Только они не понимают, что дело это весьма утомительное.– А ваша гостья, что думает она?Спокойный голос ответил ему со стороны двери:– Она совершенно согласна, что месье не так привлекателен, как может показаться с первого взгляда.Мужчины тотчас же встали, когда Элина с достоинством вошла в комнату, одетая все в то же платье, которое было на ней эти три дня. Хотя оно было сшито отнюдь не по последней моде, Рене не мог не почувствовать прилив желания, которое овладевало им всякий раз, как он видел ее в этом платье. Неаполитанский шелк цвета морской волны очень шел к ее рыжим волосам и поразительным зеленым глазам.Как бы она выглядела, вдруг подумал Рене, в дорогих шелках, оттенявших ее кремовую кожу?Раздосадованный столь неуместной мыслью, Рене представил девушку Хуану, назвав только ее имя. Он мгновенно почувствовал ее страх перед судьей, хоть она и старалась скрыть его, величественно склонив голову.– Месье Бонанж сообщил мне, что вы ищете моей помощи, – сказал Хуан, когда все трое уселись. – Он не объяснил, что имеет в виду, но уверяю вас, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь такой очаровательной подруге Рене.Бонанж с трудом сдерживал улыбку, слушая витиеватую речь Хуана. «Всегда остается креольским джентльменом», – подумал он, заметив не без ревности, как Элина расслабилась при этих словах судьи. Тем не менее, она вопросительно взглянула в сторону Рене.– Месье Оливейра ничего не знает о вас, – объяснил Рене. – Я не сказал ему, кто вы такая. Предоставляю это вам. Надеюсь, вы расскажете ему всю свою историю, включая и… э-э… неприятные моменты. В противном случае я вынужден буду вмешаться и высказать свое мнение.Она перевела тревожный взгляд с Рене на Хуана и расправила плечи, словно приготовилась к битве.Почувствовав, что она не знает, с чего начать, Хуан решил ей помочь.– Как вы встретились с месье Бонанжем? – спросил он учтиво.Рене удивленно поднял брови, когда Элина еще больше напряглась, буквально оцепенев на своем стуле. Как нелепо, что Хуан выбрал вопрос, связанный у нее с самыми ужасными воспоминаниями.– Мы… мы встретились на «Бельведере». – Она мгновенно ощетинилась. Именно такой реакции Рене от нее и ожидал. – Мой брат Алекс и месье Бонанж играли в карты.Хуан нахмурился, словно припоминая что-то. Рене сразу определил, в какой момент Хуан понял, кем может оказаться Элина, потому что, хотя судья и продолжал улыбаться, взгляд его изменился. Теперь это был взгляд недоверчивого дознавателя.– Полагаю, я что-то слышал об этой встрече, – заметил он холодным тоном.Элина с укоризной взглянула на Рене.– Я не говорил ему, дорогая, – сказал Рене. – Но в свое время заявил о происшествии. Вряд ли вы могли ожидать, что судья о нем не слышал.– Я здесь, чтобы выслушать и вашу сторону, так ведь? – спросил Хуан, и в его глазах появилась некоторая озабоченность, когда он заметил, как Элина и Рене смотрят друг на друга.– Не совсем так, – возразил Рене, все еще глядя на Элину. – Но возможно, нам следует с этого начать.– Ну что ж, – ответил Хуан. Поудобнее расположив в кресле свое дородное тело, он устремил на Элину внимательный взгляд. – Что же случилось на «Бельведере», мадемуазель?Совершенно не обращая внимания на Рене, Элина описала Хуану карточную игру и почему она оказалась в кают-компании. Но, подойдя к рассказу о мошенничестве Алекса, запнулась.– Что случилось? – усмехнулся Рене. – Вы хотите утаить от судьи свое участие в мошеннических трюках компаньона?– Я… я не хотела в них участвовать.– В самом деле? – заметил Рене. – Разве вы пришли не для того, чтобы прикрыть обман Уоллеса?– Нет! – воскликнула она. Ее взгляд от Рене переметнулся к судье. – По крайней мере, не так, как вы пытаетесь это представить. Я не хотела ему помогать. Я только хотела, чтобы его не поймали.– А, ясно, – заметил Рене, торжествуя. Элина покраснела.Рене продолжал, понимая, что одержал верх:– Порядочная женщина вряд ли заметит, что кто-то жульничает. Даже никто из мужчин не заметил. Меня удивляет, что вам это удалось.Элина в отчаянии стиснула руки.– Вы не понимаете. Я сама играла с Алексом. Я знала, какие трюки он использует, попав в безвыходное положение.– И вы хотели защитить своего брата? – вмешался Хуан, с досадой посмотрев в сторону Рене.Элина повернулась к судье: ей показалось, что он понимает ее.– Да. Я не могла допустить, чтобы брата поймали. – Она бросила на Рене полный горечи взгляд.– Почему же вы не настояли на том, чтобы вместе уйти? – спросил Хуан.– Я пыталась, но Алекс не захотел. Временами он бывал очень упрям.Рене сжал зубы, заметив, что Хуан на стороне Элины. Он не мог упрекать этого человека за стремление разобраться, но понимал, что Элина постарается представить свои действия по возможности в лучшем свете.