Он увидел вспышку в тени слева, и тут же раздался выстрел. Пуля просвистела возле его уха, т не попала в цель — он успел упасть ничком на выложенную булыжником мостовую. Воздух вырвался из легких, и он увидел тень, которая направлялась к нему. Человек промелькнул под фонарем, и Эмори успел разглядеть его лицо, вытянутое и острое, как у гончей. Это был Ле Куто, он злорадно ухмылялся. И все же Эмори надеялся, что это еще не конец.
Он со стоном перекатился к верфи и вдруг увидел, что держит в руке что-то блестящее. Это был ключ ко всему, ко всем секретам, правде и лжи…
— Мистер Олторп! Мистер Олторп! Эмори… пожалуйста! Эмори с трудом открыл глаза. Кто-то звал его по имени.
— Эмори! — Он поднял голову и увидел Аннели. Она смотрела на него своими синими, широко открытыми глазами. — Эмори! — воскликнула она. — Вы в порядке?
Он поморгал и несколько раз судорожно сглотнул, стараясь преодолеть приступ тошноты. Боль в голове и в животе постепенно затихла, и он медленно выпрямился, — Да, — выдохнул он, — кажется, в порядке.
Его голос прозвучал непривычно грубо. Наконец он поднялся. Аннели взяла его за руку и повела к ближайшей скале.
Она сняла с себя платок, намочила в воде и вытерла Эмори пот со лба. Он с благодарностью пожал ей руку.
— Никогда не знаешь, что может случиться, — сказал он как-то смущенно.
— Еще одна вспышка молнии?
— Не только. Еще и удар грома.
Он наклонился вперед, не осознавая, что уперся лбом в ее грудь. Аннели стояла затаив дыхание, выронив мокрый платок. Затем положила ему на голову сначала одну руку, затем другую и стала ласково теребить его блестящие черные кудри.
— Вы опять были на корабле?
— Нет, нет. Я… я был у верфи. Было темно, но я слышал плеск воды, и совсем близко на якоре стояли корабли.
— Вы думаете, это было здесь, в Торбее?
— Нет, — уверенно ответил он, подняв голову. — Это был французский порт. Я определил это по запаху.
Пальцы Аннели перестали теребить его волосы. Эмори обнял ее за талию, и она почувствовала жар его тела. Их руки двигались сами по себе. Эмори исследовал изгибы ее талии и позволил себе положить большие пальцы на то место, где сходились корсет и пышная юбка.
— Почему вы думаете, что это был французский порт? Одного запаха мало.
— Не могу объяснить. Знаю же я откуда-то, что Наполеон — французский император. — Он нахмурился и перевел взгляд на ее губы. — Мне кажется, я бывал в том порту сотню раз. И пытался вернуться туда.
— Пытались? Зачем?
Он снова покачал головой, потом вдруг убрал с ее талии руку, в которой держал золотую цепочку. Когда он поднял ее, она засверкала в солнечных лучах, контрастируя с висевшим на ней простым железным ключом.
Эмори выпрямился и сдвинул брови, вертя цепь в руке, а Аннели, не зная, что делать со своими руками, осторожно опустила их и сложила за спиной.
— Вы вспомнили эту цепочку с ключом.
— Это ключ от сейфа. У капитана любого корабля есть сейф.
— Этот ключ — ваш?
Эмори покачал головой.
— Не знаю. Я заметил, как что-то блеснуло под водой, и… — Он глубоко вдохнул. — Не знаю. Может быть, мой. А может быть, он там лежит уже пару месяцев, а то и лет.
— Вряд ли, — возразила Аннели. — Однажды ночью я оставила шпильку на подоконнике, и к утру она полностью заржавела. Находись этот ключ в море дольше чем пару дней, на нем было бы намного больше ржавчины. К тому же молодой Блистерботтом каждый день приходит сюда в поисках мидий и моллюсков. Он давно нашел бы эту цепь.
