» — сигнал «Ко мне!»
Розыскную ориентировку («Северянин, шатен шести футов росту, глаза серые... тридцать два года, но выглядит моложе... прихрамывает на правую ногу...») Фей, разумеется, помнила дословно, хотя в этот раз она была задействована лишь в оперативном обеспечении, непосредственно подчиняясь одному из опознавателей — слепому нищему. О том, что нищим этим является сам первый вице-директор ДСД собственной персоной, она, разумеется, даже не подозревала — равно как и о том, что Джакузи был вчера предупрежден со всей серьезностью: если его затея с облавной охотой на Тангорна не будет реализована в течение ближайших суток, то отставкой без мундира ему не отделаться... Оглашая воздух своим звонким «А вот кому воды, холодной воды со льдом!», девушка ловко ввинтилась в толпу, пытаясь с ходу угадать, кто именно привлек к себе внимание ее командира.
На дамбу как раз въезжал воз с мешками, судя по всему — кукуруза; пару мулов вел в поводу высокий худощавый горец лет двадцати восьми—тридцати, и зазор между его малиновой феской и дорожной брусчаткой составлял в аккурат требуемые шесть футов. Что же до остального... Даже если забыть о хромоте (каковая в действительности могла быть точно такой же «отвлекалочкой», как и ее давешний синяк), то уж глаза-то его были ну никак не серыми. Мешки... мешки — это серьезно, и как раз по этой причине тут барону ничего не светит. Проскочить дамбу в какой-нибудь винной бочке или ковровом тюке — ход напрашивающийся; он настолько заезжен, банален и многократно обсмеян, что именно своей опереточностью может соблазнить склонного к парадоксальным решениям Тангорна. Оттого-то таможенники и работают сегодня с предельным тщанием (среди них запущен слух: на дамбе, дабы пресечь всяческое мздоимство, работают инкогнито специальные ревизоры из Казначейства), а все повозки селян — те из-за дорожного ремонта движутся совершенно по-черепашьи — успевает незаметно обследовать специально обученная собака.
Поставив, таким образом, крест и на мешках, и на их хозяине. Фей скользнула цепким взглядом по вклинившемуся в очередь («А ну, поберегись!.. Осади в сторону — плетки захотел?!») наряду конных жандармов с их уловом — шестерыми скованными попарно арестантами-горцами, — и, убедившись, что тут полный порядок, перевела взор дальше... Так вот оно что!..
Богомольцы-хакимиане, возвращающиеся в город после Шавар-Шавана — традиционного трехнедельного паломничества в одно из своих горных святилищ. Человек тридцать, лица в знак смирения закрыты капюшонами власяниц, чуть не половину составляют припадочные и увечные — в том числе и хромые... Воистину идеальная маска; даже если удастся опознать барона (что практически нереально), как извлечь его из толпы паломников? Силой — отдав соответствующий приказ бригаде «дорожных ремонтников»? Да тут заварится такая каша, что и подумать страшно, а завтра в городе вообще может дойти до всеобщей резни между хакимианами и аританами... Выманить его на обочину? Но как?.. За этими размышлениями она едва не пропустила момент, когда «ее» слепец встал, уступая свое — весьма кормное — местечко другому члену гильдии нищих, и, стуча палкою по дорожным плитам, двинулся вслед за паломниками: это означало, что он опознал Тангорна с полной уверенностью.
Несколькими мгновениями спустя Фей из водоноса обратилась в поводыря. На некотором отдалении за ними следовали два горца — те самые, что вместе с незадачливым караван-баши глазели на танцовщицу (одним из них был Расшуа — резидент ДСД на Полуострове), а еще дальше — странноватая компания из двух полууголовного вида щеголей и зачуханного таможенного чиновника; наступил обеденный перерыв и у бригады ремонтников — они тоже гуськом потянулись к городу. Засада на дамбе свою задачу выполнила: старый конь — Джакузи — борозды не попортил...
— Он молодец, девочка. Задумано было превосходно, я ему аплодирую... Это ведь, если по-честному, чистое везение, что я сумел его расколоть — а остальные-то наши и вовсе лопухнулись. Жаль, он играет не в нашей команде...
В голосе вице-директора по оперативной работе звучала почти что нежность; что ж, победа располагает и к великодушию, и к самокритичности. Тут в его памяти вдруг всплыл столик кафе на площади Кастамира, вкус нурнонского, выпитого ими тогда за успех гондольера, и свой собственный вердикт: «Он всего лишь любитель — хотя и блестящий, и удачливый; ему повезет раз, повезет другой, но на третий он таки свернет себе шею...» Что ж, вот он и наступил — тот самый «третий раз»: ни одному человеку не может везти до бесконечности.
— А как вы сумели узнать его под капюшоном?
— Под капюшоном?.. А, так ты небось решила — он один из паломников?
— Простите?...
