Или за Серэной? А не сыграл ли Лиоль какой-нибудь роли во всех ее несчастьях? Ну что ж, вряд ли в этом случае ему можно позавидовать.
Кар сжал свои огромные кулаки. Следовало бы все-таки предупредить ребят, уж Эдуарда-то наверняка. Но как объяснить, откуда он знает? Ему вообще не хотелось лишний раз упоминать «Око». А вдруг он ошибся, и это был не Лиоль? А вдруг тот хоть и выполняет задания Бьорна, но эти задания никакого отношения к «Очищению» не имеют? Мало ли в Университете организаций и людей, которые могут интересовать Бьорна. Вот он и завербовал студента Лиоля, чтобы следить за ними.
Словом, вопросов было много, а ответов нет. Последить, что ли, за Лиолем? Но для этого сейчас не было времени.
В конце концов Кар решил, что, вернувшись со стажировки, займется выяснением ситуации с Лиолем.
Что касается Эдуарда, то можно было прибегнуть к самому простому решению. Изложить все свои подозрения в письме без подписи и послать ему. Или посоветовать относиться к Лиолю настороженно. Пусть Эдуард сам решает. В конце концов, очищенцы тоже родились не от вчерашнего дождя, у них есть ловкие ребята, сами разберутся.
Ровно в десять в понедельник Кар прибыл к знакомому дому, где его уже ждала машина. Бьорна не было.
Кар молча сел в нее рядом с шофером, здоровым парнем с зловещим лицом. Впрочем, таких в «Оке» было немало. Машина тронулась, и вскоре они уже мчались по шоссе, ведущему в горы.
Кар, как и многие жители этого приморского города, редко бывал в тех местах. А между тем и здесь природа была чудесной. Вдоль поднимавшейся все выше и выше дороги тянулись виноградники, им на смену возникали сначала редкие, постепенно густевшие рощи, дальше потянулись леса, свежие, зеленые. Пригороды, районы загородных роскошных вилл сменились небольшими деревушками с ресторанчиками, барами, кафе, но совсем иными, чем там, на оставшемся внизу побережье. Здесь рекламировали не рыбу, омаров и лангустов, не пиво и виски, а куропаток, фазанов, мясо горных баранов, красные и белые вина в затянутых паутиной бутылках. Здесь обедали не на нависших над морем открытых террасах, а в защищенных от горных ветров толстыми стеклами уютных залах.
На неожиданно возникавших изумрудных лугах, спрятавшихся в узких долинах, дремали коровы.
Порой навстречу попадались автомобили с пристегнутыми к крышам лыжами, в автомобилях сидели до черноты загорелые пассажиры. Это возвращались домой любители слалома и скоростного спуска. То, что можно было с заснеженных трасс меньше чем за час перенестись на солнечный пляж, как раз и привлекало в город множество туристов.
Залетавший в открытое окно ветер был свеж и прохладен, он нес аромат не соленых водорослей и нагретого моря, а далеких снегов и хвои.
Они ехали уже больше часа и не обменялись ни словом. Кар был погружен в свои мысли.
То ли из-за перемены обстановки, то ли под влиянием горного воздуха, изумительных пейзажей настроение Кара улучшилось, он как-то веселей стал смотреть в будущее.
Что же происходит? Да, «Очищению» нанесен удар. Но в конце концов, какое ему дело до «Очищения»? Да, у Серэны пора неприятностей. Но из тюрьмы ее выпустили, провокации против нее удались лишь частично, друзья поддержали ее. Да, она в депрессии, она страдает. Но сама ведь сказала, что вылечится, и он вылечит ее, черт возьми! Да, да, ее продолжают вызывать в полицию, но там не столько обвиняют теперь ее, сколько, наоборот, ее товарищей за плохое отношение к ней.
Не так уж все худо. Просто надо вытерпеть, пережить, выдержать. Через год все забудется. Они поженятся, переедут в новый дом, он получит прибавку, повышение. Заживут счастливой жизнью…
Из этих оптимистических размышлений его вывел резкий поворот, который совершала машина. Они свернули на земляную дорогу, карабкавшуюся круто вверх по склону горы. Попрыгав на ухабах, машина проехала километра два и остановилась перед запертыми железными воротами, в обе стороны тянулась каменная стена, увенчанная острыми бутылочными осколками. Шофер посигналил, ворота открылись, вооруженный охранник в форме «Ока» поприветствовал их.
Проехали еще метров двести и остановились перед зданием, стилизованным под горный замок. А может, это и в действительности был горный замок.
Кар вышел и, не попрощавшись с шофером, поднялся по крутым ступеням. В холле, выглядевшем уж никак не средневеково, его встретил дежурный, тоже в форме.
