Жаль, что мир не успел услышать твоего последнего стихотворения, но это, поверь мне, небольшая потеря для мира.
Оно снова извлек из ножен сладко запевший меч и, сделав неуловимое движение рукой, отсек голову некстати подошедшему к кузнице крестьянину. Новорожденный меч требовал свежей крови. Много крови.
– А теперь мне придется назваться твоим именем, самурай Такаси, сделать себе самурайский пучок и стать лучшим.
Родился чудо-меч, и я уже не могу быть прежним мастером, делающим клинки, потому что любой другой меч будет хуже этого, и мне от стыда и безысходности придется покончить с собой.
Родился новый меч, а во мне родился непревзойденный воин, имя которого скоро будет знать вся империя.
Душа меча начала свою жизнь в теле простого человека, выковывая из несовершенной материи субстанцию королей и божественных воинов.
Родился меч и изменился мир!
Исидо любил эту историю и часто рассказывал ее себе перед сном, или когда хотелось немножко расслабиться, вновь ощутив себя маленьким мальчиком на руках у заботливой и любящей мамы.
Хотя не все в этой истории было правдой. Оно не взял имени убитого им самурая Такаси, но действительно отправился со своим новым мечом искать счастья. Вскоре ему посчастливилось – он получил службу в отряде одного богатого самурая. Получил право носить два меча, а вместе с самурайским званием и новое имя. Так умер знаменитый мастер Оно-сан, и родился родоначальник рода Исидо самурай Исидо Ямамото.
Вот и вся история.
Глава 23
Слово, руководствуясь которым можно прожить всю жизнь, – СНИСХОДИТЕЛЬНОСТЬ.
Конфуций
Если человек, рожденный в семье самурая, не будет знать ни одного слова, кроме слова ЧЕСТЬ, я с легким сердцем возьму его в свой отряд.
Тода Бунтаро

Опасаясь, что его могут убить во сне, Токугава каждую ночь произвольно менял свои покои и все внутренние и внешние пороли стражи. Надеясь, что такая бессистемность поможет избежать сметливых убийц Исидо.
Тем не менее уже много раз местом для тайных переговоров с Хиромацу или Кири, он выбирал самую высокую башню замка, где у шпионов практически не было шансов подслушать тайную информацию. Один раз, правда, Железный Кулак ухитрился изловить особо наглого и талантливого негодяя, примостившегося за перилами на балконе любимой комнаты Токугавы.
Обнаружив шпиона, уставший гоняться за ними по причине разыгравшейся подагры Хиромацу поступил с ним так, как это велело его оскорбленное достоинство старого служаки. Показав знаками, что видит негодяя, Железный Кулак попросил хозяина не поднимать шума, и затем они оба подошли к балкончику, за которым на невозможной высоте притулился шпион, и, задрав полы кимоно и отодвинув набедренные повязки, помочились прямо ему на голову.
Шпион со страшным криком и проклятиями полетел вниз, упав посередине небольшого садика и размозжив себе голову о прекрасный камень, привезенный в Осаку с Кюсю.
Токугава потом долго жалел, что так и не узнал имя смельчака, отважившегося подняться на такую высоту и держаться там, словно какой-нибудь паук, а Кири только и могла, что нежно бранить старого дурня Хиромацу за то, что тот подвергал такой опасности своего господина. Как будто нельзя было зарубить негодяя или, еще лучше, пристрелить из лука…
В этот день Токугава хотел обсудить со своей верной Кири вопрос о членах Совета регентов, который он возглавлял после смерти Оды Нобунаги. Дело в том, что по приказу покойного тайко, Совет должен был собираться два раза в год в замке Осаки. Куда члены Совета должны были являться с ограниченным числом охраны и слуг. Неявка на Совет без уважительной на то причины приравнивалась к измене. Любой нарушивший приказ тайко мог рассчитывать только на одно получение приказа немедленно покончить с собой, невыполнение которого делало изменника изгоем и влекло за собой смерть всей семьи и слуг.
Токугава прибыл в Осаку в назначенный день, более двух месяцев назад. Но с тех пор Совет так и не состоялся. То заболевал один регент, то у другого случалось несчастье в семье. Токугава же вынужден был сидеть и ждать, выслушивая лживые извинения и придуманные врагами отговорки. Покинуть Осаку, не дожидаясь Совета, Токугава не мог, так как его немедленно признали бы изменником и приговорили к смерти.
Не было никакого сомнения, что Совет откладывался не без участия проклятого Исидо, а значит, главный даймё страны Токугава, вынужден был оставаться его гостем, а по сути, пленником в ненавистной ему Осаке.
Все это время Токугава пытался перетянуть на свою сторону членов Совета, с тем чтобы выполнить наконец свои обязанности регента и убраться восвояси.
Пользуясь голубиной почтой, а также контролируя всю шпионскую сеть Токугавы, Кири собрала последние сведения об интересующих их людях, все, что казалось сколько-нибудь интересным и стоящим. И теперь должна была доложить о результатах.