— Конечно, нет. Он — арестант, правый в первой паре. Лицо замотано окровавленной тряпкой, а хромают они все: кандалы — это тебе не фунт изюма...
— Но жандармы...
— Жандармы — самые что ни на есть настоящие. А он — действительно арестант, в том-то и весь смысл! Отличное решение, по-настоящему изящное... Ты, главное, не останавливайся и не открывай рот, а то люди оборачиваются. Учись, девочка, пока еще живы мастера... Я не про себя — про него.
ГЛАВА 51
— Я все-таки не понимаю... вернее, не все понимаю, — призналась Фей, поскольку чувствовала: командир ее пребывает в отличном настроении и потому вполне расположен к объяснениям.
— Он рассчитал верно: сами жандармы наше внимание привлекут с несомненностью (трофейная униформа — стандартный способ маскировки), а вот их добыча — если, конечно, жандармы подлинные — навряд ли. Вот он и сделался такой добычей. Как именно — пока не знаю, да это и не суть важно: вариантов тьма... прийти, к примеру, в Ирапуато и в местной корчме выплеснуть кому-то из них полкружки вина на мундир... Они его, конечно, отметелят на совесть (что позволит ему закутать разбитую рожу), но зато потом без помех проведут в город, да еще и спрячут на пару-тройку месяцев в самом надежном убежище — в тюрьме; там его не стали бы искать ни мы, ни люди Арагорна. Это — если он собирается отсидеться; а может связаться через уголовников с кем-нибудь из своих людей — да хоть с той же Элвис, — те сунут сколько надо в лапу судьям либо тюремному начальству, и он будет на свободе уже через пару дней... Только вот в мои планы позволить ему отсиживаться на нарах совершенно не входит.
Следуя ярдах в пятидесяти позади жандармов (это действительно оказались «охотники за разбойниками» из Ирапуато), Джакузи со своею спутницей достигли здания полицейского управления порта. Здесь арестованных разделили: четверых повели дальше, по направлению к виднеющейся за Обводным каналом тюрьме Ар-Хоран, а Тангорна и скованного с ним горца (Расшуа к тому времени успел уже идентифицировать того как некоего Чекорелло, троюродного племянника Сарракеша) старший наряда самолично завел в здание полиции. Выждав для порядка минут пятнадцать, Джакузи тоже двинулся внутрь. Дежурному, вознамерившемуся было преградить путь двум оборванцам, он сунул под нос жетон комиссара полиции (удостоверений прикрытия у него при себе была целая куча, от флаг-капитана инженерной службы Адмиралтейства до инспектора таможни, главное тут было не перепутать — где какое предъявлять) и сухо приказал тому проводить их к начальнику управления.
— Комиссар Рахмаджанян, — представился он, зайдя в кабинет. Его хозяин, неопрятного вида толстяк с вислыми щеками, казавшийся ожившей карикатурой на полицейского начальника, сделал не слишком успешную попытку извлечь из кресла свой необъятный зад и поприветствовать посетителя:
— Старший инспектор Джезин. Присаживайтесь, комиссар. Чем могу служить? Кстати — девушка ваш сотрудник?
— Разумеется.
«Мальчиковый» камуфляж Фей не ввел Джезина в заблуждение ни на миг. Джакузи, впрочем, и так уже понял по целой куче деталей, что начальник, с одной стороны, достаточно проницателен (что неудивительно: портовое Управление — сущее золотое дно, претендентов на этот лакомый пост всегда выше крыши), а с другой — прост и незатейлив как грабли: к примеру, на столе у него совершенно в открытую стоит непочатая бутыль эльфийского вина, за которую в магазинчике «Эльфинит» на набережной Трех Звезд ему пришлось бы выложить примерно три своих месячных оклада... «Совсем уж оборзели», — сокрушенно отметил про себя Джакузи; впрочем, забота о незапятнанности риз умбарской полиции в задачи ДСД, по счастью, никоим образом не входила.
— Примерно с полчаса назад к вам в управление должны были доставить двух арестованных, горцев... — начал было он, однако старший инспектор энергично запротестовал:
— Вы ошиблись, комиссар, за последнюю пару часов никого не доставляли!
Это было до того неожиданно, что Джакузи попытался было втолковать толстяку, что спорить глупо — все происходило прямо на его глазах...
— Значит, вам померещилось, комиссар, — нагло отвечал тот, сделав знак подпирающему косяк дежурному. — Вот и капрал подтвердит: нет у нас никаких горцев-арестантов и никогда не было!