- Альберт Кар из отдела Шмидта, - скорее констатировал, чем спросил он, заглянув в толстую книгу перед собой. - Ваш номер семнадцатый. Идите, располагайтесь, потом обед, а в четырнадцать часов будьте у директора.
Кар взял ключ, поднялся, как ему указали, на второй этаж и нашел свою, семнадцатую комнату, довольно скромное помещение, но с туалетом, ванной, небольшим холодильником, словом, номер в отеле средней руки. Телефонного аппарата, телевизора, приемника в комнате не было. Только переговорное устройство для внутренней связи. О том, что в школу нельзя привозить свой радиоприемник, его предупредил еще Бьорн.
Кар посмотрел в окно. Из него открывался вид на густой парк. За деревьями ничего не было видно, куда-то в глубь парка вели песчаные аллеи.
Кар разложил вещи, принял душ, переоделся и отправился на обед. Дежурный в холле, завидев его, молча указал на лестницу, ведущую в подвал.
Кар спустился и оказался точно в такой же столовой, какая была в здании агентства в городе - десятки столиков и длинная стойка, к которой каждый подходил и брал себе что и сколько хотел. Разница была лишь в том, что отсутствовал кассовый аппарат. В школе кормили бесплатно.
Народу было мало. Кое-кого Кар видел в агентстве, кое с кем был знаком лично. Поздоровались, обменялись несколькими фразами и принялись за еду. Ровно в четырнадцать часов Кар входил в кабинет директора школы и тренировочного центра. Кабинет находился на первом этаже.
Директор, пожилой, хмурый, какой-то озабоченный, сидел за большим столом, просматривая бумаги. Взглянув на Кара поверх очков и даже не пригласив его сесть, сказал:
- Здравствуйте, Кар. Здесь все занимаются по индивидуальным расписаниям. У каждого своя программа. Это ваша…- И он протянул ему листок. - Там все указано - в каком помещении, в котором часу, какой предмет, кто инструктор. Желаю успеха.
Он сделал неопределенный жест и вновь углубился в бумаги. Кар повернулся и вышел из комнаты.
Занятия в школе строились таким образом, что свободного времени не оставалось вовсе. Вставали рано, ложились поздно, на завтрак, обед, ужин по пятнадцать - двадцать минут.
До обеда - занятия для рук и ног, после обеда - для головы.
На территории школы было несколько одноэтажных зданий, просторных, с большими окнами, по существу - спортивных манежей. Тут шли тренировки по каратэ и другим видам рукопашного боя без оружия. Большинство тренеров были японцы или корейцы. Что касается занимающихся, то никто из них не уступал Кару ни по комплекции, ни по мастерству. В большинстве своем это были здоровенные ребята, побывавшие на войне, или отслужившие в армейских десантных частях, или даже бывшие наемники, хлебнувшие лиха где-нибудь в Африке или Южной Америке.
Тренироваться с ними было тяжело, но поучительно. За неделю Кар не только восстановил многое, что, казалось, подзабыл, но и кое-чему научился. Он с удовлетворением почувствовал, что не утерял ни быстроты, ни ловкости, ни силы. Что он такой же страшный противник для полдюжины не владевших приемами нападавших, каким был раньше (непонятно только, кто собирался на него нападать).
В этих же манежах шли тренировки по метанию ножей, дисков с острыми как бритва краями, утыканных остриями шаров, напоминавших спортивный молот.
Отрабатывали и владение разными, казалось бы совсем мирными, предметами - тростью, ножкой от стула, бутылкой, свернутыми в тугой рулон газетами, дамскими заколками, гитарной струной… Ведь любая вещь годится, чтобы убивать, калечить, ранить человека.
Короче говоря, здесь программа ничем не отличалась от программ, по которым обучались в армейских школах спецподразделений особого назначения. Когда-то Кар всем этим уже занимался, попав в армию.
Разумеется, были и просто спортивные тренировки - качали штанги, отжимались, подтягивались, боксировали, перетягивали канат, бегали кросс по парку, взбирались на скалы, плавали и ныряли в закрытом бассейне. Все упражнения были рассчитаны на развитие силы и быстроты реакции.
На территории школы имелись подземные тиры и большое открытое стрельбище. Здесь Кар опять же не без удовольствия отметил, что по-прежнему хорошо владеет всеми видами оружия, начиная от крохотных пистолетов и кончая автоматами, снайперскими винтовками, индивидуальными гранатометами (трудно, правда, было представить себе, в каких обстоятельствах эти последние могут потребоваться сотруднику частного детективного агентства).
В парке существовал небольшой автомотодром, на котором занимающиеся тренировались в рискованной езде, с крутыми необычными поворотами, в стрельбе из мчащегося автомобиля. Учились вскакивать в машину и выскакивать из нее на ходу. Учились тайно приводить машины в негодность, начинять их подслушивающими устройствами, выявлять, не заминированы ли они.
