Дженна подкараулила соперницу и столкнула ее в ручей возле Кокин-Милл.К счастью, все закончилось сравнительно благополучно: Дебора отделалась простудой, а Дженна – нагоняем и ремнем Даниэля, но с тех пор Бенджамин начал избегать ее. При ее приближении взгляд мечтательных и немного сонных глаз плотника становился твердым и колючим, а несколько раз при виде Дженны он сворачивал в сторону, лишь бы уклониться от встречи. Поэтому сейчас она с готовностью предложила:– Может быть, я отнесу скамейку, пока он не ушел? Где он работает?– В конюшне. Но не вздумай тратить время на болтовню. Дел по горло, и миледи будет вне себя, если мы не управимся к возвращению сэра Томаса.– Я только на минутку, – заверила Дженна, подхватив сломанную табуретку и торопясь выскользнуть за дверь, пока повар не передумал.Утренняя прохлада и свежесть уже рассеялись, яркое весеннее солнце окрасило каменные стены в розовый цвет. Дженна остановилась возле конюшни и прислушалась. Из крайней двери доносился равно мерный стук молотка, и сразу же в такт ему забилось сердце Дженны. Ладони девушки увлажнились, она нерешительно двинулась вперед и остановилась в дверях, чтобы потихоньку полюбоваться своим избранником, пока он ее не заметил.Бенджамин стоял спиной к ней на коленях. Перед ним лежал любимый резной стул леди Мэй. Дженна замерла, в восторге глядя на небольшие ловкие руки, некрупную, но крепкую и гибкую фигуру Миста, на завитки блестящих каштановых волос, опускавшихся на шею.Дженну захлестнул такой мощный порыв любви, что из ее груди вырвался звук, похожий на рыдание. Бенджамин обернулся, доброжелательно улыбаясь, но когда он разглядел, кто это, улыбка сразу померкла.– А, это ты, Дженна, – равнодушно произнес плотник.Дженне показалось, что она видит себя со стороны – раскрасневшуюся, неловкую, высокую, худую, с растрепанными черными волосами.– Извини, что побеспокоила, Бенджамин. Просто у нас на кухне сломалась табуретка, и старший повар послал меня узнать, сможешь ли ты ее починить.Бенджамин встал и обтер ладони о штаны.– Ну-ка, дай взглянуть.Шагнув вперед, Дженна вручила ему табуретку, беспокоясь в этот момент только о том, что ее необычно высокий для женщины рост может показаться гигантским мужчине среднего телосложения.– Да, это легко исправить, – сказал Бенджамин, повертев в руках обломки.Дженна замешкалась, чувствуя, что плотник хочет, чтобы она ушла, но не желая сдаваться.– Как раз вчера мой отец жаловался, что давно тебя не видел. Он велел узнать, может, ты захочешь как-нибудь зайти поужинать с нами.Бенджамин молчал так долго, что, если бы на его месте был кто-либо другой, Дженна уже вспылила бы. Наконец он ответил.– Хорошо. Передай Даниэлю, что я благодарю его за приглашение и зайду как-нибудь на днях.– Завтра? – настаивала Дженна. – Или послезавтра? Когда?– Послезавтра.– Мы будем ждать тебя.– Ладно, – буркнул он, отворачиваясь. – До свидания, Дженна.Дженна бегом возвратилась на кухню, опасаясь, что Бенджамин окликнет ее и откажется от приглашения. И только оказавшись в хорошо знакомом помещении с высоким потолком, уже наполненном изысканными ароматами жарящегося на вертеле мяса, сладкого печенья, заварного крема, она пришла в себя.Девушка, разбившая табуретку, лукаво поглядела на нее.– Что сказал Бенджамин? Сможет он починить ее?Погруженная в свои мысли, Дженна не ответила.– Бенджамин, твой приятель. Починит он табуретку?– А-а… Да. Он взял ее.– Говорят, он скоро женится?– Что?! – Дженна с таким ужасом взглянула на подругу, что та рассмеялась.– Моя сестра видела, как он гулял в Бивелхэмском лесу с Деборой Вестон. Она говорит, что они целовались.– Люси, ты говоришь это, чтобы досадить мне?Лицо девушки смягчилось.– Нет, это правда. Мне кажется, Дебора давно ему нравится. Если ты хочешь заполучить его, Дженна, тебе следует поторопиться.– Что ты имеешь в виду?– Ты должна отбить у нее Бенджамина!– Но как?..– Уж, наверно, есть способы. – Люси понизила голос. – Разве ты не можешь приворожить его?– Не смей даже говорить об этом. Ты не хуже меня знаешь, какое наказание за это полагается.– Да, но кто узнает? Воспользуйся тем, что твоя тетка владела всеми этими тайнами!Дженна поглядела в окно.– Моя тетка умерла в тюрьме. У меня нет желания повторить ее судьбу.– Тогда тебе нужно придумать что-нибудь другое. Иначе он достанется этому лакомому кусочку мяса.– Это что, мужчины ее так называют?– Да. Мои братья говорят, она такая аппетитная, что хочется ее съесть.Дженна отвернулась.– Хватит! Ненавижу ее!Люси хихикнула.– Я думаю, ты могла бы и ее заколдовать.– Ах, перестань, пожалуйста, – вздохнула Дженна, пряча одинокую слезу.