— Нас тут не понимают, девочка, — горько покачал головою Джакузи. Фраза была условной. Мгновение спустя указательный палец Фей, обретший вдруг твердость стального штыря, вонзился в основание горла капрала — точно во впадинку между ключиц, а еще через секунду толстенная дверь кабинета оказалась запертой изнутри, отрезав старшего инспектора от его снующих по коридору подчиненных. Джакузи тем временем перехватил руку Джезина (тот потянулся было за оружием) и легким нажатием на кисть заставил того растечься по креслу, подавившись собственным криком. Оглядясь по сторонам, вице-директор по оперативной работе снес ребром ладони горлышко эльфийской бутылки, привел полицейского в чувство, вылив тому на голову и за шиворот ее драгоценное содержимое, после чего приподнял беднягу за воротник и осведомился со всею возможной задушевностью:
— Где горцы?
Толстяк трясся и потел, но молчал. Деликатничать не было времени — с минуты на минуту могли начать высаживать дверь, — так что Джакузи изложил свои пропозиции предельно кратко:
— Десять секунд на размышление. Потом я стану считать до пяти и на каждый счет — ломать тебе по пальцу. А при счете «шесть» перережу горло — вот этой вот бритвой... Погляди мне в глаза — я смахиваю на шутника?
— Вы ведь из секретной службы? — страдальчески пролепетал сизый от ужаса старший инспектор: было ясно как день, что свои нашивки он выслужил, не подставляя шкуры под бандитские ножи в притонах Хармианской слободы.
— Шесть секунд прошло. Ну?!
— Я все расскажу — все, что знаю! Они приказали мне выпустить их...
— Приказали выпустить?! — Джакузи показалось, что пол комнаты стремительно ушел у него из-под ног, и в животе возникло омерзительное ощущение падения в пустоту.
— Они — люди гондорского короля, из тайной стражи. Выполняли задание на Полуострове, но горцы их расшифровали и приговорили к смерти. Они сумели бежать, лесами добрались до Ирапуато — там сейчас городские жандармы ищут разбойника Уанако — и велели командующему операцией эвакуировать их в город под видом арестантов... А у нас, в Управлении, они распорядились дать им какую-нибудь городскую одежду и выпустить через задний выход. И еще они сказали, — тут он страдальчески скривился, — если я кому-нибудь — не важно кому — сболтну об этой истории, они отыщут меня хоть на дне морском, хоть на Заокраинном Западе... Я понимаю — официально гондорская тайная стража нам не указ, но... Словом, вы меня понимаете...
— С чего вы взяли, что они люди Арагорна?
— Один из них — лицом явный северянин, из Гондора, — предъявил жетон сержанта тайной стражи Его Величества...
— Сержант Моримир или сержант Араван... — с трудом выговорил Джакузи, не узнавая своего голоса; это же просто затмение мозгов — как он мог упустить из виду жетоны тайной стражи, доставшиеся Тангорну при налете на Фонарную, 4?..
— Так точно, сержант Моримир! Выходит, вы знаете этих людей?
— Лучше, чем хотелось бы. Когда этот самый Моримир переодевался, вы не обратили внимание, что у него в карманах?
— Только деньги, больше ничего.
— И много денег?
— Примерно десять кастамирок и еще мелочь.
— Что из одежды вы им дали?
Вице-директор по оперативной работе механически кивал, фиксируя каким-то дальним краем сознания детальнейшие описания лохмотьев, коими Джезин услужливо снабдил высоких гостей; все равно это уже без толку. Десять кастамирок... Он обернулся к Фей:
— Сейчас выйдешь отсюда через тот же задний выход, что и они. Налево, в сторону Обводного канала, будет магазин Эруко. Возможно, они сменят одежду прямо в нем: магазинчик не из дешевых, но уж десяти-то кастамирок им должно хватить. Если нет, следуй дальше по набережной...
— К Блошиному рынку?
— Верно. Им сейчас дозарезу нужно переодеться — и это наш единственный шанс. Действуй...
Он грузно опустился на каменную оградку рядом со входом в полицейское управление: не глядя протянул руку — присевший рядом Расшуа тут же вложил в нее фляжку с ромом, — сделал пару глотков и теперь остановившимися глазами гядел на скользящее к закатной черте солнце. В голове была полная пустота. Конечно же, со временем они нападут на след Тангорна, но его лично это уже не спасет: срок, отпущенный ему Альмандином, истекает через час. Впрочем, никакой ненависти к барону он не испытывал — игра была честной...
— Мой командир, есть! — Фей возникла перед ним, сияющая, счастливо запыхавшаяся — чувствуется, бежала всю дорогу. — Они переоделись у Эруко, точно как вы сказали, а сейчас зашли в Морской кредитный банк, прямо по соседству.
Этого не могло быть, но это было. Судьба в тот день будто бы задалась целью продемонстрировать, сколь мало значат наши собственные усилия и умения в сравнении с ее капризами. «В конце концов, — думал он, поспешая вслед за Фей к Морскому банку (девушка предусмотрительно оставила там дозор из трех уличных мальчишек), — в конце концов я, похоже, отделался испугом (тьфу-тьфу-тьфу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62