– Домо аригато, Фудзико-сан. – Ал поклонился ей. – Какая ты у меня хорошая, – добавил он по-русски. Другая бы жена мужа на порог не пустила с чужим-то ребенком, а ты вот денег дала, да еще и улыбаешься, словно хвалишь меня за что-то. А за что меня в сущности-то хвалить?.. Недостоин я такой жены. Это как пить дать, недостоин.
В порыве нежности ему захотелось сделать для Фудзико что-нибудь особенное, купить ей дорогущее кимоно, туфельки, оби, веера, шпильки, словом, все, что она только сможет пожелать. Отправиться с ней на воды, или куда они тут отправляются с любимыми женщинами.
«С любимыми?.. – Он хлебнул из чашки и посмотрел на Фудзико, тут же наполняющую для него чашку по второму разу. – Что ты говоришь, с любимой. А как же тогда Марико? Как же твоя мечта?»
При одном воспоминании о Марико Ал ощутил возбуждение. Ему нравилась Марико. Во всяком случае, он очень ее хотел. Но вот любил ли он Марико или только желал?
С другой стороны, Фудзико, которая не вызывала в нем столь ярких желаний, но рядом с которой хотелось просто сидеть, пить чай, слушать тишину, вдыхать запах ее духов. Причем делать это он мог все время, целую вечность… Ал вдруг с новой силой понял, как хотел бы иметь семью, услышать наконец-то писк собственных детей. Он хотел покоя и тихого счастья.
«С ума ты сошел, стоило что ли попадать в эпоху твоей мечты для того, чтобы кувыркаться здесь с женщинами и плодить детей?! – в гневе спрашивал он себя, и тут же ответил: – Стоило, ей-богу, стоило, для того чтобы перестать быть ослом и понять себя, стоило и не через такое пройти. Стоило!..»
Почувствовавшая перемену в нем наложница испуганно затараторила что-то, коснувшись рукава кимоно Ала. В ответ он улыбнулся ей, нежно накрыв ее кисть своей ладонью, передавая тепло своего тела.
Фудзико вздрогнула, но не отдернула руки, робко заглядывая в голубые, точно наполненные небом Японии, глаза своего заморского мужа и господина.
Глава 35
Если хочешь кому-то что-то доказать, кого-то чему-то научить, меньше говори и больше делай. Своим примером ты быстрее добьешься желаемого, нежели своими речами.
Из мудрых мыслей господина Оми

«Итак. Согласно приказу Токугавы, я должен учить язык и обучать его самураев на европейский манер. Кроме того, я имею право набрать двести человек для своего личного отряда. Нужен ли он мне? Да, пожалуй, лишним не будет.
Теперь, откуда берутся самураи? Самурай – это слуга при господине, слуга о двух мечах. Никто, кроме самураев, не имеет права в стране носить какое-либо оружие Но – если самураи – это те, кто уже имеют своих хозяев, следовательно, мне нужно набрать двести ронинов, то есть бесхозных воинов. Которые сделаются самураями, принеся мне присягу. Разумно».
По книге, ронинов для Блэкторна отбирал сам Токугава. В жизни, черта с два, самый главный даймё страны стал бы чесаться ради какого-то, пусть даже трижды распрекрасного кормчего.
Ронинов должен был набрать и предоставить пред светлые очи Ала Оми.
Пока они еще не прибыли, хотя, по словам того же Оми, извещенного заблаговременно о прибытии дяди и о том, что Андзин-сан в большой милости и нуждается в самураях, ронины были им тщательным образом отобраны и в настоящее время пешим строем перли через все Индзу в Андзиро. Сам же Оми и не думал сопровождать их, а, указав направление, вскочил на лихого коня, и только его и видели.
Но если с ронинами пока все было понятно – нет людей, нет проблем, перед Алом стояла задачка посложнее. Чему обучать вверенных ему людей? Что говорить другим командирам Оми и Бунтаро?
Ал помнил, что Блэкторн занимался муштровкой самураев, типа: «длинным коли», «коротким коли». Ал ничего этого не умел, и хоть и знал, как обращаться с огнестрельным оружием того времени, но не будешь же месяц за месяцем устраивать тир…
«Да меня в два счета расшифрует любой самурай. И что тогда? Что делают в Японии с самозванцами? И что делать мне? – Ал потрогал свой меч, и тот подсказал единственное решение, от которого его бросило в жар. – Плохо, но не до такой же степени», – возразил он мечу.
«Как раз до такой, – гнул свою линию меч. – Милый мой, Япония – остров, куда ты с него? Ты проиграл эту битву, ты проиграл свою жизнь, ты проиграл игру! Так не лучше ли теперь уйти добровольно, не дожидаясь, когда Бунтаро или Ябу обнаружат твое незнание методов ведения войны XVII века и не сварят тебя в котле, как варил своих врагов отец Ябу, и как он сам расправился с беднягой Петерзоном, и чуть не угробил тебя? Карма…»
Действительно, сегодня он уже был на плацу, но не стал проводить никаких занятий, сообщив, что желает для первого дня сделать смотр. После чего сумел как-то убить время, наблюдая за тем, как по приказу Бунтаро лучники показывали искусство поражения цели, а мечники лихо орудовали мечами.