– Почему бы тебе не напомнить месье Оливейре, как именно вы решили не позволить мне отправить Уоллеса в тюрьму? – сказал Рене.Элина побледнела, когда Хуан обратил к ней вопросительный взгляд, и тяжело вздохнула.– Я ударила месье Бонанжа по голове бутылкой виски, – сказала она едва слышным шепотом.К немалому удивлению Рене, Хуан расхохотался.– О да, – сказал он спустя мгновение, – я совсем забыл эту деталь с бутылкой виски. Вы должны признать, Рене, что девушка проявила недюжинную находчивость. Уверен, нашлось бы множество женщин, которые с большим удовольствием съездили бы вам по голове бутылкой виски, когда вы доставляли им неприятности.Рене насмешливо улыбнулся:– Но никто из них не стал бы после этого красть у меня деньги.– Я не крала! – запротестовала Элина. – Их взял Алекс. Я пыталась его остановить, правда, пыталась!– Из-за этого он ударил вас, дорогая? – осведомился Рене, решив выяснить вопрос до конца. – Или же ваш брат и прежде занимался рукоприкладством?– Алекс был не в себе, – ответила Элина со вздохом. – Раньше он никогда этого не делал.– Раньше чего? – настойчиво продолжал Рене. И, не дожидаясь ответа, обратился к судье: – Скажите, Хуан, многих ли вы знаете порядочных мужчин, которые бьют своих сестер, особенно после того, как те только что спасли их шкуру?Хуан ничего не сказал, молча с состраданием глядя на Элину. Она полуобернулась к Рене.– Оставьте Александра в покое! Разве не достаточно того, что вы его убили? Наши отношения в прошлом вас совершенно не касаются.Глаза Рене вспыхнули, когда он увидел, что Хуан ждет опровержения ее слов.– Меня все касается, в особенности, когда вы заявляете, что вы оба дети Филиппа! – изрек Рене с все возрастающим гневом, заметив, что Хуан все больше и больше сочувствует Элине.Слова Рене возымели именно тот эффект, на который он и рассчитывал.Хуан был известен своим самообладанием в зале суда, но при вспышке Рене даже у него отвисла челюсть.– Что? – только и сказал он, тогда как Элина побагровела. Повернувшись лицом к Рене, она наклонилась вперед, в ярости сжимая ручки кресла.– Вы говорили, что я смогу сама изложить это дело! Обещали не вмешиваться, пока в этом не будет необходимости. Но, как обычно, солгали. Вы убийца и лжец, и все это расследование – чистый фарс, не так ли?– Объясните, что происходит! – потребовал Хуан.Но Рене, пропустив его слова мимо ушей, напустился на Элину:– Вы очень хорошо рассказываете сказки! Как можно здраво судить о них, когда ваши соблазнительные глазки полны мольбы? Дальше рассказывать буду я! А вы можете вмешиваться, если я что-нибудь упущу.– Нет! – возразил Хуан. – Я хочу выслушать мадемуазель. Ведь для этого вы меня сюда привезли, и я хочу услышать эту историю из ее уст, а не из ваших.Мгновение Рене гневно смотрел на обоих. Затем, взяв себя в руки, бросил:– Что же, дело ваше.Хуан повернулся к Элине с выражением неизменной доброты на лице и взял ее дрожащие руки в свои.– Как понимать то, что вы дочь Филиппа, а Рене – убийца?– Моим отцом был Филипп Ванье. – Элина откинулась в кресле и высвободила руки из рук Хуана. – Когда мама умерла, мы с братом приехали сюда, чтобы отыскать его. Папа не вернулся из последней поездки в назначенное время, и мы о нем беспокоились. Мы остались одни. Мы в нем нуждались. Поэтому мы приехали сюда. Я и вообразить не могла… – Она внезапно замолкла.– Вы хотите сказать, что ваша мать была… э-э… любовницей Филиппа? – спросил Хуан, тщетно пытаясь облечь свой вопрос в деликатную форму.– Нет! – сорвалась на крик Элина. И уже более спокойно повторила: – Нет. Они были женаты.– У вас есть доказательства этого? – спросил Хуан с выражением недоверия на лице.– Я… я… у меня…Смех Рене заставил Элину покраснеть.– Элина хочет сказать, что у нее была копия брачного свидетельства ее родителей, но она таинственно исчезла, когда Уоллес был убит.– Ее украли! – заявила Элина, метнув на Рене уничтожающий взгляд.Хуан, прищурившись, взглянул на Рене. Тот объяснил:– Элина считает, что я убил ее предполагаемого брата, а затем украл бумаги, чтобы защитить права Джулии и Франсуа на наследство и самому получить долю. Судите сами, насколько правдоподобна ее история.Уловив сарказм в голосе Рене, Хуан уставился в пол. Затем взглянул на Рене, удивленно приподняв брови, словно хотел сказать: «Бедная, заблудшая девочка». Рене знал, что Хуан никогда не поверит, что его друг способен на такие поступки. В этом не было необходимости. Рене мог обеспечить себя и сестру на многие годы вперед. Что касается Франсуа… Ну что ж, Рене вовсе не собирался совершать преступление, чтобы помочь своему безответственному племяннику.