Олторп нехотя кивнул.
— Последнее, что я увидел, прежде чем упасть в воду, был ключ. Может быть, этот.
— Вы упали в воду?
— Я скатился с края верфи, — сказал он. — Намеренно. Прятался от тога, кто изрезал мне спину…
Он вскинул голову и вопросительно посмотрел на нее.
— Я видела шрамы, — сказала она. — Уиллеркинз считает, что кто-то хотел причинить вам сильную боль.
Он не знал, что ответить, лишь чертыхнулся и поднял к небу глаза, которые из черных стали янтарно-коричневыми, когда в них заиграли яркие лучи солнца. И Аннели пожалела, что у нее не хватило смелости обнять его, прижать к груди и ласкать, пока с его лица не исчезнет страдание.
— Я хочу вас кое о чем спросить. Обещайте, что ответите честно.
Она подумала, облизнула губы.
— Если смогу, отвечу.
— Вы верите, что я совершил все те преступления, в которых меня обвиняют?
— Бабушка не верит. Это я точно знаю.
— Я спросил, верите ли вы.
— Я слишком мало знаю вас, сэр; чтобы судить об этом, — призналась она. — За последние несколько дней я только успела узнать, насколько справедливы суждения бабушки. Я всегда думала… — Она спохватилась, что может наговорить лишнего, но, встретив его удивленный взгляд, продолжила с улыбкой:
— Меня всегда уверяли, что она с причудами.
— А теперь что вы о ней думаете?
— Теперь… Думаю, она эксцентрична и своенравна. Ее забавляет то, что все думают, будто она плохо соображает, хотя это далеко не так. Она целеустремленная, упрямая, настойчивая. С чужим мнением не считается, думает и делает то, что хочет.
— В вашем голосе звучит зависть.
— Я завидую ее мужеству. И се независимости. Она не похожа на других.
Он поднял с песка ее кружевной платок.
— У каждого есть выбор, мисс Фэрчайлд. Каждый волен поступать, как считает нужным.
— Это скорее относится к мужчине, чем к женщине, сэр.
— Но ваша бабушка — женщина, — возразил Эмори.
— Моя бабушка очень богата и никогда ни от кого не зависела. Ей все равно, что о ней думают. К тому же она необычайно умна.
В голосе Аннели звучало столько нежности, что Эмори не сдержал легкой улыбки. Аннели покраснела.
— Нам пора возвращаться, — сказала она, беря у него платок.
Он не сразу отдал его. Лишь после того, как коснулся ее руки и плеча.
Она невольно посмотрела ему в глаза.
— Возможно, будет надежнее, если вы станете хранительницей обоих ключей, — пробормотал он, набросив золотую цепочку ей на шею, которая скользнула между ее грудей. Его теплые длинные пальцы нежно высвободили ее волосы из-под цепочки. Он провел большим пальцем по ее подбородку, и она подняла голову.
Аннели затаила дыхание. Он не сводил с нее глаз, его губы слегка приоткрылись. Как это было в библиотеке, когда она думала, что он поцелует ее. Об этом нетрудно было догадаться по выражению его лица и едва уловимому наклону вперед.
Она не знала, что остановило его. Он склонился к ней и тут же отпрянул. А она уже готова была к поцелую и вся дрожала, прикрыв глаза. А когда открыла их, он, сняв башмаки, вытряхивал из них воду.
Она была благодарна ему за то, что он притворился, будто не замечает, как она покраснела. Пока он вытряхивал из башмаков воду, Аннели уже была на полпути к откосу. Он дал ей убежать довольно далеко и теперь пытался догнать.
Взобравшись наверх, Аннели остановилась, чтобы отдышаться. Ветер поймал ее волосы и бросил ей в лицо. Она все еще находилась под впечатлением случившегося, душа пела. Появился Эмори. Он стал извиняться перед Аннели, но это было так неуместно, что лишь расстроило ее.