Интересно, что учились и закладывать в автомобили мины. Как сострил один из тех, с кем Кар занимался в одном потоке: «Это для выполнения заказов богатых наследников. Мы ведь их тоже обслуживаем».
Для занятий по вождению автомобиля использовались окрестные дороги, луга, перевалы, по которым стажеры носились, пугая жителей местных деревушек.
Существование школы не афишировалось, но особенно и не скрывалось. В конце концов, каждое крупное предприятие имеет свои курсы усовершенствования, переподготовки, повышения квалификации. Заводских инженеров знакомят с новыми роботами, продавцов - с новыми способами рекламы, врачей - с тем, как лучше оперировать, а учителей - преподавать. Почему бы и «Оку» периодически но углублять знания своих сотрудников?
Что касается изучаемых предметов, то не только армейские подразделения, полицейские отряды, группы по борьбе с терроризмом и другие государственные органы занимались по той же программе, но их проходили и в бесчисленных школах наемников, различных фашистских военизированных организаций и даже в частных школах, предлагавших в наш век насилий и грабежей свои услуги, обещая превратить любого старика или женщину в неуязвимого бойца.
Однако имелись послеобеденные занятия, которые были скрыты от глаз посторонних и проходили в подземных лабораториях замка или в отделенной, специально огражденной, тщательно охраняемой части парка.
В расписании, которое директор вручил Кару, это называлось коротко и непонятно: «Изучение техники». Какой?
Оказалось, что специальной. Предназначенной для слежки, подслушивания, подсматривания, обнаружения следов. Были здесь приборы и сравнительно простые, которые Кар знал. Но были и очень сложные. Их стажерам демонстрировали, чтоб они могли попросить добыть для них с помощью этих приборов сведения, которые иным способом не добудешь.
Кар и представить себе не мог, до чего дошла наука в этих делах!
Им показали звукоулавливающие устройства, устанавливаемые в самых невероятных местах, начиная от телефонов, люстр, пишущих машинок, кондиционеров и кончая букетами, пирожками, унитазами, чужими пиджаками, собачьими ошейниками, зубными пломбами; показали аппараты, с помощью которых легко улавливались разговоры шепотом, происходящие на расстоянии двух-трех километров, за плотными стенами и толстыми стеклами.
Были устройства, легко разгадывавшие самые сложные системы запоров по едва уловимым щелчкам, когда их запирали. И это через стену или слой земли! На экранах перед стажерами возникали лица людей: как они выглядели бы по прошествии многих лет, после пластических операций, если человек отрастил бы себе бороду, усы, или, наоборот, сбрил или перекрасил волосы.
Даже Кар, профессионал, с удивлением узнавал, что отпечатки пальцев можно обнаружить и тогда, когда преступник действовал в перчатках, и что определить этого преступника можно по запаху, который присущ только ему, как и отпечатки пальцев, что невидимые лучи электронной защиты преодолеваются с помощью специальных асбестовых скафандров, но в то же время есть звуковые средства защиты, в которых поступь кошачьих лап звучит как раскат грома.
Он узнавал об инъекциях препаратов, при которых не нужны никакие пытки. Человек сам все охотно и весело рассказывает, а потом забывает об этом.
Им читали лекции о бесчисленных способах совершения преступлений. Компьютеры, гипноз, подделки, передача мыслей на расстоянии, хитроумнейшие взрывные устройства…
Особенно сложной оказалась война между торговцами наркотиками и службой их обнаружения. Куда там Эдисоны, тут что ни преступник, то великий изобретатель!
Чтоб переправить наркотики, их завертывали в виде жвачки, детских конфет, упаковав в герметические капсулы, заставляли глотать собачек и кошек, глотали сами, вшивали в тело под видом пластических операций, вдували в шины автомобилей, начиняли ими охотничьи патроны, зубные пасты, пилюли различных лекарств…
А полицейские обнаруживали все эти кокаин, героин, морфий, гашиш, ЛСД, опий, марихуану в сыром, промежуточном или товарном виде с помощью тончайших анализаторов, химических и физических приборов.
Стажеров учили производить обыски в помещении. Причем задача состояла в том, чтобы не оставить за собой никаких следов. Тут методы полиции и частных детективов расходились. Как и в некоторых других вопросах. Здесь тоже существовала целая наука.
Ведь на то, что мог позволить себе жандарм, полицейский - открытое задержание, арест, обыск, допрос, даже применение оружия, - представитель частного сыскного агентства права не имел. Ему приходилось искать иные пути, хитрить, изворачиваться. Порой балансировать на тоненькой ниточке, отделявшей закон от беззакония. Притворяться, выдавать себя за полицейского, вообще за кого-то другого, иных запугивать, иных обманывать, соблазнять, подкупать, шантажировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41