Рене на мгновение замер. С горечью в голосе Элина тихо сказала:– Я знаю, во все это трудно поверить. Когда месье Бонанж впервые сказал мне, что папа… что у папы была другая жена, я тоже ему не поверила. Папа был Добрым, во всяком случае, я так думала. – Она тяжело вздохнула. – Но я ошибалась. Так или иначе, он ухитрился дурачить нас всех, разыгрывая этот фарс в течение последних двадцати трех лет, не вызывая при этом никаких подозрений.– Единственный, кто здесь разыгрывает фарс, так это вы, Элина, и вы это знаете, – со спокойной уверенностью заметил Рене.В глазах Элины вспыхнул гнев.– Просто вам хочется в это верить. Но, правда в том, что папа обидел всех нас, и я расплачиваюсь за его дурные поступки. Разве это справедливо? Я не понимаю, почему должна страдать из-за преступлений моего отца и брата.Хуан обратил на нее проницательный взгляд, исполненный легкого цинизма.– Понимаю, вы считаете, что должны получить причитающуюся вам долю его состояния.Она посмотрела на него в замешательстве.– Полагаю, часть его принадлежит мне. Это было бы справедливо. Но дело не только в этом. Сейчас у меня ничего нет, ни денег, ни семьи, ни даже имени. – Она указала на Рене. – Это чудовище отняло у меня все. Я… я не могу никуда уйти, должна находиться в его доме, но и здесь не могу считаться той, кто я есть. Месье Бонанж не позволяет мне покинуть его дом, пока я не возьму у него деньги в уплату за отказ от своего имени и предам память своего брата.Ее ответ заставил Хуана вопросительно взглянуть на Рене. Рене сжал кулак.– Предадите память брата? Вы не отомстите за своего Алекса, дорогая, если меня повесят за его убийство, как вы того хотите.– Я не хочу, чтобы вас повесили! – выпалила она. Когда Рене недоверчиво посмотрел на нее, она отвела взгляд. – Но… но я хочу справедливости. А всем, за исключением властей, кажется, известно, что это вы его убили. Это нечестно, что убийца моего брата разгуливает на свободе. – Она запнулась, плечи ее задрожали от переполнявших ее чувств, когда она прошептала: – Это неправильно, что Алекса сначала убили, а затем похоронили под вымышленным именем только из-за того, что папа оказался безрассудным человеком.Слова ее были настолько искренни, что подействовали на Рене гораздо сильнее, чем все сказанное ею ранее. В этих словах прозвучала правда. Возможно, она действительно дочь Филиппа. Был ли кто-нибудь, кроме Рене, заинтересован в том, чтобы правда не выплыла наружу?Франсуа. Он-то действительно способен убить человека. Хотя Франсуа сказал, что был в доме Этьена той ночью, и это заявление легко было проверить. Кроме того, как мог Уоллес так быстро найти своего сводного брата, даже не зная, что у него есть сводный брат? И как мог Филипп прятать свою вторую семью в течение столь долгих лет?Рене пристально смотрел на Элину, как бы желая проникнуть в ее сознание и узнать правду. Он знал, что она не может быть дочерью Филиппа, просто знал это! Он должен заставить себя принять очевидное – что она лгунья и мошенница. В бешенстве он напомнил себе, как он с ней повстречался и, что она при этом делала.Искренность Элины тронула также и Хуана, но не настолько, чтобы он не отметил ряда нестыковок в ее утверждениях.– А как там насчет вымышленного имени? – спокойно спросил он. – Почему в полицейском рапорте вас называют Александр и Элина Уоллес, а не Ванье?Этот вопрос, по-видимому, застал Элину врасплох. Ее руки замерли на коленях, она опустила глаза и уставилась в пол.– И кое-что еще, мадемуазель, – продолжил Хуан уже более резким тоном. – Почему вы сопровождали вашего брата в Новый Орлеан? Если вы не знали, что ваш отец умер, почему ваш брат не отправился на поиски один, а вас не оставил дома?– Мы… мы оба вынуждены были уехать, – запинаясь, пробормотала она.– Почему? – спросил судья.– Наш дом сгорел, – прошептала она с безнадежностью в голосе.– И у вас там не было никого, с кем вы могли бы остаться, пока ваш брат разыскивает отца? – настаивал Хуан.– Нет.– Ни единой души? У вас нет друзей? Казалось, она вот-вот разразится слезами.– Мы… мы держались особняком. Жили в деревне.– А разве не мог ваш брат снять для вас дом и оставить достаточно средств, чтобы вы могли позаботиться о себе в его отсутствие?– Нет, – прошептала она.– Почему?В явном волнении она рассматривала свои руки.– Да, почему бы нет? – спросил Рене, наклоняясь вперед, когда заметил, что она не хочет или не может ответить на вопрос судьи. – Почему вы должны были уехать, Элина? И почему дочь Филиппа должна была отправиться в путь столь бедно одетой? Где траурные платья, которые вы должны были носить после смерти матери?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38