В этот момент к дому подкатил блестящий черный экипаж. Из него выскочил форейтор в ливрее, открыл дверцу, и через секунду Аннели увидела Уинстона Перри, маркиза Бэрримора.
Глава 8
— Господи Боже мой! — прошептала она и быстро отвернулась. — Я совсем забыла. Этим утром он прислал свою карточку, сообщив, что заедет вскоре после полудня.
Эмори повернулся в сторону дома и увидел возле экипажа высокого мужчину с бледным аристократическим лицом, который смотрел на них. Он, должно быть, заметил, как промелькнуло белое муслиновое платье Аннели.
— Это ваш друг?
— Его зовут Бэрримор, Лорд Бэрримор. Он приехал в Бриксгем с моим братом, чтобы увезти меня домой. По крайней мере они собирались это сделать, но я отказалась ехать. Они сняли комнаты в Торки и…. — Она украдкой оглянулась. — О Господи! Он нас заметил и идет сюда. Что мне надо сделать, чтобы он понял, что я не хочу за него замуж? Он ведь из-за этого приехал, я знаю, — Замуж? Но вы сказали, что помолвлены? Аннели тряхнула головой и вздохнула.
— Так считают моя мама, отец, брат и сестра. Не сомневаюсь, что его светлость тоже. Хотя я никогда не давала ему ни малейшего повода. По правде говоря, я всегда была с ним груба и не могу понять, почему он хочет жениться на женщине, которая всячески этому противится.
Олторп опешил. Он не ожидал от нее такой вспышки гнева. Он думал, она вообще не умеет сердиться. Но оказалось, эту черту своего характера она просто скрывала.
— Признаться, — невозмутимо заметил Эмори, — насколько я могу судить с такого расстояния, он выглядит довольно крепким парнем. Несомненно, он богат. Уверенная походка; Я не берусь судить, но мне кажется, он не из тех, кто примет просто «нет».
Бэрримор был ярдах в трехстах от них и на время скрылся за деревьями. Аннели в изумлении посмотрела на Олторпа.
— Просто «нет»? Об этом не может быть и речи! Последние полгода мама только и делала, что готовила его к нашей помолвке. К тому же он друг и доверенное лицо самого регента и бог знает кого еще из правительства и в конце концов станет одним из влиятельнейших графов Англии. Я не могла просто так сказать «нет» маркизу Бэрримору, как вы не смогли бы сказать «да» тому, кто захотел бы передать вас властям.
Выслушав ее, Олторп так улыбнулся, что она тут же пожалела о сказанном, но было уже поздно.
Спрятаться было негде. Они стояли на краю утеса, над ними было небо, внизу — бескрайнее море. Она стояла рядом с человеком, потерявшим память, убежденным, что каждый волен поступать по-своему, не считаясь с мнением других.
— Пожалуй, — пробормотал он, — я пойду к берегу и оставлю вас наедине.
— Нет! — воскликнула она. — Не уходите! — И уже более спокойно добавила:
— Нет, он уже видел вас, и ему может показаться подозрительным, что вы вдруг исчезли.
Тут у нее появилась еще одна мысль, ужаснее первой. Как только Бэрримор увидит Олторпа вблизи, он может вспомнить набросок портрета, который показывал полковник Рэмзи за день до этого.
— Господи милостивый, — чуть слышно произнесла она. — Ради нас обоих, сэр, я… я думаю, вы должны меня поцеловать.
Его темные глаза округлились.
— Простите?
— Пожалуйста, поцелуйте меня! И сделайте это как можно быстрее, пока он не догадался, что мы его заметили.
Эмори хотел спросить, что она задумала, но вместо этого залюбовался ее роскошными волосами, развевающимися на ветру. Затем посмотрел ей в глаза, наклонился и нежно поцеловал.