Поглядев и похвалив усердие самураев, Ал отправился восвояси, якобы разрабатывать план обучения. По сути – сбежал.
Глава 36
– Алло, здравствуйте, у меня проблема! Я не могу зайти в Интернет!
– А в чем, собственно говоря, дело?
– А у меня нет компьютера.
Из страшного сна Алекса Глюка

На следующий день, едва только Ал приблизился к плацу, один из самураев сообщил о том, что отобранные Оми-сан ронины прибыли в Андзиро и ждут, чтобы он выбрал для себя двести человек. Ал огляделся и заметил, как к плацу неровной колонной, больше похожие на голодных и оборванных каторжников, нежели на самураев, подошли отобранные Оми-сан ронины. Трое из них были связаны. Последних конвоировали сопровождающие колонну самураи.
Один из конвоиров забежал вперед колонны и, вежливо поклонившись, передал подорожные ронинов и сопроводительные бумаги уголовников. Ал заметил, что начальник стражи выглядит как напуганный чем-то ребенок. Его огромные карие глаза были чуть-чуть навыкате, брови бугрились домиком, голова была чуть втянута в плечи, отчего он производил впечатление человека, которого застал за справлением естественной нужды в нужнике его же непосредственный начальник.
– Андзин-сан, я лично отбирал людей. – Оми-сан подошел к обалдевшему от странного зрелища Алу. – Правда, их тут не двести, а шестьсот, но дело в том, что но случаю предстоящей войны я и господин Бунтаро также получили приказ немного увеличить свои войска. Чтобы никому не было обидно, мы все возьмем по двести человек.
– Прошу прощения, – засуетился сопровождающий ронинов самурай, господин Касиги действительно отобрал шестьсот бесхозных воинов, включая троих, приговоренных к смерти. Но по дороге к колонне присоединились еще около ста ронинов, которые пожелали вступить в войско. Они шли организованно, и как мне кажется, все они одна банда, а возможно, что и банда, разбойничавшая где-нибудь поблизости. Я не смог воспрепятствовать им, как ни старался.
– Что значит не смог?! – повысил голос Оми, его губы дрожали. – На что нам лишняя сотня людей? Мы не можем увеличивать наши отряды до бесконечности, тем более что господин Токугава яснее ясного дал понять, сколько человек должно быть в каждом конкретном отряде.
– Я не справился с приказом господина. – Лицо охранника пошло пятнами, отчего вечная гримаса страха на нем сменилась не менее забавной маской панического ужаса. – Как это и подобает истинному самураю, я принял бой, все мои люди приняли бой. Но разбойники пользовались какой-то невероятной техникой, они обезоружили меня и заставили вести их в Андзиро. Я хотел убить себя по дороге, но долг обязывал мне явиться сюда и доложить о происходящем. Кроме того, надо признаться, что ни мне, ни моим подчиненным было попросту нечем совершить сэппуку, так как проклятые разбойники вернули нам наши мечи лишь на подступах к Андзиро. Теперь же я смиренно прошу вашего разрешения покончить с собой, потому что так будет лучше Для всех. – Самурай поспешно поклонился Оми.
– Сто лишних ронинов! – Оми воздел глаза к небу. – Они же разнесут Андзиро!
– Сто настоящих рубак. Ха! – на плац тяжелой походкой вышел Бунтаро с двумя сопровождающими его телохранителями. – Я бы взял их себе. Хорошие воины никогда не помешают, тем более при подготовке к войне. Не огорчайтесь, Масамори-сан. – Он дружелюбно подмигнул охраннику. – Уверяю вас, что ваше самоубийство еще вполне можно отложить, а то и отменить.
– На самом деле в Андзиро прибыло не семьсот, а шестьсот пятьдесят человек. – Охранник покраснел и опустил голову. – Дело в том, что мы шли очень неровно. Не так, как советовал господин Оми, с краткими привалами в заранее отмеченных на карте местах. Признаться, был момент, когда я решил, что вообще не приведу ни одного человека.
– Да что стряслось-то? – Бунтаро терял терпение. – Самурай должен уметь четко и ясно докладывать о случившемся. У вас же ничего не понятно!
– Случилось то, – из толпы неспешной походкой вышел нехилый детинушка, в руках которого была зажата здоровенная дубина, способная, наверное, в гордом одиночестве подпирать нехилый журнальный столик. Сам ронин был под метр восемьдесят ростом, с длинными заплетенными в неровную косицу волосами, с двухнедельной щетиной на волевом широком лице. Его глаза светились спокойствием и решимостью, под лохмотьями угадывались стальные мускулы. – Простите меня за вмешательство, господа. Мое имя Таканобу, я был сотником в армии Оды Набунанги и после его падения утратил свою жизнь и возможность идти по пути, сделавшись ронином, как стали презренными ронинами все его люди. Впрочем, утратив самурайское звание, я не потерял ни одного из вверенных мне людей и привел их всех для вступления в ваш отряд.
