно, что Коуди разговаривает с ребятами, и немедленно вышла, чтобы узнать, о чем они беседуют.
Коуди повернулся к ней:
— Дети говорят, что Кэсси сегодня уехала. Что произошло? Ты ей что-нибудь сказала?
— Я? — переспросила Холли, в притворном изумлении округлив глаза. — С чего бы я стала это делать?
— Сделала, сделала! — отчаянно закричал Брэди. — Не верь ей, папа! Она обманывает! Я хочу, чтобы Кэсси вернулась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45