Закончив работу, Бенджамин Мист аккуратно сложил в мешок инструменты и те куски дерева, которые еще могли ему пригодиться, и вышел из дворцовых ворот.Справа от него, неподалеку от главного Мэгфилдского тракта, располагались жилые дома, слева – хорошо протоптанная тропинка спускалась с холма и, минуя несколько домишек, направлялась дальше, в Кокин-Милл.Бенджамин в нерешительности топтался на месте. Если он без приглашения явится к Деборе Вестон, угостят ли его ужином? Или, учитывая, как сильно он проголодался, лучше вначале забежать домой и поесть? В конце концов Бенджамин решил пожертвовать желудком ради любви и, взвалив на плечи мешок, повернул налево.Заходящее за его спиной солнце расцветило небо розовыми и синими полосами. На разные голоса щебетали и пели птицы, и вдруг над самой головой Бенджамина вознес гимн закату певчий дрозд. С реки дул прохладный свежий ветерок, приносивший с собой аромат полевых цветов. Это был самый пре красный весенний вечер, какой только мог себе представить Бенджамин Мист, и навстречу ему бежала Дебора Вестон.Она была нежной, изящной и хрупкой, как под снежник, миниатюрной блондинкой с копной золотистых волос и сине-фиолетовыми, как весенние фиалки, глазами. И даже кожа у нее была бархатистой и нежной, как лепесток розы.Когда она подошла ближе, Бенджамин взял руки Деборы в свои и прижал их к груди. Из дверей коттеджа раздался голос ее матери.– Дебора, кто это пришел? Бенджамин? – и на пороге показалась матушка Вестон – крупная, сварливая, смуглая женщина, полная противоположность своей изящной дочери.Бенджамин вежливо поклонился, она широко улыбнулась в ответ, при этом ее лицо покрылось сетью из тысячи мелких морщинок. С минуту они стояли, глядя друг на друга и улыбаясь, она думала о том, какой славной добычей для ее дочери будет Бенджамин, с его унаследованным от отца добротным домом, а он – о том, правда ли, что с возрастом дочери становятся похожими на матерей, и какой же в этом случае через двадцать лет станет Дебора.Однако подобные мысли не помешали ему прошептать, как только мамаша Вестон вернулась к своим кастрюлям:– Ты по-прежнему уверена, что хочешь выйти за меня замуж?Дебора слегка насупилась.– Ты же знаешь, что да. Но есть кое-кто, кто готов меня за это прикончить.– Кого ты имеешь в виду? Кто это?– Эта дьяволица, Дженна Кэсслоу. Она так ревнует, что уже пыталась утопить меня.– Я знаю. С тех пор я обхожу ее стороной.– Она пылает к тебе страстью, Бенджамин. Молю Бога, чтобы она не попыталась отомстить.– Что она может мне сделать?– Тетка ее отца была ведьмой и умерла в тюрьме.– Но это не значит, что Дженна унаследовала ее силу.– Моя мать говорит, что это передастся в семье, как сумасшествие. Ох, Бенджамин, я так боюсь!Он уверенно сжал руками ее плечи.– Предоставь мне разобраться с Дженной Кэсслоу. Обещаю, она пальцем не посмеет тебя коснуться.– А сам ты разве не боишься ее?– Кого? Эту кобылу? – сердито отозвался Бенджамин. – Разве ее можно принимать всерьез? Она не сумеет навести порчу даже на полевую мышь.– Я в этом не уверена, – покачала головой Дебора и, держась за руки, они вошли в дом. Глава девятнадцатая Согнувшись, чтобы не удариться о потолок крошечной низенькой спальни, Дженна Кэсслоу пристально вглядывалась в зеркало, подаренное ей леди Мэй, как будто видела себя впервые в жизни. Необычное для девушки лицо глядело на нее: длинное, угловатое, худое, с высокими скулами и мерцающими золотисто-зелеными глазами, обрамленное массой тяжелых, гладких, как шелк, прямых черных волос.И рука, протянувшаяся за щеткой для волос, тоже была худой и костистой, хотя по-своему красивой, с длинными, изящными, но, в то же время, сильными и ловкими пальцами. По правде говоря, особа, которая сейчас отошла от зеркала и шагнула к кровати, была бесспорно незаурядной – тип женщины, которую нужно вначале разглядеть, но которую уже не сможет забыть оценивший ее мужчина.Однако Дженна сейчас думала вовсе не об этом. Нырнув под кровать, она вытащила из-под нее запертую деревянную шкатулку, ключ от которой всегда висел у нее на шее. Опасливо оглянувшись, она открыла тяжелый замок и, откинув крышку, вытащила обтянутую кожей старинную книгу. Дженна листала испещренные неразборчивыми мелкими письменами потемневшие страницы, пока, наконец, не нашла то, что ей было нужно, и торопливо начала читать, одновременно перебирая рукой травы в своей корзинке.В отличие от большинства своих современников, Дженна умела читать и писать, научившись грамоте у отца, перенявшего это умение у тетки, Алисы Кэсслоу, а ей в свое время, в благодарность за травяные настои и притирания, давала уроки сама леди Грэхем. Алиса Кэсслоу и была той самой родственницей Дженны, которую обвинили в наведении порчи на соседских быков и свиней, умершей в Хоршэмской тюрьме в ожидании приговора.