Признаю, что я и мои ребята действительно без разрешения присоединились к колонне, так как разрешение было не у кого получать. – Он скромно улыбнулся, поигрывая своим жутким оружием. – Что же касается господина начальника стражи, то, сами видите, насколько сложно с ним бывает договориться. Готов присягнуть, на чем хотите, что ни ч, ни мои люди ничего не слышали о приказе господина Касиги Оми насчет численности ронинов. Мы знали лишь, что где-то в Индзу, в деревне Андзиро, набираются ронины, и решили испытать свою удачу.
Мы думали, что во время отбора воинов в отряд командиры дадут нам какие-нибудь задания, выполнив которые мы сможем доказать, что мы достойны этой чести. Как это обычно было в армии покойного тайко и его сторонника и нашего сюзерена Ода-сан. – Он запнулся, какое-то время разглядывая свои стоптанные сандалии. – Я должен признаться, что непорядки среди идущих в Андзиро ронинов произошли из-за моих людей, так как мы это не сразу поняли, сюда должно было прибыть определенное количество человек. Поэтому те, кто уже был отобран господином Касиги Оми, начали требовать, чтобы мы убирались подобру-поздорову или принимали бой. – Он вздохнул. – Ну, в общем, как честные люди, мы были вынуждены принять вызов и биться не на жизнь, а на смерть.
– Понятно. – Бунтаро облизал пересохшие губы. – Уточните, господин бывший сотник, какие вы понесли потери и скольких бойцов недосчитались мы.
– Да простят меня господа. – Сотник покосился на начальника стражи и, видя, что тот не собирается комментировать ситуацию, нехотя сообщил: – В моей сотне человеческих потерь нет, если не считать нескольких синяков и ссадин. Что же касается ронинов господина Оми…
– Уже подсчитали, пятьдесят человек убитыми. Однако! – усмехнулся Бунтаро. – На самом деле я думаю, что господин Касиги Оми не обидится на то, что вы заменили нам пятьдесят слабаков на столько же по-настоящему сильных и стоящих воинов.
– Не обидится, а скажет спасибо. – Оми поклонился сотнику. – Я думаю, что господин Бунтаро не станет настаивать на том, чтобы забрать всех пятьдесят ронинов из этого отряда себе, ведь и Андзин-сан, и я в не меньшей степени нуждаемся в сильных бойцах.
– Простите, – снова вмешался в разговор Таканобу. – Но если вы готовы взять пятьдесят моих людей, то, может быть, удастся как-то пристроить еще пятьдесят. Все они проверенные люди и заслуживают лучшей участи, нежели лихое дело на дорогах да временные заработки.
– Пятьдесят человек сверх меры. Пусть даже пятьдесят отменных бойцов. – Оми почесал в затылке. – К стыду своему вынужден признать, что моих личных средств едва хватило на содержание дополнительных двухсот воинов, так что я пожалуй вынужден отказаться. Впрочем, задачка действительно не из легких. Пятьдесят стоящих бойцов – не думаю, что Токугава-сан одобрил бы, откажись мы от них. Как вы полагаете, что нам с ними делать, господин Бунтаро?
– Что, что, то же, что и с предыдущими пятьюдесятью. Пусть перво-наперво отобьют себе места в отрядах. В армии покойного Ода-сан был порядок. Сотник говорит дельные вещи. Места в наших отрядах и право носить два меча следует заслужить, а это значит, что мы можем назначить здесь бой. Воины господина сотника, я имею в виду оставшиеся пятьдесят человек, сразятся с пятьюдесятью из отобранных господином Оми. Буквально человек против человека. В результате – победители займут места в одном из трех отрядов.
Было заметно, что Бунтаро нравится его план. Ал с трудом разбирал, о чем спорили между собой японцы. Что касается сотника, то он ему сразу же понравился. Не совсем понятно, что говорит, зато видно, что человек серьезный, и если и гнет свою линию, то делает это по делу.
– По какому принципу будут отобраны воины для поединка? – Оми с волнением оглядел молча стоящую толпу ронинов. – Среди отобранных мной есть люди, которых я знаю лично и хотел бы видеть под своими знаменами. Им нет смысла отвоевывать себе место в отряде, так как я обещал им эти места.
– У вас есть какие-нибудь конкретные предложения? – Было заметно, что Бунтаро не терпится увидеть настоящее сражение.
– Я думаю, что уступлю вам всю сотню, – наконец сдался Оми. Он растягивал слова, собираясь с мыслями. – Уступлю при одном единственном условии, что вначале отбирать себе воинов в отряд будет Андзин-сан. Он хатамото господина Токугава и особым распоряжением должен организовывать здесь подготовку воинов, так что ему и карты в руки. Кроме того, Андзин-сан – гость!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44