– Господин Кияма опять не сказал ни «да», ни «нет», – покачала головой Кири. – Знаете, его положение так шатко, на его месте я бы тоже боялась открыто перейти на чью-нибудь сторону. Его зять, господин Судзияма, вернул в прошлом месяце племянницу Кияма-сан, якобы за оскорбление свекрови. Господин Кияма подозревает заговор и не хочет казнить любимую племянницу, так как считает ее невиновной.
– Девушка жива? – Токугава смотрел вдаль, на рыбачьи лодки, стоящие в гавани, и казалось, думал о своем.
– Жива, но очень хочет умереть. Господин Кияма пока не разрешает ей сделать сэппуку.
– И не надо. У господина Ябу, мне кажется, сын приблизительно того же возраста, что и племянница господина Киямы. Нужно, чтобы господин Ябу попросил у господина Киямы его племянницу в качестве наложницы, или… – Он насупил тяжелые брови. – Мне докладывали, у моего вассала господина Наборы недавно овдовел сын. Если какой-нибудь из этих двух вариантов устроит господина Кияму, его племянница окажется в хорошей семье, а он будет благодарен нам. Кто следующий?
– Член Совета регентов господин Оноси доставляет нам массу беспокойств, он не любит Исидо, по донесениям наших шпионов, открыто называет его грубым крестьянином. Но при этом, в случае открытого конфликта между вами и Исидо, будет сохранять нейтралитет. Это объясняется тем, что господин Оноси уже много лет болен проказой и болезнь вот-вот доконает его. Все дела господина Оноси на самом деле ведет его сын Юя.
– Что ты можешь сказать о нем?
В окно залетела желтая бабочка и села на седзи. Токугава невольно засмотрелся на грациозное насекомое.
– Служанка господина Юя сообщает нам, что когда ему нечего сказать, он пускает ветры. Не правда ли – любопытная привычка. – Толстушка Кири весело рассмеялась, отчего ее тройной подбородок уморительно затрясся.
– Да уж. – Токугава протянул руку к бабочке, и та перебралась на рукав его коричневого простого кимоно.
– Зато его сын пускает ветры в любом случае, – усмехнулась Кири. – Кроме этого, та же служанка говорит, что господин Юя последнее время заинтересовался юношами с круглыми, похожими на дыньки попками.
– Тогда будет правильным найти ему красавчика с круглой попкой. И преподнести в качестве подарка. Мне кажется, новый массажист, которого недавно предложил нам на службу господин Нага, мог бы подойти.
– Эта птичка очень чувствительная, Токугаватян, он не выдержит злого духа, который выпускает господин Юя.
– Тогда найдите ему юношу без обоняния. – Токугава невольно дернул рукой, и бабочка упорхнула прочь. – Хотел бы я быть такой бабочкой, – вздохнул Токугава, – найдите для господина Юя и его сына хорошего доктора, который сумеет решить их маленькую проблему, и когда служанка сообщит вам, что Юя перестал портить воздух, пошлите к нему вашу птичку.
– Господин Хиромацу снова просит разрешить его внучке Фудзико совершить сэппуку. После того как вы, Току-тян, совершенно справедливо велели казнить ее мужа и ребенка, Фудзико сама не своя. Господин Хиромацу боится, что она не выдержит и убьет себя без разрешения.
– Фудзико, самурай! – Токугава встал, злясь на себя за то, что не смог сдержать гнева. – Она обязана подчиняться моим приказам, а я запретил ей совершать сэппуку. Скажи Хиромацу, что она нужна мне живой. Если он не может справиться с внучкой, пусть пришлет ее к моему двору. Ты лично будешь следить за ней, пока мы будем здесь, а потом я подыщу для нее нового мужа. Ненавижу глупые смерти. Тем более Фудзико-сан внучка и дочка даймё. Союз с ней может сослужить бесценную службу. Что еще?
– Опять же, Хиромацу-сан просит взять на службу другую его внучку Тахикиро. Он говорит, что Тахикиро владеет мечом и луком даже лучше его сына Бунтаро. Она могла бы стать идеальным телохранителем для вас, мой господин.
– Это очень дорогой подарок. Передай Хиромацу, что я ценю то, что он делает для меня. Хотя я сам скажу ему это. – Токугава указал на парадный пояс оби, лежащий тут же на циновке, и Кири была вынуждена, неуклюже поднявшись, замотать его на тонкой талии своего господина, после чего с поклоном подала ему мечи.
– С Тахикиро не все так благополучно, как это кажется на первый взгляд. Конечно, она лучший воин, когда-либо подготовленный вашим другом Хиромацу, но она очень похожа на своего дядю Бунтаро – такая же неуправляемая и опасная. – Кири опустилась на колени, поправляя складки на кимоно Токугавы, – неделю назад, один из друзей Бунтаро-сан, чрезмерно выпив саке, перепутал Тахикиро с местной служанкой и попытался уложить ее на свой походный футон.