Перебирая страницы, Дженна то и дело вздрагивала. На английском троне сейчас сидел король-шотландец, столь сведущий во всех происках Князя Тьмы, что даже сам написал и издал трехтомный труд под названием «Демонология». В первый же год его правления парламент издал закон, предусматривавший смертный приговор для каждого, кто с помощью колдовства наводил порчу или насылал гибель на людей, и тюремное заключение для тех, кто был уличен лишь в порче скота, изготовлении любовного зелья или отыскании кладов посредством ворожбы. Даже просто хранить книгу Алисы – и то уже было опасно.Тем не менее Дженна давно уже знала большую часть ее почти наизусть: вначале описывались обычные, вполне невинные травяные настойки, лекарства, микстуры, мази, притирания, а уже вслед за ними шли вещи куда более опасные. Травы, с помощью которых можно подчинить человека чужой воле, при вести его в чью-то постель и оставить там навсегда. А дальше – уже совсем страшное: яды, приводящие к гибели, параличу или сумасшествию, снадобья, позволяющие добиться исполнения сокровенных же ланий.Во вторую часть книги Дженна не осмеливалась заглядывать, и сейчас ее тоже интересовали только средства, с помощью которых можно сделать более красивыми лицо и тело. В соответствии с рекомендациями своей тетки она брала из корзинки и втирала в кожу и губы листья тех растений, которые нужны были, чтобы на щеках появился румянец, стал алым рот, ярче заблестели глаза.Закончив, она вопросительно взглянула в зеркало и в самом деле показалась себе более привлекательной. Но прежде чем вернуть книгу на прежнее место, она не удержалась и еще раз заглянула в нее. Несколько дней назад Дженна приготовила настойку из трав и цветов, которую нужно было оставить на ночь в укромном месте под светом однодневной луны. Теперь она достала спрятанную на груди склянку и, взболтав, обильно смочила пахучей жидкостью шею, волосы и грудь. Заперев книгу и спрятав шкатулку, Дженна спустилась вниз.В этот день, сказав, что ей нужно покормить скотину, Дженна рано ушла из дворца. На самом же деле ей хотелось поскорее заняться приготовлением ужина для Бенджамина Миста. Скромный достаток позволял семье Кэсслоу есть мясо не чаще одного раза в неделю, но сегодня Дженна уговорила Даниэля устроить настоящее пиршество: жареное говяжье филе, язык быка, а также блюдо из сметаны, яиц, пшеницы, шпината, корицы и мускатного ореха, рецепт которого Дженна выпросила у повара леди Мэй. Эта аристократическая трапеза, столь непохожая на то, что они обычно ели, должна была завершиться сливочным кремом.Довольная сделанными приготовлениями, Дженна напевала, расставляя на столе деревянные тарелки, и была крайне удивлена, услышав мужской голос:– Очень мило. У вас приятный голос. Дженна быстро обернулась, на секунду подумав, что это Бенджамин явился раньше времени и ей удастся немного побыть с ним наедине.Но стоящий в дверях мужчина был ей не знаком, но, судя по элегантной одежде и короткому бархатному плащу со стоячим воротником, он был джентльменом со средствами.– Не удивляйтесь, – продолжал он, оценивающе глядя на Дженну. – Я хочу видеть Даниэля Кэсслоу. Мне сказали, что я могу найти его здесь.Дженна сделала реверанс, болезненно ощущая, что она выше гостя.– Он вышел, сэр, но скоро вернется. Не хотите ли его подождать?Ее сердце упало, когда она увидела, как он переступает порог и входит в комнату.– Насколько я понимаю, вы его дочь.– Да, сэр.Человек поклонился, и Дженна подумала, уж не смеется ли он над ней, но он совершенно простым и естественным тоном произнес:– А я – Роберт Морли из Глинда, – и, сделав еще один шаг по направлению к столу, добавил: – Этот эль выглядит весьма привлекательно. Нельзя ли мне попробовать?Зная, кто он такой, могла ли она отказать? Хотя Дженна никогда и не видела его, но была наслышана о младшем брате Герберта Морли, которому предстояло унаследовать Глинд, поскольку у Герберта были только дочери. Говорили, что это он отец большинства незаконнорожденных детей в Бивелхэме и Мэгфилде, что он затащил в постель одну из леди Пелхэм, когда той было сорок один, а ему – двенадцать! Дженна могла только догадываться, что из этого правда, а что – ложь, но, во всяком случае, у него была усмешка бездельника и глаза весельчака и распутника.– Сейчас я налью вам, – неохотно сказала она.Гость присел на край стола и, покачивая ногой, поинтересовался:– И как же вас зовут?– Дженна, сэр. Дженна Кэсслоу.– Как необычно. Я никогда не встречал такого имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65