Аннели ожидала совсем другого поцелуя, страстного, неистового, от которого дух захватывает, хотя никто еще ее так не целовал. Тайком взглянув на тропинку, она увидела, как Бэрримор появился из-за деревьев и стал медленно приближаться к ним. Он явно был ошарашен. Наверное, видел, как Эмори ее поцеловал.
Настроенная весьма решительно, Аннели обняла Эмори.
— Это все, на что вы способны, сэр?
— Мисс Фэрчайлд. Не знаю, что за игру вы затеяли, но…
— Поверьте, никакой игры здесь нет, сэр. Не далее как вчера лорд Бэрримор видел ваш портрет. Это во-первых. Во-вторых, он вряд ли станет преследовать женщину, которую видел в объятиях другого мужчины.
— Мой портрет?
— Есть ордер на ваш арест с вашим портретом. Полковник Рэмзи показывал его бабушке. Так что, пожалуйста, поцелуйте меня, хотя бы ради себя самого. И постарайтесь сделать это как можно естественнее. Потеря памяти никак не должна была отразиться на этих ваших способностях.
До чего же злой у нее язык! Она сама не знала, чего хочет больше: чтобы Эмори избежал опасности или чтобы поцеловал ее со всей страстью, на какую только способен. Его глаза стали еще темнее, руки скользнули по ее талии.
— Вот на что я способен, — произнес он, привлекая ее к себе.
Такого напора Аннели не ожидала. Он так сильно прижал ее к себе, что даже оторвал от земли, и прильнул к ее губам своими горячими губами. Его язык раздвинул ее губы, проник в рот и стал там хозяйничать. Она судорожно сглотнула.
Аннели попробовала было отстраниться, но одной рукой он обнимал ее, а другой обхватил за голову. Аннели стало жарко, таким горячим было его тело. Она снова попыталась вырваться, но он все крепче прижимал ее к себе, возбуждая ласками, пока она не стала тихонько стонать, млея от блаженства.
Аннели больше не сопротивлялась, отдав свое тело в полное распоряжение Эмори. Она не могла оторвать губы от его пылающих губ, ласкала своими тонкими пальцами его мускулистую грудь. Она вся дрожала от страсти. Эмори попытался было разжать объятия, но Аннели не отпускала ею, продолжая постанывать, потом услышала, как застонал Эмори, ощутив на щеке его горячее дыхание. Она желала его, безумно, неистово, и он почувствовал это. Его рука скользнула к ее груди, слегка сжала сосок. Аннели затрепетала от этой ласки. Эмори стоило огромных усилий не переступить границу дозволенного.
Наконец Аннели оторвала губы от его губ и посмотрела в его черные, затуманенные страстью глаза. Эмори не выпускал ее из объятий. Аннели казалось, что еще немного, и она не выдержит, сойдет с ума от нахлынувших, до сих пор незнакомых ей ощущений. Вдруг она вспомнила о Бэрриморе и посмотрела на тропинку. Но лорда там уже не было. Она лишь успела заметить, как он сел в экипаж, запряженный четверкой лошадей, и как экипаж тронулся с места.
Она закрыла глаза и положила голову на горячую грудь Олторпа. Дело сделано, пути назад нет. Однако Аннели не испытывала ни тревоги, ни страха. Ей было так спокойно в объятиях Эмори. Хотя лучше бы ей, наверно, умереть после того, что произошло.
Она жаждала его ласк, никак не могла ими насытиться. Но он не стал больше ее целовать и слегка отстранился.
— Кажется, ваш план сработал, — тихо произнес Эмори.
Аннели дотронулась пальцами до своих губ. Они слегка припухли. Эмори улыбнулся. Эта улыбка повергла ее в смятение, и она бросилась бежать вниз по тропинке. Волосы ее развевались на ветру.
Она бежала, пока боль в боку не заставила ее замедлить шаг. Сердце бешено колотилось, ноги подкашивались, но не только усталость была тому причиной.
Аннели услышала позади шаги и побежала быстрее, чтобы не видеть его насмешливой улыбки, не слышать ироничного тона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36