– Внучку даймё Хиромацу?! – Токугава был поражен до глубины души – его сердце начало подпрыгивать, дыхание сбилось. – интересно узнать, на сколько частей разрубил негодяя Железный Кулак? – Токугава пытался взять себя в руки и не мог.
– Это сделал не Хиромацу. – Опираясь рукой на татами, Кири встала, ее полное лицо было красным и лоснилось от пота.
– Бунтаро-сан?
– Ни Хиромацу, ни Бунтаро практически ничего не досталось от негодяя. Тахикиро зарубила его своим мечом, затем отрезала половые органы и голову и все это отнесла своему деду. Остальное же тело она разрубила на мелкие кусочки, которыми потом погнушались даже собаки. Так сказал Хиромацу. Ему и его сыну Бунтаро не оставалось ничего другого, как утолить свой справедливый гнев, расправившись с семьей и слугами мерзавца. Но Хиромацу говорит, честь его любимой внучки Тахикиро при этом не пострадала.
– Однако… – Токугава был поражен свирепости предлагаемого ему телохранителя. Подарок Хиромацу мог обернуться серьезной проблемой.
– В доказательство подлинности этой истории Хиромацу прислал вам член и голову наглеца – Кири надела сандалии и, топая одеревеневшими от долгого сидения на пятках ногами, прошла на балкон, где в специальных погребальных ящичках лежали указанные части тела. – Желаете полюбопытствовать?
Неохотно Токугава подошел к Кири, извлек за волосы голову и, посмотрев в мертвые глаза, в которых навечно застыл дикий ужас, плюнул в мертвое лицо.
– Скажи Хиромацу, что я принимаю и эту его внучку, она станет моим личным телохранителем и всем, чем я прикажу ей стать. Если же она обнаружит в себе неуправляемость, я оставляю за собой право поступить с нею, как поступил бы со всяким ослушавшимся самураем.
Они еще какое-то время обсуждали свирепый норов девушки. Оказывается, Кири было известно то, что скрыл от своего ондзина старый Хиромацу. Дочь корейской наложницы и младшего сына Хиромацу Усаги была зачата по особому соглашению, которое его сын заключил с необыкновенно свирепой и дикой женщиной-воином, утверждавшей, что в ее семье рождаются только самые мудрые военачальники, самые свирепые бойцы, самые меткие лучники и самые невероятные наездники. По слухам, она была настоящим бичом не только для соседей, с которыми ее князь вел регулярные войны, но и для самих корейцев – простых крестьян и воинов, которых неистовая фурия уничтожала в великом множестве. Просто ради тренировки, оправдывая свои жестокости единственно тем, что корейцев на свете так много, что и не сосчитаешь, семьи их огромны, и плодовитость известна.
– Этой воительнице следовало отправляться в Китай, – перебил рассказ Токугава. – Китайцев еще больше. И «кто владеет Китаем, владеет всем миром», разве не так? – Он улыбнулся, потрепав Кири за толстую щеку.
– Сын господина Хиромацу Усаги заключил с ней договор, о том, что она рожает ему ребенка и после этого тот отдает ей половину всего, что он имеет. Я слышала, будто бы господин Хиромацу, ваш друг, говорил сыну, что не к лицу благородному самураю и даймё торговаться с обыкновенной бабой, точно купец на рынке, но когда он увидел будущую невестку… – Кири зашлась в беззвучном смехе.
– Хочешь сказать, что Хиромацу в штаны наложил? – попытался догадаться Токугава. – Именно поэтому он и не рассказал мне до сих пор о появлении в их семье кореянки.
– Нет, не наложил и даже не испортил воздух. Что, вы не знаете господина Хиромацу? Он только почесал в затылке, помолчал с минуту и только потом произнес: «Однако»… и сразу же уехал из Наруто, где тогда гостил его сын. И то верно, ведь как я слышала, кореянка была выше господина Хиромацу аж на две головы, с широкой и плоской, точно сковорода, рожей. В общем, тьфу, что такое, а не женщина. Не то что жена его старшего сына Бунтаро, госпожа Марико-чан.
– Что, только «однако» и все? – Токугава задумался. – Нет, врешь, женщина. Вот как было дело. Он сказал: «Однако», а потом постоял немножко и ушел.
– Точно, так мне и рассказывали. Как вы догадались, господин? – изумилась в свою очередь Кири.
– Да как же, Кири-чан? Неужто ты не знаешь старика Хиромацу! Он от страху не поднапустит в штаны. Его кишечник сделан из стали, а мочевой пузырь прочней его доспехов. Он только становится немного слаб в ногах, а больше ничего… он точно также выиграл легендарную битву на Кюсю, когда против него были выдвинуты силы в шесть раз превосходящие его собственные. Все в новых сверкающих на солнце доспехах, на лошадях… тайко приказал ему отступить и попытаться обойти вражину сбоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44